Не подведи меня, Ким Тэ Хо

Глава 15

– Я что, уснул? – вырвал меня из размышлений Чон Ук, который видимо всю ночь и утро просидел, не двигаясь.

– Ага, уснул, – пробормотал я, глядя на то, что стало с моей кроватью, точнее, на то, что от нее осталось. Все, включая матрас, было просто изорвано в клочья, будто пропущено через промышленный шредер. Это же как меня корежило, что я умудрился такое сделать.

После появления Красного Человека я больше ничего не помнил и очнулся уже в куче изорванного тряпья. Даже металлические пружины матраса не сильно уцелели. Одежда моя, кстати, тоже, включая ботинки, затерялась где-то в обрывках. Вон, я даже вижу кусок подошвы, который будто пережевывал какой-то гигант и выплюнул обратно, видимо, не оценив вкусовых качеств дорогой кожи.

– А это что? – наконец-то заметил Чон Ук катастрофу, которая случилась с моей койкой.

– Клопы, наверное, – не придумал я ничего умнее и вогнал бедолагу в экзистенциальный ужас. Он медленно посмотрел на то, что осталось от моей кровати, а потом перевел взгляд на свою.

– Не бойся, я уже от них избавился. Но если ты и дальше будешь складировать мусор вокруг себя, то они и до твоей доберутся, – продолжил я нести чушь, пытаясь все же осознать, что произошло. Но, если не считать апокалипсиса моего спального места, я не замечал никаких изменений. Хотя нет – я чувствовал себя хорошо.

Как кто-то когда-то сказал: если у вас ничего не болит, значит, вы умерли. Но у меня и правда ничего не болело. Даже треснутое ребро, о котором я только сейчас вспомнил и слегка надавил в нужное место. И правда не болит. Надеюсь всё же, что тот, кто изрёк эту фразу, ошибался. Ну, по крайней мере в моём случае.

– Я сейчас все уберу, – сказал он, быстро подхватывая пару контейнеров из-под еды, которые еще остались после визита Рисинки и которые он, схомячил в одиночку. Да и пакет из-под чипсов, которые он недавно просил меня купить.

– Убери, убери. И посуду помыть не забудь, – крикнул я ему в след, снова ощущая себя в роли мамаши. Вот только он, судя по всему, решил, что грязная посуда – а именно его грязная посуда – на присутствие клопов не влияет, и потому звука открывающейся на кухне воды я так и не услышал.

Но все же – что это было? Точнее, кто был этот красный человек? – думал я, продолжая осмотр кровати. Вдруг среди лохмотьев заметил что-то странное – яркий, цветастый предмет.

– И что это? – пробормотал я, беря его в руки. Это оказался простой резиновый шарик-попрыгун, таких я, пожалуй, не видел со школьных лет. Помню, в те времена они были настоящим хитом. Мы даже устраивали «дуэли», кидаясь ими друг в друга, стараясь попасть в прямо в глаз — но не напрямую, а с рикошетом. Конечно, ничем хорошим это конечно не закончилось: один раз шарик всё же попал прямо в глаз одному пухлому парню, кажется, его звали Дима. Как тогда кричала на нас классная – Любовь Ивановна! До сих пор в ушах звенят её слова: «Вас всех на учёт в милиции поставят!» Благо в пирата Дима не превратился, так что на учёт нас никто ставить не стал. А вот убирать класс нам пришлось целый месяц.

Я пару раз стукнул шариком об пол – он бодро подпрыгнул, отскочил в стену, затем в шкаф… и исчез. Я оглядел комнату – но его словно и не было. Видимо, закатился куда-то, в щель или под кровать. Впрочем, играться с этим артефактом былых времён сейчас точно не время.

– Хен, а тебе на работу не надо? – вырвал меня из созерцания места преступления над новенькой кроватью Чон Ук.

– Черт, совсем забыл! – выругался я, поспешно начав искать телефон. Но тут меня осенило: он же, кажется, остался в раздевалке отеля. Ну и хорошо, что остался – а то бы сейчас тоже превратился в ошметки.

А вот с рабочей одеждой… чёрт, и пропуск там же. Ну ладно, с этим как-нибудь разберусь. Скажу, что забыл дома. Или вообще – что потерял. Главное, чтобы не уволили за то, что я вчера пропал. Хотя и об этом беспокоиться тоже было не время. Но всё же я начал собираться, решив, что самостоятельно ничего всё равно не пойму.

– Все, я побежал! – крикнул я Чон Уку, снова ставшему хранителем ноутбука в своей неподвижной позе, и выскочил из квартирки в том, что успел накинуть на себя из запасов одежды.

Оказавшись на улице, я огляделся и невольно глубоко вдохнул. В нос ударил невероятный калейдоскоп запахов. Асфальт, прогретый солнцем, резина проезжающей машины, на редкость едкие духи пожилой женщины… и – кровь. Резкий, металлический, тягучий аромат.

Я резко обернулся. На противоположной стороне улицы шла девушка, и я уставился на нее. Только не говорите, что я теперь еще и способен чувствовать эти дни у женщин. Вот чего-чего, а этого мне точно не надо. Да и вообще – что со мной происходит? Неужели я и правда, как говорила Ма Ри, отбросил остатки человечности и стал чем-то… другим? Чем-то ближе к дикому зверю?

Уже спустя пару мгновений мои чувства пришли в норму – будто бы сами настроились и больше не вызывали дискомфорта. Хотя, если я хотел, то спокойно мог уловить, например, что в сумке у девушки в офисной одежде, которая быстрым шагом прошла мимо меня, лежит кимпаб с колбасой и огурцом – судя по всему, взятый на обеденный перерыв. Кстати, мне бы тоже не помешало последовать ее примеру и поторопиться.

– Смотрю, я всё же опоздал, – раздался голос, который я хорошо запомнил. Это был тот самый Пе Мучжин, который, по словам Ма Ри, может убить меня одной мыслью.

Не знаю, откуда он появился, но секунду назад его здесь точно не было. Он спокойно стоял буквально в метре от меня с надменной ухмылкой, а затем достал из кармана портсигар — явно сделанный из какой-то кости с вкраплениями золота. Вытащил сигарету без фильтра, посмотрел на меня, протянул её — и тут же достал ещё одну для себя.

– Последняя перед... – усмехнулся я, снова вспоминая слова Ма Ри.

– Ну да, – спокойно ответил он, не убирая надменной ухмылки со своей уж больно угловатой рожи.

– Жаль, – сказал я и прикурил от подставленной зажигалки. Страха не было — наверное, потому что я прекрасно понимал: убежать не получится. А унижаться перед ним и просить о пощаде почему-то совершенно не хотелось.

– Жаль, – тоже протянул он и, подкурив сигарету, глубоко затянулся.

– Ну что, пройдем в безлюдное место или все сделаем прямо тут? – спросил я. – Только сделай это быстро и, по возможности, как можно более кровавым и ужасным способом... ну, чтобы весь народ в ужасе разбежался.

– А ты на редкость спокоен. Какая же все-таки потеря, – еще раз затянулся он, достал из кармана переносную пепельницу и затушил сигарету.

Честно говоря, своей репликой я хотел смутить его и стереть с лица эту ухмылку – но, похоже, он это тоже понял.

– Да я просто никак не могу придумать, как мне этого избежать, – сказал я и, в отличие от него, просто бросил сигарету на асфальт, раздавив ее ботинком. За это и получил укоризненный взгляд проходящей мимо старушки. Ну прости, бабка, мне сейчас не до этого.

– А ты встань на колени и попроси у хозяина пощады, – сказал молодой парень с прической «горшком», чем-то напоминающий тех ряженых айдолов, которых я видел на концерте перед выступлением «Сейрин». Правда, одет он был строго: черный приталенный костюм, явно сшитый под него, и галстук в тон. Будто на похороны пришел. Хотя… почему «будто»? Скорее всего, и правда пришел. Я невольно усмехнулся.

– Ты что, вообще смерти не боишься? – спросил этот парень, видимо, заметив мою ухмылку.

– Боюсь, конечно, боюсь. Но на колени вставать уж точно не собираюсь – ни перед ним, ни тем более перед тобой, – сказал я, уже начиная догадываться, что убивать меня, судя по всему, всё же никто не будет. Иначе бы меня и правда давно прибили. А так – сплошная болтовня, будто надо мной просто издеваются.

– Вот же лисий ублюдок, – изменился в лице парнишка, улыбка которого тут же сменилась злобной гримасой. Даже интересно, что его так задело – то ли то, что я отказался встать на колени перед ним, то ли перед его, как он выразился, "хозяином"? Вот только почему именно "лисий"? Нет, после того, как меня однажды назвали капустной кочерыжкой, меня уже сложно удивить – но все же, любопытно.

– Замолкни, До Гук, – отрезал Пе Мучжин, и парнишка застыл с открытым ртом. И было это явно не по его собственной воле.

– Да-да, замолкни, пока старшие разговаривают, – сказал я пареньку, который попытался было что-то возразить, но так и не смог: слова застревали где-то на полпути, а рот лишь беззвучно открывался и закрывался.

– Он же знает? – спросил Пе Мучжин, посмотрев в сторону, где никого не было.

– Что ты уже не сможешь его убить? – появилась из воздуха Ма Ри ровно в том месте, куда смотрел Пе Мучжин. – Конечно, нет.

Честно говоря, надоело это их внезапное появление из ниоткуда. Мне просто осточертело каждый раз чувствовать себя дураком и ломать голову: а она всегда там стояла или каким-то чудом переместилась? Ну правда, я бы тоже так хотел – вот сказал бы менеджер Ким: «А где этот Тэ Хо прохлаждается?» – а я бац, и уже перед ним стою. Хотелось бы взглянуть на его округлую рожу в этот момент. Чёрт, и почему я в такой момент думаю о каких-то глупостях?

– Ладно, на этот раз ты победила. Но я этого так не оставлю, лиса, – сказал Пе Мучжин и растворился в воздухе. А вот его слуга – или кто он ему там – этот До Гук, попытался что-то сказать, но, поняв, что не может, с расстроенным видом тоже попробовал испариться. Я это понял по его растерянному выражению лица и гримасе, которая пару раз мелькнула – будто он тужится на толчке.

– А ты пойдешь пешком, – сказала Ма Ри этому парню, который было снова открыл рот, но потом махнул рукой и побрел по улице. И что-то мне подсказывало, что она сделала это специально для меня – так сказать, чтобы я не расстраивался.

– Так ему, – невольно сказал я, глядя на этого заносчивого парнишку, который с раздражением пнул пакет с каким-то мусором, аккуратно лежавший у стены дома.

– А ты меня удивил. Даже не представляю, как ты смог пережить эту ночь. Твоё тело просто не должно было выдержать этого. Для этого был нужен ещё как минимум месяц, – проигнорировав мою реплику, сказала она, осматривая меня.

Мне, конечно, было приятно, что я смог её удивить, но тот факт, что на самом деле я должен был сейчас лежать мёртвым – и, скорее всего, в том состоянии, в каком сейчас находится моя кровать, – меня совершенно не радовал.

– Ну спасибо, – пробурчал я, размышляя, стоит ли рассказывать ей о том красном человеке, или она все это сочтет обычным кошмаром. Хотя… о чем это я? Она, скорее всего, и так уже обо всем знает.

– Хорош плакать, не умер же, – без доли сочувствия сказала она, а после всунула мне в руки какой-то черный круглый предмет.

– А зачем? – только тогда я понял, что держу в руках мотоциклетный шлем.

– Прокатимся до моего дома, – сказала она, и я только сейчас заметил, что на ней был облегающий красный мотоциклетный костюм, который настолько хорошо подчёркивал все изгибы её, даже по сравнению с Сэйрин, по настоящему идеального тела, что я невольно засмотрелся. За это удостоился лёгкой улыбки с её стороны – ей явно понравилась такая реакция.

– А ничего, что мне надо в отель?

– Не беда. Ты уже заслужил одобрение своего отца.

– Прости, но заслужить одобрение моего отца было всегда проще простого: достаточно было принести пару бутылок «Столичной» – и ты для него становился роднее семьи.

Хотя, насчет этого я приврал – там и бутылки «Охоты» хватило бы. А под конец... Впрочем, не время об этом вспоминать, да и не хочется.

– Ты знаешь, о ком я, – бросила она с легкой насмешкой.

– Да, понял, но всё же мне бы хоть позвонить, – сказал я, потому что не любил вот так подставлять тех, кто на меня рассчитывал, даже если это с моей стороны и необязательная работа.

– Ладно, я это улажу. Но потом. – двинулась она к стоящему белому мотоциклу с красным узором, которого, я уверен, еще секунду назад там тоже не было.

Когда я учился в универе, мне тоже хотелось купить мотоцикл. Впрочем, как и каждому молодому парню двадцати лет. Особенно после того, как Щербаков, сосед по этажу в общаге, приобрёл себе старенькую «Ямаху». Но уже через пару недель это желание испарилось.

Случилось это сразу после того, как еще один сосед по этажу, чье имя я даже не вспомню, разложился на этой самой «Ямахе» прямо на моих глазах и еще десятка других. Он влетел в выскочившую на перекрестке «Газель». Ему повезло – смерть была мгновенной. А вот его девушка, которая сидела сзади, протянула еще три дня в реанимации, прежде чем отправиться вслед за ним.

– И куда мы? – спросил я.

– Я же сказала: ко мне домой, – ответила она, элегантно перекинув ногу через седло. Она похлопала по сиденью позади себя. – И чего ты уставился? Садись давай.

Не прошло и десятка минут, как мы, минуя городские пробки, просачиваясь между рядов и игнорируя сигналы светофоров, оказались за чертой города. Еще через несколько минут пейзаж сменился: вместо городских улиц вокруг раскинулись холмы, заросшие деревьями, редкие домики, поля и леса. Вдали маячили не высокие горы, но полюбоваться ими я так и не смог – просто не хотелось.

«И зачем я тот случай из универа вспомнил?» – ворчал я у себя в голове.

– Максим, может, отпустишь меня? – сказала Ма Ри, когда мы наконец-то остановились.

– Десять секунд, – ответил я, не в силах разжать руки, обхватившие ее талию.

Придя в себя после самоубийственной поездки, я наконец отпустил Ма Ри и выбрался с этого зверя, пообещав себе, что это первый и последний раз, когда я соглашаюсь ездить с этой особой. Оглядевшись, я понял, что мы оказались на окраине небольшой деревушки. Здесь, между невысокой горой и широким озером, стоял старенький дом в классическом стиле. Он соседствовал с современными коттеджами – судя по виду, принадлежавшими зажиточным жителям Сеула, устроившим тут свои загородные резиденции. И, честно говоря, я их понимал: вид тут был просто сногсшибательный.

– Тебе бы тут ремонт сделать, – сказал я, глядя на старинный, сделанный из камня забор, который почти развалился, и на заросший травой участок, когда мы двинулись как раз в сторону этого старого домика.

Ма Ри ничего не ответила и двинулась вглубь участка, где как раз располагался дом. Вот только выглядел он еще хуже, чем мне показалось изначально. Его обшарпанные стены с облупившейся краской и просевшая крыша говорили о том, что ремонтировать здесь попросту нечего. Ветер шевелил одинокие занавески на разбитых окнах, а между заросшими тропинками росли лишь одни сорняки.

Обойдя дом, мы оказались на лесистом склоне горы. Внизу, между стволами деревьев, виднелась одинокая, почти заросшая тропинка, которая змейкой уходила вверх, петляя между корнями деревьев.

Как и ожидалось, мы двинулись по тропе, постепенно погружаясь в мрак леса, казавшегося величественным и древним. Сколько лет этим деревьям, покрытым мхом и лишайником, – я не знал. Но было ясно: их возраст исчисляется не десятками, а, возможно, сотнями, если не тысячами лет. Я слышал о лесах-долгожителях, переживших целые эпохи – и, похоже, этот был как раз один из них.

Я также заметил, что поднимаюсь по довольно крутому склону, но ощущение было таким, будто иду по ровной дороге – даже дыхание не сбивалось. Видимо, и моя выносливость за эту ночь тоже "прокачалась", – подумал я, вспомнив недавний подъем на гору Намсан.

– Пришли, – сказала Ма Ри, вырывая меня из медитативного состояния, в котором я пребывал, ритмично поднимаясь по тропинке и заворожённо любуясь лесом. Он казался почти живым. Я даже пару раз выцепил взглядом диких оленей, которые спокойно бродили по склону, даже не обращая внимания на нас.

Оглядевшись, я так и не понял, куда мы пришли. Вокруг нас были только старые, кривые деревья. Но тут мой взгляд зацепился за камень… или, точнее, не совсем за камень. Из земли слегка выступал обелиск правильной формы, с едва различимыми узорами, выцветшими на его поверхности.

Ма Ри, не сказав ни слова, крепко схватила меня за руку – ее пальцы сжались так сильно, что я невольно скривился от боли. В ту же секунду неведомая сила потянула меня вперед. Мир вокруг размылся: линии деревьев и теней слились в хаотичный вихрь. И в следующее мгновение я стоял посреди широкого внутреннего двора старинного и величественного особняка.

В центре широкого двора возвышалась каменная статуя лисицы. Ее многочисленные хвосты, вытесанные с невероятной точностью, будто оживали на солнечном свете, развеваясь за спиной в застывшем движении.

– Один... три... шесть... – начал я считать.

– Девять. Можешь не утруждаться, – спокойно произнесла Ма Ри.

Я обернулся к ней — и понял, что передо мной уже не та девушка. За её спиной раскинулся целый веер белоснежных хвостов, сияющих, словно сотканных из лунного света. Волосы стали длиннее, их цвет сменился на снежно-белый. На лице проступили ярко-красные полосы, подчёркивающие хищные черты её лица. А вот глаза… они были уже не человеческими — узкие, вертикальные зрачки, окружённые светом, в котором было что-то почти гипнотическое и завораживающее.

Вот теперь стало понятно, при чем тут лиса, – пронеслось у меня в голове.

– С возвращением, госпожа, – раздался скрипучий голос.

Я резко огляделся и только опустив взгляд, заметил существо у самой земли. Оно было невысоким, едва доходило мне до колена. Все его тело покрывала пепельно-серая шерсть, в некоторых местах взъерошенная, как после долгого сна. Лицо тоже скрывалось под густыми прядями, а из-под них поблескивали крошечные, глаза – как две черные бусины.