Не подведи меня, Ким Тэ Хо

Интерлюдия 2

– Пап, здесь никого нет. Может, я все-таки пойду домой? – сказал худощавый парень, изможденный от непривычно долгого нахождения вне дома.

Он уже больше часа стоял посреди парка, у небольшого пруда, где по поручению отца должен был встретиться с каким-то человеком и передать ему предмет, лежавший в пакете. Он очень не хотел идти, особенно в это место, находящееся уж слишком далеко от дома, но после угрозы лишения денег на жизнь в Сеуле он всё же согласился.

– Жди, давай. Этот человек не любит опаздывать, так что скоро будет.

– Но… – он снова бросил взгляд на еще одну причину, по которой ему так не хотелось сейчас находиться здесь, и резко отвернулся.

Посреди пруда барахталось странное существо с утиным клювом и кустом растительности вместо волос. Это создание занималось странным делом: пыталось поймать утку, которая то и дело, взлетая, ускользала от его перепончатых лап и садилась обратно в нескольких метрах, будто издеваясь.

– Ты там с Чон Уком разговариваешь? – раздался голос в трубке, принадлежавший матери парня.

– С ним, с ним, – ответил отец.

– Передай ему, что, раз не может найти работу, пусть возвращается домой. Я слышала, что сын Пак Му Гена открыл эту... как ее... фирму по какому-то экотуризму и ищет работников.

– Сын, твоя мама просила…

– Я слышал, отец, – сказал Чон Ук и повернулся к пруду, где уже не было того странного существа с утиным носом. – Передай маме, что я пока не хочу возвращаться.

– Не хочет он возвращаться! Да ты хоть представляешь, сколько твой отец работает, чтобы каждый месяц присылать тебе деньги на проживание в твоем Сеуле? И что вас всех туда тянет?! – повысила голос женщина, услышав ответ, так как отец, видимо, решил не играть в испорченный телефон и включил громкую связь.

На самом деле он не хотел возвращаться вовсе не потому, что желал остаться в Сеуле. Просто здесь, в городе, таких существ, как то, что сейчас мелькало в воде, почти не было. Возможно, они избегали загазованного воздуха и суеты, а может, просто не любили городской шум. Но там, на семейной ферме, все было иначе. Чон Ук даже боялся выйти из дома – стоило этим тварям заметить, что он их видит, они почти всегда начинали его преследовать и дразнить.

А ещё там, у подножия горы, рядом с которой располагалась их земля, находился камень, от одного вида которого Чон Уку становилось не по себе. Как-то раз, убегая от одного из странных созданий, когда он вышел поздно вечером по просьбе отца на улицу, он увидел там человека, прикованного цепями к камню. Тот лишь молча сидел и смотрел на луну.

– Ладно, пап, я перезвоню, – сказал Чон Ук, снова повернулся к пруду и замер, уставившись в большие круглые, словно рыбьи, глаза, которые почти в упор смотрели на него. В нос ударил отвратительный запах несвежей рыбы.

– Человек, ты меня видишь? – произнесло, побулькивая, создание с утиным носом.

Чон Ук даже не повел бровью, его взгляд устремился куда-то вдаль. Затем он словно что-то вспомнил, поднял телефон и просто уставился в светящийся экран.

– Человек, ты меня видишь? Человек, ты меня видишь? Человек, ты меня видишь? – не унималось существо.

«Ну что ты ко мне пристал-то?!» – Чон Ук чуть ли не рыдал в душе, изо всех сил стараясь не выдать себя. Он еще с детства научился притворяться, что ничего не видит. Иногда это помогало – эти странные существа отставали. А иногда – нет.

Одно из таких созданий даже поселилось в стареньком здании деревенской школы, в которую он ходил. Оно часто пугало его, неожиданно выскакивая из-за угла с криком: «Нашел!» – а затем убегало, будто пытаясь играть с ним в прятки.

Чон Ук каждый раз замирал в ужасе или вскрикивал. Однажды его родители даже отвезли его на обследование, заподозрив что-то неладное. Врачи ничего не нашли, а вот в школе за ним закрепилось прозвище «Припадочный Ук».

– Ты меня видишь-видишь-видишь! – радостно завопило существо с утиным носом, запрыгав вокруг Чон Ука, когда тот невольно отшатнулся, когда клюв щелкнул в паре сантиметров от его лица.

– Давай играть! Давай играть! Давай играть! – продолжало кричать водное создание.

«Жизнь – боль», – простонал в мыслях парень. – «Отстань! Ну прошу! Уйди в свой пруд и играй там с рыбами и лягушками!»

– А ну, брысь! – раздался басистый голос, и рука, вокруг которой были обвиты буддийские четки, с размаху ударила существо.

– Больно, больно, больно! – заверещал утконосый и со всего разбега бросился в пруд, после чего исчез под водой.

– Интересно… ты же его видел? – сказал мужчина, пристально посмотрев Чон Уку в глаза.

Парнишка с недоверием посмотрел на этого человека. Он был одет в черный плащ, одну руку обвивали четки, а во второй он держал старый кожаный портфель. И хотя парень видел его впервые, лицо мужчины почему-то показалось ему знакомым.

– Извините… – Чон Ук не нашел ничего лучше, чем извиниться. Он отвернулся и быстрым шагом направился прочь – от пруда и от этого странного человека.

– Вот же мелкий засранец... Такой же невоспитанный, как и он, – пробурчал человек в черном, когда парень почти скрылся за поворотом дорожки, ведущей к выходу из парка.

«Да что сегодня за день такой? Сначала эта нечисть, а теперь еще и этот странный мужик...» – думал Чон Ук, все ускоряя шаг, пока и вовсе не сорвался на бег.

– Да стой ты! – рявкнул мужчина и со всего размаху швырнул кожаный портфель.

– Да отстааааа… – протянул Чон Ук, когда портфель, словно снаряд, врезался ему прямо между лопаток. Он не удержался и упал.

– Я же говорил тебе стоять, не имеющий почтения к старшим засранец, – ругнулся мужчина в черном, поднимая и отряхивая свой портфель. – Знаешь, ты и правда весь в Сон Вона.

– Вы знаете моего отца? – Чон Ук с трудом поднялся на ноги, скривившись от боли.

– «Вы знаете моего отца?» – передразнил его человек в черном. – Конечно, знаю! Как-никак, он мой младший брат. Только не говори мне, что он тебе обо мне не рассказывал. Хотя, от него можно и не такого ожидать – этот мелкий гад всегда отличался скверным характером.

"И у кого тут еще скверный характер?" – подумал Чон Ук, пытаясь дотянуться до места, куда врезался довольно увесистый портфель.

– Не рассказывал, – покачал головой Чон Ук.

– Вот же… Ну тогда запоминай: я твой дядя, Тэ Гун, – сказал он, будто снимая воображаемую шляпу. – А теперь давай, что принес?

– Держи… – парень уже начал доставать из пакета продолговатый предмет, но вдруг вспомнил. Быстро пошарив по карманам, он протянул измятый конверт. – Отец просил, чтобы вы сначала прочитали это письмо.

– И зачем? Я же с ним пару часов назад разговаривал… – пробормотал Тэ Гун, с недоверием вскрывая конверт. Он достал письмо и начал читать.

– Да делать мне больше нечего… Вот же хитрожопый… – ругался он, косясь на Чон Ука и пробегая глазами строчки. – Да не пойти ли тебе к черту? Это наше общее наследство!

Прочитав письмо, мужчина скомкал его и просто выбросил, а затем протянул руку:

– Ну что, я прочитал. А теперь давай мне этот меч, и я пойду.

И да, предметом, который нужно было передать, был старенький меч, который лежал на шкафу и пылился долгие годы, и Чон Ук просто решил, что отец решил его просто продать.

– Отец сказал отдать его вам только если вы согласитесь с тем, что было в письме, – сказал Чон Ук, дословно выполняя указания отца, и убрал продолговатый предмет, обмотанный тканью, за спину.

– Да как на такое можно согласиться?! Я ему что, нянька какая-то?! – зло бросил Тэ Гун, сверля парня взглядом. Он явно о чем-то раздумывал, а затем, тяжело вздохнув, добавил: – Ладно, я согласен.

– Держите, – Чон Ук с облегчением протянул меч мужчине, радуясь, что наконец-то можно вернуться домой. Что было в этом письме и на что согласился его неожиданно обретенный дядя, его совсем не интересовало.

– Сразу бы так, – Тэ Гун взял предмет, обернутый тканью, и, размотав верхний слой, с интересом осмотрел появившуюся рукоять старинного меча. Убедившись, что это именно тот меч, что хранился в их семье уже не одно поколение, он бросил через плечо: – Ладно, племянничек, пошли. Кстати, тебя вообще как зовут-то?

– Чон Ук.

– Дурацкое имя, – усмехнулся он и двинулся в сторону выхода из парка. – Я всегда знал, что брат еще тот кретин, но…

Его слова повисли в воздухе – потому что Чон Ук, решив, что ему больше не о чем общаться с этим человеком и не особо хотелось, уже отошел метров на десять и быстрым шагом удалялся прочь в противоположном направлении.

– Извиняюсь, но мне надо идти, у меня дела! – крикнул Чон Ук, даже не оборачиваясь, и прибавил ходу.

– Давай играть! Давай играть! Давай играть! – выскочило наперерез парнишке существо из пруда, будто дожидаясь, когда человек в черном покинет это место. Оно схватило бедолагу за руку и потащило в сторону воды.

– Да отстань ты! – попытался вырваться он, но утконосое создание, оказавшись довольно сильным, продолжало тянуть его к воде.

– По клюву двинуть? – весело бросил Тэ Гун, уже подойдя ближе, но так и не вмешиваясь, лишь наблюдая за происходящим с нескрываемым злорадством. Сам же Чон Ук окончательно запаниковал и перестал слышать что-либо вокруг.

– Если ты его не ударишь, он просто утянет тебя на дно. И будете вы там плавать и «играть»... Правда, он умеет дышать под водой, а ты – нет. Так что игра ваша долго не продлится. Хотя, если честно, мне даже лучше – меньше возни, – сказал Тэ Гун, продолжая наслаждаться моментом.

С трудом сжав кулак, Чон Ук неловко замахнулся и все-таки ударил утконосое создание.

– Больно, больно, больно! – закричало существо, когда раздался хруст. Оно отпустило парня, резко нырнуло в пруд и скрылось под водой. Только отплыв на несколько десятков метров, оно высунуло из воды голову по клюв и зло уставилось на Чон Ука и его дядю.

– Кто это был? – спросил Чон Ук, отойдя от пруда на несколько метров.

– Обычный водный дух. Эти ребята на редкость назойливые, если им не продемонстрировать силу, – ответил Тэ Гун и с интересом посмотрел на парнишку.

Хотя Тэ Гун внешне сохранял спокойствие, внутри его охватило изумление. Даже с этими четками он вряд ли смог бы всерьез навредить водному духу. Эти ребята, несмотря на свой нелепый вид и вечные вопли о боли, на удивление крепкие. А вот парнишка, похоже, действительно повредил тому клюв.

– Ты видел? Этот мужик чуть парнишку в пруд не скинул… Может, полицию вызовем?

– Это не наше дело, пошли отсюда, – перешептывалась пожилая парочка, которая как раз кормила проплывающих уток.

– Не обращай внимания, – спокойно сказал Тэ Гун, заметив, как Чон Ук с удивлением слушал стариков, которым, казалось, привиделась совершенно другая картина. – Просто наш и их мир разделены богами. Их воспоминания… как бы это сказать… сглаживаются, приводя все к привычному порядку. Если бы ты был один, они бы вообще решили, что ты сам полез в воду, а потом передумал.

– А почему надо было бить именно в клюв? – спросил Чон Ук.

– Да просто подумал, что в клюв получить больнее всего, – ухмыльнулся Тэ Гун. – Ладно, пошли отсюда, а то, глядишь, и правда полицию вызовут.

Он схватил парня за шкирку и потащил к выходу из парка, где стоял его старенький минивэн. Машина чувствовала себя все хуже: то глохла, то издавала странные звуки, намекая, что ее дни сочтены. Поэтому Тэ Гуну был крайне нужен этот семейный меч – чтобы наконец выполнить заказ, за который заплатят настоящими деньгами, а не всякой дрянью, которой так любили расплачиваться обитатели мира духов.

Даже по своим меркам богатые и влиятельные существа этого мира по большей части не имели за душой ни гроша. Валютой между ними служили услуги или даже просто обещания помощи в будущем. Они делали это с таким видом, будто оказывали великое одолжение, хотя чаще всего после этого пропадали на несколько лет. Впрочем, с их точки зрения, ничего страшного не происходило: они живут долго и не видят проблемы в том, чтобы отдать долг хоть через десять, хоть через сто лет.

– А оно точно не развалится? – сказал Чон Ук, когда минивэн Тэ Гуна посреди дороги начал издавать страшные утробные звуки, будто вот-вот отрыгнет львиную часть своих металлических внутренностей.

– Точно, – сказал Тэ Гу, задумавшись, а после добавил: – Развалится. Главное, чтобы не сейчас.

Машина всё же не развалилась, хотя и сильно пыталась это сделать, пару раз заглохнув на светофорах, но в итоге они всё же смогли добраться до места назначения.

– Привет, Бонг Хо, – сказал Тэ Гун, обращаясь к повару, стоявшему за плитой, на которой стояла большая сковорода-вок.

Забегаловка, куда они зашли, находилась в самом центре Каннама, но выглядела так, будто пришла из другой эпохи. Маленький старинный домик в два этажа с выцветшей вывеской «Старая обезьяна» словно растворялся среди современных зданий, и прохожие, занятые своими делами, даже не замечали его.

Чон Ук застыл, едва они вошли внутрь. Причина была в самом поваре – он не был человеком, а настоящей старой обезьяной.

Хотя Чон Ук всегда мог видеть всяких существ, они напоминали дикарей вроде того утконосого, с которым он столкнулся, – полу разумные, больше похожие на диких зверей. А эта обезьяна выглядела совсем иначе. Она была почти как человек и даже носила старенький, заляпанный маслом фартук.

– Давненько мы не встречались, человек, – произнесла обезьяна глубоким, слегка насмешливым тоном, ловко перемешивая содержимое вока. – Я уж было решил, что нити твоей судьбы давно оборваны.

– Да рано мне еще уходить в Круг, – усмехнулся Тэ Гун.

– Жизнь людей… скоротечна и непредсказуема, – задумчиво произнес Бонг Хо, чуть склонив голову. – Она легко может оборваться, как высохший лист, сорванный ветром. Но скажи, ты здесь, чтобы увидеть старого друга, или у тебя есть вопросы?

– Да не друг ты мне, да и хорош из себя мудреца корчить, – отмахнулся Тэ Гун. – Хотя вопросы и правда есть, но это потом, наедине. Сейчас я по другому делу. Насколько я знаю, у тебя когда-то давно был человеческий слуга, о смерти которого ты сожалел. Не прочь ли ты завести нового?

Тэ Гун и правда не раз слышал от местных: когда-то Обезьяне служила некая человеческая девчонка. Он приютил её ещё ребёнком, спасши от голодной смерти. Она видела мир духов и потому сама постучалась в дверь этого заведение, стоявшее здесь, судя по всему, не одну сотню лет. Но люди смертны, и та девчонка в итоге умерла от старости. После этого Обезьяна никак не мог найти ей замену. Среди духовных созданий это просто никому не нужно, а найти среди людей того, кто будет служить ему просто так, без ритуала становления слугой, и при этом ещё и видеть мир духов, было сложнее, чем иголку в стоге сена. А вот почему он не хотел найти себе настоящего слугу, никто не знал.

– Неужели ты решил бросить свою судьбу и служить мне? – с прищуром глянул на него обезьяна. – Хм... Но прости, ты мне не подойдешь. Слишком уж у тебя дрянной характер.

– Хватит говорить ерунду, обезьяна. Ты ведь уже понял, что я не про себя, – проворчал Тэ Гун. – Но он будет не совсем слуга, как ты привык. времена всеже другие Его жизнь не будет в твоей воле, однако он будет помогать тебе и выполнять поручения. А ты за это будешь платить ему зарплату. И, конечно, обучишь его, как жить в нашем мире.

– В нашем мире? – снова прищурился Бонг Хо. – Этот мир не твой и не его. Вы лишь носители древней крови – не больше, не меньше. И крови этой в вас так мало, словно капля, разбавленная в озере.

– Ну, насчет меня ты прав, – ухмыльнулся Тэ Гун. – А вот этот парнишка… думаю, он тебя еще удивит.

– Интересно… – протянул Бонг Хо, внимательно посмотрев на Чон Ука. Он неспешно поставил перед собой тарелку с дымящимся жареным рисом. – В этом юнце и правда есть сила… Тогда пусть он съест это.

Чон Ук замер, словно отключившись от мира, его взгляд уперся в никуда. "Будь что будет," — только эта мысль крутилась у него сейчас в голове. После университета, когда поиски работы обернулись чередой разочарований, он просто смирился с безысходностью, позволив течению жизни нести его куда угодно. Вот только он никак не ожидал, что это течение выбросит его сюда.

– А… обязательно? – пробормотал Чон Ук, косясь на дядю.

– Обязательно, – усмехнулся Тэ Гун и толкнул его ближе к стойке.

Если быть честным, Тэ Гун тоже хотел попробовать еду старого обезьяны. Вот только в тот первый раз, когда он пришел сюда, то даже палочки в руки взять не смог – не говоря уже о том, чтобы отведать жареного риса. Из-за этого старик Бонг Хо не имел с ним дел напрямую, но и во входе никогда не отказывал.

– Может, в другой раз. Я сегодня уже ел, – сказал Чон Ук, глядя на парящий в плошке рис, словно на отраву.

– Ешь, раз предлагают! – рявкнул Тэ Гун и стукнул его ладонью между лопаток.

«Жизнь – боль», – подумал Чон Ук, бросив взгляд на плошку. Рис выглядел вполне аппетитно, но… Он неуверенно взял палочки, набрал немного риса и поднес ко рту.

– Оно ведь не отравлено? – с отчаянием посмотрел он на обезьяну.

– Оно не отравлено, дитя, – сказал Бонг Хо, глядя ему в глаза. – Яд может скрываться только в твоих помыслах, а не в пище.

– Ну… тогда спасибо за еду, – пробормотал Чон Ук и, сдавшись, попробовал рис. Прожевал, проглотил – и тут же потянулся за новой порцией. Он сам не заметил, как съел все до последнего зернышка.

– Ну что скажешь? – спросил Тэ Гун, внимательно наблюдая за ним.

– Он годится, – кивнул Бонг Хо. – В его сердце нет тьмы, а значит, путь перед ним еще чист.

– Да боги, сколько можно… – не выдержал Тэ Гун потока мудрости от обезьяны, закатив глаза.

– Э-э… А что, если бы у меня были недобрые мысли? – сам собой вырвался у Чон Ука вопрос.

– Кххыыы, – Тэ Гун приставил руки к горлу и изобразил корчи.

– Правда?

– Да какая разница? – усмехнулся дядя, хлопнул парня по спине и двинулся к выходу. Потом обернулся к Чон Уку, который машинально пошел за ним, и бросил: – А ты куда собрался? Теперь ты тут работаешь.

– Работаю?! – застыл в ужасе Чон Ук.

– Мой брат, а по совместительству твой папаша, так и написал в письме: если хочешь меч – устрой моего сына на работу. А вот какую – он не уточнил. Так что эта старая обезьяна теперь твой начальник, а мне нужно идти заниматься делами.

– Эээ… – Чон Ук застыл с открытым ртом, не зная, радоваться, что наконец-то нашел работу, или плакать.

– Я смотрю, твой дядя ничего тебе не рассказал, – сказала обезьяна.

– Нет, если честно, я его сегодня впервые увидел и вообще сомневаюсь, что он мой дядя, – пробормотал Чон Ук.

– Я Бонг Хо, и я хозяин этого заведения. Теперь ты будешь работать моим помощником.

– И что мне делать? – спросил Чон Ук, смирившись со своей судьбой, уже представляя, как будет разносить тарелки в этом странном месте. Одна мысль об этом до жути его пугала.

– Не переживай, тут я и сам справляюсь. Тем более, те, кто пользуются услугами этого места, не слишком жалуют людей. Ты будешь выполнять мои поручения. Правда, сейчас у меня нет для тебя работы, так что, если хочешь, можешь идти домой. Я свяжусь с тобой, когда понадобишься, – сказала обезьяна и вернулась к воку.

– Ну, я пойду… – сразу же воспользовался шансом удрать Чон Ук, надеясь, что все это лишь какая-то злая шутка. Потому что выполнять непонятные поручения пугало его еще сильнее, чем перспектива работать официантом.

Обезьяна ничего не ответила, лишь ловко подкидывала рис в воке, а Чон Ук, словно ошпаренный, вылетел за дверь.

Уже дома Чон Ук сидел с потерянным видом, машинально подкидывая резиновый шарик-попрыгун в воздух. Он нашел его пару дней назад под кроватью, когда туда закатилось яблоко, позаимствованное у Тэ Хо. Обычный попрыгун с разноцветными полосками в центре не привлекал внимания, но сейчас стал чем-то вроде антистрессовой игрушки.

Вдруг раздался сигнал смартфона. На экране высветилось имя Со Хи. Парнишка невольно вздрогнул, и пальцы лишь скользнули по шарику. Тот, сменив траекторию, упал прямо на экран телефона, случайно приняв вызов.