Наши уже не придут 2

Глава одиннадцатая. Гурман

*8 июля 1918 года*

— Где Удальский и Воронов? — спросил Аркадий.

— В госпитале, товарищ полковник! — ответил старшина Говоров.

— Заразились? — уточнил Немиров.

— Никак нет! — ответил тот. — Получили ранения в ходе отражения немецкого контрнаступления. Капитан Удальский получил ранение в правое бедро, а капитана Воронова контузило — связка гранат взорвалась под броневиком.

Изобретательность немцев даёт о себе знать. Они уже придумали противотанковые гранаты, представляющие собой связку из корпусов Stielhandgranate, закреплённую на одной рукояти. Далеко такую не кинуть, но зато при подрыве она с высокой вероятностью выведет из строя экипаж броневика.

— Мне нужно в штаб… — вздохнул Аркадий. — Занимайтесь.

К счастью или несчастью для него, немецкое наступление уже утихло — результаты неубедительные.

В ходе вражеского контрудара, Красная Армия была вынуждена отступить на четыре километра на восток, но на следующий же день нанесла контрконтрудар и вернула утраченные позиции.

Потери — не менее двенадцати тысяч красноармейцев убитыми, ранеными и пленными. Немцы потеряли больше — что-то около тридцати пяти тысяч убитыми, ранеными и пленными. Австро-венгерские войска потеряли что-то около восьмидесяти тысяч солдат, но это преимущественно пленными.

По меркам Антанты, слишком малая цена за такой ошеломительный результат.

«Недовольны, ублюдки англо-французские», — подумал Аркадий, идущий к штабу и кивающий красноармейцам, приветствующим его по форме. — «Пусть привыкают. Никаких мясных штурмов, пока я живой».

Английский посол, как говорят, недоволен тем, что не взяли Будапешт. У Антанты, судя по всему, сложилось ложное впечатление, будто всему виной полное падение дисциплины австро-венгерских войск, а не какая-то новая стратегия РККА.

Упускается из виду, что фельдмаршал фон Макензен, после провала серии контрударов, подал в отставку и кайзер Вильгельм II принял её.

«Мы тут не в шахматы играем, а в нарды», — подумал Аркадий, заходя в штабной блиндаж.

— Смирно! — вскочил майор Конотопцев, дежурный по части. — Здравия желаю, товарищ полковник!

Георгий Николаевич Конотопцев — офицер сорока трёх лет от роду, рекомендованный Шапошниковым. Говорят, очень хорошо воевал на Кавказском фронте. Немиров, после полноценного собеседования, взял его к себе в штаб, на должность заместителя по боевой подготовке.

— Вольно, — разрешил Аркадий и прошёл к столу с картами.

1-я механизированная дивизия занималась сейчас активной обороной — бронеавтомобильные роты перебрасывались на самые горячие участки и оказывали там весьма эффективную огневую поддержку.

Особенно востребованы «Гарфорды-Путиловы», но их слишком мало. Путиловский завод занимается переделкой прибывающих из САСШ грузовиков, но на нём ещё заказ по переделке «Джеффри Квадов».

Пока не будет начато полномасштабное производство, бронетехники всегда будет мало.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться? — спросил майор.

— Разрешаю, — кивнул Аркадий, нависший над подробной картой города.

— Позавчера прибыли офицеры и унтеры от полковника Шапошникова, — сообщил майор.

— Устроили их? — поинтересовался Аркадий.

— Устроили, товарищ полковник, — подтвердил дежурный по части. — Звать их?

— В инструктажной собери, — сказал Немиров. — Буду там через двадцать минут.

— Слушаюсь, — козырнул майор.

С дисциплиной в Красной Армии всё строго. Наблюдатели от Антанты уже вслух изумлялись, что картина совершенно непохожа на ту, которую они видели в войсках при Временном правительстве.

Постепенно они будут накапливать информацию об РККА и начнут понимать, что всё не так однозначно, как им всем сейчас кажется. Все эти события, произошедшие с немцами и австрийцами — не досадные случайности, а закономерности.

Пока собирали новоприбывших, Аркадий изучил самые актуальные данные аэрофотосъёмки — по ним видно, что немцы вкапываются в землю перед Кошице и собираются сидеть там очень долго. Наступление Красной Армии не закончится, если не будет взят этот город, они это понимают, поэтому готовятся.

Ещё минут пять посмотрев на маркированные датами снимки, Немиров сложил всё, как было, после чего пошёл в инструктажную.

— Здравствуйте, — вошёл он в помещение.

— Здравия желаем, товарищ полковник! — приветствовали его офицеры и унтеры.

Всего их тут семеро, причём двоих из них Аркадий узнал.

— Итак, не будем затягивать: меня вы все знаете, — заговорил он. — В соседнем кабинете я буду проводить собеседование с каждым из вас — буду приглашать по очереди. Подполковник Булатов, личные дела ко мне на стол.

Небольшой кабинетик, ранее принадлежавший какому-то бюрократу средней руки, был определён для писарей службы материально-технического снабжения дивизии. Вот его-то Немиров и занял ненадолго.

— Штабс-капитан Тризна Дмитрий Дмитриевич, — произнёс Аркадий, ознакомившийся с личным делом офицера. — Почему решили записаться в Красную Армию только сейчас?

— Пробовал два месяца назад, товарищ полковник, — ответил тот. — Не взяли, так как штат обер-офицеров был переполнен.

— Понятно, — кивнул Аркадий. — 7-я Сибирская стрелковая артиллерийская бригада?

— 2-я артиллерийская батарея, — добавил Тризна.

— Но тут написано, что вы были лётчиком-наблюдателем, — произнёс Аркадий.

— Так точно, товарищ полковник, — ответил Дмитрий Дмитриевич. — До августа семнадцатого года служил лётчиком-наблюдателем, но затем был назначен командиром 2-й батареи.

«Орденов у него много», — обратился Немиров к личному делу. — «Шесть штук. Святая Анна — II, III и IV степени, Святой Владимир IV степени и Святой Станислав II и III степеней. Кадетский корпус кончал, артиллерийское училище кончал, отец — генерал-лейтенант интендантской службы. Но отец отправлен в отставку, в связи с расформированием штаба Юго-западного фронта».

Очень много офицеров было уволено в запас, по причине прекращения существования вверенных подразделений. Царской армии больше не существует, но офицеров её полным-полно. Причём среди них очень много хороших офицеров.

Аркадий решил, что такой человек ему нужен — будет капитаном. Если Шапошников в нём не ошибся, то можно будет, после испытательного срока, записывать Тризну в специальную подготовительную команду.

— Ладно, займете у меня должность заместителя командира 4-й механизированной батареи, — сказал Немиров. — Если покажете себя хорошо, будем рассматривать вас на должность командира. Всё, свободны.

Тризна козырнул и покинул кабинет.

А вот следующим соискателем был штабс-капитан Фёдор Иванович Толбухин. Его Аркадий хорошо знал, но не штабс-капитана, а маршала Советского Союза.

— Так, — заговорил Аркадий. — Вкратце опишите свой боевой путь.

— Кхм… — кашлянул Толбухин. — Поступил вольноопределяющимся в императорскую армию в декабре 1914 года. Прошёл курсы автомобилиста и был назначен солдатом-мотоциклистом, а затем и шофёром при штабе 6-й пехотной дивизии. В июле 1915 года закончил обучение и получил звание прапорщика. В 22-м Нижегородском полку прошёл обучение в ударном батальоне. Участвовал в Брусиловском прорыве, в ходе чего получил Анну и Станислава, а также звание поручика. В апреле 1917 года был избран, в ходе голосования солдатского комитета, командиром 14-го ударного батальона. В ходе Июньского наступления получил ранение, после чего до января 1918 года находился в госпитале. А в феврале был демобилизован.

— Почему не вступили в Красную Армию? — поинтересовался Аркадий.

— А я думал, что меня пригласили сюда в связи с моим рапортом, — удивился Толбухин.

— Возможно, что повлияло и это, — произнёс Аркадий. — Что ж, мне всё понятно. У нас при штабе есть место заместителя начальника разведывательного отдела — я буду наблюдать, как вы себя покажете.

— Я вас не подведу, товарищ полковник, — заверил его Толбухин.

— Даже не сомневаюсь, — улыбнулся Аркадий. — Можете быть свободны.

Следующим был Аленкин Александр Андреевич, подпоручик — показал себя во время контрнаступления на Румынском фронте. Его Аркадий взял в штаб, в качестве оперативного офицера.

После него пришёл Буланов Алексей Георгиевич, подполковник — проявил себя как хороший снабженец, поэтому был определён Аркадием в офицеры по снабжению.

За ним Немиров принял Герасимова Михаила Ивановича, штабс-капитана. Прославился он в гренадерском ударном батальоне, во время Брусиловского прорыва. Четыре ордена, Анна-Станислав, есть боевые ранения — его Аркадий решил взять командиром 4-го моторизованного батальона.

После был Георгули Михаил Михайлович, капитан, получивший известность как специалист по разведке. Две Анны, два Станислава, на портупее аннинское оружие. Хорошие разведчики Аркадию были нужны, поэтому он определил Георгули в разведбат, командиром.

А вот последним зашёл сам Александр Михайлович Василевский, ныне штабс-капитан.

Немиров и надеялся увидеть здесь вот таких людей. Шапошников знает многих, его уважают, поэтому ему не трудно было подать клич среди друзей и знакомых, что он ищет талантливых офицеров. А будущие маршалы, как хорошо знал Аркадий, показывали себя хорошо с самого начала.

— Садитесь, — указал он на стул. — Итак, Александр Михайлович, расскажите мне, как же так получилось, что мы до сих пор не видели вас в рядах Рабоче-крестьянской Красной Армии?

— Был у родителей, товарищ полковник, — ответил тот. — Сразу, как узнал, что идёт вербовка в Красную Армию — подал рапорт.

Аркадий подумал, что есть определённые проблемы с приёмом заявок — система работает плохо, раз уже второй кандидат жалуется, что на его рапорт никто не отреагировал.

— Сколько времени вы провели у родителей? — спросил он.

— В сентябре 1917 года я убыл в отпуск, — ответил Василевский. — В январе 1918 года демобилизовался. Причиной моего решения оставить воинскую службу послужило то, что генерал Щербачёв занял сторону Центральной Рады. Я не хотел воевать против большевиков, поэтому не вернулся. Уже в Костроме я узнал, что меня избрали командиром 409-го полка, но в расположение я не выехал. Как оказалось позже, это было правильным решением.

Это было очень дальновидно с его стороны — не возвращаться на Румынский фронт. 409-й полк 103-й пехотной дивизии был среди тех национальных подразделений, которые восстали против Советов. Возможно, вернись Василевский в часть, ему бы потом пришлось воевать против своих.

Аркадий не знал, что случилось с 409-м полком, но точно ничего хорошего.

— Мне всё понятно, — произнёс он. — Вас рекомендуют как очень талантливого тактика и храброго офицера — нам нужны такие. Назначаю вас в штаб, начальником оперативного отдела.

Немиров хотел посмотреть, как себя покажет Василевский, чтобы удостовериться наверняка. А вот потом, после тщательного испытания, можно начинать тактическое обучение. Задействованы будут все дивизионные офицеры, от младших лейтенантов до полковников.

Его план — подготовить костяк новой тактической школы. Молодые офицеры, как известно, лучше усваивают новое, поэтому Аркадий рассчитывал, что его новаторская стратегия манёвренной войны прочно осядет в умах новичков, у которых впереди большое будущее.

*19 июля 1918 года*

— Смотрите, — Василий Алексеевич Дегтярёв взвёл оружие. — Стреляю!

Он нажал на спусковой крючок и пистолет-пулемёт выдал единственный выстрел, после чего его заклинило. Дёрнув затвор, Дегтярёв извлёк заклинивший патрон, после чего снова взвёл оружие и продолжил стрельбу.

Получилась очередь на восемь выстрелов, после чего оружие вновь заклинило.

— Пока что, только так, — вздохнул он. — Но вот второй…

Дегтярёв положил первую модель на стол и поднял с него вторую.

— Обратите внимание, патрон — 6,5×25 миллиметров, — произнёс он, после того, как извлёк магазин на 15 патронов. — Магазины, кстати говоря, работают неплохо, но на десять патронов получаются надёжнее.

Вернув магазин в приёмник, он взвёл пистолет-пулемёт и начал стрелять по мишени. Сразу было видно, что отдача у этой модели существенно сильнее — Дегтярёв прилагал усилие, чтобы удерживать прицел. Зато был отстрелян весь магазин.

— Попробуйте, — предложил он Аркадию.

Тот принял пистолет-пулемёт и новый магазин.

Перезарядка была для него интуитивно понятной — крепление магазина осуществлялось по принципу АК. Принцип работы защёлки скопирован полностью — Аркадий начертил его по памяти, а Дегтярёв приспособил в своём оружии. Правда, защёлка размещается не прямо у предохранительной скобы, а чуть дальше и исполнена как отдельный элемент. Это может создать отдельные проблемы при эксплуатации, так как защёлка торчит, но Дегтярёв о недостатке знает и думает, как можно его устранить.

Затвор поддался очень легко — через окно выбрасывателя Немиров проследил, как патрон вынимается из магазина и помещается в ствол.

Вскинув оружие, Аркадий прицелился в мишень и открыл огонь. Пистолет-пулемёт ощутимо толкнул его в плечо. Вылетело несколько пуль — он хотел проверить, реально ли стрелять одиночными.

— Какой удалось добиться скорострельности? — поинтересовался Аркадий.

— Восемьсот пятьдесят выстрелов в минуту, — ответил Дегтярёв. — Меньше не получилось, но я уже давно думаю над задачей. Возможно, пружину дополнительную поставить, перед затвором, но это усложнение… Или же ослабить возвратную пружину… Думаю.

Аркадий, тем временем, вновь вскинул пистолет-пулемёт к плечу и начал стрелять. Выстрелив остаток магазина, он уже было собрался опускать оружие, но затем увидел, что затвор не закрылся. Оказалось, что последний патрон заклинил.

— Есть над чем работать, — произнёс Дегтярёв.

— Несомненно, — кивнул Аркадий и извлёк не сработавший патрон. — Хотя, хорошо, что сбой пусть и повторяющийся, но не критический.

— Это потому что затвор свободный, — сказал Василий Алексеевич. — С пулемётами у нас всё не так гладко…

— Скоро привезут MP18, — сообщил ему Аркадий. — Отправим сразу в Ковров, к вам на завод. Посмотрите, чем немцы балуются — может, сумеете позаимствовать что-то?

Крупнейшая проблема Машиненпистоля 18 — ненадёжный магазин. Барабанный магазин типа «улитка» был сложным в производстве и ненадёжным в эксплуатации. Но кайзеровская армия готова терпеть это ради одного преимущества, жизненно необходимого штурмовым группам — непревзойдённой огневой мощи.

У них нет на вооружении полноценных ручных пулемётов, поэтому они вынуждены носить на себе суррогаты в виде MG 08/15 или самого свежего MG 08/18.

О последнем стало известно относительно недавно — исключительно по трофеям.

Немцы, скрепя сердце, избавились от водяного охлаждения и уменьшили массу исходного MG 08/15 до 14,5 килограмм. Это уже можно назвать чем-то вроде ручного пулемёта, но с рук из него стрелять всё ещё нельзя, потому что лента на 100 патронов весит примерно четыре килограмма. Стрелять с рук из пулемёта, весящего 18,5 килограмм, под силу только тяжелоатлету.

Впрочем, главное не то, что они уменьшили вес пулемёта. Главное, что случилось — они сняли водяное охлаждение, оборудовали пулемёт перфорированным кожухом, который весит почти ничего, и потом обомлели — оказывается, чрезмерного перегрева, в новых условиях эксплуатации пулемёта, не возникает. Оказывается, воздушного охлаждения, в новых условиях, достаточно.

Что за новые условия? А это тактика штурмовых групп. Им не нужно непрерывно поливать свинцом бесчисленные волны смертников, поэтому стрельба «короткими очередями на 100 патронов» больше не требуется. А в этом случае не нужно охлаждать пулемёт водой — минус четыре килограмма.

Оригинальный MG 08, как известно, может отстрелять непрерывно 500-600 выстрелов, но в процессе выкипят все четыре литра воды в охлаждающем кожухе. Если подавать в кожух воду из отдельного контейнера, то продолжительность непрерывного огня могла увеличиться до 1200-1500 выстрелов — такая система применяется на броневиках РККА.

А вот MG 08/18 быстро «потухнет» после непрерывного отстрела полной ленты на 100 патронов. И ничего с этим поделать нельзя — системы быстрой замены ствола предусмотрено не было. До MG 34 им нужно дойти эволюционным путём…

Ещё одной инновацией, которой «поделились» немцы, являлось внедрение в MG 08/18 патронного короба. Вроде бы простая вещь, но до этого надо додуматься. Обычно ленточные пулемёты стреляют с висячей ленты, что сильно ухудшает мобильность расчёта, а также вызывает вопросы по поводу защиты от загрязнения, но короб решает все эти проблемы.

В общем-то, немцы пошли в правильном направлении, раз уже разработали пулемёт поддержки пехоты, имеющий ленточное питание.

Некоторые офицеры Красной Армии питают иллюзии насчёт необходимой системы питания пулемёта. Есть популярное мнение, что Мадсен — это уже пик совершенства, придающий стрелковому взводу всю необходимую тактическую гибкость. Аркадий же считает, что ручным пулемётам нужно именно ленточное питание, так как это проще и надёжнее магазинов. Ну и Мадсен — это далеко не самый совершенный из пулемётов. К тому же, магазинные пулемёты очень неудобно размещать в танках.

В качестве идеального решения на ближайшие тридцать лет он видит некий аналог РПД. По поводу сменного ствола — это большой вопрос, но вот лента на 100 патронов, размещаемая в барабане, представляющем собой обычную жестянку, это обязательно.

С таким пулемётом, весящим не более 8-9 килограмм, если считать со снаряжённым барабаном, можно закрыть все вопросы на уровне отделения.

Обдумывая вопрос насыщенности подразделений ручными пулемётами, Аркадий никак не мог прийти к какому-то определённому решению.

Ему известно, что Великую Отечественную СССР встретил с одним ручным пулемётом в отделении. То есть, на взвод было три пулемёта, в роте было девять пулемётов, а в батальоне их было двадцать семь. В принципе, у Вермахта было точно так же.

Современный Немирову мотострелковый батальон, аналогично, имел примерно двадцать семь пулемётов.

Нужно ли придумывать что-то новое или лучше воспользоваться опытом, прошедшим десятилетия войн?

— Очень хочу посмотреть на MP18, — произнёс Дегтярёв. — Если будут интересные решения — обязательно попробуем позаимствовать. Мы не гордые.

— Если решение хорошее — чего бы не позаимствовать? — улыбнулся Аркадий, после чего посмотрел на пистолет-пулемёт под патрон 3×25 миллиметров. — Нужно что-то сделать с задержками. Будет нехорошо, если они сохранятся в серийных моделях.

В принципе, это главная болезнь пистолетов-пулемётов со свободным затвором — иногда случаются задержки. А если добавить к этому ненадёжный магазин, то это становится системной проблемой.

— Будем разбираться, — произнёс Василий Алексеевич. — Ах, забыл совсем! Товарищ генерал-майор как-то обмолвился, что собирается начать разрабатывать ружьё против броневиков и танков. Ружьё будет использовать пулю калибра 4,5×54 миллиметра. Владимир Григорьевич хочет удлинить ствол винтовки системы Мосина, чтобы пуля дольше разгонялась — ожидаем высокого бронепробития.

— Дело хорошее, — кивнул Аркадий. — Но имейте в виду, что бронирование танков и броневиков будет расти. Нужно делать задел на развитие.

— Обсуждали уже, — вздохнул Дегтярёв. — Только это не ко мне надо, а к другим конструкторам-оружейникам. Мне гораздо ближе пулемёты, а патроны — это вообще новое для меня направление.

— Есть специалисты, — произнёс Аркадий. — Фокусируйтесь лучше на оружии.

*24 июля 1918 года*

— Бутерброд, сыр на сандвич, — скомандовал Аркадий. — Пармезан, сёмга и шпроты.

Это значило, что 4-я рота поедет в квадрат Б3, где ожидается сопротивление в виде живой силы противника при пулемётах и миномётах.

Никакой системности в условные обозначения намеренно не вносили, что делает для противника невозможным определить, что именно творится в эфире и что всё это значит.

— Гренка, сыр на холодец, — продолжал Аркадий. — Чёрствый пармезан и сёмга.

Это команда 13-му бронеавтомобильному взводу, что в квадрате Л11 требуется поддержка 7-й ударной роте, сражающейся со штурмовой группой при пулемётах.

— 2-я ударная рота докладывает! Цех у Горнады взят! — сообщил приехавший мотоциклист-вестовой. — Потери: двенадцать человек — убитыми, ещё четырнадцать — ранеными!

Мотоциклы у них появились в ходе «Пролетарской инвективы» — трофейные немецкие Wanderer 2 PS. Аркадий решил, что и такая моторизация тоже нужна, поэтому курьеры и вестовые начали перемещаться очень быстро.

— Отправляйся к 8-й ударной роте и узнай, как у них обстановка, — приказал ему Аркадий.

— Слушаюсь, товарищ полковник! — ответил вестовой и сразу же умчался.

Аркадий же вернулся в броневик и обратился к карте города.

Штурм города — это всегда очень и очень тяжело. Самые тщательные планы пасуют, когда сталкиваются с суровой городской реальностью.

С одной стороны, экипировка и вооружение ударных батальонов будто бы специально сделаны для городских боёв. С другой стороны, противник населил пригороды своими штурмовыми группами, которые никогда не стоят на одном месте.

Основные векторы штурма — север, восток и юг. Запад отрезан кавалерией и пехотой, но с той стороны штурм осложнён рельефом, поэтому Аркадий не рискнул.

Первыми к Кошице подошли броневики, которые вынесли оборону, потеряв при этом девять машин, которые были расстреляны бронебойными пулями, а затем уничтожены артиллерией.

Тем не менее, плацдарм был создан, в точном соответствии с планом, поэтому в город ворвались ударные батальоны, которые, первые несколько часов, быстро выбивали немецких стрелков, но затем в дело вступили штурмовые группы и началась ожесточённая борьба за квадратные метры городской площади.

Бронетехника тут особо не помогала — немцы, наконец-то, раздуплились и начали думать: в городе разместили скрытые позиции пушек системы Максима.

37-миллиметровый бронебойный снаряд способен пробить 20-25 миллиметров стали на дистанции до 500 метров, чего за глаза хватает для советских броневиков. На самом деле, этого хватает и против британских танков.

Mark I, как известно Аркадию, имеет бронирование лба и бортов не более 12 миллиметров, что с лихвой перекрывается бронебойным снарядом пушки Максима и даже винтовочными бронебойными пулями.

Успехи первого применения этих танков были обусловлены эффектом неожиданности и незнанием, как против них бороться. В итоге, они уже должны были выработать тактику борьбы с танками.

Судя по тому, что с каждым разом немцы оказывают броневикам всё больше и больше сопротивления, их военная мысль движется в правильную сторону…

— Пирог, котлета, красный перец, — скомандовал Аркадий, после того, как сверился с картой и актуальными координатами подразделений. — Рататуй.

Это приказ 13-му бронеавтомобильному взводу двигаться в квадрат В8, с уточнением, что силы противника неизвестны.

«Немцы, наверное, сочтут меня большим гурманом…» — подумал Немиров. — «Или изощрённым изувером, издевающимся над их бедой с продовольствием».

Австро-венгерских войск в Кошице, насколько известно, нет. Немцы им уже не очень доверяют, поэтому решили оборонять город самостоятельно.

Немиров бы тоже не доверял союзниками, начни они позволять себе такое. Они ведь даже почти не сопротивлялись, когда 1-я и 2-я конные армии вошли в прорыв и начали сеять в их тылах хаос со смутой.

Броневиков австрийцы боятся гораздо меньше, чем всадников с пулемётами системы Мадсена и саблями…

Пикинёров, кстати, Немиров посоветовал исключить. Пика — это окончательно устаревшее оружие, не отвечающее вызовам индустриальной эпохи. Вместо пики лучше взять дополнительный боекомплект.

— Товарищ полковник, у немцев артиллерия! — приехал другой вестовой.

— Я знаю, — сказал на это Аркадий, вышедший из командирского броневика.

— Автоматическая! — уточнил мотоциклист. — Три броневика 5-й бронероты в квадрате Е8 подбиты — экипаж ранен или уничтожен!

Аркадий забежал в броневик.

— Щербет, десерт на стол! — транслировал он в эфир. — Жюльен, суфле!

Приказ 5-й бронеавтомобильной роте прекратить наступление и отступить за пехоту. Жюльен, суфле — противотанковые средства противника в квадрате Е8.

37-миллиметровая пушка системы Максима — это, по сути, увеличенная версия пулемёта Максим, стреляющая полубронебойными или осколочно-фугасными снарядами в автоматическом режиме.

Полубронебойные снаряды — это снаряды, оснащённые донным взрывателем и зарядом взрывчатки. Взрываются они сразу после проникновения через броню, поэтому наносят очень большой ущерб членам экипажа броневика.

Изначально немцы видели в пушке Максима только зенитное орудие, но теперь, когда стало ясно, что против них системно применяют бронетехнику, приспособили орудие для не совсем типичной задачи.

Нужно учитывать наличие у противника ПТО. Грузить «Гарфорды» и «Джеффри» сверх того, что уже нагружено — это безумие. 20-25 миллиметров брони можно обеспечить только на очень ограниченной площади, что лишает всю затею смысла. Это значит, что уже сейчас нужно организовывать конструкторское бюро, которое начнёт разрабатывать полноприводную базу под будущий броневик.

Аркадий видел в качестве нового броневика нечто массой до десяти тонн, оборудованное бронированной башней под 37-миллиметровое орудие со спаренным пулемётом, несущее на себе лобовую броню толщиной не менее 20 миллиметров.

Ему нужен аналог американского M8, известного как «Грейхаунд». Точные характеристики этого броневика Немиров не помнил, но точно знал, что у него была колёсная формула 6×6 и орудие калибра 37 миллиметров.

Но РККА нужен полноприводный броневик с колёсной формулой 8×8 — и большой вопрос, удастся ли сконструировать что-то такое. Аналогов, по состоянию на середину 1918 года, как водится, нет.

8×8 — потому что Аркадий не собирался отказываться от десантного отделения хотя бы на четверых человек. Для того, чтобы таскать такую махину, потребуется мощный двигатель, что тоже серьёзный вопрос.

Возможно, лучшим вариантом станет нечто полугусеничное, как немецкий «Ганомаг». На Путиловском заводе, с личного разрешения Ленина, разрабатывают броневик на подвеске Кегресса, но перспективы его непонятны.

Фактически, если у них появится полугусеничный броневик, то это снимет большую часть вопросов с проходимостью. Такой машине и «ничья земля» не препятствие…

— Ратуша взята, товарищ полковник! — приехал очередной мотоциклист. — 1-я ударная рота потеряла сорок восемь человек — убитыми и тридцать одного — ранеными. Удерживают позиции, но потеряно три броневика 17-го броневзвода.

— Понятно, — ответил Аркадий и вернулся в броневик. — Грильяж, анчоус, шнапс.

Это приказ 16-му бронеавтомобильному взводу продвинуться к ратуше, чтобы прикрыть её.

Специально для этой операции он изменил нумерацию взводов, чтобы было удобнее ориентироваться. Так-то, изначально, все они имели нумерацию внутри роты, а теперь нумеруются по порядку.

Городские бои — это всегда высочайшие потери. Но, благодаря бронетехнике, они сильно снижаются, что определённо скажется на исходе операции.

Немирова успокаивало то, что немцам сейчас ещё хуже. Они теряют намного больше солдат, потому что у них слишком мало противотанковых средств, поэтому вопрос с городом практически решён.

Вестовые прибывали практически бесперебойно, актуализируя информацию о прогрессе штурма Кошицы. Медленно, но верно, немцы утрачивают город.

«А как будет, когда начнём воевать против корниловцев?» — подумал Аркадий, помечая на карте актуальную позицию 1-й ударной роты. — «Не сомневаюсь, что Корнилов отлично осознаёт невозможность удержания всех территорий, поэтому готовится к обороне городов вдоль Транссиба. Будет очень жарко».

Это абсолютно беспрецедентный опыт для этого времени — штурм города специализированными группами и при участии артиллерии.

На фоне загрохотала артиллерия. Мирные жители — вот кто страдает сегодня больше всего. Они теряют сегодня не только жильё, но и жизни.

Шли часы, в течение которых Аркадий вручную руководил действиями подразделений, практически каждым своим действием создавая противнику проблемы по всей линии боевого соприкосновения.

Но и враг тоже не сидел без дела — местами ему удавалось наносить успешные контрудары, что создавало неприятные выступы, которые Аркадий срочно подавлял силами из резервов.

В один момент город просто загорелся. Артиллерия тому виной или кто-то забыл выключить плиту, но в районе дворца Якова всё заполыхало.

Погружающийся в вечерний мрак город был освещён заревом мощного пожара. Бой не прекращался ни на минуту и большой пожар не стал для этого хоть сколько-нибудь веским поводом.

За прошедшее время немцы полностью утратили центр, что уже означало их поражение, но просто так сдаваться они не собирались. Некоторые их подразделения дрались в полном окружении или в полукольцах — таких, если не сдавались, приходилось уничтожать гранатами и немировками. А это новые пожары…

— Группировку вокзала выкурили и прижали к берегу, товарищ полковник! — сообщил очередной мотоциклист. — Сдаются!

— Отлично, — кивнул Аркадий, после чего внёс корректировку на карте.

Уже полночь, воздух пропитан удушливым дымом. В небе, время от времени, вспыхивают осветительные ракеты. Иногда высоко над головой пролетают красные и зелёные трассеры, создавая ощущение участия в некоем неснятом эпизоде «Звёздных войн» — оно преследует Аркадия всю его жизнь.

Ружейно-пулемётный грохот и разрывы гранат никак не желают умолкать. Обугленные руины домов и машин догорают в огне, который всё ещё продолжает бушевать. Непричастные люди гибнут, без какого-либо смысла, но с явной причинностью.

Оперативный штаб переехал в безусловно занятый центр города, откуда гораздо проще координировать добивание врага.

— Фуа-гра и бешамель, сыр на батончик, — дал Аркадий очередной приказ. — Пармезан с сёмгой.

Это значило, что 9-я и 13-я ударные роты должны выдвинуться в квадрат З14, чтобы противостоять стрелкам противника при пулемётах.

Каждая ударная рота оснащена радистом с радиоприёмником, перевозимым на тележке. Когда каждое подразделение всегда на связи, пусть и односторонней, это придаёт невероятную гибкость.

Вестовые, пусть и на мотоциклах, это слишком медленно для оперативного управления, а Немиров, благодаря радиосвязи, устранил половину «плеча» передачи информации. И это намного быстрее, чем у противника.

Идеально было бы как-то получить нормальную радиосвязь, но это его влажные мечты. Портативная радиостанция, которую сможет носить один человек — это продукт десятилетий разработки.

Можно было, конкретно в городе, решить всё с помощью проводной связи, но по этой «паутинке» слишком легко отследить передвижение подразделения и ударить ему в тыл. Этот риск не оправдан.

Кашлянув, Аркадий посмотрел на крышу городской ратуши. Над зданием развевается красный флаг с золотыми серпом и молотом в левом верхнем углу.

«Как это трогательно — серп и молот…» — подумал Аркадий.

Ленин обещал, что после успешного завершения операции, 1-я механизированная дивизия получит почётное звание гвардейского формирования. Будет особое дивизионное знамя, а к званию каждого офицера, сержанта и красноармейца в дивизии нужно будет прибавлять слово «гвардии».

Во время телефонного разговора, состоявшегося чуть меньше недели назад, Владимир Ильич заводил речь о расширении механизированной дивизии до корпуса или, что ещё лучше, армии. Аркадий, как смог, отговорил.

Дивизия — это оптимум. Лучше три отдельные механизированные дивизии, чем один механизированный корпус. Это стратегическая гибкость.

«Интересно, Антанта сделает какие-то выводы из случившегося?» — подумал Немиров, внося новые коррективы в карту. — «Немцы, я думаю, свои выводы уже сделали».

Напряжённо работая, он не заметил, как начался рассвет. Красноармейцы не спали со вчерашнего утра, это уже должно сказываться на потерях, но и штурмовать осталось недолго.

В небесах пролетел немецкий биплан. Он изобразил что-то вроде нырка и отпустил из креплений чёрную бомбу. Почти сразу после этого раздался не особо громкий взрыв в районе вокзала.

Застрекотали зенитные пулемёты, заставившие биплан активно маневрировать — и он делал это очень зря, так как каждый рывок снижал его скорость, что упрощало прицеливание зенитчиков.

После особо удачного попадания, двигатель зашёлся чёрным дымом, а затем и вовсе заглох. Биплан окончательно потерял скорость, после чего клюнул носом и рухнул где-то за рекой.

«Сколько должно быть сбито самолётов, чтобы немцы поняли, что это не череда роковых случайностей, а закономерность?» — спросил себя Аркадий.

Пулемёты ведь в зенитном батальоне не простые, а спаренные, со специальными прицелами. Особая разработка Тульского оружейного завода. Для этого пришлось сконструировать особый станок, который позволял задирать стволы пулемётов на очень большую высоту. Правда, синхронизация стрельбы достигнута не была, потому что это реально два пулемёта, стреляющие независимо друг от друга. Тем не менее, их эффективность против бипланов не вызывает никаких сомнений.

— Товарищ полковник, противник отступает! — сообщил прибывший мотоциклист-вестовой. — Они оставляют здания и пытаются прорваться на запад!

— Чили-1 и Чили-2, ваш выход, — транслировал Аркадий.

Будённый и Фрунзе, возглавляющие кавалерийские дивизии, должны ворваться в западную часть пригорода с двух сторон, чтобы поставить точку в этом затянувшемся противостоянии.

«Как закончим с отступающими, надо вводить резерв и налаживать оборону на западе», — подумал Аркадий. — «А потом, наконец-то, спать».

*7 августа 1918 года*

Марсово поле.

Личный состав 1-й Тверской механизированной дивизии был выстроен спиной к Румянцевскому обелиску.

Час назад прошёл военный парад, в составе которого перед восторженными зрителями проехали потрёпанные в боях броневики.

Кошице взят, немецкая группировка войск отступила и заняла оборону к западу, а на юге австро-венгерские войска были вынуждены оставить территории по линии Мишкольц-Ньиредьхаза-Клуж.

Причиной оставления территорий послужила уязвимость коммуникаций, которые легко могут быть перерезаны кавалерией.

Красноармейцы 1-й механизированной понесли серьёзные потери — 2812 человек только убитыми, а раненых ещё 1576 человек.

Противник же потерял гораздо больше. Подсчёт жетонов показал, что немцы потеряли убитыми около 8200 солдат, причём четверть из них была из состава штурмовых групп. Пленных взяли 9319 человек — они уже уехали под Вологду.

Больше всех, конечно же, пострадал город. Пожары тушить начали только после окончательного завершения штурма, поэтому сгорело очень много домов и зданий.

Санитарные проблемы обострила идущая вспышка испанки, поэтому Аркадию в то утро так и не удалось поспать. Кто, кроме комдива, может решить все эти проблемы с гражданскими, пленными и ранеными?

В итоге, организовали лагерь для пострадавших, выделили из собственных запасов провизию, наладили поставки воды, а затем уже переложили эту проблему на вышестоящее командование.

А сейчас, после длительного путешествия в Петроград, дивизию собираются наградить.

— Товарищи красноармейцы! — заговорил Владимир Ильич с трибуны. — Сегодня я стою перед вами, полными гордости и решимости, чтобы отметить вашу великую победу и самоотверженность. 1-я механизированная дивизия показала всему миру, что значит истинное мужество и стойкость! Ваша доблесть на поле боя, ваша способность преодолевать любые преграды и ваш неизменный дух привели нас к победе в Кошице!

Это была знаковая победа, но не стратегическая, а, скорее, политическая. Отношение Антанты к Советской России резко изменилось — у дипломатов и наблюдателей уже нет той великодержавной снисходительности и брезгливого презрения.

— Каждый из вас внес неоценимый вклад в нашу общую борьбу за справедливость и свободу! — продолжал Ленин. — Ваша готовность идти до конца, несмотря на все трудности, вдохновляет и восхищает трудящихся всего мира! Вы доказали, что Красная Армия способна на великие дела, что мы не остановимся перед лицом врага, что мы готовы защищать нашу Родину любой ценой!

Что-что, а говорить Ленин умеет. Речи свои он пишет сам, что выделяет его среди сонма различных правителей, многие из которых не способны и двух слов внятно связать.

— Сегодня я с радостью и гордостью объявляю, что 1-я механизированная дивизия получает почётное звание гвардейской! — вновь заговорил Владимир Ильич. — Это звание — знак высшего признания ваших заслуг и вашей преданности делу Революции! Отныне каждый из вас будет носить гордое звание гвардейца, и ваше дивизионное знамя будет символом мужества и чести! Символом освобождения трудящихся от гнёта империализма и рабовладельчества!

Аркадий уже видел это знамя — на красном полотне золотыми буквами написано название дивизии, а слева и сверху изображены серп и молот, и звезда.

— Вы показали, что значит быть настоящими защитниками нашей Родины! — перешёл Ленин к заключению. — Мы верим в вас, и мы знаем, что вы продолжите стоять на страже свободы и справедливости! Пусть ваше мужество и решимость всегда будут примером для будущих поколений! Да здравствует 1-я гвардейская механизированная дивизия! Да здравствует Красная Армия! Да здравствует наша великая Родина!

— Ура! Ура! Ура! — прокричали красноармейцы.

Ленин принял у Свердлова знамя и развернул его. Он спустился с трибуны и твёрдым шагом прошёл к дивизии.

Аркадий выполнил образцовое воинское приветствие, после чего принял из рук Ленина боевое знамя.

Далее Немиров встал перед полками.

— Поздравляю, бойцы! — громко изрёк он.

— Служим нашей Советской Родине!!! — единогласно воскликнули красноармейцы.