Не время для дембеля

Глава 12

Февраль месяц в Южном полушарии – самый разгар лета, сезон отпусков, время бесконечной сиесты и пляжного отдыха, хотя в Бразилии грань между отпуском и основной работой весьма условна и трудноуловима. Даже мощный экономический кризис, с особой силой проявившийся в последние месяцы, не может изменить привычки и менталитет коренного населения.

Например, с огромным изумлением узнал, что хозяин фирмы обязан кормить всех своих сотрудников бесплатными обедами. Традиция такая. Причём размер порций по факту не ограничен, и для всех работников в кафе и столовых действует система наподобие турецкого «все включено». Предприятие оплачивает месячный абонент в ближайшей точке общепита, и объедайся сколько хочешь, хоть пять блюд за раз и компот из ананасов сверху. Естественно, действует абонемент лишь во время обеда.

Такой халявы даже в СССР не припомню. Талончик в заводскую столовую, там где он вообще есть, даёт лишь стандартный и не слишком богатый ассортимент блюд, да и то многое зависит от совести поваров. Здесь же просто беспредельная объедаловка какая-то по умолчанию для всех работающих.

И это не может не «расхолаживать», народ хоть и не богато живет, но еды всегда вдоволь и она очень-очень дешевая. Естественно, речь о тех, кто вообще имеет работу. Жители фавел со мной вряд ли согласятся. Поэтому пофигизм здесь тотальный и похоже неискореним.

Не сказать, что эти расходы сильно напрягают, хотя мое предприятие потихоньку растёт и количество работников увеличивается. Мысль постоянно вертится вокруг цен на продукты и их невероятной дешевизне. Как не пересчитывай, но мясо и молоко здесь в разы доступнее для населения, чем в СССР. Оно и понятно, быки и коровы здесь почти круглый год пасутся на зелёной траве и с кормами вообще никаких проблем нет. К тому же не надо полгода отапливать коровник и кормить бедных тварей промерзлым сеном и колоть лёд, чтобы нагреть воды и напоить скотину. Да собственно, и сам коровник здесь не обязателен – обычно хватает навеса от дождя.

Специально поинтересовался удоями бразильских бурёнок: 6–7 тысяч литров молока в год, а породистые монстры дают ещё больше из расчета на одно вымя. Для сравнения в Нижневолской области средний удой 1200 литров с одной коровы в год. Или в пять раз меньше. В южных тёплых регионах СССР кое-где выдаивают по 4 тысячи литров в год, но это скорее исключение. С мясом, как мы понимает, ситуация аналогичная.

Есть в этом какая-то историческая, географическая и мистическая несправедливость. Россия изначально находится в худших условиях, если сравнивать с любыми другими странами-конкурентами. Просто чтобы выжить в нашем климате – надо прикладывать нечеловеческие сверхусилия. И вопрос продовольственной безопасности в СССР так и не смогли решить полностью. Одновременно с этим, Советский Союз в данный момент является сверхдержавой, а Бразилия – отсталая окраина мира.

Идея о том, что наши страны могут идеально дополнить друг друга в данный исторический период, показалась мне здравой и интересной. Советский Союз может поделиться передовыми технологиями, а Бразилия в ответ обеспечит нас говядиной и другими дешевыми продуктами, частично сняв остроту этого вопроса на переходный период, пока реформа сельского хозяйства в СССР не даст наконец хоть какой-то результат.

Между прочим, Бразилия – это крупнейший производитель сои. И это полезная качественная соя, пока ещё без ярлыка ГМО. Если кто-то хочет кинуть камень в попаданца, то пусть вспомнит историю белково-витаминных комбинатов в СССР. Была одно время такая передовая идея, что можно получать пищевые корма типа паприна из нефти или парафина при помощи дрожжей. И даже несколько таких комбинатов построили, причём оборудование для этого безумного проекта пришлось покупать в Англии за валюту. В результате выяснилось, что это жутко вредная и опасная для здоровья вещь: и гормональный баланс нарушался, и куча вредных аномальных аминокислот в организме накапливается, и водно-солевой баланс неправильный и канцероген сильный. Что удивительно, англичане с удовольствием продали эту технологию и оборудование, а сами и не подумали ей воспользоваться. В результате эта сомнительная хрень производилась практически только в СССР и ГДР, свыше миллиона тонн в год, а это более 90 % мирового производства. Так что соя – это недорогой, но полезный и ценный продукт, главное – не переусердствовать с добавлением в колбасу. Все же, она не может заменить мясо полностью.

На этой почве случился наш первый серьезный конфликт с Селеной. В Бразилии серьезный кризис перепроизводства продуктов, а в СССР – сейчас острая нехватка оных. Двух мнений в такой ситуации быть не может: продовольственный вопрос можно и нужно решить за счёт благодатного климата Южной Америки. По крайней мере, на ближайшие пять-десять лет, а там и наши колхозники подтянутся, накормят наконец свою страну досыта. Надеюсь. Отсюда вытекает очевидное следствие: наши планы меняются, революция в Венесуэле обождёт, испанский язык учить я не буду, португальский намного актуальнее – мы остаёмся в Бразилии и двигаем эту страну в объятия Советского Союза.

Однако, у Ирины-Селены, почему-то оказалось другое мнение. Видимо, у ее непосредственного начальства были иные планы на наш счёт. Что-то типа героического пути Че Гевары по джунглям Центральной Америки, и героическая гибель в конце. Про героическую – это я преувеличил, скорее всего, от какой-нибудь экзотической лихорадки или укуса змеи. И этот путь подразумевает знание испанского для нового героического команданте. Мне же в Бразилии Espanol как в телеге пятое колесо – даром не нужен, только путаюсь, языки очень похожи.

С переводчиками тоже возникла проблема. Незаменимого Эдуарду в связи с огромной нагрузкой, я окончательно освободил от этой заботы. Вместо него нанял какого-то «ботаника»-бакалавра, причём отбирал из десятка претендентов по конкурсу, но быстро выяснилось, что замена не эквивалентная. Знание языка и качество перевода у него оказались отличные, а все остальные характеристики – на нуле. Клементе оказался слишком робким и нерешительным, сама мысль, что надо прогуляться в фавелы, а тем более, встретиться там с кем-то и вести переговоры с настоящими уголовниками – приводила его в ужас. И винить его сложно, с такой интеллигентной внешностью он и сотни метров не пройдёт по злачному району. Меня, например ни разу не тронули, и даже не окликнули, правда, я вглубь не заходил, прошёлся по периметру района Матриш, чтобы составить личное мнение.

Получился замкнутый круг: если житель Рио знает английский, то в фавелы его не затащить, и наоборот, если кто-то согласен на путешествие в гетто, то иностранных языков он в принципе не учит.

Как ни странно, выход из этого тупика подсказала Ирина. Пока я в поте лица и спины организовывал очередной бизнес-проект и обдумывал идеи быстрого обогащения для пользы революции, наша красавица, гуляя по пляжу (в рабочее время!?), наткнулась на молодого и, как уверяет, очень талантливого диджея Луиса, известного на местных пляжах под именем DJ Marlboro. Тут она вспомнила, что мне позарез нужен судья-рефери, он же – ди джей для надувного боссабола, ведь, со слов создателя, этот вид спорта без музыкального сопровождения «не катит» абсолютно.

DJ Marlboro оказался фигурой колоритной и многогранной: убежденный марксист и анархист, один из отцов-основателей бразильского фанка-кариоки. Естественно я тут же обозвал жанр «фанта-караоке», чисто для удобства произношения, за что получил втык от Ирины и вынужден был прослушать лекцию на четверть часа, что кариоки – это не хухры-мухры, а полноценный кроссовер между жанрами хип-хоп и фристайл! И когда только успела нахвататься этой музыкальной дичи? Я кроме слова «кроссовер» вообще ничего не понял, да то вряд ли она про автомобиль говорила.

В конце концов, уловил таки суть. Фанк-кариоки – это что-то типа нашего шансона, скрещённого с негритянским рэпом. Не в плане музыки, а исключительно по содержанию песен: типичный «блатняк», воспевание уголовной романтики, надрывный плач о несправедливости мира и тд и тп, только в современной аранжировке и с неповторимым бразильским колоритом.

Как и положено настоящему ди-джею, Marlboro хорошо владеет английским, а стиль музыки и тексты песен намекают на близкое знакомство с уголовным миром. Собственно, достаточно посмотреть на тех парней, что крутятся вокруг сцены во время программы, так сразу рука тянется проверить на месте ли кошелёк. Идеальный вариант из всех возможных. Особенно учитывая мой будущий интерес к фавелам, где у него наверняка обширные связи.

Следует уточнить, для того чтобы открыто проповедовать марксизм в Бразилии надо иметь незаурядное мужество. Ещё лет десять-пятнадцать назад в стране почти легально действовали «эскадроны смерти», которые похищали, пытали и убивали коммунистов без суда и следствия. Изначально провозглашалось, что эти эскадроны должны были жестко бороться любыми методами против организованной преступности, а леваки – лишь случайно попали под раздачу, но в результате именно коммунистов уничтожили практически полностью, а преступность, наоборот, расцвела до невообразимых размеров.

– Ты будешь смеяться, хотя это не совсем смешно, но бразильская охранка была создана по образу и подобию немецкого Гестапо. Имя Фелинто Мюллер тебе о чем-нибудь говорит? – неожиданно задала странный вопрос моя симпатичная компаньонша.

– Нет. Никогда не слышал. А что должен?

– Фелинто Мюллер – легендарная личность, фактически основатель бразильской полиции. Личный друг Гиммлера. Ездил стажироваться в Берлин перед войной. Привёз из Германии специалистов, чтобы они поделились своим опытом. Идейный вдохновитель и создатель эскадронов смерти. Нацист и антикоммунист. Погиб в 1973 году в авиакатастрофе.

– Ну и? Зачем мне нужно знать об этом упыре, если он давно умер?

– Твой начальник службы безопасности, Уолтер (Вальтер) Щульц, служил под его началом. После гибели Фелинто его карьера резко застопорилась.

– Гм. Это точно? Он же в криминальной полиции служил? Да и по возрасту наш Вальтер тогда был слишком молод, чтобы занимать серьёзные посты.

– Как бы то ни было, информация серьезная. Следует принять во внимание.

Понятное дело, что Ирина не могла сама нарыть эти сведения, а это значит, что это её кураторы подсуетились, от Леонтьева мне лично ничего не поступало. Держат конкуренты нас на контроле, не пускают дело на самотёк.

– Да и хрен с ним. Больше семнадцати лет прошло. Скорее всего, Вальтер пользовался поддержкой и рос по службе, благодаря тому, что он немец. Ну и профессионал неплохой. За это и попал в немилость после того, как покровителя не стало.

– И тебя не смущают его нацистские взгляды? – возмутилась Ирина.

– Здесь у каждого второго землевладельца-латифундиста и половины политиков похожие взгляды. Ничего не поделаешь. Меня больше напрягает, что в нашем ближайшем окружении появится идейный коммунист. В некотором смысле, немец его компенсирует. Заодно противовес получается. Вряд ли они договорятся между собой. Разделяй и властвуй.

– Осталось уговорить нашего диджея. Сомневаюсь, что он захочет работать на акулу капитализма вроде тебя. И как ты надеешься их примирить под одной крышей? Они же как кошка с собакой перегрызутся.

– Не переживай, все продумано. У нас два филиала будет. Представительство в Рио-де-Жанейро, которое займётся музыкально-развлекательной деятельностью, и центральный офис в Сан-Паулу отвечающий за бизнес и производство. Чисто географически это удобное и логичнее. Соответственно, потомственный ариец и диджей у нас будут в разных местах сидеть и никак не пересекаться.

У этого плана есть ещё одно неочевидное следствие: нам с Ириной придётся жить на два города. Они хоть и рядом по бразильским меркам, но ежедневно не наездишься: три часа в одну сторону, и это если без пробок на дорогах. Решение осознанное: слишком сложные и напряженные отношения, и они начали всерьёз напрягать меня. Тем более, когда твоя женщина ещё и стучит на тебя.

И вообще, одиночество – это удел попаданца. Это я уже окончательно понял. Не может человек, который дожил до седых волос и внуков, все время вести себя, как двадцатилетний пацан. При близком длительном контакте, особенно с противоположным полом, это несоответствие начинает «резать глаза». Ирина же далеко не дура и не только чувствует это, но и анализирует наверняка. И если в первое время ее восхищение и удивление изрядно веселили меня, и даже немного льстили (совсем немного). То в последнее время моя спутница уже не улыбается, когда я выдаю новую сенсационную идею или демонстрирую знания и умения, которых никак не может быть у недавнего дембеля. Очередной короткий, но роман предсказуемо заканчивается. Неизбежно и неумолимо.

С друзьями ситуация аналогичная. Ровесники воспринимаются, как наивные неопытные дети, которым нужен воспитатель и наставник. Однокурсники и сослуживцы? Это не дружба – это несколько иное, к ним отношение, словно великий гуру смотрит свысока на своих неопытных учеников, зная их каждый шаг и все будущее наперёд. Единственный, кого искренне можно назвать другом – генерал Громов. Но это исключение из правил, рождённое боевым братством, тем более, он в курсе обстоятельств моего появления и знает кто я такой.

Есть ещё один резон, чтобы охладить наши отношения с Ириной-Селеной. Через полгода она засияет на мировом уровне, как звезда первой величины. В ПГУ КГБ даже не представляют, какой фантастический успех ждёт сеньору Гомес, а когда поймут, то наверняка захотят ее использовать на другом, более выгодном и перспективном направлении. в Европе или в США. Слава – вещь быстро проходящая, наверняка подумают они, поэтому пользоваться удачным моментом надо быстро и сразу. В этой ситуации я, в качестве спутника звёзды (да простят меня астрономы), буду им только мешать. Со своей биографией и кучей странных убыточных незаконченных проектов.

Что самое замечательное – сами все сделают.

Вопреки скептическим прогнозам сеньориты Гомес вербовка диджея прошла, как по маслу, хотя картина, если вдуматься, сюрреалистическая.

Дешевая забегаловка с изумительным видом на город и бухту, на гору Сахарная Голова и на реку Январская[4].

Гонконгский миллионер и музыкант-хипстер два часа спорят о философии марксизма и преимуществах диалектического материализма в сравнении с гуманистической диалектикой, закусывая тёплую кашасу маринованной пальмой и ананасами. Кашаса – это местный самогон из сахарного тростника, на редкость омерзительное пойло, если в чистом виде, а не в коктейле.

– Рабочий – не просто трудящееся существо, это – субъект свободной практики творчества, при помощи которого он преобразует окружающий мир! Практика имеет два атрибута: творческое начало и свободу воли. И самой важной формой практики является революция, которая творит историю!

И так далее в том же духе. Как выяснилось, мои познания в этой теме оказались очень даже скромными: кроме «Манифеста Коммунистической партии», да парочки тезисов из «Капитала» даже вспомнить нечего. Пришлось выкручиваться и вытаскивать из глубин памяти цитаты из Ленина и даже Сталина, что лишь раззадорило оппонента.

– Анархисты видят концепцию мира, в которой субъект и объект слитны воедино изначально, затем они разделяются, а революция воссоединяет их снова. Марксизм – это «конкретная утопия», соединяющая предвидение будущего с возможностью его революционного создания.

– Боливару больше не наливать, – вконец ошалев от услышанного, решил я, что пациент уже созрел для делового разговора. Ибо марксизм в комплекте с самогоном дают непредсказуемый результат. А если учесть, что весь разговор шёл на английском языке с обильным вкраплением португальских слов, то смысл получался далекий от того, что подразумевали классики жанра Фридрих и Карл.

В ответ Луис выдал нечто в том духе, что парень я, конечно, хороший, но поступиться принципами он не может. Свободный художник не работает на капиталистов принципиально, даже если они читали Маркса и Сталина.

Пришлось выкладывать главный козырь, точнее – целую колоду козырных карт вместе с тузом.

– У меня есть песня, которая станет мировым хитом. Причём видеоклип снимем прямо в фавелах.

Понятное дело, что песня обречена на успех и это будет настоящая сенсация-бомба. В идеале, Майкл Джексон лично мог бы ее исполнить, но сейчас он сверхпопулярная суперзвезда и к нему так просто не подступиться. Да и времени это займёт слишком много: в моей реальности эту композицию он больше года записывал и пытался запустить в ротацию на американских каналах, и только после долгих мучений и отказов созрел до клипа в Бразилии.

Впрочем, с удовольствием отдам право спеть ее Майклу повторно, если у нас с Луисом хуже получится.