Настоящий Спасатель 4. Назад в СССР

Глава 13

Соперник даже в этот момент ойкнул, точнее он очень тихо, почти приоткрытыми губами процедил что типа:

— Вах, аря.

Я вынырнул сбоку хотел добавить, но он уже перекрылся. посмотрел в его бешено сверкающие гневом глаза.

Неужели мой расчет оправдался? Неужели гнев начнет ему пеленой застилать глаза?

Но нет. Мой соперник был слишком опытен и искушен, чтобы позволить эмоциям взять вверх над собой. Он ушел в защиту и отступил. Понял, что я не так прост как ему показалось на первый взгляд.

Правильно, правильно. Опасайся меня. Война искусство обмана, как сказал великий Сунь-Цзы — китайский стратег и мыслитель, автор знаменитого трактата Искусство войны, посвященный принципам ведения войны.

Я не стал догонять его и предпочел остаться в этом поединке вторым номером. Так называют боксера, который избирает оборонительную тактику.

Работа первым номером заключается в том, что боксер постоянно атакует, навязывает свой темп и скорость.

Например, все тот же Тайон или вроде Мэнни Пакьяо который станет единственным пятикратным чемпионом мира.

Работа вторым наоборот, это когда боксер не атакует, а защищается, при этом это тактика ничем не хуже.

При хорошем чувстве дистанции и защиты, можно быстро и жестко отвечать встречными ударами при этом не рискуя открыться. К примеру — Флойд Мейвезер.

Я все время вытягивал Енгибаряна на себя. Делал я это так: немного опускал руки, чтобы у него складывалось ложное впечатление о бреше в защите, подступал имитируя атаку и не дожидаясь ответа перемещался.

При этом я соблюдал крайнюю осторожность, все время следя за тем, как работают его ноги. А они работают у него неплохо. Даже отлично. Видно, что он много часов проводит со скакалкой.

Заигрался в наблюдения и пропустил прямой, пришедшийся прямо в лоб. В ушах зазвенело.

И чтобы выжить, включаю ноги, постоянно двигаюсь, резко меняя направления на отходе. Огрызаюсь одиночными ударами левой. Правая прилипла к подбородку. Она моя защита.

Звон в ушах прекратился, а вот резкости в глазах по прежнему нет. Не зевай, Бодров!

По моему он уже раз пять пытался бить этой комбинацией раньше.

Я попробовал просчитывать его отработанные комбинации. К концу первого раунда у меня это получилось. Я читал его очередной левый боковой в голову сразу же после правого прямого в корпус.

Удары в корпус приходились в локоть, прикрывающий печень. сила их была такова, что он пробивал мою руку и на этот раз я почувствовал адскую боль. Мое лицо исказилось от боли.

Все по настоящему, но нельзя сдаваться. Надо терпеть боль. Рефери не видел, иначе засчитал бы мне нокдаун.

Не стоим Бодров, отвечаем! Теперь настало мое время рисковать. Я в очередной раз слегка раскрылся и дождался мощного удара соперника.

Получив его в правую перчатку, тут же стрельнул ей в ответ. Достал. Я не потряс его, но на пару секунд отбил охоту атаковать.

Я добавил молниеносную двойку, кажется даже попал, но для меня это была не атака, а защита. Потому что сразу опустился на колено, набирая спасительные секунды.

Рефери остановил поединок, указав жестом Енгибаряну, чтобы он отступил. Три секунды пока противник уходит в свой угол. Еще две пролетают, пока рефери начинает отсчет. Спасибо ему, он не спешит с этим.

Параллельно считаю в уме и восстанавливаю дыхание. Боль немного отступила. Семь, восемь. Немного хитрости не помешает. «Идти вперед туда, где не ждут; атаковать там, где не подготовились».

Пожалуй, он совсем не ожидает ударов ногами, он чувствует себя комфортно потому что я веду себя как стопроцентный боксер. Поднимаюсь на счет девять. Показываю капу. Она у меня белая и это выглядит как оскал.

На соревнованиях в детстве учишься всяких хитростям. Например, как выиграть время для восстановления. Не потому что ленивый, а потому что стратегия.

Поэтому я проделываю трюк с невытертыми перчатками. Я уперся в брызги еще не засохшей чужой крови на ковре. Пусть думают, что я тяну время, мне по барабану. Рефери меня понял. И вроде даже слегка усмехнулся.

Судья держит за перчатки и пытается понять, глядя в глаза — не ведет ли спортсмена, обычно просят сделать шаг вперед к рефери и, держа за перчатки, определяют координацию.

Тут есть нюанс, если боец при нокдауне коснулся перчаткой пола, рефери должен вытереть перчатки, ведь на ковре чего только нет от луж пота, до слюны итп, а перчатки должны быть чистыми.

Его не проведешь. Скорее всего — он боксер, и судя по комплекции, когда-то бился в среднем весе. Читаю по глазам, что он грозится в следующий раз снять с меня очко.

И снова команда продолжить поединок. Мы сходимся на этот раз я меняю тактику, не ухожу с линии атаки и стремительно сближаясь.

Сурен Енгибарян не ждал от меня такого хода. Именно поэтому он выставил вперед левую ногу, готовый встретить меня правым кроссом, но не тут то было.

Мой хлесткий удар сбоку стопой в бедро заставил его пошатнуться и сделать ошибку.

Он почему-то решил ответить тем же.

А вот не нужно было, потому что я тут же поймал его пятку и резко потянул ногу вверх. Теряя равновесие он все же засадил мне кулаком в лицо, но опрокинулся на спину.

Я бросился сверху, пытаясь провести удушающий. Он как боксер не должен быть готов к защите. Мне удается сделать ему школьный треугольник, я трачу много сил, но он не сдается. Вырваться он не может, но терпит боль.

Стоп. Конец первого раунда, рефери останавливает бой.

Перекатившись на спину, ищу взглядом своих, но вижу только ребят из окреста.

Можно сказать, что отползаю в свою зону ковра. Ощущение, что если я уползу из зала сегодня и вернусь в часть живой и здоровый, то мне понадобиться не меньше недели, чтобы восстановить силы.

Сижу на пятках, уперев руки в бока и закрыв глаза.

Я представил себе римских гладиаторов, которые дрались насмерть на потеху публике. Как хорошо, что меня не забросило в те времена.

Если разобраться, то технически все тоже самое, но нам в Енгибаряном нет нужды убивать друг друга, чтобы завтра проснуться и увидеть солнечный свет.

Очень хочется пить, я бы сейчас ведро воды бы в один присест выпил. Но это будет потом, а сейчас надо держаться до конца поединка.

Перерыв в минуту пролетел совершенно незаметно.

Погнали дальше. Смотрю на соперника, он выглядит совершенно не уставшим. Я мне бы еще передышку, хотя бы минут. Мне нужен отдых и тогда я восстановлюсь.

Он протягивает левую перчатку в знак приветствия, я отвечаю и он тут же пытается обойти меня слева.

А вот хрен тебе. Чтобы не нарваться на очередной сокрушающий удар в печень, иду в захват, в клинч, пытаясь блокировать руки Енгибаряна. Он знает, что я только-только перестал чувствовать боль от его последнего удара по корпусу.

Незамедлительно пользуется этим. Я вроде завис на нем, и тут же нарывался на короткий левой по печени.

Мое счастье, что удар был нанесен с очень близкого расстояния. Но и этого хватило, чтобы во рту стало горько от желчи.

Но есть и хорошие новости, подбадриваю себя я лежа щекой на его плече. От резкой боли чуть прояснилось зрение. В глазах уже нет тумана. и дыхалка почему-то восстановилась.

Мы боремся. Точнее я делаю вид, вишу на нем мешком, а он пытается сделать подножку, которую не умеет. Чувствую,. что очкует. Ему совсем не понравился мой захват шеи в прошлом раунде

Рефери не дает долго находится в этом положении разводит нас из клинча. Енгибарян тоже сдал, тяжело дышит, но выходя из клинча пытается ударить после команды «стоп». Промахивается и гневно смотрит на меня, потому что я казался ему легкой добычей. Рефери строго делает ему замечание. Еще одна такая выходка, и с него снимут очко.

Вот что его злит. Мой соперник снова противник спешит, видно чувствуя что со мной нужно побыстрее покончить.

Длинные и размашистые удары от пояса, которые я отлично вижу. И от которых резко ухожу назад и в сторону. Уже можно бы и сработать по открытой голове Енгибаряна.

Но сказывается напряжение и общая усталость, которая передалась всему телу, и в моих руках нет взрывной ударной силы. Плечи и руки будто ватные.

Но на защиту пока скорости хватает. Один удар намеренно принимаю в плечо, энергично откидывая голову. Пусть думает, что попал. Болельщики и тренера Енгибаряна возбудились.

Всем своим видом показываю, как мне хреново. Это такой аттракцион тщеславия для противника. А мнение его болельщиков, тренеров и зрителей мне абсолютно до лампочки, они имеют право думать, всё что хотят.

У меня тут своя игра свой тактический рисунок боя. Все просто. Я знаю, что не завалю Енгибаряна с наскока. Только эмоциями и измором. Но на рожон я лезть не собираюсь.

Мне еще выживать и выживать в очерченном поле ковра целых два раунда. И я не просто выстою эти шесть минут боя, а проведу полноценный бой. Я не стану легкой добычей этого умелого в боксе парня.

Посмотрим есть ли у него бойцовский интеллект или только интуиция. Ведь пока не выйдешь на ринг или ковер — не поймешь, что это шахматы, только сложнее.

Ведь мало кто знает, что мой любимый философ Платон был успешны кулачным бойцом и чемпионом.

Мой план прост. Надо сделать так, чтобы моя боль не перешла в злость. То что я до сих пор способен видеть, а самое главное рисовать свою картину боя — это уже хороший знак на ответку.

Может ничего и не получиться, случай такая штука.

Есть вероятность ошибиться, промазать, зевнуть, пропустить. Но меня это не останавливает. Я по любому пойду в ва — банк. Ведь ту самую нужную мне минуту на восстановление я выиграл. Зал, Енгибарян и рефери уже не расплывались и не качались перед глазами.

Очередной удар, мой нырок и снова соперник промахнулся. Его это дико бесит, он стремиться догнать меня еще и еще.

Он снова спешит, ему нужна чистая победа. Ему надо добить меня красиво и наверняка. Ему не хочется тактически долго играть в шахматы. Он хочет порадовать своего тренера, себя и болельщиков, а я хочу подловить его на ошибке и «выключить ему свет»

Я вижу, как ненависть, и какое то нечеловеческое озверение заполнили его. Мне же ничто не мешает мне мыслить практично и рационально. Великое благо, когда мысли в голове слаживаются в четкую логическую цепь.

Енгибарян тратит много сил на бесполезную работу. Его удары не достигают цели. Идут по плечам, по перчатка, по локтям.

Вообще только балбесы и полные дилетанты думают, что бокс это тупой вид спорта. Кто занимался тот понимает, что в боксе интеллект и умение видеть главные составляющие успеха.

Ведь мозг за доли секунды просчитывает собственные действия и принимает решения. Как и постоянно просчитывает действия противника на три хода вперед. Иногда больше. Все как в шахматах.

Енгибарян допускает новый промах. Он теперь, как открытая книга для меня.

И я уже отлично вижу главную убойную серию противника из трех ударов. Левый прямой в голову, и сразу же боковой справа, чтобы отвлечь меня от сокрушающего бокового слева в голову.

Если эта серия не достигает успеха, то добавляется еще прямой правой в корпус. Вернее в район корпуса, потому что противник работает уже на отход, на защиту. Эта серия повторяется из раза в раз.

Йо-хо-хо! И бутылка рома.

И ее не вычислит разве что не самый умный боец. Уже середина третьего раунда. Парень искренне верит, что я еще нахожусь в плачевном состоянии. Но это его дело. Блажен, кто верует.

Видно, что он не только злиться но и сильно устает. Он вкладывает в промахи. Тратит силы на воздух. Как говорят в Одессе — мимо кассы, без мазы.

Я все еще играю театр. Надо подкрепить веру соперника в то, что у него все отлично, а у меня наоборот. Слегка опускаю правую руку, открывая челюсть.

Ждать долго не пришлось. Приманка сработала. Левый — правый прямые в голову, классическая двоечка, сбившая мои перчатки от головы.

И тут же с максимальной силой левый хук в мою открытую челюсть. Зараза, я не ожидал, что эта серия пройдет с такой бешенной скоростью. Едва успел чуть уклониться и слегка присесть.

С этой секунды я полноценный боец кулачного боя. Я Платон и Джек Лондон в одном лице. Уже на отходе стрельнул двумя прямыми в ответ. Мой противник не замедляется ни на секунду. Резко сблизился. Я тоже поднимаю темп.

Примите мое угощение рядовой Енгибарян. Мне не оставалось ничего другого, как пойти на исполнение этого удара, буквально унижающего достоинство соперника.

Ннаа, ннаа! Две кружки с левой стороны подряд. Почти открытой перчаткой, но рефери все видел и не остановил, значит все чисто.

Нехорошо, конечно. Выглядит и звучит, как две пощечины. Боль не позволяет мне чувствовать угрызения совести. Работая короткими в корпус в ближнем бою, а потом резко прохожу своей правой в лицо противника. Все отлично.

Его правая бровь рассечена. Бой остановили и пригласили врача. Рефери и доктор осматривают рану бойца, из которой капает кровь. Это вообщем-то хорошо. Один глаз тперь у него «слеп»

Я снова отдыхаю. Теперь сил у матроса Бодрого предостаточно. Как и предостаточно стимулов победить в этом турнире.

Я же помню про обещание съездить на танцы, увольнительную и большие женские сиськи. А может можно еще и разряд получить. Я не знаю.

В гражданских соревнованиях такого уровня призеры во всех весовых категориях могут получить кандидатов в мастеров спорта.

Кому не хочется в восемнадцать лет стать КМСом? И кто не хочет увольнительную. Если выстою, то попробую уговорить, начальника нашей учебки полковника Ничипорука, чтобы он отпустил всех наших, которые поучаствовали в турнире.

Все проявили себя более, чем достойно.

Время шло, Енгибаряну кое-как остановили кровь и рефери пригласил нас на середину. Мы снова сошлись.

Его вторая фишка — это размен ударами на средней дистанции. Но я-то на это не подписывался, я никак с этим не согласен. Разве я похож на идиота, которые станет подставлять свой мозг под кувалды Енгибаряна?

Только не очень умные не ценят свои буйные головы, а мне она еще пригодиться. Сдерживаю этот великий соблазн, продолжая играть роль. Я жертва, я проигравший. Мне нужен один удар.

Мой коронный, мой отработанный, мой любимый. И осталось ждать всего ничего, какую то минутку, когда противник на последних секундах рванет под всеми парусами в атаку, забыв про все на свете. И главное, про защиту. Енгибарян уже даже не злиться.

По моему, он разочаровался в себе. Как-то сник.

Я уже просканировал боевой арсенал моего соперника. А он мой еще нет.

Я ему начал раздавать легкие двоечки и троечки, спокойно попадая в его голову. Она болтается от моих ударов туда и обратно, словно кочан капусты.

А вот тренер соперника сильно психует. Не сдерживаясь, кричит, чтобы тот не расслаблялся, уходил в защиту. Все правильно. так и надо делать, но Енгибарян его теперь не слышит. Я то постарался.

Тренер беситься потому что был уверен, что у его бойца впереди еще пара боев с крепкими оппонентами. А теперь большой вопрос. Я вижу, как он не может смириться с потерей надежды на победу. Он был уверен в Енгибаряне.

А теперь видит, что я уже в полной боевой форме. Дальше все случилось так, как и должно было случиться. Парнишка стал молотить кулаками без остановки, повторяя свою излюбленную серию. Но я легко уходил от его ударов.

Теперь в стиле Роя Джонса я опустил руки и выставил ему челюсть. Конечно, я не был неподвижной мишенью, я двигал корпусом и головой, стоя на месте.

Он попробовал наскочить на меня, как бык на красную тряпку, но абсолютно управляемый и ведомый, Енгибарян попал в расставленную ловушку и налетел подбородком на выставленные мною кулак.