На Грани. Книга вторая

Глава 16

«Энлил, мне нужно поговорить с вами».

Сейчас свиток находился у женщины по причине чрезвычайной занятости протектора, ставшего свидетелем очередного безумного убийства. Торн с дэном Итоном работали над организацией рейда в Ночную часть. Понятное дело, что им не до переписки, пусть и с самим королем. Но король-то как раз хочет поговорить с нею.

«Да, ваше величество. Что у вас нового? Как прошел тот странный обряд?»

Энлил решила не мучить короля вельтанскими новостями, по крайней мере, в начале переписки.

«Энлил, вы говорили, что не верите в богинь, — вместо ответа написал Валтор. — Вы уверены в том, что Маритэ, ее сестры и Хранители — всего лишь выдумка?»

«Мы никогда и ни в чем не можем быть уверены до конца. А уж в свете последних событий я готова допустить все, что угодно».

Интересно, к чему он спрашивает? Неужели длительное пребывание в Храме и треснувший камешек в венце, напяленном на Лотэссу, смогли поколебать неверие владыки Элара? Или…

«Обряд состоялся, так ведь? Значит, богиня все же снизошла к энье Лотэссе? В этом причина вашего вопроса?»

«Вы правы. Обряд состоялся. Маритэ не снизошла до личной встречи, но явилась Лотэссе во сне, потребовав ни много ни мало — спасти мир. Владычица Храма, разумеется, отнеслась ко всему этому с чрезвычайной серьезностью. Но стоит ли доверять снам, пусть и очень похожим на реальность?»

Колдунья задумалась. Тени говорили, что Лотэсса Линсар — единственная, кому дано изменить судьбу мира. Но даже и после этого не могла Энлил поверить, что дело сведется к древним богам, существование которых ею не столько отвергалось, сколько было безразлично. А теперь выходит, что Маритэ требует от девочки того, что вроде как и является ее предназначением. Все становится на свои места, мозаика складывается, но до чего же странно. Однако король ждет ответа.

«Я, право, не знаю, что сказать на это. До сего момента все эти древние боги казались мне не более чем легендами. Но то, что судьба Лотэссы Линсар связана с судьбой Анборейи, — это я знаю четко. И если уж на вашу невесту возложено такое бремя, то так ли важно, по чьей просьбе или требованию она выполнит свое предназначение? С учетом всего, что происходит в последнее время, я готова признать существование не только Маритэ, но и Изгоя, которого доэйцы так любят поминать. Но чего хочет богиня от эньи Лотэссы?»

«Совершенного безумия! Маритэ, явившись во сне, потребовала, чтобы Лотэсса отыскала ее на Граайе. Туда же невозможно попасть!»

«Это не совсем так, — Энлил не была уверена, что вправе раскрывать одну из священных тайн, связывающих братство сильнейших магов Шургата, но молчание в сложившейся ситуации ей представлялось еще большей ошибкой. — Путь до Граайи тяжел, и немногим под силу пройти его, и все же он есть».

«Вы уверены?»

«О да! Ведь я сама прошла когда-то по этой дороге. И, вопреки всеобщему убеждению, вернулась, — ну, вот она и сказала это. И ничего страшного не последовало. Значит, она все сделала правильно? — Путь до Граайи начинается на острове Ай-Халла, и по нему прошли все, кто желал обрести истинное могущество. Конечно, желающих всегда больше, чем способных получить желаемое. Не один маг погиб, пытаясь попасть на Граайю. А некоторые, попав, не пожелали вернуться. И все же добраться до Граайи возможно. И раз уж сама Маритэ пригласила Лотэссу туда, думаю, она будет хранить вашу невесту на протяжении столь трудного пути».

«Вы не перестаете удивлять меня, Энлил. Интересно, как много еще тайн вы храните. Остается надеяться, что их раскрытие не обойдется вам слишком дорого. Значит, вы всерьез полагаете, что Лотэсса должна отправиться на Граайю? Признаюсь, я рассчитывал услышать обратное. Разве это не безумие?»

«Разве не безумие все, что происходит вокруг? — спросила в ответ женщина. — Тени ведь сказали, что с дома забытых владык начнется дорога к спасению. Начнется, но далеко не закончится. Я склонна думать, что Лотэсса должна покинуть Храм. Впрочем, если желаете, я снова спрошу тени».

«Не стоит, — к удивлению Энлил, ответил король. — Нет никаких оснований доверять теням больше, чем Маритэ. Все они — непостижимые создания, правдивость которых невозможно проверить. Меньше всего на свете я хочу, чтобы Лотэсса уходила из Храма, где, несмотря на глупости верховной жрицы, находится в безопасности. Но если это неизбежно… Вы ведь понимаете, что я не смогу отпустить ее одну?»

Конечно, не сможешь, вздохнула про себя Энлил. Ты же ее хранитель. Да уж, теперь королю предстоит решение более сложное, чем несколько недель назад. Впрочем, у него нет выбора. Теперь уже точно нет.

«Понимаю. И, если вспомните, тени сразу сказали, что вернетесь вы не скоро. Ваша дорога — рядом с Лотэссой Линсар. А здесь… Здесь мы уж сами как-нибудь попытается справиться».

«Что творится в городе?» — король задал самый неприятный вопрос, которого Энлил опасалась с начала переписки.

Как можно сдержанней, без лишних подробностей, но и не утаивая ничего важного, женщина поведала о ситуации. Надо же, столько лет была далека от политики, а теперь лично рапортует монарху о состоянии дел в столице. Впрочем, когда заняты все, включая даже Альву, переложить эту неприятную обязанность не на кого. Рассказывая, Энлил искренне жалела короля, понимая, каково тому осознавать, что в столь сложное время он далеко и не в силах ни на что повлиять. Но если уж человек волею судьбы или по собственному решению становится хранителем, то ничто не сможет заставить его пренебречь этим долгом. Однако это не значит, что все, от чего он отказался, не будет мучить его. Сейчас она может лишь поддержать короля в его непростом выборе да взять на себя сложный разговор с Торном. Хотя у последнего сейчас тоже хлопот и поводов для переживаний более чем достаточно.

«Вы ведь поможете Элвиру, правда, Энлил? Раз дело касается магии, ваша помощь может оказаться неоценимой», — вроде как просьба, но женщина чувствовала в этих словах скорее повеление.

Она не принимала на себя обязанностей придворного мага. Его величество не вправе чего-то требовать, хотя понять его можно. Но и он должен понять, что она не всесильна.

«Цена магического вмешательства может оказаться слишком высокой. Моих способностей не хватит, чтобы пресечь это безумие, а тени могут вырваться из узды, если дать им слишком много воли и силы. Но я попробую сделать все возможное, — лучше уж обнадежить хоть так, чтобы у монарха было меньше поводов впадать в отчаяние. — Я сосредоточу свои силы на поиске источника темных чар. Не удивлюсь, если виновником окажется тот самый на'ари, который преследовал энью Лотэссу и убивал людей по ночам».

Пытаясь успокоить короля, женщина отлично понимала, что на данный момент понятия не имеет, как подобраться к темному созданию и уж тем более — каким способом его можно одолеть. Если попытаться уничтожить тварь с помощью тех же теней, она непременно утратит над ними власть. Ибо змеехвостый на'ари, без всяких сомнений, очень силен, а заполучив подобную силу, тени уже никому не станут подчиняться. Но разъяснять все эти детали его величеству Энлил, конечно, не стала.

«Мне жаль, я ничем не могу вас утешить, но все же уверена, что вы должны сопровождать энью Линсар на Граайю, — писала она. — И сейчас настало время разъяснить, как именно вы сможете туда попасть. Дорога до Граайи начинается на Шургате, точнее, на острове Ай-Халла, который, по сути, является частью Циира. Добраться до Ай-Халла вы сумеете и без меня. Там же, в городе Ни'имэ, найдете человека по имени Ашейли. Он мой учитель, мой друг и мой враг. Назовите ему мое имя и расскажите все, что знаете. Почти уверена, что он не откажет вам в помощи. Полагаю, он не хуже меня осведомлен, насколько зыбко сейчас положение мира. Ашейли — сильнейший колдун. Не слишком приятно это осознавать, но намного сильнее меня. Он сможет разобраться, является ли Лотэсса Линсар той ниточкой, что сможет удержать Анборейю над бездной, или мы все заблуждаемся на ее счет. Если я, верховная жрица и эта ваша древняя богиня не ошиблись в ее предназначении, Ашейли проводит вас до Тропы безумных ветров, что берет свое начало в пустыне и заканчивается у побережья Темного моря. Если вы преодолеете этот путь, то у берега вас будет ждать корабль, плывущий до Граайи».

«Но разве нельзя обогнуть остров по берегу? Ведь, по сути, между Морем Туманов и Темным морем нет четких границ. Почему бы сразу не пристать к южному побережью Ай-Халла, раз оттуда, как выяснилось, ходят корабли до Граайи?»

«Корабли оттуда не ходят, — Энлил поспешила разочаровать собеседника. — Ходит один-единственный корабль, который присылают с Граайи за теми, кто сумеет пройти Тропой безумных ветров. И, поверьте, сумевших не так уж много. Об этой дороге и знают-то единицы. Лишь самые одаренные из магов решаются отправиться в столь опасный путь ради возможности получить знания, которые введут их в круг сильнейших колдунов моей родины. Многие переоценивают свои силы и пропадают навечно».

«Вы рассказываете такие вещи и полагаете, что я позволю Лотэссе хоть одной ногой ступить на эту проклятую Тропу? — женщине почудилось, что она слышит возмущенные интонации в речи короля, хотя бумага, даже волшебная, не способна передавать эмоции. — Положим, вы смогли пройти этот путь, но вы, Энлил, могущественная ведьма, а Лотэсса, будь она хоть трижды избранная, если и обладает какой-то силой, то не умеет ею пользоваться».

«Пусть верховная жрица займется ее обучением. И, в конце концов, есть еще эта ваша Маритэ. Если богиня требует, чтобы девочка явилась к ней, пусть позаботится о безопасности своей избранницы и хранит ее в пути. Кроме всего прочего, у Лотэссы есть хранитель. Я имею в виду ваше величество. Правда, прежде не случалось, чтобы Тропою безумных ветров прошли сразу двое, но раньше и мир не оказывался на Грани. Сколь бы заносчивы не были граайцы, кем бы себя ни мнили, но они — не боги. И Закат мира им не пережить, сколь бы далеки они ни были от простых смертных. Конечно, не все зависит от жителей Граайи. Когда-то давно по собственной воле они решили, что всякий желающий попасть к ним должен доказать, что достоин этого. Идея проводить возжелавших великих сил и знаний через Тропу безумных ветров показалась граайцам довольно забавной, а потому другой возможности попасть к ним нет. И все же я почему-то уверена, что вы с Лотэссой сможете одолеть этот непростой путь».

«Может, вы хотя бы расскажете мне побольше об этой самой дороге безумных ветров? Что они вообще такое? И главное, каким образом вы смогли пройти этот путь, Энлил?»

«Я не знаю, — ответила женщина, и это было чистой правдой. — Прошедшие испытание не помнят подробностей. Это закономерно. Иначе наставники заранее рассказывали бы ученикам обо всех ловушках и учили, как их обойти. Я точно знаю, что проходила Тропою безумных ветров, но в воспоминаниях осталось лишь ощущение страшного сна, который, проснувшись, не помнишь, но от всей души радуешься пробуждению».

«Что это вообще за ветра такие? Это образное название?»

«Увы, нет. Безумные ветра — не легенда и не образ. Что они такое, даже мне не так просто понять. Бестелесные разумные сущности, одержимые жаждой мучить. Каким образом ветра обрели свой злобный разум — загадка, которую, впрочем, никто не хотел разгадать настолько сильно, чтобы сунуться к ним по доброй воле. Мне жаль, что вам придется столкнуться с ними. Остается лишь верить, что и для вас с Лотэссой когда-нибудь это путешествие превратится в смутный страшный сон, который закончился».

«Пока он даже не начался. И, по правде сказать, не страшные сны и безумные ветра тревожит меня сейчас сильнее всего. Позже я до конца осознаю и осмыслю все сказанное вами. Но сейчас даже сильнее событий в столице меня гложет болезнь Лотэссы. Владычица сказала, что ее недуг смертелен».

Выходит, зря она хранила страшную тайну. Король все равно узнал, да и девушка, наверное, тоже. Что ж, неудивительно, что жрица увидела то же, что и Энлил — страшное магическое проклятие. С другой стороны, быть может, ей давно стоило сказать? По крайней мере, теперь признаваться, что она давно все знает, нет смысла. Лучше узнать мнение жрицы.

«И что владычица сказала о болезни эньи Лотэссы?» — спросила колдунья.

«Что это проклятье Изгоя, которое она не в силах излечить. Остается, мол, лишь надеяться на милость Маритэ к своей избраннице. Неужели нет других способов, Энлил? — на этот раз в словах короля женщине почудилась мольба. — Ваши тени тогда исцелили раны на руках Лотэссы. Неужели они не способны спасти ее от смерти? Вы же много раз спасали больных!»

Спасала, было дело. Но не от недугов, вызванных проклятиями. Изгой ли, на'ари ли наградил девочку этим жутким кашлем, помочь ей не так-то просто. Впрочем, один способ есть, хотя вряд ли королю он придется по душе.

«Ваше величество, помощью теней я в этом случае воспользоваться не могу. Слишком велика будет плата. Тени попросту высосут из Лотэссы вместе с проклятием всю жизненную силу. Есть, правда, еще один способ, но не уверена, что вы сочтете его приемлемым. Это традиционная шургатская магия, которую вы на Доэйе так не любите и боитесь».

«Я сейчас уже ничего не боюсь сильнее, чем смерти невесты. Подойдет любой способ ее исцелить. Режьте животных, сжигайте их внутренности на огне, щедро поливайте все это кровью — мне все равно! Лишь бы Лотэсса жила!»

«Убивать придется не животных и, главное, не мне» — кратко ответила Энлил, ожидая реакции короля.

«Что вы хотите сказать?»

«Чтобы отвести смерть от обреченного, нужно дать ей иную жертву. И животные здесь не подойдут. Только человек, причем убитый не колдуном, а тем, кто жаждет выкупить чужую жизнь. Собственное спасение такой монетой оплатить нельзя, иначе большинство обреченных стали бы убийцами. Тем более что на Шургате человеческая жизнь ценится меньше, чем у вас. Значит, принести кого-то в жертву ради исцеления эньи Лотэссы придется вам, ваше величество. Вы готовы пойти на такое?»

«Готов, — после недолгого молчания ответил он. — Не скажу, что это будет легко, но я сделаю все, что угодно, чтобы спасти ее. Жертва имеет значение? Могу ли я выбрать человека по своему усмотрению?»

«Конечно, желаете убить преступника, и хорошо бы — приговоренного к смерти. В принципе, такое возможно. Убийство невинного, к счастью, не является обязательным условием. Однако одно условие все-таки есть. И оно вам очень не понравится. Вы хотите спасти женщину, значит, и убить должны женщину. Понимаю, с доэйским отношением к женщинам и представлениями о чести это очень тяжело. В худших условиях оказываются лишь те, кто жаждет спасти ребенка».

«Это ужасно, — на сей раз король молчал дольше. — И все же я не откажусь».

«Что ж, тогда мне остается лишь дождаться вашего возвращения в Вельтану для проведения ритуала. Хотя кто знает, может, богиня и в самом деле вмешается и избавит вас от страшного выбора. А вообще, если честно, я даже немного завидую энье Лотэссе, несмотря на смертельную болезнь и обрушившуюся на ее плечи ответственность за судьбу Анборейи, — неожиданно призналась Энлил. — Вы ради нее готовы бросить трон, сунуться в самое страшное место мира. Готовы умереть и убить!»

«Вы правы, Энлил. Ради Лотэссы я пойду на все. Однако я не в силах дать ей одного. Того единственного, чего она ждет от меня. Я не могу ее отпустить!»