Наследница с секретом

Глава 4

Молодой барон некоторое время пристально смотрел на Амиру, отчего та едва ли не тряслась.

— Как имя женщины, которая тебе дала эту бумагу? — спросил барон наконец.

— Я… — взгляд Амиры забегал. Казалось, она не особо хотела говорить. — Не помню, — явно солгала она.

Барон прищурился, а затем неожиданно положил руку на меч.

— Уверена? — уточнил он.

— Не губите, Богом молю! — завопила Амира и упала на колени. — Нет моей вины ни в чём! Неграмотная я! Букв не разумею! — продолжала она концерт, а затем и вовсе подползла к барону и схватилась за его ногу, глядя снизу вверх умоляющими глазами. — Ведать не ведаю, что в той бумаге написано. Богом клянусь!

Нина Андреевна впечатлилась. Впрочем, по воспоминаниям Наины, опекунша действительно была весьма гибкой и способной на многое ради достижения цели.

— Отойди, — приказал молодой барон, холодно глядя на пресмыкающуюся Амиру.

Та жалостно всхлипнула и только крепче схватилась за чужую конечность. Барон прищурился и скривился, а затем вновь потянулся к мечу.

Только тогда Амира поняла, что её тактика могла оказаться опасной. Она снова вскрикнула и отскочила от мужчины, словно тот был страшнее чёрта.

— Я спрашиваю тебя последний раз: как имя женщины, которая передала тебе эту бумагу и… — барон замолчал и бросил взгляд на Нину. И только после этого договорил: — …и ребёнка?

— Ан… — начала Амира. Её взгляд вновь вильнул в сторону. — Аври́ла!

— Если ты лжёшь, за это тебя будет ждать казнь, — предупредил молодой барон, явно заметивший неуверенность Амиры.

Лично Нина Андреевна не сомневалась, что та солгала.

— Не лгу, я не лгу, ваша милость, — торопливо заговорила та. — Я просто вспоминала имя. Прошло столько лет, память моя уже не так хороша, как в молодости.

Барон ещё какое-то время смотрел на Амиру, а затем убрал бумагу себе за пазуху. После этого он двинулся к двери, но прежде, чем выйти, взглянул на Нину.

— Ты останешься здесь?

Она не собиралась оставаться, поэтому тут же поспешила следом. По-хорошему следовало собрать одежду, вот только вещей у Наины практически не имелось. В принципе, сейчас на ней был надет почти весь её гардероб.

Барон дошёл до коня, отвязал его от забора и повёл в сторону небольшого моста через речушку. Ферма, которая теперь вроде как принадлежала Нине, находилась именно там, за рекой.

Воины последовали за ним на некотором отдалении, при этом то и дело бросая любопытные взгляды в сторону Нины.

— Могу ли я спросить, ваша милость? — поинтересовалась она, догоняя барона.

— Спрашивай, — разрешил тот. Заметив, что она не успевала за его широким шагом, он любезно сбавил скорость.

— Что в той бумаге? — сразу спросила Нина, не собираясь ходить вокруг да около. Ей очень хотелось знать. — Это действительно право собственности?

— Если бы это было так, мне пришлось бы казнить всю эту семью, — ответил молодой барон.

— Тогда что?

Вместо ответа барон остановился и достал бумагу, чтобы после передать её Нине. Та взяла и развернула, желая взглянуть на текст.

Написано было не так уж и много, но, к огорчению Нины Андреевны, буквы оказались ей полностью незнакомы.

Вздохнув с сожалением, она осмотрела пергамент. Он выглядел так, словно раньше являлся частью чего-то большего. Это обстоятельство натолкнуло Нину на мысль, что бумага была какой-то записью в официальной книге.

— Не умеешь? — спросил барон, отвлекая Нину от мыслей.

Она подняла на него взгляд и передала документ обратно.

— Нет, — призналась, не испытывая никакого стыда. — И что это?

Мужчина по какой-то причине промолчал. Нина Андреевна вздохнула, но не стала настаивать, понимая, что не имела права допрашивать дворянина, даже если написанное в бумаге касалось непосредственно её самой.

Увы, в это время власть аристократов была практически безграничной.

Нина Андреевна хорошо всё это осознавала. Будучи осторожным человеком, она предпочла подождать. Что-то подсказывало, что позже она всё-таки узнает содержание этой бумаги.

В полном молчании они перешли через мост и устремились к виднеющемуся вдалеке ветхому дому.

По воспоминаниям Наины, ферма была хоть и старой, но приличной. Её глаз явно привык, поэтому состояние разрушающегося подворья не казалось девушке плачевным.

Посмотрев на наследство новым взглядом, Нина Андреевна могла лишь вздохнуть. Работы было непочатый край.

Дом, в котором раньше жила пожилая пара, выглядел так, будто вскоре мог рухнуть. Солома на крыше после долгих испытаний погодой казалась трухлявой. Зимний сарай для коров тоже выглядел так, будто ещё год-другой — и он попросту развалится. Забор летнего загона почти завалился на землю. В вертикальном положении его явно удерживала только вера прошлого владельца. На дровяник без слёз нельзя было взглянуть. Кривой, косой, едва дышащий на ладан. То же самое происходило и с сеновалом.

Нина Андреевна окинула ферму оценивающим взглядом. Всё здесь требовало замены.

Небольшой огород, на котором прошлый хозяин сажал кое-какие овощи, зарос. Наина часто помогала с ним своему приёмному дедушке, но, к сожалению, уделить чужому участку много внимания не могла.

После осмотра построек взгляд Нины Андреевны устремился к коровам. Они выглядели несколько иначе, чем привычные для Нины в прошлой жизни.

Их размер разительно отличался в меньшую сторону. Рога местных бурёнок имели впечатляющий размер. Кроме этого, в глаза бросалась отчётливая худоба. Животные были скорее жилистыми, чем упитанными.

Нина Андреевна знала, что скот здесь питался исключительно травой. Никакого зерна. И в этом не было ничего удивительного. Из зерна делали хлеб, и никто из местных не собирался кормить таких крупных животных тем, что считалось основой существования.

Всего коров сейчас имелось четыре, и один бык. По мнению Нины, такое количество совершенно не вязалось с громким словом «ферма». Вот только для этого времени столько крупного рогатого скота в хозяйстве приравнивалось к настоящему богатству.

Ранее у владельцев имелись и другие животные, такие как куры и свиньи, но по мере того, как пара старела, они постепенно избавлялись от всех. В итоге остались лишь коровы, молоко которых старики пили сами и продавали, чтобы купить другие необходимые продукты.

Возможно, логичней было оставить кур, за которыми легче было ухаживать. Но коровы ценились выше. Они казались гарантией безбедного будущего, а куры имелись у многих и яйца всегда можно было купить.

После осмотра фермы молодой барон выглядел хмурым. Он явно видел, что подворье пребывало в упадочном состоянии.

— Ты уверена, что сможешь управиться с таким хозяйством? — спросил наконец мужчина.

Нина Андреевна кивнула.

Барон не казался убеждённым. Его можно было понять. Телу, в котором она сейчас находилась, только исполнилось восемнадцать. Кроме этого, её внешность не выглядела слишком внушительной. Нежные черты лица, хрупкое телосложение — всё это наталкивало на мысль о беспомощности и беззащитности.

— Земли слишком много для столь малого количества скота, — продолжил барон, окидывая взглядом ферму, которая состояла из дома, хозяйственных построек и пастбища.

— В будущем я планирую увеличить поголовье, — сразу заверила его Нина.

Повернувшись к ней, он какое-то время стоял молча, а затем вновь заговорил:

— Я пока оставлю эту землю тебе, но ты должна её освоить. В ином случае я верну её под власть баронства, чтобы использовать с большей выгодой.

Нина Андреевна нахмурилась.

— Вернёте? Разве она не моя?

На её вопрос мужчина, имени которого она пока так и не узнала, лишь спросил:

— Что ты знаешь о праве собственности в нашем королевстве?

Нина задумалась. Всё её знания исходили от Наины, но та едва ли интересовалась такими вещами. Она жила, работала, ела, занималась обычными делами вроде сбора цветов, плетения венков или отдыха под случайным деревом.

Наина не умела ни читать, ни писать. В деревне этому некому было научить. И уж точно ей никто и никогда не рассказывал про право собственности или о чём-то столь же важном и сложном.

— Ничего, — призналась она без какого-либо стыда.

Барон вздохнул и сел на крыльцо. Нина пристроилась рядом, но на некотором отдалении.

— Тогда, полагаю, мне следует тебе рассказать, — начал он. — Первое, что ты должна запомнить и хорошо усвоить, — это то, что вся земля в Изенкоре принадлежит королю.

Нина Андреевна нахмурилась.

— Король передаёт землю вассалам для пользования, — продолжил барон. — А они за это платят ему налоги. Его вассалы делят полученные земли на участки и также передают, только уже селянам. За это вы платите налоги уже нам. Селяне полученные земли могут передавать по наследству.

— Но земля нам не принадлежит, — заключила Нина.

Барон хмыкнул.

— Как и нам, — напомнил он.

Нина Андреевна замерла. Она думала о своей ситуации, но ведь действительно выходило, что в этом мире существовал только один настоящий собственник, а остальные, и селяне, и аристократы, являлись лишь арендаторами.

— Я понимаю, — она кивнула, осознавая, в каком положении все находились.

— Король даровал нам эти земли. И мы обязаны использовать их наилучшим образом, — продолжил мужчина.

Нина Андреевна прищурилась. Она отлично расслышала подтекст этого предложения.

— А если не получится?

Сам барон недавно сказал, что пока оставлял землю ей, но если она не освоит её, то наследство, полученное от приёмного дедушки Наины, вернут под власть баронства.

— Если земля не даёт дохода, значит, тот, кому она была передана, не справляется, — голос барона звучал равнодушно. — Всегда можно найти тех, кто принесёт больше пользы.

Что и требовалось доказать.

— И какие причины могут быть для того, чтобы собственность вернулась под власть властителя

— Самое главное — неуплата налогов, — ответил барон. — Но не всё так просто.

— Конечно, — Нина вздохнула. — Просто никогда не бывает.

— Верно, — усмехнулся молодой человек. Улыбка украсила его лицо. Нина даже засмотрелась. — Сейчас в баронстве Уэстбрут каждый селянин должен заплатить две десятых доли со всего дохода. Но есть сумма, на которую ориентируется каждый землевладелец.

— И как она высчитывается?

— Для разных домохозяйств эта сумма своя. И её значение равняется самой большой, что выплачивалась семьёй за все годы владения ими землёй.

— А если эта сумма давно недотягивает? — спросила Нина, понимая, что золотые годы фермы, доставшейся ей в наследство, прошли очень давно.

Она сомневалась, что в последние годы налог с неё хотя бы примерно приближался к максимальной сумме.

Взгляд барона стал ещё более пронзительным.

— Значит, человек либо лжёт о своих доходах, либо его умений недостаточно, чтобы раскрыть весь потенциал переданного ему участка.

Нина Андреевна задумалась. Как она и думала, просто платить двадцать процентов было мало для того, чтобы удержать за собой полученную собственность.

— Ты должна понять, король, однажды получив определённую сумму, будет ожидать каждый год столько же золота. Или больше. А если властитель в последующие сезоны будет платить меньше, то король может посчитать, что его земли не используются должным образом.

Некоторое время они молчали, потом барон произнёс:

— Эта ферма в последние годы приносила лишь по два золотых в казну баронства. В её лучшие годы налог составлял около десяти.

— Тогда почему прежний господин этих земель… — Нина не договорила, понимая, что не имела права спрашивать о таких вещах. Простолюдины не должны были интересоваться делами дворян.

— …не вернул ферму под власть баронства? — закончил за неё вопрос молодой человек. — Я не знаю, но, полагаю, что между ним и Хаге́ном существовали какие-то особые договорённости, — пояснил он.

Хагеном звали приёмного дедушку Наины. Его супруга носила имя Исольда. На самом деле её имя более подходило для аристократки, чем для простолюдинки. Такое иногда случалось, когда девушка или парень оказывались бастардами.

Если Исольда действительно была незаконнорождённой дочерью какого-нибудь барона, это могло объяснить, почему Лотар Уэстбрут долгие годы довольствовался таким маленьким доходом с фермы и не отбирал землю у Хагена.

Но это теперь не имело никакого отношения к самой Нине Андреевне, а значит, с неё будут спрашивать в полной мере.

— Незадолго до смерти Хаген выразил желание оставить ферму в твоих руках, — сказал барон. — Мой отец дал разрешение на это, но, как ты понимаешь, я — не мой отец. Мне нужны гарантии, что ферма будет процветать.

Нина Андреевна в который раз оглядела подворье. Ей требовалось поднять производительность этого места в пять раз как можно скорее.

— Мне нужно время, — призналась она, понимая, что за пару месяцев вряд ли сможет совершить такой подвиг.

— Сколько?

— Пара лет…

— Год, — заключил барон. — И рядом с тобой будет кто-то из моих людей.

— Я могу отказаться? — спросила Нина, не желая видеть рядом с собой чужаков.

После её вопроса мужчина посмотрел на неё так, что сразу становилось понятно: ответа «нет» не предусматривалось.