Написать Империю

Глава 21

Так как вершить закон может только правитель, рядом с любым поместьем, любым замом, должна была быть площадь для слушаний, и большая виселица для подведений итогов.

Разумеется, рядом с замком Герцога тоже была такая. На высокую трибуну можно было сойти по складной лестнице прямо с внешней стены крепости. Важные люди могли наблюдать казни со специальных трибун, а между виселицей и городом вмещалась целая прорва людей, которые смотрели на казни как на лучшее из доступных развлечений.

Сегодня был очень особенный день. Людей на площади было столько, что казалось собрался тут просто весь город. А вот трибуна для знати была пуста. Все те, кто должен был там сидеть, сейчас на коленях склонялись на деревянном помосте.

Больше пятидесяти лордов, имеющих право на землю в Герцогстве, были закованы в странные кандалы и были выведены к горожанам на потеху толпе.

— Здравствуйте, мои люди!! — Громогласно прозвучал голос юного Лорда. Так громко, как будто бы был усилен магией.

Мало кто знал, как Рохан выглядит. Люди слышали его имя, но никогда не видели, и вот сейчас имели честь рассмотреть его. Он вышел к толпе, обратился ко всем.

Мои люди… — говорил он. Все те, кто стоит сейчас там, на коленях, тоже считают людей на земле своими. Вот только Лорд Рохан точно вложил в эти слова другой смысл.

И как подтверждение этого, следом прозвучал ещё один крик.

— Вам! Всем! Не надоело⁇!! — Взревел юный Лорд, просто огорошив толпу.

Только один крик. Первые, сказанные от сердца слова, и они уже дали понять всем вокруг. Этот Лорд — другой.

— Жизнь! — начинал он свою речь. — Как много стоит жизнь, как вы думаете?..

Странный вопрос раздался над площадью.

— Я расскажу вам!! — продолжал кричать молодой лорд. Схватил за шею какого-то пленника и вытащил его на три шага вперёд, бросив его перед публикой.

Взял у своей помощницы лист бумаги, громко начав читать.

— Граф Бэрроу, — озвучил он имя пленника. — Многие его знают, верно? Железный рудник на горе Сапе принадлежит ему. — Не спешно представил Лорд обвиняемого. А за тем так же не спешно сказал. — За последний год — сто тридцать восемь детей, возрастом от семи до одиннадцати лет,

Из-за того что расширять шахтёрские туннели слишком долго и неэффективно, использовать лошадей в шахте было попросту невозможно. Единственными, кто мог быстро по этим туннелям двигаться между зонами для добычи и катать тележки с рудой, были дети.

— Мальчики, девочки, вставали с восходом солнца в четыре утра, а домой возвращались затемно, — говорил лорд. — Сто тридцать восемь из них, в прошлом году не выдержали. Цена жизни детей шахтёров — Рохан внимательно глянул на свой листок, — Три партии в карты с Баронессой Рэнай. Цветы из рассадника Герцогини Тэрэзии и десять повозок с элитным вином. Это то, на что он потратил деньги.

Рохан снова схватил Графа за шею и потащил к виселице. — Поставить осужденного к стене!

Пока в городе Рохан медленно читал приговор, в большом поместье, недалеко от шахтёрских посёлков, тоже разворачивалось своё представление.

— Графиня!! Графиня, беда!! — досмотри испуганная служанка вбежала в покои своей госпожи. — Там солдаты! Солдаты уже во дворе стоят!!

— Что случилось⁈ — женщина не поехала в замок Герцога, так как неважно себя чувствовала. Хотела отлежаться дома несколько дней, но стоило ей прикрыть глаза, как её дом оказался захвачен.

— Кто их пустил⁈ — вспылила она. — Что им от меня надо?

— Я не знаю… — всё, что могла ответить служанка. — Их точно кто-то из слуг впустил. Графиня… — всхлипнула та. — Вам лучше спуститься к ним… кажется, они вообще не шутят.

На висельной площади, кажется, никто просто поверить не мог.

— Убить его!!

— Господин, просто убейте его!!

Рохан вскинул вверх правую руку, останавливая вспыхнувший гнев толпы.

— Баронесса Кроу, — озвучил он имя всё тем же, холодным, не громким, отстранённым голосом. Хотя каждый на площади, благодаря магии, отлично эти полные ледяного гнева слова расслышал. — Десять жизней за прошлый год. Две девочки: Тринадцать и Пятнадцать лет. Два торговца. Один слуга. Три травника, два ремесленника.

Он даже причину ещё не назвал, а толпа снова начала заводиться, приходя в ярость.

— Цена их жизни — банка плохой косметики, — произнёс он. — Все, от травников: кто собрал растения, торговца: который баночку продал, служанок: которые эту косметику нанесли. Все они заплатили жизнью за то, что этой женщине не понравилось.

Рохан схватил женщину в красном платье за шею и снова, сам, потащил человека к виселице.

— Поставить осужденную к стене!!

— Что происходит⁈ Вы кто⁈

Толпа людей ворвалась в Баронское имение, выбив двери поместья.

Юный хозяин, будущий наследник Баронства, выбежал в коридор, увидев как его слуги здороваются с вошедшими неизвестными.

— Вы… — ошеломлённо прошептал он. — Вы, предатели!! Как вы смеете⁈

— Прошу прощения, ваша милость, — спокойно сказала ему главная горничная, десятки лет служившая в этом поместье. Она отошла в сторону, пропуская солдат. — Я не придавала вас, — бросила она равнодушно. — Просто выбрала жизнь. Разве это так плохо?..

— Барон Фанз…

— Барон Товер…

Рохан всё продолжал перечислять имена, и та ненависть, которую он подавлял у себя в груди, отчётливо передавалась толпе, даже через холодный, как лёд, голос.

— Когда я читал это… — заговорил он, когда последний из пленников был поставлен лицом к крепостной стене. — Когда я видел, как много людей отдали свои жизни вообще ни за что…

Бумаги в руках Лорда внезапно упали на деревянный помост.

— Единственное, о чём я мог думать… неужели настолько? — Он окинул толпу людей скорбным, почти пустым взглядом. — Неужели жизни моих людей. Жизни моих подданных… стоят настолько дёшево⁈

Он резко поднял свой голос.

— Неужели вы все, ваши жизни, ваши мечты, стоят так дёшево⁈ Неужели вы, мои люди! Те, кто с малого возраста и до ярких седин трудится каждый день, честно старается, пашет как мул, могут разменивать свою жизнь на такую нелепость⁈

И не дожидаясь ответа толпы, тихо ответил.

— Не могут! Да, верно! Не могут, конечно же!!

И вновь закричал.

— Конечно же нет!! Это всё чушь!

Окинул рукой всю толпу на площади.

— Вы все… стоите много больше! — сказал он.

Тихо. неспешно. Под замерший стук сердец горожан, которые никогда в жизни, ни разу, вообще ничего подобного от людей не слышали.

— Прошу вас, — громко говорил лорд. — Позвольте мне показать вам, насколько дорого. Насколько невероятно, баснословно, невероятно-пиздец-нахуй-блять как дорого, может стоить жизнь моего человека!

Под оглушающую тишину на площади, он снова обратился ко всем не с требованием. С просьбой.

— Я прошу вас поверить в меня, — говорил он. — Я знаю, как много горести вам пришлось вынести. Как много страданий, неуважения, несправедливости вам пришлось испытать. Я понимаю это. И всё равно прошу!

Обернувшись на пленников, чей приговор уже был известен, Рохан снова обратился к толпе.

— С завтрашнего дня, никто не посмеет калечить, пленять, убивать никого, пока он находится на моей земле. Торговля людьми, их свободой, будет приравнена к самому тяжкому преступлению из всех.

Перечень новых законов, реформ, был просто ошеломляющий. Налоги с крестьян больше не станут взыматься. Будут введены новые деньги, новая система учёта. Новое… да вообще всё!

Звучало так неправдоподобно! Просто немыслимо!!

— Просто доверьтесь мне, — в третий раз попросил Рохан. — Я обещаю вам, больше никто не будет умирать от мороза зимой, и от голода после дождливого лета. У вас у всех, у каждого, будет новый дом. Будет земля.

Он медленно, очень протяжно, глубоко вздохнул.

— Просто живите, ладно? — снова негромко попросил он. — Тихо. неспешно. Никого не боясь. Без страха, что завтра вас всех кто-то на поле боя угонит. Без ужаса, что собственным детям негде достать хлеб. Просто живите! Растите детей!

Его голос снова стал жёстким, стальным, и необычайно громким.

— Я обещаю вам, — почти проорал он. — Я костьми лягу! Собственного горба не пожалею!! Но никто в этом мире, ни зверь, ни человек, ни даже сам бог не сможет больше сказать вам, что ваши жизни, это — дёшево!!

…

— Дайте мне один шанс!

…

— И я не подведу вас!!