Наследник

Глава 21

Я успел плотно позаниматься с мастером-мечником, пытаясь выгнать через физические нагрузки тот негатив, который успел получить по приезду домой. Обычно это всегда помогало, но не в этот раз. Гнев продолжал кипеть у меня в крови, хоть и немного поутих.

Всё-таки, кроме негатива было и общение с семьей. Я очень соскучился по ним в разлуке, и вчерашняя встреча стала настоящим праздником для меня. Тем более, контрастно ощущалось отношение оряховцев.

Я ополоснулся в баньке после тренировки и сейчас смотрел из окна во двор. Там толпились те руководители, которых я вызвал на совещание. Наблюдал я за ними с первого момента, как они стали заходить во двор.

Самодовольные, явно в предвкушении праздника. Ведь после похода вернулся Сержио Аристи, а значит грядет пир, народные гуляния, раздача «слонов и карманных аквариумов». В последнее время они к этому привыкли. Моя рожа стала ассоциироваться у народа не с опаской понести наказание за проступки, а с раздачей плюшек. Такой себе Дед Мороз, на минималках.

С непроизвольно наползшей на лицо кривой усмешкой я стал наблюдать, как самодовольные выражения на лицах приглашённых стали сменяться на растерянность, а кое у кого и на испуг.

Отчего? А там, во дворе, как я и приказывал Джеймсу, приступили к наказанию провинившейся прислуги. Крики боли и удары плети были хорошо слышны даже через закрытое окно.

Меня мягко толкнули в правое бедро, отодвигая в сторону, и сбоку от меня выросла фигура миуна. Зверь встал на задние лапы, передние положил на подоконник и уперся мордой в окошко.

Леди. Не знаю как, но я их со Шкодой сразу стал отличать, хотя вроде бы они совершенно одинакового размера и окраса. Я машинально протянул руку к голове миуна, но моментально ее отдернул. Низкое предупреждающее рычание, раздавшееся, когда моя рука приблизилась к голове зверя, проняло даже меня.

Вот не любят они «телячьих нежностей». Все-таки, это далеко не домашние кошечки. Очень умные, преданные, но хрен их потискаешь! А жаль, руки так и тянутся погладить или за ухом почухать. Эх…

— Леди, вот что ты за недотрога такая? Пальцем тебя не тронь, — с досадой высказал я «которыси» свое недовольство.

— Пфф…, — вот и весь ответ, миун даже взгляд от окна не оторвала.

— Ладно, пошел я в кабинет, буду умное лицо делать. Скоро доклад о готовности к совещанию принимать, — на это я даже «пфф» не удостоился.

— Погоди, настанет еще мой час триумфа, я еще вас со Шкодой почухаю, — уходя, пробурчал я себе под нос, злодейски шевеля пальцами, и краем глаза заметил иронично блеснувший янтарем взгляд Леди.

*****

В зал я вошел в сопровождении Матея, это его прислали ко мне в кабинет с докладом о готовности к совещанию. Охрану в доме уже сменили и во всех ключевых точках несли службу мои кирасиры. Перед входом в зал тоже стояли две закованные в железо фигуры.

При моем появлении приглашенные поднялись с лавок и приветствовали поклоном. Я не торопясь прошел к своему месту и «приземлился» на удобный стул. Вся мебель в доме давно была переделана по моим эскизам. Матей застыл за моей спиной. Он будто чувствовал мое недовольство и сейчас угрюмо «зыркал» на присутствующих, положив руку на рукоять меча.

— Присаживайтесь, — я внимательно пробежался взглядом по залу, проверяя, все ли здесь из тех, кого я приказывал собрать.

Джеймс обеспечил присутствие всех: мастеров — руководителей моих мастерских, старосты села, торгового представителя Алоиза, Алмы, Стока и сельского эдила. Я объявил очередность докладов и то, что после совещания будет подан обед.

Первыми выступили руководители мастерских и, в принципе, их доклады были во многом схожи: установленные мной объемы производства выполняются и выпуск продукции даже медленно растет.

Правда, за исключением сладоварни и лесопилки. Сладоварня у меня варит кленовый сироп (как я его назвал: «королевский мед») всего несколько чертогов в круге. Начинается выпуск королевского меда с началом сбора кленового сока в лютне и продолжается до конца тревеня, когда в конце чертога заканчивается сбор сока.

Продолжается варка сиропа еще один чертог после завершения сбора сока, когда окончательно перерабатываются поставленные на склады запасы. Тут затягивать нельзя, иначе он просто пропадет. Весь остальной круг работники сладоварни выполняют другие задачи.

Работы на лесопилке с наступлением зимы если и не затихают, как на сладоварне, то их объем значительно уменьшается. Это происходит из-за того, что замерзает речка Тихая и прекращает работу водяное колесо, от которого настроен привод самого механизма лесопилки.

Заготовки древесины тоже идут очень медленно, так как свои деревья под сруб я разрешаю в очень маленьких объемах. В основном лесопилка работает на импортируемой из других маноров древесины.

Отдельной строкой можно выделить жемчужные фермы: по выращиванию речного жемчуга под Оряхово и морского — под Бабайками. Закладка и выемка жемчужниц происходят всего раз в год. Затем, в теплое время, работники ферм осуществляют уход за моллюсками, а в зимнее время — лишь обеспечивается охрана ферм.

Общими проблемами для всех мастерских оказались малые запасы наличных средств, недовольство работников своей заработной платой и их требование о ее увеличении.

Не бузили только лекари Алмы и ткачихи. Порадовало, что хоть у оряховских баб, в отличие от мужиков, ума оказалось в достатке. А! Еще у работников жемчужных ферм все спокойно было. Ну да, там, кроме охраны, только по два человека.

Немалые доходы, получаемые в мастерских, тут же расходовались на содержание войска, закупку, изготовление и ремонт его вооружения и амуниции, заработную плату работников и развитие производств по утвержденному мной плану.

Растущая от доклада к докладу досада от отсутствия свободных финансов и недовольства рабочих, закончилась вспышкой ярости на выступлении начальника мыловарни Вроцлава.

Ухватившись за рукоять вакидзаси я с трудом сдерживал себя, чтобы не смахнуть с плеч голову этого начальника, да и вообще не устроить тут бойню. Потому что такая же ситуация, как на мыловарне, была во всех мастерских, кроме больницы и жемчужных ферм.

— … люди грозятся прекратить работы, пока им не повысят заработную плату, и требуют не привлекать их на тренировки ополчения. Говорят, что больше приносят пользы в мастерской, а в ополчение пускай бездельники идут, с которых все равно проку мало, — голос Вроцлава становился все тише и начал подрагивать. — А в тот же чертог, как вы увели дружину в Пустынные земли, господин, пропал один из моих работников.

— Пропал?! — я с грохотом отодвинул стул, вставая из-за стола.

— Ррррр! — низкое утробное рычание раздалось прямо за спиной сжавшегося от страха Вроцлава.

Я и не заметил, как кто-то из миунов проскользнул в помещение. «Снова Леди», — узнал я одного из своих хищников, подходя к мастеру-мыловару.

— Пропал? У. Тебя. Не простая. Мастерская. Вроцлав, — я встал к мыловару вплотную и с каждым словом вбивал указательный палец ему в лоб. — У тебя одно из моих тайных производств. Производство, секреты которого необходимо сохранить от посторонних.

В зале стояла полная тишина. Слышно было лишь тихое рычание застывшей за спиной мастера Леди.

— Поэтому я не стал нанимать туда посторонних. Я отдал это производство твоей семье и под твою ответственность, — я сквозь сжатые зубы выпустил из груди воздух.

Легко снести ему голову, но где брать других? Еще и не факт, что новый человек окажется лучше этого. Лютый кадровый голод — поганая штука. Я увидел, как, словно школьник, поднял руку оряховский эдил. Остальные сидели, опустив головы.

— Что хотел, Тибор? — я вопросительно посмотрел на невысокого коренастого мужика.

На место эдила в центральном населенном пункте своего манора я в свое время выбрал местного мужика, бывшего баронского дружинника. Не очень долго повоевав под началом Беона тер Аристи, Тибор получил неприятное ранение в ногу, оставшись после этого хромым.

Со службы ему пришлось уйти и перебиваться различными заработками дома в Оряхово. И таких, как Тибор, по всему баронству, да и по всему королевству много. Когда милорд выделил мне манор, я, среди прочего, занялся устройством на работу вот таких ветеранов.

— Я думал, что об этом вам уже доложил Сандар. Но раз нет, разрешите я доложу, — поднявшись с лавки начал говорить эдил. — Уважаемый Вроцлав рассказал мне о пропаже своего работника на второй день, как он исчез. Так как дело касалось работника секретного производства, я сразу доложил об этом Сандару, и мы начали поиски.

— Разрешите, подробно я все поведаю вам наедине, а сейчас коротко расскажу? — спросил меня Тибор и после разрешающего кивка продолжил. — Мы его долго искали, но все-таки поймали и сейчас его сюда везут. Будут в селе завтра или послезавтра.

— Останешься после обеда и доложишь, — указал я эдилу на лавку, разрешая присесть, и снова повернулся к мастеру-мыловару.

— Руфус пришлый в моей семье, муж моей покойной дочери, — не дожидаясь моего вопроса затараторил Вроцлав. — Мы взяли его в семью из Рудного, а когда дочка умерла от оспы, он не стал уезжать к себе в деревню и остался с нами.

— Да мне все равно, пришлый он или не пришлый, — заткнул я мастера-мыловара. — Ты отвечаешь за всех своих работников. Я предупреждал тебя, когда тебе это дело предлагал?

— Предупреждали, — еле слышно ответил Вроцлав.

— Еще и в контрактах все это прописали. Это всех касается! — прикрикнул я на присутствующих, заставив их еще больше скукожиться за столами.

— «Работники недовольны, жалуются и грозят», — передразнил я своих мастеров. — Охренели от хорошей жизни?! Нажрали морды?! Забыли, в какой ж. пе жили до моего прихода?!

Я совершенно не старался стесняться и сдерживаться.

— Не можете держать в узде своих людей, так я вам помогу! Поставлю вместо вас других, которые со своими подчиненными справятся, — тут я открыто покривил душой. — Не хотят работать на своих местах? Хорошо, у нас все в контрактах обговорено. Я, мля, удовлетворю всех и каждого, все ваши нужды и чаяния. Свиномонстры вы хрюкочущие!!!

— После обеда начну объезд мастерских, — уже спокойнее продолжил я. — Лично встречаете меня на них. Буду разговаривать с работниками, а по итогу беседы вынесу решение и по ним, и по вам. Успеете привести в чувство свое стадо? Хорошо. Нет? Будете наказаны вместе с остальными.

— Майор Сток, поднимай полк. После обеда все производства должны быть оцеплены. Никого из мастерских не выпускать до моего разрешения. Корнет Матей, подготовить мне сопровождение после обеда на время объезда мастерских, — мои офицеры громыхнули кулаками по груди и вышли из зала, а место Матея занял один из охраняющих вход кирасир.

— Я вам повышу зарплаты сейчас, устанете по кошелям распихивать, — снова повернулся я к мастерам. — Всех за полдня, конечно, не объеду, но доберусь до всех. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра. Через голову до вас и ваших людей разум и порядочность не проникает, через ж. пу и спину вобью. Плетьми.

— Только напоминаю, — я зло прищурился. — С секретных производств так легко люди не отделаются. Это с обычных мастерских я работников просто поучу уму-разуму и поменяю. На тех же рабов.

— Выгоню смутьянов, пусть валят отсюда в другие маноры. Там, видимо, жизнь слаще, чем на моей земле. Но напоминаю, что с секретных производств просто так не соскочить. В петлю и на дерево, — уже спокойным голосом закончил я и пошел на свое место. — А-то удумали, секреты мои воровать.

— Присаживайся, Вроцлав. К тебе последнему приеду, — поудобнее умостившись на стуле, сказал я. — Это чтобы тебе время дать подготовить место для Руфуса. Выкопай яму рядом со входом на территорию мыловарни и заостренный кол приготовь. Уважим твоего зятя.

Белый, как снег, Вроцлав обессиленно рухнул на лавку, а вместо него поднялся мой ключник:

— Господин, так может проще сразу всех на площади собрать?

— Да? И что ты будешь делать, когда провокаторы из толпы начнут выкрикивать оскорбления в мой адрес и призывы к бунту? Ты даже не увидишь, кто это делает. А если увидишь, то аккуратно его не схватишь, — ехидно ответил я Джеймсу. — Из-за нескольких провокаторов на всех с оружием кидаться? Бойню устраивать? Нет. Все разбирательства будут отдельно в каждой мастерской.

— Господин, — поднялся с лавки Вук, муж Алмы и начальник моей винокурни. — А если действительно работать перестанут? Как же доходы?

— Да! И обязательства перед партнерами! — с места крикнул торговый представитель Алоиза.

— Плохо, но не смертельно. И недолго, — спокойно ответил им. — Придется умерить свои «хотелки». Какое-то время снизится доход, придется заплатить за срыв поставок. Развитие территории притормозится, но налог графу мы собрать сможем, а это — самое главное. Но я не думаю, что такое произойдет на самом деле.

— А если все-таки произойдет, я все потраченное мной со временем верну со смутьянов. Войско я свое прокормлю, а когда возникнут задержки с денежными выплатами, расскажу бойцам правду, покажу им, кто в этом виноват. Вот смутьяны обрадуются! — усмехнулся я. — Наверное, они думают, что их родственники в моем войске встанут на их сторону? Это вряд ли, с чего им из-за дураков страдать? Да и не настолько их много, по сравнению с остальными бойцами.

— Что носы повесили? — глядя на общие упаднические настроения, обратился я уже ко всем присутствующим. — Не знаете, как взбодрить своих работников? Так не переживайте, я вам помогу. Меньше надо было их в ж. пу расцеловывать, не пришлось бы сейчас принимать жесткие меры.

Дальше, все-таки, закончили с эмоциональной частью и перешли к деловому разговору. С торговым представителем Алоиза я договорился о реализации трофеев. С их знакомствами и каналами сбыта, сделать это можно с гораздо большей выгодой, даже учитывая их интерес.

Старосте села Булычу и своему ключнику дал указание совместно со Стоком выделить семьям погибших причитающуюся им часть трофеев. Попросил разобраться, кто из членов семей погибших не имеет твердого дохода и подобрать им подходящую работу. Булычу приказал, чтобы он своего старшего сына Тишило отправил в мое сопровождение.

Джеймсу дал указание сегодня перед ужином вызвать ко мне капитанов отрядов наемников для расчёта. Мы уже пришли домой, поэтому их можно отпускать. Бойцы они, конечно, отличные, но постоянно их содержать ничья мошна не выдержит.

Несмотря на тяжелое положение с наличными средствами, получилось выделить нужную сумму на постройку метательных машин. Договорились, что я сразу оплачиваю строительство двух карробаллист и одной баллисты, а затем постепенно финансирую постройку еще трех баллист.

Мастера обещали постройку метательных машин в короткие сроки, опыт у них уже накоплен богатый. Но и подход в плане оплаты строгий. Топочи или не топочи ногами, бесплатно никто работать не будет.

Затем я закончил совещание и приказал накрывать на столы. Послал нарочного и ко Стоку с Матеем, им тоже необходимо что-нибудь «перехватить». Как поедем по мастерским с «разборками», не до еды будет.

С обедом суетилась уже новая прислуга. Временная или нет, я у своего ключника не спрашивал, не до того пока. Зато воспользовался перерывом в разговорах и подозвал эдила.

Пока накрывали столы, Тибор мне рассказал о беглеце-мыловаре. Его долго не могли «вычислить», но затем все-таки нашли. Предатель осел в селе Грамши, центре одноименного манора, под крылом баронета Деодата Демара.

По меркам идиота-беглеца, наверное, он спрятался далеко и надежно, но как по мне, так почти под самым моим носом. Этот манор находится в нашем же баронстве, на границе с Кравосом, примерно в ста километрах юго-западнее Оряхова.

Придурок предстал перед хозяином манора и заручился его поддержкой в открытии мыловарни под его началом. Большего Руфус сделать не успел. Его захватила группа, высланная Сандаром, и сейчас она была уже на подступах к Оряхово.

— Тибор, как только притащат эту крысу, немедленно мне доклад. Конечно, ночью не надо меня по этому поводу беспокоить, но в остальное время — сразу бегом ко мне, — тихо сказал я эдилу. — Но самое главное, постарайся выловить кого-то из провокаторов и узнать, кто им заплатил за то, что они подстрекают оряховцев.

— Это сейчас самое важное. Во-первых, это узнать, кто прислал провокаторов. Во-вторых, переловить их всех, — еще раз уточнил я Тибору. — Наградой не обижу.

— Господин, вам не сказали еще об одной причине недовольства оряховцев, — негромко сказал эдил и на мой немой вопрос продолжил. — Жители манора недовольны отсутствием у вас законной жены и наследника.

— Да чтоб вас! — не сдержался я, привлекая своим громким возгласом всеобщее внимание. — И вы туда же!

Естественно, никакого праздничного обеда не получилось, несмотря на то, что стол ломился от различных блюд и напитков. Настроение у всех было подавленным и настороженным.

Мне тоже кусок в горло не лез, поэтому за столом не задержались. Я отпустил всех присутствующих и немного задержался, давая им время приготовиться к моему посещению их мастерских.

Воспользовался этим временем, чтобы зайти к жене и дочке. Иринка игралась в спальне жены. Под присмотром Ивы, дочка носилась по комнате, волоча за собой на веревочке тряпичный узелок.

Активно принимающий участие в забаве, Шкода гонялся за узелком, усиленно делая вид, что никак не может схватить добычу. Сопровождавшая меня от самой трапезной Леди только фыркнула, взглянув на происходящее. Похоже, все в этой комнате были счастливы, хе-хе.

Побыв немного с семьей и урвав себе немного позитива, предупредил их, что отправляюсь по делам и до вечера буду отсутствовать. К сожалению, дела не ждут и никто их за меня делать не будет.

Оделся, захватив с собой только вакидзаси, броню надевать не стал. Посчитал, что угроза, все-таки, не настолько велика, чтобы в присутствии моих бойцов кто-то на меня «рыпнулся».

У крыльца меня ждали Сток, Матей, Джеймс, Элкмар Нейде и сын старосты Тишило. Сток доложил, что все мастерские оцеплены его бойцами, работники находятся внутри помещений.

Я приказал Джеймсу заняться подбором жилья моему наставнику и озаботиться его заселением, а сам со своими офицерами и Тишило в сопровождении отделения кирасир поехал по мастерским.

Везде меня ждала одна и та же картина: мое общение с работниками предприятий проходило по одному и тому же сценарию. Сдержанное возмущение (видимо еще не созрели для открытого бунта) и крики из толпы, выявление лидеров и оценка предъявляемых претензий.

Плети лидерам и объявление для всех разнообразных штрафных санкций, начиная от денежных и заканчивая общественными работами. После «закручивания гаек», немного эту «гайку отпускал», объясняя, что наказания конечны и все зависит только от самих работников.

«На пальцах» объяснял, что за творимое ими мог бы и на дереве подвесить. За шею. Все в таком смысле: «Да, бью, но бью руками в живот, а мог бы ногами и по голове. Правда, я молодец?»

А еще выделил значительную премию лекарям и ткачихам, которые не страдали фигней. Это не менее сильно задело питекантропов революции. С деньгами всегда так: очень понятный и доходчивый аргумент.

Разборки чинил три дня. За это время привезли Руфуса, беглеца-мыловара. Допрос показал, что секреты производства он рассказать не успел. Слава Предкам! Этот предатель оказался единственным, наказанием которому я назначил «лишение жизни».

Но эту казнь я сделал демонстративно жестокой. В назидание, что будет с тем, кто решит меня предать. Руфуса посадили на кол прямо перед входом в мыловарню, где все работники являлись его родичами, пускай и не кровными.

Сначала хотел как можно сильнее напугать потенциальных предателей. Сделать все, чтобы он не умер быстро: перекладина под ноги, теплая овчина на тело и шапка на голову, теплое питье.

Затем неожиданно передумал и «сдал назад». Хотел даже изменить способ казни и просто отрубить ему голову. Но вовремя поборол свою внезапную слабость и с трудом заставил себя сделать то, о чем уже объявил прилюдно.

Можно было в этой ситуации «извернуться» и объявить, что, мол, «прислушался к мольбам родни» и тому подобное. Показать себя добрым и милостивым господином. И я даже некоторое время раздумывал над этим.

Но куда меня эта доброта завела? Даже не простые жители, домашняя прислуга вконец охренела, посчитав меня бесхребетным тюфяком. Для меня это выглядело особенно контрастно на фоне того страха и даже ужаса, который я внушал своим врагам.

А здесь, на тебе, — тюфяк и мямля. Угу, сейчас только штаны подтяну и сразу начну мямлить. Нет, по зрелому размышлению я решил, что позволить себе проявить милосердие здесь и сейчас я не имею права.

Руфус умирал недолго, но страшно. Согнанные со всего села оряховцы, под жуткие крики предателя-мыловара, в ужасе смотрели на медленно опускающееся по толстой жерди тело.

Крики перешли в клокочущие хрипы и прекратились только тогда, когда острый конец жерди прорвал основание шеи и, скользнув по щеке, поднялся выше головы Руфуса.

Я приказал начальнику мыловарни Вроцлаву не снимать казненного с шеста в течении трех дней и в сопровождении верных кирасир порысил прочь от проклятой мастерской. У меня впереди куча дел и никто за меня их делать не будет.