На Грани. Книга вторая

Глава 3

Увидев берег, Лотэсса сначала не поверила собственным глазам — слишком уж мало времени они плыли. Король остудил ее пыл, заявив, что узкая светлая полоска на горизонте — вовсе не обязательно Граайя, а вполне может оказаться каким-нибудь островом. Подробной карты Темного моря пока никто не составил, по той простой причине, что из этих мест не возвращались. То есть возвращались, как теперь выяснилось, но шургатцы. Вот уж кто явно не желал делиться полученными знаниями с жителями Доэйи. Хотя, скорее всего, колдунам, оправившимся на Граайю в поисках могущества и преодолевшим Тропу безумных ветров, было не до того, чтобы радоваться открытию новых островов или архипелагов в Темном море и наносить их на карты.

Однако через некоторое время стало ясно, что права именно Тэсс и перед ними не остров, пусть и очень большой, а именно материк. Как и тогда, на Ай-Халла, корабль приближался к берегу неправдоподобно быстро. На этот раз море было спокойным. Цвет воды, по-прежнему темный, напоминал уже не смолу, а насыщено-синее ночное небо над Латирэ, каким оно запомнилось Тэссе. Девушка подумала, что они, должно быть, покинут судно так же, как оказались на нем, но ошиблась. На самом деле корабль приблизился к причалу, выдающемуся достаточно далеко в море. Сами собой опустились сходни. Валтор первым покинул палубу и, ступив на сходни, подал девушке руку. Оказавшись вслед за спутником на причале, Тэсс невольно обратила внимание на доски, из которых тот был сколочен. Какое-то очень редкое светлое дерево, достойного того, чтоб в Эларе из него делали самую дорогую и изысканную мебель.

Человека, стоявшего на другом конце причала, путники заметили не сразу. А когда заметили, обменялись удивленными взглядами, не решаясь высказать впечатления вслух. Больше всего Лотэссу поразила одежда незнакомца. Он был облачен в какой-то широкий балахон до пят. Тонкая ткань, ниспадавшая красивыми складками, переливалась самыми разнообразными цветами и оттенками. Тэсс, с трудом принявшая латирский обычай, предписывающий женщинам носить брюки, теперь была ошеломлена куда сильнее, увидев мужчину, который пренебрегает этой столь значимой деталью мужского наряда. Но сколь бы странным ни казалось одеяние незнакомца, так откровенно пялиться на него, конечно, не стоит. Тем более он может возомнить, что все дело в его внешности. Девушка невольно перевела взгляд на короля, словно сравнивая его черты с совершенным лицом граайца. Незнакомец был, безусловно, красив, но в красоте его таилось нечто странное, чуждое, почти искусственное. Что-то в нем казалось сродни совершенству мраморных изваяний. Юность лица была подобна вечной юности древних статуй. Взгляд то ли черных, то ли темно-синих глаз выражал безмятежность. А длинные волосы, частично заплетенные в косы, имели совершенно дикий, на взгляд Тэсс, голубой цвет. В общем, грааец был одновременно красив и странен, а оттого его привлекательность больше настораживала, чем располагала.

— Приветствую тебя, король, и тебя, Лотэсса, — загадочный мужчина и не подумал склонить голову — лишь одарил подошедших снисходительно-благосклонной улыбкой.

Впору бы удивиться, откуда ему известны имена прибывших на корабле, но за последнее время девушка практически разучилась удивляться чему бы то ни было, когда дело касалось колдунов и магии. Отсутствие брюк и голубые волосы поражали куда больше.

— Отрадно, что нам не нужно представляться, — не без сарказма заметил в ответ Дайриец. — Однако мы не обладаем подобной прозорливостью, и хотелось бы знать, с кем мы имеем честь свести знакомство.

Лотэсса к своему удовольствию заметила, что взгляд граайца утратил свою безмятежность, а темные глаза широко распахнулись от изумления. Только на миг, но все же… Видимо, возомнившие о себе невесть что могущественные колдуны не привыкли к подобной дерзости от тех, кого считают смиренными просителями, алчущими их тайных знаний.

— Можете звать меня Уивинорэ и обращаться на «ты», — мужчина уже взял себя в руки и вновь казался воплощением благожелательной снисходительности. — Мы здесь не приемлем излишних церемоний.

— Как я понимаю, вы… то есть ты, — видно было, что королю тяжело дается подобная фамильярность по отношению к незнакомцу, — оказался здесь не случайно. Ты ждал корабль?

— Именно так, — Уивинорэ кивнул. — Я — встречающий. Я — первый, кто принимает шургатских магов на берегах Моирры.

— Моирры? — переспросила Тэсс. — Вы так называете свой материк?

По идее, не было ничего удивительного в том, что жители материка зовут свою родину иначе, чем далекие доэйцы или даже шургатцы. Хотя, с другой стороны, Энлил и Ашейли, добравшиеся до этих мест, называли Граайю Граайей.

— Нет, материк свой мы зовем так же, как вы. То есть это вы зовете его тем именем, которое дали ему мы. Моирра — не вся Граайя, а лишь часть ее, одна из трех. Вы бы назвали эту часть страной, но это далеко от истины. Политика и борьба за власть чужды нам, поэтому и государств в вашем понимании мы не создаем. Кстати, о материках и государствах… Вы ведь не с Шургата?

— Нет, — ответил Валтор.

— Откуда же? — продолжал допытываться встречающий.

— А что, есть что-то, чего вы о нас не знаете? — насмешливо поинтересовался Дайриец. Говоря «вы», он скорее подразумевал не столько собеседника, сколько граайских магов вообще.

С одной стороны, его почти не скрываемая дерзость нравилась Лотэссе, с другой — стоит ли дразнить тех, от кого они сейчас зависят? Девушке показалось, что во взгляде граайца мелькнуло замешательство, которое, впрочем, практически тут же исчезло.

— Нам известно многое, а может быть известно еще больше. Если вы предпочитаете дружеской беседе копание в собственных мыслях, прошлом и будущем, то можно и так.

— Нет! — воскликнула Тэсса.

— Мы из Элара, — очевидно, Валтору тоже не очень хотелось проверять на себе способности колдуна. — Я, как вам известно, король — Валтор Малтэйр, а энья Лотэсса — дочь герцога Линсара и моя будущая жена.

— Вы, должно быть, полагаете себя чрезвычайно важными персонами, и у вас на родине так оно и есть, но здесь все ваши титулы и знатность — пустой звук. Важны лишь ваши способности к магии. Впрочем, не стоит продолжать разговор здесь, я приглашаю вас к себе.

Не успела девушка начать строить догадки, как они будут добираться до дома Уивинорэ, как уже все трое стояли в совершенно круглом полутемном зале с высокими стрельчатыми окнами. Разноцветные стекла составляли удивительной красоты витражи. На равном расстоянии друг от друга располагались двери. Ни одна из них не походила на другую, но каждая являла собой произведение искусства. Мебель полностью отсутствовала. Опять же, привыкнув к почти безграничным возможностям магии и магов, Тэсс куда больше удивлялась необычной комнате, которая, судя по всему, была частью дома колдуна, чем способу, которым они здесь оказались.

— Добро пожаловать! — с нарочитым гостеприимством воскликнул хозяин.

— Красиво тут у вас, — обводя помещение взглядом, искренне восхитилась девушка.

— Еще бы, — самодовольно согласился Уивинорэ, и не подумав поблагодарить за любезность.

Похоже, грааец, переполненный осознанием собственного превосходства, воспринимал их с Валтором как бедных просителей из провинции в приемной королевского дворца, с которыми можно не церемониться.

— До момента знакомства с наставниками вы будете моими гостями. Наслаждайтесь! Любуйтесь и запоминайте. Благодаря высокому положению у себя на родине и богатству вы сможете попытаться воссоздать нечто подобное, когда вернетесь в свою мрачную северную страну.

Этот заносчивый тип уже не на шутку раздражал Тэсс, знакомую с ним менее получаса. Но он был им нужен, поэтому ничего не поделаешь — придется терпеть. В конце концов, на Тропе безумных ветров встречались существа и похуже, чем этот синеволосый красавчик в цветной хламиде. Присматриваясь к царящему во всем разнообразию цветов, девушка начала догадываться, откуда берет истоки страсть шургатцев к буйству красок. Они всего-навсего подражали могущественным соседям. Скорее всего, подобную культуру перенимали колдуны, проходившие обучение на Граайе, и воплощали потом в своих жилищах. Им подражала сначала знать, а потом и все остальные. Правда, между шургатской и граайской любовью к разнообразным краскам имелось существенное различие. На Шургате разноцветье было ярким, пестрым, порой безвкусным. Грайское же сочетание красок казалось более естественным и гармоничным, переходы цветов были почти идеальными. Это как сочетание сочной зелени леса с насыщенной с голубизной неба и глубокой синью озера. Или прекрасные тона закатного небосвода, вроде разные, но идеально дополняющие друг друга и создающие единую картину. Или дивное разнообразие осенней листвы. Подбирая сравнения и размышляя на абстрактные темы, получалось отвлечься от мыслей, посвященных не слишком приятной персоне хозяина. Даже Ашейли по сравнению с ним казался милейшим созданием.

Тем временем Уивинорэ открыл одну из дверей и провел гостей в просторную комнату — круглую, подобно первой. Здесь также имелись витражные окна, однако если помещение, которое про себя Тэсс назвала атриумом, освещалось лишь приглушенным рассеянным светом солнца, пробивающегося через разноцветное стекло, то в этой комнате было куда светлее. Источником света служили не свечи или светильники. Нежное, но достаточно яркое сияние словно исходило от самих стен и куполообразного потолка. В отличие от атриума, здесь присутствовала мебель. Странная, непривычных форм, но в то же время красивая. Мягкие скамьи, диваны без спинок, кресла, предназначенные скорее для того, чтобы лежать, чем сидеть…

— Устраивайтесь поудобнее. Вы голодны? — колдун, видно, вошел в роль гостеприимного хозяина.

— Вы сейчас хлопнете в ладоши, и на столе появится еда? — Тэсса понимала, что это ребячество, но не могла удержаться.

— Во-первых, я велел обращаться ко мне на «ты», — он произнес именно «велел», а не «просил». — Во-вторых, хлопать в ладоши вовсе не обязательно. Мне достаточно просто захотеть.

И Уивинорэ тут же подтвердил свои слова делом. На низком изящном столике появились напитки и фрукты. Причем момент, когда еда возникла на столе, невозможно было проследить. Сложно понять, произошло это мгновенно или постепенно, скорее, складывалось впечатление, что так и было. Материал, из которого изготовлялись вазы, графины и бокалы, скорее походил на драгоценные камни, чем на стекло или хрусталь. Естественно, сапфиры или бериллы таких размеров просто не могли существовать в природе. С другой стороны, в обычной жизни вещи и не появляются из ниоткуда.

— Впечатляет, — хмыкнул Дайриец. — Надо полагать, при таких умениях слуги вам без надобности. Говоря «вы», я имею в виду всех жителей Граайи.

— Именно так, — кивнул хозяин. — Прислуга действительно не нужна тем, кто в состоянии сам выполнить любое свое желание. Кроме того, совершенно немыслимо, чтобы одни совершенные находились в услужении у других.

— Совершенные? — переспросила девушка, надкусывая удивительно вкусный розовый плод.

— Мы так зовем себя. Вы — люди, а мы — тегнари, или совершенные.

— То есть совершенные — не люди? — уточнила Тэсса.

— А у вас есть сомнения на эту тему? — Уивинорэ изогнул бровь, и лицо его приняло изумленно-презрительное выражение. — Лишь внешне мы похожи на вас, да и то условно, во всем остальном тегнари бесконечно далеки от людей. Для нас нет ничего невозможного. Мы полностью властвуем над материей мироздания и над собой.

— А друг над другом? — король, прищурившись, смотрел на собеседника.

— Нет, власть над другими тегнари — единственное, чего у нас нет, — судя по тону колдуна, данное обстоятельство его печалило. — Совершенные равны.

— Какая жалость, — покачал головой Малтэйр, явно этой самой жалости не испытывающий. — А разве два тегнари, объединившись, не будут сильнее одного?

— Совершенные никогда не объединяются друг против друга. Это дико и бессмысленно.

— Отчего же? — Дайриец, похоже, искренне заинтересовался темой.

— Каждый из нас живет лишь для себя. Каждый из нас в состоянии в одиночку удовлетворить практически любые свои желания. Людьми движут жажда богатства, власти или славы, достигнув которых, они сумеют воплотить в реальность свои мечты, и то не все. Совершенные же в любой момент могут получить что угодно одним усилием мысли. К чему нам деньги или власть?

— Богатства вам уж точно не к чему, — усмехнулся король, кивая на посуду из драгоценных камней. — Власть как способ получения благ — тоже. Но ведь власть или слава ценны сами по себе. Разве нет?

— Так думаете вы, — пренебрежительно возразил Уивинорэ. — Люди слабы, убоги и осознают свое ничтожество. Для того чтобы ощутить свою значимость, им нужно преклонение и подчинение себе подобных. Совершенные чужды изъянов и слабостей, им не нужно возвышаться в собственных и чужих глазах, унижая других. Те, кто не чувствует холода, не станут кутать тело в шкуры мертвых зверей, чтобы согреться. Впрочем, ты вряд ли поймешь.

— Отчасти я понимаю, — задумчиво проговорил Валтор. — Понимаю, но не верю. Не верю, что всех устраивает равенство, что никто не желает быть выше или сильнее других.

После этих слов лицо граайца мгновенно изменилось, что навело Лотэссу на мысль, что предположение короля попало в цель.

— Не выше, — даже голос Уивинорэ звучал иначе. — Сильнее! — с придыханием произнес он. — Да, жажда превзойти в других в силе — несбыточная мечта иных из нас. Впрочем, таких не много.

— Надо полагать, ты из таких? — Дайриец не спрашивал, а утверждал.

— Ты забываешься, человек! — тегнари, видимо, устыдившись минутной откровенности, нацепил на себя маску холодного высокомерия. — Я не собираюсь говорить о себе. По крайней мере, до тех пор, пока не узнаю, кто вы, зачем явились сюда и почему ведете себя столь странно и вызывающе по отношению к тем, кто бесконечно выше вас.