Начало новой истории

Ход зеленый: Глава 82: Жрица освоится в любом обществе

Сразу после того, как кончились занятия, Эктори вновь вернулась на Оргос, чтобы предстать перед королём Лирга.

Эктори, красивая и обаятельная, очень скоро нашла подход не только к королю, но и к его жене. Детское личико арии в сочетании с большими, смотрящими на всё с интересом глазами, и легкими изящными движениями, могли вызвать лишь расположение и симпатию. Жрица сразу дала понять её высочеству, что вовсе не претендует на её мужа, а приближённым короля показала себя как возвышенную служительницу богини, мало интересующуюся политикой.

Она довольно быстро обрядилась в не сильно роскошное, но всё же богатое платье, надела каблуки, затянулась в корсет местного образца, поверх того со вшитыми в него пластинками имперского золота, который всегда носила под одеждой, и уложила короткие, обычно непослушные волосы, в хитроумную причёску, по которой сложно было определить их длину.

В обществе аристократов она стала такой же как все — дамой из высшего света. Вела себя Эктори столь не принуждённо, и демонстрировала настолько четкое следование этикету, что королева старалась всегда взять её с собой на светские вечера, а многие дамы стремились оказаться в её обществе. За разговорами о моде, мужчинах и всякого рода безделицах Эктори понемногу обратила в свою веру самых влиятельных представительниц государства. С ней стремились говорить, у неё спрашивали совета, даже мужчины — не раз она ненавязчиво вклинивалась в разговоры купцов, так что по итогу они сами стали обращаться за помощью к Жрице, а все ответы её звучали столь размыто, что только те, кому она их давала, могли понять о чём на самом деле идёт речь. Понемногу знатные дамы стали подражать ей, принялись наряжаться в платья, похожие на те, что носила Эктори — с полностью закрытой спиной, и посыпать волосы белым порошком, читали те же книги, что читала она, или вернее пытались, ведь далеко не все из них были обучены грамоте. Эктори в свою же очередь обращалась к ним за советами о том, как бы лучше обречь в слова на бумаге, те или иные учения богини, создавая у них ощущение причастности к великому замыслу, усиливая чувство собственной значимости, заполучая всё большее расположение.

Жрица столь хорошо вписалась в общество благородных господ, что вскоре за её передвижениями перестали следить, теперь она могла спокойно отлучаться и обратно в Академию и на проповеди. Она вовсе не воспринималась как заложница, гарантировавшая мир между Новой Империей и Лиргом. Если бы ей в какой-то момент вздумалось просто взять и не вернуться из очередной поездки, осознание этого не сразу бы дошло до её «пленителей». Но она и не думала сбегать — в её голове созрел очередной занимательный план.

Проповедуя она вновь наряжалась в простое жреческое одеяние, и стоило в такие дни кому-то из знати увидеть её они удивлялись тому, как она умудрялась оставаться милой и в окружении грязных и жалких оборванцев — в их разуме отказывалось укладываться сознание того, что столь изысканная леди, какой её знали они, могла пешком проходить расстояния, которые им было нестерпимо утомительно преодолеть в карете. Жрица выглядела слишком уж хрупкой и беззащитной, чтобы действительно являться той, о ком рассказывали сложившиеся вокруг неё легенды.

В какой-то момент всеобщее доверие к Жрице, которая успела доказать всем свои учтивость и ум, возросли настолько, что она получило право присутствовать на советах, организуемых королём. Ей не предоставили отдельного места, даже высказываться дали возможность только тогда, когда к ней обратятся, но этого уже было достаточно: ни одна другая женщина, кроме разве что в редких случаях самой королевы, не имела и такого права. Тем более, что главная цель Эктори была достигнута: она без труда и притом абсолютно честным путём получала всю интересовавшую её информацию, часть из которой незамедлительно отправлялась в Роргост, а другая — бо́льшая, — оставалась в полном её распоряжении — Эктори понемногу начинала сомневаться в выгодности выбранного ими пути. Пусть у неё было достаточно времени на то, чтобы без спешки и излишнего насилия создать на Оргосе единое государство, всё же она по юности своей не любила ждать слишком долго, а Лирге перед ней открылась прекрасная возможность изменить вектор движения объединения, перенести точку его начала из Роргоста в столицу Лирга — Тзелос.

Королева очень скоро дала Эктори пообщаться со своим юным сыном, притом ещё и наедине. Мальчишка был поздним ребёнком и при том единственным, от того родители порой слишком сильно опекали его, не давая необходимой в его возрасте возможности ошибаться и получать необходимый опыт разбитых коленок. Глядя на королевского сына Эктори поняла, что её отец и мать были гораздо мудрее в этом плане: мать, казалось душившая её своей опекой, на самом же деле прикрывала глаза на некоторые из её шалостей, давая возможность самолично осознать, что взрослые совсем не дураки: если они чего-то не делают, значит это принесёт больше убытков, чем настоящей пользы.

К королевскому сыну Эктори нашла подход куда быстрее, чем к его родителям. Она дала Мо́нору то, в чём он больше всего нуждался — стала верным другом, вовлекающим в разного рода опасные авантюры, о которых стоило только узнать его родителям, как всё тут же прекратилось бы, но он молчал, как молчала и парочка слуг знавших об этом. Все проказы они с Эктори держали в строжайшем секрете. До тех пор пока они оставались в столице Монор делал вид что целиком полностью погружён в науки, а по вечерам слушал «сказки» Жрицы об иных мирах и удивительных героях, которые всего парой слов или жеств могли смести не оставив и следа громадные армии. Эктори в своих историях задвигала принципы, выгодные для неё, готовя мальчишку через какое-то время стать либо союзником Ринора, либо его заменой.

Когда Монору со Жрицей позволялось покинуть столицу, уехать в один из сезонных дворцов, он не знал времён счастливее. Жрица стала той, кто обучил его фехтованию, показал как правильно держать меч, наносить атаки и уклоняться от них.

Монор внимательно наблюдал за наставницей, стараясь перенять у неё всё, начиная от движений и жестов, заканчивая манерой говорить. От его чуткого взгляда не укрылись некоторые странности, о которых в один из дней всё же осмелился спросить:

— А что с твоим глазом?

Эктори хохотнула, отшутившись:

— Чтобы быть настоящим, нужно быть неидеальным. — Указала на глаз, — вот мой изъян.

Монор в смущении отвёл взгляд, посчитав что своей бестактностью он обидел Жрицу, к которой он хоть и относился как к подруге, всё же не мог не признать того, что она была куда возвышеннее него, хотя и с точки зрения положения в обществе находилась куда ниже. Попытался исправиться:

— Он тебя вовсе не портит.

— Я знаю, — милая улыбка Эктори расплылась ещё шире.

— Тогда можно ещё поспрашивать? Я наблюдал за тем, как сражаются солдаты и как ведут себя аристократы дуэлянты, но ты мне показала совсем другую технику. Откуда она? В чём её цель? Как она появилась?

— Меч, это результат кропотливых трудов мастера, потому его нужно уважать, как и те силы, что были потрачены на его создание. Ведь этот благословенный труд подобен труду богов, создававших миры. Кузнец придал металлу форму и её нужно сохранить, не исказить, как нужно сохранить и форму нашего бытия. А когда ты останавливаешь удар чужого клинка своим, на нем появляются выщерблены, вмятины и трещины. Потому стоит вообще постараться избежать скрещивания клинков, как своих, так и чужих — решить возникшее разногласие не портя металла и не проливая крови, ведь и разумные боги не сталкивают миры решая свои разногласия, помня о нас, слабых и по сравнению с ними беззащитных. На тебя тоже вскоре возляжет ответственность за чужие жизни, ты ведь будешь думать о них, так же как разумные боги?

— Конечно. Но ты же поможешь мне?

— По мере своих сил.

Монору очень не понравился её ответ, он ожидал что Жрица просто подтвердит, что она всегда будет рядом. Он вспомнил, что Жрица на самом деле была пленницей всего на три хода, потому он с надеждой спросил:

— А ты не покинешь меня, когда появится такая возможность?

— По своей воли нет, обещаю.

На какое-то время воцарилось молчание, которое нарушил Монор, решившись задать ещё один не дающий ему покоя вопрос:

— А сколько тебе ходов?

Эктори на какое-то время задумалась, так что Монор уже успел пожалеть о своём любопытстве. Он долгое время пытался определить возраст своей подруги и посчитал, что ей должно быть около двадцати трёх — на пару ходов больше чем ему, но она могла спокойно путешествовать в одиночестве, покинув родительской дом. Вряд ли такое было бы позволительно девушке, тем более не достигшей возраста самостоятельности, значит ей было больше двадцати шести, а с учётом того, что вера в новую богиню существовала уже больше трёх ходов, и всё это время Жрица странствовала с проповедями, ей должно было быть около тридцати, но она совсем не выглядела на этот возраст.

Эктори кивнула, окончательно убедившись в правильности своих расчётов, ответила с присущей только ей непринуждённостью:

— Тринадцать с половиной.

Монор потерял дар речи, глупо уставившись на мудрую девушку, которая оказалась совсем маленькой девчонкой, попытался спросить что-то, но не смог собрать в одно предложение разбегавшиеся в смятении слова.

— Эктори наклонилась к нему, немного присев, оглянувшись, словно убеждаясь, что их никто не подслушивает, шепнула на ухо:

— На самом деле я пришла сюда из другого мира. Того, где обитают боги. Того, где есть герои, подчиняющие своей воли плоть бытия.

— Тебя отправила Ар?

— Таково было её желание — перефразировала Эктори, давая себе возможность избежать лжи.

По истечению назначенных ей трех ходов в «плену», за которые в Академи прошло немногом больше одного акь, Эктори как и обещала не оставила Монора. Она по прежнему оставалась в Лирге, путешествовала вместе с королевским сыном по его территориям, привлекая к своей вере всё больше последователей.

За это время по её научению было отстроено почти тринадцаток храмов, один из которых находился на главной площади столицы. Все их Эктори самолично освятила, и всегда рядом с ней был Монор, который в какой-то момент изъявил желание тоже стать жрецом.

Король с королевой испытали по отношению к решению сына двоякое чувство. С одной стороны, если он станет несущим волю богини, то вряд ли окажется на передовой в случае военных конфликтов. Да и доверие к Эктори они испытывали едва ли не такое же, как к самим себе, Жрица на их взгляд как никто другой мог позаботиться об их сыне. Но с другой… Для Монора бы оказалась закрыта дорога к престолу, а значит Лирг остался бы без наследника. Как родители они подобному были даже рады — не стоило их дорогому мальчику самолично становиться частью всех этих интриг и склок. Но как правители они понимали, что подобное желание было в высшей степени неразумным.

Эктори отмела все их опасения всего одной беседой:

— Порядки нашей религии вовсе не запрещают жрецу быть кем-то ещё. Не нужно отказываться от своего титула, чтобы стать несущим волю богини, и не нужно снимать с себя жреческий сан, чтобы стать кем бы то ни было. Предыдущий глава храма в Роргосте был воином, он нёс волю богини и вместе с тем вёл за собой воинов Новой Амперии.

— Но сочетать титулы не позволяют законы Лирга, — возразил ей король.

— Так издайте новый указ, измените законы. Вы ведь полноправный господин этих земель, кому как ни Вам решать, что законно, а что нет?

— Подобное решение должно поддержать две трети членов совета министров… Думаю они вряд ли согласятся, тем более что тут сразу понятно, что предложение поступило от Вас.

Тут вмешалась королева:

— Они считают, что мы только и делаем, что следуем Вашей указке. Некоторые даже предлагали выслать Вас обратно в Новую Империю, мы пытались им доказать, что Вы только помогаете нам советами, ведь глупо не прислушиваться к вашей мудрости.

Эктори кивнула, заговорила холодно, таким тоном, словно бы перед ней были не правители государства, а провинившиеся дети:

— Решайте проблему, а не ищите оправдания. Вы их властители или послушные куклы?

Она хотела было ещё добавить: «Просто пригрозите им роспуском совета», но не стала. Она уже задала направление мысли, а самый последний вывод они должны были сделать сами — чтобы могли почувствовать, как они умны и сообразительны и не поняли, что нужное решение было им продиктовано.

Жрица ушла, а через несколько дней в центральном храме Лирга было проведено посвящение Монора в сан жрецов.