На цепи

Глава 6 Новые владения

Чем дальше я мчался на север, тем больше мне попадалось хвойных деревьев и колючих кустарников, на которых скоро появятся дикие кислые ягоды. У самых предгорий лес стал почти непролазным, а деревья столь высокими, что я невольно почувствовал себя мелким щенком.

У самой кромки леса я остановился. Улегся под здоровенной сосной и начал изучать пространство вокруг.

Солнце уже клонилось к закату. Склоны предгорий здесь были покрыты молодой сочной травой, усыпаны разноцветными цветами. Выше начинались скалы, между которыми тянулись козьи тропы. Коз здесь было много. Я ощущал их запах чуть правее. Еще улавливал запах снежного барса, а чуть в стороне в лесу бродил старый медведь. Голодным точно не останусь.

Надо было искать убежище на ночь, так что, немного передохнув, я побежал вверх по склону. Взобравшись на первый холм, обнаружил в низине почти круглое кристально чистое озерцо. Хорошая находка, с водой проблем не будет. Я обежал его вдоль кромки воды и ступил на тропу, что довольно резко поднималась наверх. К счастью, для ракха такие подъемы не препятствие — мы живем в горах и ущельях, привычные к суровым условиям.

Слух уловил журчание воды. Неподалеку протекала горная речушка. Я направился в ту сторону, перепрыгивая с одного скалистого выступа на другой. Речушка вскоре обнаружилась. В этом месте к ней можно было спокойно спуститься. А вот выше ее сковали высокие каменные стены. Наверх вела еще одна козья тропа, и я решил исследовать выступы берегов реки. Обычно в таких местах можно было найти неглубокие сухие пещеры.

Едва забрался наверх, как в нос ударил резких запах барсовой мочи. Ну и дрянь. Самец, причем старый. А если старый, то, скорее всего, большой и опытный. Да, не только ракха ищут себе жилище в удобных местах, но и дикие звери. Интересно, здесь барсы такие же гигантские, как и в горах близ нашего ущелья? Сейчас проверим. Судя по сильному запаху мокрого меха, животное где-то рядом.

Я оставил в углублении между породой сумку, затолкав ее поглубже лапой, и направился по каменной тропе, что шла наверх метрах в трех над бурлящей внизу речкой. Тропа то сужалась, то расширялась, становясь похожей на пресловутый Трефинонский тракт. По пути мне попадались неглубокие пещеры и провалы, трещины в породе, куда уходили тонущие во мраке тропы.

Солнце освещало верхний край горной гряды над моей головой, а здесь внизу уже царил серо-синий сумрак. Становилось прохладно. Холод мне был не помехой, но хотелось бы быстрее расправиться с животным и спокойно найти себе временное убежище. Можно было, конечно, поселиться в колдунском доме, но, если люди приняли меня за колдуна, долго я там не продержусь. А жаль, уж больно мне понравилось спать на широкой тахте с мягким матрасом и высокими подушками.

Я тряхнул головой. Не о том думаю. Этак совсем человеком стану. Я и без того слишком много знаю и умею по меркам ракха. Даже зеленая ведьма это заметила и ее белобрысый прислужник. Нельзя терять связь с предками. Мы не люди. Мы ракха — магические существа, что не признают законы людей, и тем более колдунство колдунов.

Тропа резко поворачивала, вместе с ней поворачивало и русло реки. За этим поворотом меня ждали. Я это остро ощущал. Завернул за угол, не таясь. Барс лежал на большом выступе, что нависал над обрывом неровным полукругом. Рядом с ним туша козы. Значит мой друг поужинал и сейчас вылизывал огромные мохнатые лапы.

Серая шкура с черными пятнами будто светилась серебром в темноте. Зеленые глаза большой кошки горели как два фонаря. Он уставился на меня и, осознав, что я представляю опасность зашипел, оскалив зубастую пасть.

Зверюга, как и я думал, оказалась старым самцом. Нюх уже подводил — не почуял опасность загодя. Здоровенный, шкуры много, мех хороший… Он поднялся и пошел на меня, рыча и скалясь. Я же пока стоял на четырех лапах. Мы в боевой форме можем перемещаться и на двух, но не хотелось спугнуть зверя. Конечно, догнать его не проблема, но зачем, если легкая добыча вот она — перед тобой.

Охотиться на барсов было просто. Магией кошки не обладали, а мы… Мы были лучшими охотниками в мире.

Я сделал прыжок и сразу ушел в портал, оказавшись рядом с барсом. Одним движением руки воткнул когти ему в шею и рванул на себя, разрывая мышцы и гортань. Почти мгновенная смерть. Крови, правда, много, но церемонится я не собирался, не до этого. Ракха старались убивать барсов голыми руками, то есть попросту душить, чтобы не запачкать и не повредить ценный мех. Задачка не их простых. Снежные барсы огромны. Ростом со взрослого ракха. Силищи у них тоже немеряно, так что мы иногда устраивали целые ловушки в наших горах, чтобы барс сдох сам, либо ослаб настолько, что не представлял бы опасность. Тогда шкура оставалась целой и легко можно было освежевать тушу правильно, по науке.

Барс еще какое-то время дергался, а затем затих. Я подтащил его к краю обрыва и положил так, чтобы голова свешивалась вниз. Здесь скала шла под наклоном, так что кровь быстро начала тонкими ручьями стекать в реку.

Я же пока осмотрел выступ и мертвую козу. Это оказалась вовсе не коза, а козел, причем такой же старый, как и барс. Что же… он нашёл добычу себе под стать.

Тут же на выступе обнаружилось логово зверя. Глубокая и широкая пещера. Неплохо устроился! Чтоб я так жил! Но вонища там была жуткая. Помимо старческой мочи, еще несло дерьмом и тухлятиной. Оставаться тут не было никакого желания. Так что я решил освежевать здесь свою добычу, а потом искать местечко получше.

Пока туша обескровливалась, я прошел назад по тропе, и ближе к выходу с нее обнаружил еще одну неплохую пещеру. Она была не столь глубока, но зато сухая и тут практически не воняло.

Решил, что на сегодняшнюю ночь она мне подойдет, а там поищу что-то поприличнее и на удалении от реки. Шум быстрого ручья перебивал звуки, но мог защитить, если нежданные гости придут с того берега. Все это время я принюхивался и прислушивался, но не было ни намека на белую тварь. Но где-то же она устроила себе логово, и что-то мне подсказывало, что где-то в предгорьях. После того как провожу обоз, будет время исследовать все предгорья от Эрифды до Руфорда.

Я вернулся к барсу. Кровь уже перестала капать, тогда я оттащил тушу в центр выступа и уложил на спину. Передние лапы поднял наверх, задние опустил вниз и раздвинул насколько возможно. Вообще-то, нужно привязывать лапы к деревьям или вбивать колья в породу, но я не намеревался сегодня охотиться, так что из орудий у меня были только мои когти.

Когти у меня что те человечьи ножи — острые и тонкие. Так что я быстро сделал круговые надрезы на передних лапах, соединив их, затем на задних и продолжил резать по внутренней стороне бедра, соединив разрезы в районе паха. А потом приступил к главному надрезу по центру туши, который соединил верхний и нижний надрез.

Затем сделал круговой надрез вокруг шеи — шкура с головы мне без надобности. Хвост тоже ни к чему.

Я принял истинную форму. Дальше так удобнее. Просовывая кулак между шкурой и мясом, начал снимать одну сторону. Где надо, использовал когти для подрезки — они у меня в истинной форме короткие, но все равно острые.

Когда закончил, ущелье погрузилось в полную темноту. Сюда не проникал ни свет звезд, ни свет луны, и я в очередной раз порадовался своему звериному зрению.

Я посмотрел на тушу, отрезал себе кусок мяса с бедра и тут же поужинал. Остальную тушу сбросил в реку. Козла отправил следом. Жаль, конечно, но сначала надо создать условия для схрона. Для этого стоит подняться выше в горы, где прохладнее. А впрочем, это я не о том думаю. Свежее мясо всегда лучше, чем лежалое. Это для стаи хорошо делать запасы, а мне оно и не надо. Нечего жалеть.

Теперь шкура. С нее, может, в городе монет выручу. Могут пригодиться, если сбегу от ненавистной ведьмы.

Я снова принял боевую форму и соскрёб со шкуры жир и остатки мяса. А потом сложил мездрой внутрь. Завтра попробую в городе сдать. Заодно и выясню, что там да как. Лес и горы я уже видел — везде одинаково, а вот город… Про них мне только Ласка рассказывала.

Я отнес шкуру в пещеру и сам устроился в ней на ночь. Хорошее место. Надо будет устроить здесь схрон. Внизу возле озера шкуры можно промывать и сушить, а потом обрабатывать. Главное, добыть котелок, да взять в колдунском доме огниво и кресало, а еще лучше отыскать там магическое огниво. Видал такое у одного из торговцев — чик и все: загорелся огонек.

Котелок нужен. В нем мозги и кишки удобно вываривать. Этим месивом потом заливают мездру, чтобы шкура не гнила и не портилась. Потом тщательно промыть и высушить у огня. Тогда дороже обменяют. Порченые шкуры никому и задаром не нужны. В городе, наверное, не обменяют, а скорее купят… посмотрим.

Не спалось. Я все время принюхивался, ожидая появления белой твари, но ничего не чуял: ни лишних запахов, ни вспышек чужой магии. Сейчас в этих предгорьях я был единственным разумным существом. Кажется, ведьма говорила, что тут ракха никогда не водились. Там за хребтом есть стая, совсем рядом с Академией. Странные ракха. Кто же по доброй воле будет селиться рядом с колдунами? А может это колдуны пришли на чужую территорию? Я не знаю.

Сон все также не шел, и я, окончательно заскучав, принял истинную форму, оделся и достал книгу. Видела бы меня сейчас ведьма… Ученый ракха! Да ну и что? Виноват я, что Ласка меня своими разговорами заинтересовала, что мир узнать захотел? Что когда она мне картинки в книжках показывала, я захотел прочитать, что в них написано, и выучил общий язык?

Сородичи меня не понимали. Я стал изгоем, и лишь после смерти Ласки, понял, что среди людей только она одна считала меня равным. Прочие просто боялись. Пришлось вернуться в стаю, где меня еще долго презирали. Но со временем я заслужил уважение и теперь уже о тех временах никто больше не вспоминал.

Дурак. Где родился, там и живи. Живи так, как завещали предки. Годами я вытравливал воспоминания и знания, старался жить инстинктами, не забывать свое место. А что теперь? Сучья ведьма! Сидя в этой мрачной пещере, я вспоминал тепло колдунского дома, мягкие перины и высокие подушки. Вспоминал холодильную комнату, где можно хранить мясо про запас, очаг с веселым огнем, светильники, что давали свет…

Впервые за долгое время почувствовал зависть. Зависть! Ракха завидует колдунам⁈ Где это видано!

Я со злостью захлопнул книгу, разделся, оставил сумку рядом со шкурой и, перекинувшись в боевую форму, выбрался на воздух. Пол ночи я обследовал предгорья и ближайший участок леса, но белую тварь так и не почуял. Зато понял масштабы Трефинонского леса и окрестностей. Ну и заодно проверил длину своего поводка. Что б его!

Надо сказать, что он был довольно длинным. Я забрался далеко в горы, прежде чем сработало заклинание. Это было похоже на то, что меня кто-то дернул за цепь. Местность внезапно пошла рябью, цепь натянулась и меня отбросило назад так резко, что я не удержался на лапах. Сучья ведьма!

Тогда я решил, что пора забирать шкуру и возвращаться в город. До пещеры добрался быстро — бежать с горы быстрее, чем в гору, тем более меня вел мой же след. Приняв истинную форму, я развернул шкуру, завязал передние части вокруг шеи так, чтобы они свисали свободно, затем перекинулся, схватил зубами сумку и бросился бежать.

Показалось, что дорога обратно заняла больше времени. Я устал, бессонная ночь давала о себе знать, поэтому скорость была меньше. К городу я вышел, когда перевалило за полдень. Если меня заметят в боевой форме, поднимется вой. Так что пришлось остановиться у края леса, принять человечье обличье и тащить шкуру до дома на руках. Неудобно, но что поделать.

Слава предкам, дверь в колдунское логово открылась без препятствий. В доме было тихо и все лежало так, как я оставил, значит ведьма не приходила. Я положил шкуру на кухне, а сам завалился на тахту.

Сколько проспал не знаю, но, судя по всему, недолго. Проснулся от стука в дверь. Кого там опять принесло⁈ Я убедился, что иллюзия никуда не пропала, и пошел открывать. На пороге оказался старик с клюкой. Он посмотрел на меня, подслеповато сощурившись, и протянул на трясущейся ладони пару медяков.

— Господин колдун, — проскрипел он. — Все что есть, дайте мазь какую от суставов. Бабка моя воет. Колени болят, сил уже нету. Мне хоть капельку… Прошу вас, не обессудьте, хотите я вам кролика зарублю. Два!

Я посмотрел на него и вздохнул. Мазь от суставов… Где же я ее найду? В лаборатории посмотреть если только. Но ведь я не колдун, я в этих зельях не разбираюсь. А старый смотрел на меня с мольбой, и я дрогнул. Идиот.

— Где живешь, старик? — спросил я.

— Так на восточной стороне. На крайней улице. Перед нами Альта живет, у ней перед домом кусты розовые, а наша избенка следом.

— Я поищу мазь. Если найду, сам принесу. Ступай.

— Так, а деньги?

— Потом, — махнул я и закрыл дверь.

Не дадут мне тут житья. Неужто глава местный не знает, что колдуна нового им не присылали. Или знает? Чем они там в своей Академии думают? Или из столицы колдунов присылают? Непонятно.

Все-таки придется в предгорья уходить. Оно и к лучшему. Нечего изображать из себя колдуна. Но старику помочь вроде как пообещал…

Я спустился в подвал и прошел в лабораторию. Там было множество банок с различными пастами и мазями, но названия их мне ни о чем не говорили. Я начал открывать их по очереди и нюхать содержимое. Половину запахов распознать не смог. Где-то были пасты из ягод и знакомых растений, какие-то воняли лягушками и тритонами.

Но что из этого могло помочь от суставов, я не представлял. Нашим старикам варили зелье из корня аллюта, но тут ничем подобным и не пахло. Я задумался и начал бродить по лаборатории. Остановился возле шкафов с книгами, и взгляд упал на корешок коричневой кожи, где на общем языке было написано «Лекарственные зелья». Книга рядом была повещена лекарственным свойствам растений. Я начал бегать взглядом по полкам и наконец увидел то, что надо: «Лекарственные мази и притирки».

Я взял книгу и, усевшись за один из столов, принялся листать находку. Наконец нашел раздел под названием «Обезболивающее». От суставной боли колдуны готовили мазь из того же аллюта, но добавляли туда еще кучу растений и яд ползучей железянки, и назвали это лекарство как-то по-мудреному. При этом названия записывали не на общем языке, а на специальном, придуманном магами для общения между собой. Вот почему надписи на банках были мне незнакомы. Знаки те же, но для тех, кто не знает колдунского, полная околесица.

Прочитав, как наносить мазь и сколько ее нужно, я нашел лекарство. Мазь находилась в большом бочонке, так что пришлось топать в кладовую и искать тару поменьше. Переложил ложкой так, чтобы хватило на пару недель и про запас осталось, закрыл крышку и поднялся наверх.

Сумка валялась возле тахты. Я достал из нее мясо, которое вчера так и не тронул, наскоро перекусил и пошел искать, чем бы перевязать шкуру, чтобы сподручнее было тащить ее в город. Надеялся по дороге к старикам разузнать, кому ее можно продать.

Я нашел моток тонкой, но прочной веревки, перевязал шкуру, закинул ее на плечо и вышел из дома, не забыв смыть кровь с лица и рук. Еще не хватало, чтобы местные шарахались от меня.

Но перед тем, как ступить на дорогу, обошел дом по кругу. Оказалось, что сад за домом был большой. В тени яблонь притаилась плетеная мебель. Я такого ни разу не встречал. Плетеные корзины — это да, это наши бабы делали справно, а мебель… Сколько же на нее материала надо?

За садом обнаружился небольшой огород, где уже взошел лук, да зацвела клубника. Грядки выглядели запущено. Видно было, что огородом давно никто не занимался. А ведь крестьяне уже сеяли и сажали вовсю. За огородом рос крыжовник и розовая малина. Этого добра и в наших краях полно. Отвары из них вкусные, мясо запивать самое то.

Насмотревшись на сад, я все же вышел на дорогу и остановился, глядя на город. До первых домов было близко, но я будто окаменел. Общаться с деревенскими — это одно. Деревни они простые — домов там мало, люди пугливые, чужаков не жалуют, но в городе, даже маленьком, чужаки привычны, и меня с этой иллюзией уже принимают за колдуна. А если один решил, что я колдун, то скорее всего уже все знают об этом.

Только вот последние люди, с кем я общался были Ласка и ее отец. А было это ой как давно. В городах я никогда не бывал, и как тут все устроено, знал только по рассказам да книгам.

Ладно. У людей есть выражение: ракха боятся — в лес не ходить. Там можно и наоборот сказать: людей боятся — в город не ходить. Я — ракха, я — монстр. Я людей не боюсь, но отчего же так бьется сердце?