Начало новой истории

Ход синий: Глава 31: Теперь он остался один

— Когда он проснётся? — спросил Гэо оглядев Императора.

Роктвик, пожав плечами, проговорил виновато:

— Не знаю, я только усыплять умею. А обратно они обычно сами, когда захотят. Большинство через ур уже очухиваются.

— Это в том случае если они сначала хотят заснуть, а потом проснуться, — проговорил Гэо, искренне надеясь ошибиться в своей догадке.

— Ну да… — подтвердил его опасения ученик лекаря.

— А он не захочет просыпаться, — Гэо мотнул головой. — Этот никогда не захочет. Ему и там хорошо.

— Ну, можно попробовать проникнуть в разум. Но я не умею. Это вообще мало кто умеет.

— Замечательно! Чудный лекарь!.. — саркастически посмеиваясь, проговорил Гэо.

— Ну я пробовал… Со всеми было всё в порядке. Рано или поздно он точно вернётся… — попытался оправдаться ученик лекаря.

Гэо кивнул, взгляд его пробежав по комнате в поисках решения, зацепился за Вихрь лежавший на постели рядом с хозяином.

Гэо выхватил меч из ножен, тот издал недовольный лязг. В воздухе повисла неясная угроза. Роктвик опасливо оглянулся.

— Не ругайся, — проговорил Гэо.

Ответа ему не последовало, только линии на Вихре за пульсировали, словно бы в такт дыханию державшего его.

— Я всё равно не понимаю, что ты тут говоришь… Порой мне кажется, что наш Император спятил, общается с куском металла. И правда, что разумный? — между делом поинтересовался Гэо, продолжая свой странны монолог. — Ладно, помоги: Корэра неразумного спасать будем.

— … — Вихрь успокоился, свет стал слабее.

Гэо заговорил, тихо и чётко:

— Ты любишь жрать чужую кровь. Ты разрушаешь всё, к чему прикоснёшься. Поглоти же кровь упыря.

Вихрь дёрнулся, подтащил Гэо к Хафэру, нацелился в середину груди своего хозяина. Сыну Советника потребовалось немало усилий, чтобы сдержать готовый действовать клинок.

Гэо аккуратно надрезал кожу, лезвие плавно вошло в плоть, направляемое умелой рукой так, чтобы повреждения были минимальны. Меч словно стал жидким, затёк в созданный им разрез.

Гэо опустился на пол, тяжело вздохнув. Роктвик, сев рядом, поинтересовался, всё ли с ним хорошо, предложил как-нибудь помочь.

Гэо постучал пальцем по лбу:

— В голове полный хаос. У господина меч необычный, он создан и запрограммирован одноглазым. Поэтому для него совсем не проблема залезть в голову, отыскать желания, появившиеся быть может всего на мгновение, предложить его решение и захватить тело, заставить следовать уже его цели…

— Что эти мечи вообще такое? — испуганно поинтересовался ученик лекаря, знавший лишь то, что именно один подобный меч, стал оружием, лишившим Экора сначала глаза, а потом и жизни.

— Одно из «чудес» принесённых мироздателями. Верх магического искусства. Рукотворный разум, у которого нет этэ. Они не живые, но способны обучаться, а с некоторыми даже общаться.

Роктвик недоумевающе вскинул брови, худое длинное лицо его вытянулось ещё больше:

— Как это?

— Не знаю. Но на такое способны только Особенные мечи: Вихрь, Безымянный, Кара, Раузер, Эвизер и Пожиратель плоти. Может есть и ещё, но про них нам ничего не известно.

Гэо самостоятельно поднявшись подошёл к Корэру, попытался сосредоточиться на том, чтобы проникнуть в его сознание, но вскоре понял, что все его попытки не увенчаются успехом. Он, повернувшись к ученику лекаря, спросил:

— А сможешь потом рану зашить?

Тот утвердительно кивнул, предупредив, что в отличии от госпожи Ар, он ещё не научился сращивать так, чтобы не оставалось следов. Со словами: «А вообще хоть сейчас», ученик лекаря уже вытащил из кармана чехольчик с инструментами, залез на кровать, но Гэо поспешил его остановить:

— Не здесь же. Ты как вообще себе это представляешь? На него сядешь?

Не дожидаясь ответа Гэо подставил Роктвику кресло, вышел, велев присмотреть за Императором, пока они с Советником выспросят у Книги.

Некоторое время Роктвик просидел неподвижно наблюдая за Корэром, но тот даже не собирался возвращаться, и он решил изучить комнату — место где юный Император можно сказать жил. Зайти в неё конечно имел право любой, никто бы и слова не сказал — по законам, но никто никогда такого не делал, как никто никогда не заходил без спроса в дома где жил не он.

Комната оказалась скучной: небольшой шкаф, письменный стол, кресло — в котором сейчас он сидел, узкая кровать, полки, двери в коридор и в ванну. И книги. Множество книг сложенных аккуратным стопками по авторам, размерам или сюжетам. Книги везде. На столе. На подоконнике. На полках. На шкафу. И несколько даже на кровати, возле подушки.

Из любопытства Роктвик заглянул в шкаф, тот действительно оказался небольшим, и никакого искривления внутреннего пространства в нём не было. Нашёл целый ящик перчаток, разложенных аккуратным стопка по парам.

Не выдержав, он открыл и дверь в ванну. И там тоже был идеальный порядок, но только там был намёк на то, что в этой комнате обитает господин знатно го происхождения: купальня, настолько большая, что в ней могло бы поместиться трое, а если считать таких мелких как Корэр, то и все пятеро. Зеркало — от пола до потолка и шириной в сшод пэ.

Роктвик вздохнул с некоторой завистью но, чтобы не поддаваться не благородному чувству, поспешил закрыть дверь. Успел как раз к возвращению Гэо.

— Может Вам следует оторвать ещё и ваш любопытный нос? — усмехнулся сын Советника.

Ученик лекаря, стараясь не поднимать взгляд, сел обратно в кресло.

Гэо подошёл к Корэру, выставил правую руку, сделал ели заметное движение кистью, приказав: «Возвращайся». Меч вытек из раны, материализовался у него в руке.

— Мальчишку нужно притащить в реальность! Можно против его воли, — сказал он Вихрю тоном, не терпящим возражений.

— …

— Мне не важно, что ты там считаешь нужным, а что нет. Я дам тебе свою кровь, обещаю, а ты верни Корэра.

Вихрь, ярко засветившись от явного удовольствия, растворился.

Гэо поднял Корэра с кровати, кивнул ученику лекаря, велев, чтобы тот следовал за ним, требуя, исполнить обещанную работу.

— Знаете, учитель должен уже вернуться, — пробормотал Роктвик, только теперь осознав, что в случае провала он может и головы лишиться.

— Только что собирался работать прямо здесь и сейчас, а теперь на попятную… Книга сказала, что Ты.

Роктвик медленно кивнул, поинтересовался:

— А почему Вы у Книги сначала не спросили?

— Надеялся обойтись без неё. За ответ Она требует плату этэ, — терпеливо объяснил Гэо.

Срастив разрез на груди так, что остался немного не аккуратный желтоватый шрам, овальной формы, Роктвик недовольно осмотрел работу… Не выходило. Не получалось у него разгладить так, чтобы не оставалось следов. Он и на себе пробовал, но не вышло: на руке осталось несколько параллельных царапин, выглядевших так, словно их нанесли около хода или двух назад. Обернувшись к Гэо, он виновато проговорил:

— Не умею я, чтобы красиво… Всё в общем.

Гэо покачал головой:

— И руку тоже.

— Да как же я?.. — почти взвыл ученик лекаря, уже не радуясь тому, что во всё это ввязался.

Немного попричитав, Роктвик принялся за работу.

Тьму, приятную, обволакивающую, разрезал лучик света. Корэр попытался убежать, спрятаться, ему было хорошо в этой тишине, и не хотелось ничего менять.

Свет вырисовался в узнаваемый силуэт, приобрёл объёмную форму, стал почти осязаемым.

Корэр невольно подался вперёд, к девчонке в пышном розовом платьице, с огненно-красными косами и огромными зелёными глазами. Та схватила его за руку, потащила куда-то за собой, принялась рассказывать как много им нужно ещё успеть, что им просто нельзя сидеть.

Неожиданно Корэр почувствовал как под ногами появилась твердь. Он пошёл. Но что-то было не так. Не правильно! Он помнил не это!

Корэр, остановившись, опустился на непонятно откуда взявшуюся в пустоте плоскость. Девчонка плюхнулась напротив него, скрестив ноги, совершенно не заботясь о том, что она в юбке, разложила золотые крылья.

Крылья!

Она давно уже не показывала их.

Были ли они вообще?

Точно были!

Но после того как она ненадолго пропала, а потом вернулась вместе с Экором она почему-то их всегда убирала, никогда не показывала и не пользовалась. И после этого её волосы постепенно потеряли свой цвет.

Корэр наконец понял в чём было дело: перед ним был только образ, образ из ушедшего прошлого. Девчонка была другой, слишком мелкой, чтобы быть реальной.

— Кто ты? — спросил он, не сильно надеясь на ответ.

— О чём ты? Я это я. Ар, — посмеиваясь ответила девчонка, с таким выражением лица, словно бы её печалил заданный вопрос.

— Нет. Этого не может быть.

— Ладно, я твоё воспоминание. То, какой ты её помнишь, — сдавшись, проговорила девчонка.

— Уходи! — закричав, вскочил на ноги Корэр. — Уходи! Не может у меня быть воспоминание. Я обещал забыть.

Девчонка поднялась, слегка наклонилась к его уху, прошептала:

— Это ли ты обещал? Вспомни. В прошлое нужно не стремиться, о нём нужно помнить.

Корэр попятился, вцепился руками в свои волосы:

— Нет, я обещал не это. Была лазейка! Не точная формулировка! Я обещал играть! — хохоча он опустился обратно.

Девчонка, тоже сев, подползла к нему на четвереньках, обняла, шепнула:

— Пойдём.

— Куда? — непонимающе спросил Корэр.

— Это не важно. Главное идти. Двигаться, а не стоять на месте.

— Я хочу назад… Обратно… Туда где хорошо, — почти взмолился Корэр.

Но собеседница его осталась непреклонна.

— А я хочу, — настойчивее повторил он. — И ничего ты мне не сделаешь. Мы в моей голове.

— Да… Но нам нужно идти. Вспомни. Мы никогда не отступали перед трудностями. Мы преодолевали любые преграды. Помнишь, как ты учил меня летать? А я пыталась обучить тебя магии? Помнишь, как ты, когда родители были заняты, объяснял мне значения букв? Ведь это же ты научил меня читать. Ох, как же я ненавижу языки. Думала никогда не пойму, а ты научил. И магии мы тебя как-нибудь научим. Только пошли.

Девчонка, прижавшиь к нему ещё сильнее, зарыдала.

Корэр, посидев немного, глядя в пустоту, отстранил её. На него смотрела пара зарёванных, но широко распахнутых, зелёных глаз, и от этого внутри что-то менялось. Казалось он начинал чувствовать.

Но эмоции чуть не сгубили его уже несколько раз, он отвернулся, постарался отстраниться, проговорил:

— Ты не настоящая. Ты не Ар. И поэтому нет никакого мы. Я пойду сам. Пойду вперёд — обратно.

Сначала он ощутил тепло и комфорт свежей постели, после услышал пару голосов споривших о чём-то, и только потом пришла боль, говорившая о том, что это была реальность. Неприятная реальность.

Он попытался подняться, но сильные руки заставили остаться лежать. Открыв глаза, он встретился взглядом с Гэо и тут же сказал, неприязненно морщась:

— Девсы ходов бы тебя не видел.

— И я рад Вам, — демонстративно проигнорировав сказанное ему, добродушно ответил Гэо.

Хаэфэр тут же потребовал помочь ему встать, но Гэо покачал головой:

— Лежите. Лучше поспите.

— Я только проснулся!

Неожиданно вмешался Роктвик:

— Ваша светлость, Вы ещё слишком слабы. Вам ещё рано.

Корэр отмахнулся:

— Иди ты… ко всем богам. — Несмотря на все попытки его остановить, Корэр поднявшись, опустил ноги на пол, спросил: — Сколько я вот так провалялся?

— Чуть больше пары акь, — ответил Роктвик.

— И вы всё это время тут сидели?

— Нет конечно, — слабо усмехнулся Гэо, — Книга сказала…

Корэр недовольно покачал головой:

— До добра это не доведёт. Оставили бы вы Судьбу в покое.

Он поднялся на ноги, попытавшись сделать шаг, потерял равновесие, упал бы, если бы Гэо не подхватил.

— Ну и куда Вы собрались, господин. Нельзя Вам.

— Нормально всё, — пробурчал Корэр попытавшись вырваться.

— Я Вас донесу, если уж так Вам не терпится.

Корэр лишь продолжил капризничать:

— Я сам! Руку дай.

Вцепившись в плечо Гэо он дошёл до двери в ванну, дальше поплёлся сам, немного пошатываясь, хватаясь за полочки. Проведя по сенсорной панели включил прохладную воду, наполнил чашу, зачерпнув ладонью, плеснул в лицо, потом вылил на голову. Вытеревшись поднял взгляд на зеркало. Недовольно оглядел себя: ещё более бледный и худой чем обычно. Весь вид был каким-то болезненным. Щёки впали, вокруг глаз тёмные круги, шарниры неестественно выпирали. Штаны — единственная одежда, держались неизвестно на чём. Старые следы от ран стали заметнее, пожелтели, добавились новые.

Дрожащей рукой он коснулся груди, провёл пальцами по натянутой коже сращенного пореза, надавил ногтями, провёл ещё и ещё, от одного края к другому, расчёсывая рубец. Тихо произнеся: «Убожество», отвернулся, отправился обратно в комнату.

— Поели бы, — сказал Гэо.

На что Корэр не изменяя своему капризному тону, поспешил отказать.

— Нужно господин. Я Вам сюда принесу.

Лицо Корэра перекосило от того, что теперь забота о нём была не исполнением приказа, а доброй волей, потому он пробурчал в ответ, что может самостоятельно спуститься в обеденную комнату. Гэо, кивнув, направился к шкафу, но Корэр его остановил, потребовав:

— Принеси отцовскую рубашку.

Гэо немного не понимающие взглянул на Императора, но спорить не стал, вышел.

Корэр, взглянув на Роктвика, спросил:

— А Вам чего?

— А если Вам худо станет?

— Худо мне станет от Вашего присутствия, — всё так же едко отметил Император.

Выставив ученика лекаря, с трудом натянул серо-синие повседневные брюки, затянул потуже кожаный ремень. Попытался пройтись ни на что не опираясь. Дойдя до двери ария опустился на пол, надел простые туфли без каблука, ходить в них было удобнее, но выглядел он ещё ниже чем обычно…

Гэо помог Корэру одеться и застегнуть простую светло-голубую рубашку, без рюш, сборок, кружева и вышивки. У Ра только такие и были, он их ещё называл парадными, в остальное время он носил что-то с коротким рукавом или вообще без него, а объяснял это просто: «Движению никогда ничего не должно мешать». Отец был единственным, кого матери не удавалось вырядить. Хотя Ар тоже редко бегала в платьицах, смывшись из дворца она обычно переодевалась в одежду выменянную у мальчишек на сладости из других миров, которые там тоже на что-то меняла. С начала она конечно попробовала просто сходить к портному, но тогда её быстро нашли и Фор ещё долго рассказывала дочери как ей стоит себя вести, ведь она же девочка. Потом Ар обзавелась карманными деньгами и раздобыть одежду для неё стало вообще не проблемой. Он — Корэр — с матерью никогда не спорил, и к приключениям его не особо тянуло. Ему хватало того, что было не холодно. А Экору, как ему казалось, даже нравилось ходить во всех этих дорогих костюмах, правда когда он заправил брюки со стрелками в сапоги, Фор всплеснув руками сообщила, что ему не место в приличном обществе — сказала она это очень обидно, как умела только она. Тогда даже Корэру, никак к этому не относящемуся, стало стыдно. А брат просто ушёл и действительно не появлялся в Приличном обществе, в открытую шастая по мирам с бандой каких-то головорезов.

Неожиданно для себя Корэр заметил, что губы его расплылись в слабом подобие улыбки. Он тут же поспешил прогнать приятные воспоминания, напомнив себе: «Не обретать никакие эмоции — они делают слабым».

Держась за поставленный локоть Гэо, он прошёл вслед за другом через дверь в комнату для трапез.

Гэо помог Корэру усесться на один из пяти стульев за круглым столом, ушёл за едой.

Оставшись один, Корфэру печально вздохнул… Раньше напротив сидели отец и мать, а справа, придвинув свой стул поближе к нему, располагалась Ар. Она всегда вываливала перед собой странные вещички, добытые за городом или вообще в других мирах, и не куда было ставить тарелку. Мать обычно ворчала, требовала убрать все игрушки, и вообще вести себя прилично, она же девочка. Тогда Ар хитро щурясь пододвигала все вещи к отцу и отвечала: «А это папино», или к нему — Корэру — и тогда ответ был: «А это всё брата», порой она даже опускала ему какую-нибудь интересную безделушку в карман. Потом он всё складывал в особую шкатулочку, а когда место в ней заканчивалось, дарил всё сестре. Она быстро находила всему применение, и через несколько дней уже ходила с какими-нибудь редкими леденцами.

За столом был ещё пятый стул — для Экора. Но старший брат нечасто бывал на семейных ужина и завтраках, считавшихся чем-то вроде неотъемлемого ритуала начала и окончания дня. А когда он всё-таки приходил, и садился между отцом и Корэром, они с Ар всегда менялись местами. Корэр всё никак не мог понять, почему девчонке так нравилось проводить время с братом — для него Экор был кем-то вроде злодея.

Но это всё было тогда, а теперь он сидел за столом один, совершенно один. Теперь он был бы рад даже компании брата. Но и его не было. А Ар, единственная родная кровь в этих мирах, смотрела на него как на просто хорошего знакомого. Она всё с тем же интересом выслушивала любые мысли, но не помнила в нём брата.

Корэр залез на стул с ногами. Он был один. Мать не будет ругать его, за неподобающее поведение. Её нет. А лучше бы ругала. Ведь это же настоящее счастье, когда есть кто-то, кто хочет, чтобы ты поступал правильно.

Вошёл Гэо, поставив поднос с тарелкой чего-то не очень аппетитного, он схватил господина за запястье.

Корэр, опустил взгляд себе на грудь, и только теперь заметил, что разодрал недавно зарощенную рану до крови.

— Господин, держите себя в руках. И опустите ноги на пол.

Корэр отстранился, пробурчал в ответ:

— К чему всё это? Некому меня больше поучать. Вы с Советником мне не указ. Никто мне не указ. Как хочу так и поступаю. Уходи. Оставь меня! Это приказ!

Гэо положив перед ним ложку, ушёл, ничего не сказав.