Наследница с секретом

Глава 11

Пока они шли к дому, Нина размышляла над открывшейся информацией. Теперь становилось понятно, почему Амира так рьяно пыталась выдать Наину за Вигеля.

— Выходит, Амира всё знает, — произнесла она вслух.

— Что?

Нина посмотрела на идущего рядом мужчину. Его голова была опущена, отчего глаза казались тёмными, как опасные озёрные омуты.

Её сердце по какой-то причине ёкнуло, словно от испуга.

— Я говорю, Амира явно знает, кто я такая. Уж больно настойчиво она пытается выдать меня за своего сына, — пояснила Нина, отводя взгляд. — Видимо, она думает, что после свадьбы получит доступ к деньгам моего отца.

Барон прищурился, обдумывая её слова.

— Учитывая, что ты единственный ребёнок барона Ривентольда, женщина, вырастившая тебя, вполне может желать не только денег, но и титула для своего сына.

Нина Андреевна нахмурилась.

— Если Вигель женится на мне, то он может стать бароном? — усомнилась она.

— Титул наследуется исключительно по мужской линии, — принялся объяснять барон. — Ты единственный ребёнок, но женщина. Наследовать титул ты не можешь, но передать его — да. В случае брака — мужу. Затем сыну. Но, конечно, не всё так просто.

— Есть какие-то дополнительные условия?

Уэстбрут остановился и посмотрел на неё.

— Аристократки не выходят замуж за простолюдинов. Его величество не даст разрешения на такой брак.

— Это если его спрашивать, — поправила Нина. — Амира ведь делает вид, что ничего не знает. То есть королю будет доложено о свадьбе уже после того, как всё произойдёт.

Уэстбрут прищурился.

— Король может отменить брак.

— Даже если я буду беременной к тому моменту? — спросила Нина, поняв, что именно хотела провернуть Амира.

Барон некоторое время молчал, размышляя. Он явно пытался угадать, как мог поступить король.

— Посвящение в рыцари, — произнёс он. — А затем передача титула.

— Остальные члены семьи Амиры? — уточнила Нина.

Уэстбрут покачал головой.

— Они не получат титулов. Но твой муж может назначить их на значимые должности в замке.

Нина сомневалась, что Амира захочет должность. Зачем, если можно было просто жить в замке и ничего не делать?

По всему выходило, что именно к этому Амира и стремилась.

— Но сейчас титул у моего двоюродного брата, — вспомнила Нина.

— Верно, — Уэстбрут кивнул и пошёл дальше. — И вполне законно.

— Амиру это явно не смущает.

После разговора с бароном Нина ощущала лёгкость. До этого времени она никак не могла понять, почему опекунша так рьяно пыталась выдать её за своего сына. В такой настойчивости скрывалась загадка, требовалось знать, в чём было дело.

На самом деле Нина поражалась смелости Амиры. Та долгие годы плела интригу и явно намеревалась бороться за деньги и титул с Аннабель — настоящей аристократкой. Обычно простолюдины относились к дворянам со страхом и благоговейным почтением, ведь те были наделены властью и имели право казнить и миловать. Но Амира явно считала, что бояться было нечего. И откуда только бралась такая уверенность, что всё получится? Глупость? Или у Амиры имелся ещё какой-то план?

Когда они дошли до дома, барон окинул взглядом ферму и спросил:

— Я могу чем-то помочь?

Нина хотела сказать, что как гостю ему не стоило утруждаться, но взгляд молодого барона давал понять, что ей придётся найти ему занятие.

В принципе, дел хватало с избытком.

Обдумав список работ, она решила выбрать что-нибудь простое, но при этом то, с чем сама вряд ли справилась бы.

— Крыша течёт кое-где, — сказала, кивая на свисающую с угла солому. — Нужно поправить.

Барон, посмотрев в указанном направлении, задумчиво окинул взглядом фронт работ и кивнул.

Понаблюдав за ним какое-то время, Нина решила продолжить работу в огороде. Мужчины и без неё вполне могли справиться. Вот только не успела она прополоть даже одну грядку, как услышала с другой стороны дома шум. Она очень надеялась, что никто не свалился с крыши и не покалечился в процессе.

Крыша была в ещё более плохом состоянии, чем прежде, но никто не убился, уже хорошо.

— Чинить бесполезно, — заверил барон, отряхиваясь от трухи. Нина в этот момент смотрела на дыру в крыше, оставленную то ли ногой, то ли рукой. — Надо полностью менять.

Она и рада поменять, да только где взять денег?

За молоком никто больше не приходил. Люди то ли опасались слухов, то ли чего-то выжидали. Творог делать ещё рано — молоко не скисло.

— Тогда оставьте, — Нина Андреевна махнула рукой. — Накоплю денег — и заменю. Если дождь пойдёт, что-нибудь подставлю.

Она посчитала, что вопрос закрыт, поэтому оставила барона и отправилась обратно на огород — допалывать.

До обеда была занята, поэтому не сразу сообразила, что никаких посторонних шумов не было слышно. Казалось, на ферме, кроме неё, никого не осталось.

Проголодавшись, Нина решила, что пришло время подкрепиться. Да и барон с его людьми наверняка тоже должны быть голодны.

Умыв лицо и руки, она обошла дом и огляделась. Как оказалось, тишина была неспроста — ни барона, ни его людей на ферме не было. Только Корвин сидел на крыльце с закрытыми глазами. Он выглядел так, будто спал, но, услышав шаги, посмотрел на Нину.

— Уехал?

— По делам, — пояснил мужчина.

— Обедать будешь? — спросила она Корвина, проходя мимо него в дом. Тот не отказался.

Обед снова был простым — утреннее молоко, лепёшки, редиска и остатки каши. Корвин ел прямо на крыльце, в дом заходить не стал. Нина и не упрашивала. Не хочет — его дело.

После обеда она вернулась на огород.

Лук и редис Нина уже прополола. Осталась морковь (её надо будет полоть аккуратней), капуста, чеснок и горох. Вдоль грядок последнего Хаген соорудил плетень, давая гороху возможность цепляться за прутья и расти вверх.

Ещё в этом мире часто сажали фасоль, но в огороде Нины её не имелось. Травы, такие как укроп, петрушка и мята, почти пропали. Сорняки задушили их, не дав нормально вырасти. Впрочем, надергать на еду вполне хватило.

Оглядев покосившийся забор, огораживавший участок с посадками, Нина поморщилась и продолжила работу.

Через пару часов она снова услышала шум. Выпрямилась, глядя в сторону дома. Нина очень надеялась, что это была не Амира.

Это оказалась вовсе не она и даже не покупатель молока (о чём Нина слегка сожалела), а барон. Он и его люди вернулись и привезли с собой кровельщика. И солому.

Вытерев руки о тряпку, Нина оглядела две телеги, полные соломенных связок.

— И зачем это?

Судя по всему, барон оказался основательным человеком, которому не нравилось, когда не удавалось выполнить чью-то просьбу.

— Поменять, — пояснил он, кивая в сторону крыши.

Уэстбрут снял с пояса меч и поставил его около крыльца, чтобы не мешал. Затем скинул и дорогую верхнюю одежду, оставшись в одной тунике и штанах.

Нина окинула его быстрым взглядом. Всё-таки барон был красивым мужчиной.

— И сколько это стоило? — поинтересовалась она.

Барон взглянул на неё, словно размышляя, стоило ли говорить о стоимости, но всё-таки ответил:

— Две монеты.

Нина удивилась, что так дёшево, но потом поняла, что барон, вероятнее всего, имел в виду вовсе не медь.

— Серебряных? — уточнила, молясь, чтобы это было так.

Отдавать за пару связок соломы золото Нине Андреевне совершенно не хотелось.

— Конечно, — ответил мужчина.

Нина выдохнула. Слава всем богам.

— У меня сейчас нет денег. Я позже заработаю и отдам.

— Не надо, — отмахнулся он. — Ты кормила нас. Мы в расчёте.

Нина хотела поспорить, но не стала.

Она некоторое время наблюдала, как мужчины дружно снимали старое покрытие, чтобы положить новое, а затем направилась к печи во дворе — готовить ужин. После подоила коров и полила огород, беря воду в колодце, выкопанном на участке.

На следующий день барон не уехал, поскольку крыша не была доделана. Вчера они успели лишь снять старый материал.

— Сначала перекроем, — сказал он с утра.

Нина кивнула, наливая ему в кружку ещё молока.

После завтрака мужчины продолжили заниматься крышей, а Нина сначала проверила, как прокисает молоко (ему требовалось ещё немного времени), затем продолжила работу на огороде.

Хватило часа, чтобы завершить работу. После этого она тяпкой взрыхлила землю вокруг посадок. Закончив, Нина встала перед огородом и осмотрела его.

— Красота, — резюмировала она, довольно вздыхая.

У барона и его людей работа тоже спорилась. Накануне они сняли старый материал, утром поправили кое-где обрешётку и принялись укладывать новую солому.

Ближе к вечеру Нина, проверив молоко, поняла, что оно превратилось в простоквашу. Можно было делать творог.

Крышу за день доделать не успели, поэтому вечером все снова поужинали и легли спать.

Утром Нина первым делом подоила и выпустила пастись коров. Затем натаскала воды в одну из лоханей, планируя позже постирать кое-какие вещи. После этого проверила творог. Тот был готов. Достав из ткани, Нина хорошо его разрыхлила. Продукт получился сухим и рассыпчатым.

Немного подумав, она решила разнообразить завтрак. Замесила тесто, а затем принялась за начинку. Взяла творог, соль и укроп и всё перемешала. Затем закатала начинку в тесто и обжарила.

В прошлой жизни она очень любила это блюдо, поэтому и здесь при первой возможности приготовила его. Оно навевало воспоминания о детстве.

— Не стоило, — заверил Уэстбрут, когда Нина поставила перед ним тарелку с лепёшками и кружку с молоком.

Несмотря на свои слова, от угощения барон даже не думал отказываться. Подвинул ближе и с аппетитом впился зубами.

— Вкусно, — произнес молодой барон, бросив жадный и хищный взгляд на стопку с лепёшками.

— Ешьте, ваша милость. Я могу ещё напечь, — пообещала ему Нина, улыбнувшись.

После завтрака, мужчины вновь принялись за крышу. Было видно, что осталось совсем немного. Так и вышло. Ближе к обеду кровельщики полностью завершили работу.

— Готово, — оповестил барон, когда с крышей было покончено.

Нина заметила, что тот во время работы вспотел.

— Хотите ополоснуться? — предложила она, указывая на воду. Постирать можно будет и в другой раз.

Барон задумчиво взглянул на лохань, затем осмотрел себя и кивнул.

Нина перевела взгляд на топтавшихся позади воинов. Воды на всех не хватало. Судя по лицу барона, он понял, о чём она думала.

— Они могут помыться на реке, — заверил он.

— Да, да, — согласились мужчины и, весело переговариваясь о чём-то, ушли.

Никого из них такое предложение совершенно не смутило. Летом большинство селян купались в реке. Зимой предпочитали обтираться влажными тряпками.

Для очищения в основном использовалось зольное мыло. Но даже оно стоило довольно дорого, поэтому женщины с длинными волосами мыли головы редко, хорошо если раз в месяц. Волосы обычно заплетали в косы. Немудрено, что из-за такой гигиены у многих водились вши.

Те, у кого не хватало денег на такое мыло, использовали глину или песок. Впрочем, многие бедняки предпочитали не тратить время на мытьё.

— Будете мыться в доме? — спросила Нина.

Она понимала, что перед ней аристократ, которому требовались особые условия. Вопреки её ожиданиям, мужчина качнул головой, а затем стащил с себя тунику и бросил её на пенёк неподалёку.

Нина моргнула. Её взгляд сам по себе опустился ниже. На животе у барона отчётливо просматривались мышцы. По какой-то причине под её взглядом они напряглись ещё сильнее и будто дрогнули.

— Всё в порядке, я помоюсь здесь, — заверил он. Его голос звучал глухо.

Нина вскинула взгляд, подумав, что с её стороны было невежливо так откровенно разглядывать человека. Барон смотрел прямо на неё. Его взгляд был тёмным и пристальным.

— Тогда я принесу мыло, — торопливо произнесла она и скрылась в доме.

Поразмыслив над решением барона, она подумала, что тот, видимо, привык за время скитаний к более простым условиям жизни, поэтому и не собирался требовать особого к себе отношения.

Зольное мыло у неё имелось. Вместе с ним Нина взяла и пару тряпок, которые вполне могли сойти за полотенца. И, чуть поколебавшись, вышла во двор.

Осознав, что барон по-прежнему оставался в штанах, Нина испытала двоякие чувства. С одной стороны, она ощутила облегчение. С другой — разочарование. Когда ещё могла представиться возможность полюбоваться на красивое подтянутое тело?

— Держите, — напомнила она о себе и поставила глиняный горшочек с зольным мылом неподалёку от полной лохани. — Воды хватит?

— Хватит, — заверил Уэстбрут и принялся стаскивать с себя сапоги.

— Тогда я буду в доме, — Нина махнула рукой в сторону крыльца. — Если что-то будет нужно, зовите.

— Обязательно, — заверил мужчина и выпрямился.

Перед тем как свернуть за угол, она не удержалась и всё-таки оглянулась, а после вбежала в дом и захлопнула дверь.

Перед глазами ещё долго стоял образ мужчины.

Проклятое любопытство! Когда-нибудь оно её погубит!