На Грани. Книга вторая

Глава 12

Итон потер пальцами виски, стараясь сосредоточиться. В последние дни комендант чувствовал себя крайне измотанным — и душевно, и физически. Безумные убийства заменили собой бесчинства ночной твари, явно затмив ее по размаху и жестокости. Почти все убийцы были схвачены. Торн принял бескомпромиссное решение казнить всех, кроме двенадцатилетней девчонки, убившей мачеху и брата. Но участь пойманных убийц не останавливала других. За эти дни сообщили о трех новых жертвах. Однако сегодняшний случай превзошел все ранее случившиеся.

Убили дворянина. Более того — аристократа. Иглис Дорелл принадлежал к старой и уважаемой фамилии. Правда, самого Иглиса уважать было не за что. Самодур и пьяница, уморивший двух жен и насмерть разругавшийся с наследниками — мерзкий был человек, что и говорить. Возможно, мир без него станет лучше. Но сам факт ужасной смерти столь родовитого жителя Вельтаны сильно усложнял и без того непростую жизнь столичного коменданта.

Иглиса прикончили слуги, объединившиеся ради такого дела. Это-то и пугало больше всего. Если до этого они имели дело с единичными случаями бешенства забитых и униженных людей, то теперь столкнулись с массовым помешательством. Итон постарался отогнать ужасное зрелище, представшее его взору пару часов назад в фамильном особняке Дореллов. Иглиса повесили. Но что с ним творили до этого, можно лишь догадываться. Многочисленные раны, багровые синяки, ожоги… Волосы грубо выбриты, а на лбу неумело вырезано то ли клеймо, то ли браное слово. Страшное зрелище! Хорошо, что он решительно запретил Альве ехать с ним, отослав ее во дворец за протектором.

Но самое мерзкое заключалось в том, что на этот раз убийцы разбежались до того, как стало известно о преступлении. Когда в доме двенадцать человек прислуги и все действуют сообща, скрыть свое деяние гораздо проще. Сложно сказать, когда бы вообще о смерти эна Дорелла стало известно, не откажись одна из слуг участвовать в вершении суда над хозяином. Миза — смазливая горничная покойной жены Иглиса — осталась в доме после смерти госпожи в качестве любовницы Дорелла. Точнее, даже не любовницы, а девицы для утех. Однако это положение делало жизнь Мизы в доме Дорелла более сносной, чем у других слуг. Девушку не то чтобы баловали, но хотя бы не обижали без нужды. Именно поэтому горничная отказалась участвовать в убийстве, забившись в одну из пустующих комнат. Бедняжка слышала кошмарные крики хозяина и в ужасе ждала, когда, расправившись с ним, обезумевшие люди придут за ней. Но, видно, опьяненные убийством, они просто позабыли об исчезнувшей наложнице ненавистного господина. Когда Миза, обнадеженная тишиной, длящейся несколько часов, решилась выйти из своего убежища, в доме не было никого, кроме изувеченного трупа хозяина, болтавшегося в петле, приделанной к люстре главной залы. Девушка-то и вызвала стражу, а теперь рыдала в одной из комнат комендатуры, ожидая допроса.

А Карст дожидался протектора, чтобы провести допрос в его присутствии. Кроме того, нужно было просто обсудить с Торном сложившееся положение, паршивое настолько, что дальше некуда. Только бы Альву опять куда-нибудь услать. И вообще, зря девчонка находится в самой гуще таких нехороших событий. Пользы от нее не меньше, чем от Мелвила, в порой даже больше, но совершенно ясно, что девочке здесь не место. Хотя отсылать ее обратно в Кузнечную часть, когда такое творится, еще худшая идея. Так Альва хотя бы находится под защитой его и Торна. Но на допросе ей в любом случае делать нечего. И ведь, опять же, упрется и станет обижаться, будто ее выгоняют из недоверия, а не заботясь о ее душевном покое.

Дверь отворилась, пропуская Торна. К облегчению коменданта, он был один.

— Где Альва? — первым делом спросил Итон.

— А разве ее присутствие необходимо? — скептически поинтересовался протектор. — Такой поворот меня сильно расстроит, учитывая то, сколько сил я потратил, чтобы ее спровадить.

— За что я вам искренне благодарен, — поспешил заверить Карст. — Итак, вы здесь, и мы можем допросить эту несчастную служанку из дома Дорелла.

Вскоре девушку ввели в кабинет. Смазливое личико больше не казалось заплаканным, как накануне. Да и тогда сложно было понять, плакала девица от жалости к зверски убитому господину или от пережитого страха за свою жизнь. Миза присела в неловкой попытке изобразить реверанс.

— Сударыня, расскажите о своем господине, — обратился к ней Торн.

— Ну, я прям и не знаю, что сказать-то, — замялась девушка.

— Как эн Иглис относился к прислуге? — конкретизировал вопрос протектор.

— Ох, — вздохнула Миза. — Меня-то он не бил… почти. А вот другим доставалось.

После этих слов мужчины многозначительно переглянулись друг с другом.

— Забижал эн Иглис прислугу-то, что уж тут говорить, — продолжала девица. — Вот только из недавнего… Хромому Тину, цирюльнику, голову самолично обрил за то, что тот волосы его милости постриг чуть короче, чем надо бы. Глену и Сорену велел выпороть Ольни, а ведь они приятели. Дарисе, поварихе, руки обварил горячим пуншем. Она лимоны туда не те положила, а хозяин возьми да плесни в нее прям из кувшина. А Луди…

— Достаточно, — Итон поморщился. — Характер вашего господина и его манера обращения с челядью ясна. Смею предположить, что устроенную расправу слуги воспринимали как акт праведной мести, — он обращался скорее к Торну, но ответила девушка.

— Истинно так, ваша милость! — горячо закивала она. — Ко мне Тайса подошла, она с Ольни — ну, с тем, кого выпороли — гуляла. Подошла, значит, и говорит: «Нету сил больше терпеть изверга этого. Надо его порешить и за все наши мучения рассчитаться». Вот так прям и сказала. И мне выбирать велела, с ними я или с господином. Только такие дела мне не по нутру! — рассказчица решительно тряхнула копной смоляных кудряшек. — Я сразу Тайсе сказала, что они все с ума посходили и дурное дело задумали. А она мне как прошипит в ответ: «Ну, ты сама свою судьбу выбрала, Миза». И как же мне страшно стало! Тайса ушла, а я ее возвращения дожидаться не стала. Убежала в старую гардеробную, где еще первая покойная госпожа свои наряды хранила, заперлась там и все ждала и боялась, что меня найдут. А уж когда они эна Иглиса мучить принялись… О богини, как же он кричал! И как только соседи не услышали или с улицы кто… Хотя стены-то толстенные, дом на совесть строили.

— Как долго это продолжалось? — перебил ее Элвир. — Я имею в виду истязание вашего хозяина.

— Ох, откуда же мне знать, ваша милость, — развела руками девушка. — Неужто думаете, что я с собой часы прихватила? По мне, так целую вечность тот кошмар длился.

— Понятно, — Торн на секунду прикрыл глаза, коснувшись указательными пальцами переносицы. — Миза, у вас нет идей, куда разбежались и где могли укрыться ваши товарищи?

— Почем я знаю, господин. У той же Дарисы родня в деревне есть. И у Сорена. А у Тайсы брат в городской страже служит.

— Надо полагать, что к стражнику они обратятся в последнюю очередь, — проговорил комендант. — Думаю, убийцы разделались с эном Иглисом ближе к рассвету. Самый тихий и пустынный час на улицах. Тем более особняк Дорелла находится в Светлой части, и живет там не рабочий люд, привыкший рано вставать. Даже слуги в такой час крепко спят… ну, кроме тех, что пытают жестоких господ. Я велел своим людям допросить местных, но осторожно, чтоб не пугать и не порождать лишних слухов. И, кстати, вас, сударыня, попрошу молчать о том, чему вы стали свидетельницей.

Миза поспешила их заверить, что будет молчать, как немая. После этого девушку отпустили. Возвращаться в опустевший дом, где она пережила такой ужас, бывшая служанка не стала. Сказала, что поживет пока у подруги в Заречной части. Оставшись вдвоем, мужчины продолжили обсуждение ситуации.

— Положение, однако, вырисовывается прескверное, — заметил Торн. — Смерть Дорелла в любом случае не скроешь. Это будет посложнее даже, чем с Шафирой Тарнийской. Ваши люди вывезли тело?

— Да, — кивнул Итон.

Тело вывозили, тщательно скрыв, но само по себе явление у особняка Дореллов в респектабельной Светлой части сначала городской стражи, а затем и коменданта породило слишком живой интерес к происходящему. Неизвестно, какая часть правды стала достоянием любопытных и жадных до сплетен жителей. Именно это рассчитывал выяснить Карст, поручая своим людям поиск свидетелей. Но допросам надлежало проводиться чрезвычайно деликатно, дабы допрашивающие случайно не сболтнули чего лишнего очевидцам.

— Лучше всего распустить слухи, что убийца Иглиса Дорелла неизвестен, а стража и власти усиленно его разыскивают. Известие о дюжине сбесившихся слуг, безнаказанно расправившихся с господином, напугает аристократов и воодушевит простолюдинов, недовольных своей участью. Однако вопрос, куда делись слуги, все равно может возникнуть. Не у дворян, конечно, этим дела нет до того, откуда берутся и куда деваются людишки, которые ходят за лошадьми, накрывают на стол или подают им платье. Зато прислуга из соседних особняков, знакомая с челядью Дорелла, наверняка заинтересуется, куда подевались их приятели. И хорошо, если бы беглецы не решились укрываться в окрестных домах. Не столь важно их всех переловить и казнить, как не допустить новой волны тревожных слухов в городе.

— Надеетесь спрятать молнию в небе? — невесело усмехнулся протектор. — Так у нас в Дайрии говорят. Не думаю, что получится долго скрывать от людей происходящее. Но сейчас самое важное даже не это. Куда важнее самим понять, что за дрянь творится вокруг и связано ли это как-то с на'ари, будь он неладен, с ильдовским проклятием…

— И с Закатом Мира? — закончил Итон.

— Пусть с Закатом Мира Энлил разбирается, — досадливо отмахнулся протектор. — А нам бы с Вельтаной разобраться. Кстати, насчет Энлил… Не позвать ли ее?

— Одну даму спровадили, другую пригласим? — Карст старался придать голосу безразличие.

— Мы оба прекрасно понимаем, чем Энлил отличается от Альвы. Впрочем, если вы так сильно не хотите тревожить хрупкое душевное равновесие колдуньи, будем разбираться сами.

— Я же не сказал, что возражаю, — со вздохом произнес Итон. — Пошлите за ней кого-нибудь во дворец. А до прибытия Энлил давайте все-таки попробуем додуматься хоть до чего-то. Мужчины мы, в конце концов, или нет? Сами же ругали короля и Альву за безоговорочное доверие Энлил и ее магии.

— Я и сейчас против того, чтобы полагаться на нее полностью, — ощетинился протектор. — Но полезным ее мнение все же может оказаться. Однако это вовсе не значит, что мы не будем строить собственных версий. Итак, что мы имеем? Слабые становятся палачами своих притеснителей. До сегодняшнего дня убийцы действовали в одиночку, необдуманно и не пытались скрыться от правосудия. Вряд ли они жаждали получить по заслугам, скорее, безумие настолько овладевало ими, что притупляло разум и чувство самосохранения. Впрочем, их душевное и умственное состояние заслуживает тщательной проверки. У нас ведь есть не казненные убийцы?

— Есть, — подтвердил комендант. — В тюрьме сидят трое. Двое мужчин и старуха.

— Старуха?! — Торн, которому еще не успели доложить о последних случаях, изумленно воззрился на собеседника. — Прикончила опостылевшего мужа — бабника и тирана?

— Соседку, — Карсту было не до шуток, пусть даже столь мрачных. — Уж не знаю, чего они там не поделили.

— Значит, кому-то из нас придется отправиться в тюрьму и допросить всех троих. Очень важно выявить, есть ли между ними какое-то сходство. Я имею в виду, что-то общее в состоянии, манере говорить, отношении к содеянному.

— Разумеется, — кивнул Итон. — Но, кроме заключенных, у нас еще десяток безумцев где-то скрывается. Интересно, расправившись с главным источником ненависти, несут ли они опасность для остальных?

— Полагаю, в ближайшее время у нас будет возможность узнать ответ, — хмуро заметил Элвир. — Пока же важно понять, что отличает слуг Дорелла от прочих. Ведь спланированное убийство уже куда меньше похоже на безумие. Вроде как тоже месть униженных притеснителю, но месть более продуманная и хладнокровная. Либо прошлые убийцы были безумны, а слуги Дорелла — нет, либо последние охвачены особой, более опасной формой безумия. Ну и последний вариант: все убийцы находились в здравом уме. Право же, не знаю, какой из предложенных раскладов сулит нам большие неприятности.

Обсуждение соображений и вариантов длилось около получаса, когда прибыла Энлил. Внимательно выслушав все, ведьма задумалась. Мужчины не тревожили ее, храня молчание.

— Помните, о чем рассказывали энья Лотэсса, король и Альва? — женщина в задумчивости теребила какое-то броское ожерелье. — На'ари постоянно твердил о страхе и ненависти. Если я верно поняла, он жаждал забрать или вкусить ненависть и страх своих жертв. В случае же с убийцами все крутится вокруг тех же страстей. Вот только теперь их никто не забирает, а напротив, словно подпитывает.

— Странная мысль, — протектор недоверчиво покачал головой. — Но не лишенная смысла. Если допустить такой расклад, выходит, что и здесь не обошлось без магии. Думаете, проделки нашего змеехвостого друга?

— Не знаю, — Энлил сплетала пальцы в странные фигуры. — Я должна видеть тех людей, что сидят в тюрьме, чтобы понять, наложено ли на них проклятие и есть ли вообще хоть след магии.

— Очень даже разумно, — одобрил Торн. — Сейчас самое важное — понять, имеем мы дело с магией или с чем-то иным. И, знаете, как ни странно, но мне станет легче, если окажется, что безумцы всего лишь заколдованы. Иначе картина выходит слишком страшной.

— Разве из ваших слов не следует, что убийцы ненавидели и боялись своих жертв достаточно долго — иногда, возможно, долгие годы? То есть, убивая, они всего лишь давали волю долго скрываемым страстям. Вопрос лишь в том, что помогло им высвободить свою ненависть, преодолев страх. В любом случае, даже если колдовство имело место, оно лишь добавило поленьев в костер, тлевший уже давно.

— Хотите сказать, что все эти люди изначально были чудовищами? — Итон задал мучивший его вопрос. — Все? Включая, девочку и старуху?

— Я ничего не могу сказать с уверенностью. И не хочу. Я всего лишь даю вам лишний повод задуматься.

— А то у нас как раз поводов задуматься не хватало в последнее время, — проворчал Элвир. — Не обращайте внимания, Энлил, — спохватился он. — Вы очень помогли.

— Не уверена, что это мое дело, — женщина окинула собеседников озабоченным взглядом. — Но, может, пора сообщить о происходящем королю?