На цепи

Глава 1 Свора бешеных монстров

В пещере было темно. Я ощущал теплый мех архилейского барса под спиной. Пахло тухлым мясом и сыростью. Слышалось нервное порыкивание молодняка. Сегодня их впервые выводили на большую охоту, и они весь день гуляли по логову в боевой форме. Щенки нетерпеливые!

Из лаза тянуло пыльным воздухом Хадского ущелья, которое уже сотни лет принадлежало нашей стае. Даже сидя в своей берлоге, я чуял запах близкой добычи. Весна пришла, а вместе с ней пришла и самая вкусная для нас пища — тейвонские олени. Стада этих здоровяков мигрировали на север, и путь их как раз пролегал у самого края нашего ущелья.

Внезапно раздался грозный рык. Он прокатился по всем пещерам, отразившись от голых каменных стен, а затем я услышал повизгивание щенков. Кажется, Мальту они порядком надоели. Видимо, от возбуждения разгромили пару гнезд. Вот и получили. Боевая форма у нас раза в три больше обычной — в узких лазах, да низких пещерах в таком виде можно устроить нехилый переполох!

Так что тут я был согласен с вожаком — мелкоту надо приструнить и наказать. Иногда надо наказывать жестоко, чтобы другим неповадно было. Но в остальном… В последний день лета планирую бросить ему вызов. Мальт уже стар. Он закостенел в своем поклонении предкам, да в презрении к людям.

Нет, людей я тоже презираю, и не упускаю случая стащить корову другую в ближайших к ущелью деревнях, но люди бывают интересны. Иногда накинешь на себя иллюзию и предстанешь перед ними в образе какого-нибудь путника, да выспрашиваешь про то, что в мире творится.

Местные, правда, сами не знают, что творится в мире. Да и потом, известно им, что мы любую иллюзию на себя наложить можем, потому с опаской относятся к чужакам. На порог никого не пустят. Глупые! Будто, чтобы ими перекусить ра́кхам требуется приглашение.

Но мне нравится их язык. Он мне всегда казался чистым и плавным как течение узкой реки в нашем ущелье. Мы всегда называли ее просто река, а люди Хольтой. Красиво.

Получал, я помню, от Мальта за то, что бегал к людям. Зато язык выучил так, что, если приму вид какого-нибудь паренька, в жизни не поймут, что перед ними ракха. Примут за своего, это точно!

Но только местные. Говорят, мир необычайно велик, но дальше, чем на двадцать лиг от ущелья, мы никогда не охотились.

— Зачем? — говорил Мальт. — Здесь вокруг жратвы вдоволь, людей мало, колдунов, хвала предкам, вообще нет. Тейвонские олени проходят мимо дважды в год! Чего тама делать в большом мире? Смерти искать?

Смерти! Старый дурак! Скажет тоже. Кто на нас попрет? На магических существ! Колдуны разве что. Давно мне рассказывали, что у этих своя Академия где-то в северных горах. Сам я лишь однажды настоящего колдуна видел. Его пригласили, чтобы стаю нашу приструнить, мол слишком часто мы стали скотину жрать. Идиоты. Ну мы и порвали парнишку на кусочки. Жрать не стали, а на порог деревенскому старосте положили. Посреди дня. До сих пор вспоминаю, как смешно визжали их бабы, завидев нас издали.

— Лиаман, ты здесь?

Карса. Я не ответил. Зачем спрашивать, когда мы прекрасно видим в кромешной темноте?

Она присела рядом со мной на шкуры, провела острыми коготками по лбу, запустила пальцы в волосы.

— Чуешь их?

— Кого: оленей или молодняк?

— Молодняк так расшумелся, что их слышно за много лиг. Как бы не спугнули добычу. Людишки наверняка до конца гона не вылезут из своих ям, — засмеялась она.

— Подвалы.

— Что?

— Их ямы называются подвалы… или погреба, — лениво пояснил я.

— Не умничай. У нас-то это просто ямы! Правильно тебя грыз Мальт: ты слишком часто бегал к людям и заразился от них.

— Чем? — я приподнялся на локте и, усмехнувшись, посмотрел на нее.

— Этим… как его… самовлюблением! Точно!

— Самовлюбленностью? — я засмеялся и снова лег, а Карса обиженно поджала губы.

— Почему ты надо мной смеешься?

— Потому самолюбием нельзя заразиться. Оно либо есть, либо его нет. Мальт, между прочим, тоже самовлюбленный.

— Ты еще не передумал бросать ему вызов?

— И не передумаю. Его время прошло. Пора уступить место более сильному.

— Почему тебе, а не тому же Рэбу? — спросила Карса, усмехнувшись. Не верила, что у меня получится одолеть Мальта.

— Потому что этой стае нужен не только сильный вожак, но и умный. Рэб может и силен физически, но ума в нем немного, а главное, он сам это понимает.

— Какой же ты все-таки мерзкий, — Карса ткнула меня в плечо, но я на это не отреагировал. Только улыбнулся, показав клыки.

В это мгновение по пещерам пронесся вой из сотен глоток. Олени уже были близко к ущелью. Пора выступать.

Мы оба бросились на выход по узким тоннелям и лазам, через черные гроты, через залы с высокими сводами. Со всех сторон на волю стремились наши сородичи. Самым прытким оказался молодняк. Щенки! Поберегли бы силы. Учили ведь, что скорость важна не в начале охоты, а в конце. Сейчас растратят все силы, а потом отстанут и будут гонять по равнине старых больных оленей. А настоящая охота она там — в гуще стада, там сильные особи, там вкусные детеныши, там надо смотреть, чтобы тебя не затоптали двухметровые самцы и упрямые самки.

Многие уже начали перевоплощаться, но я не торопился. Успею. Моя боевая форма даже по нашим меркам внушительных размеров. Не хочется угробить молодняк раньше, чем они угробят сами себя.

Рядом неслась Карса. Она тоже не торопилась менять форму. Опытная. Она была бы мне неплохой ракхи́, но ее упрямство и глупость… Над этим еще стоило подумать.

Мы почуяли свежий воздух и сладковатый запах реки, что текла по ущелью совсем близко. Последний поворот. Глаза на миг ослепил яркий свет. Пора! Я начал меняться. Тело становилось больше, мощнее, удлинялись конечности, когти и клыки, вся суть наливалась силой.

(Лиаман)

Выход слишком узкий, но для нас это не проблема. Ракха мы или кто? Карса, бежавшая передо мной уже исчезла в клубах магического тумана. Я последовал ее примеру и открыл портал. Выпрыгнул уже на каменистом дне ущелья, что тянулось на много лиг на юг. Река осталась слева, справа — отвесная скальная стена. Где-то там наверху загонщики, караулившие добычу на холмах, начали теснить ее ближе к краю ущелья.

Сотни ракха рвались на свободу из пещер, предвкушая пиршество. Они текли ручейками и сливались в один бурлящий, рычащий поток. Конец ущелья был близок. Там по пологому склону мы поднимемся на равнину и окажемся совсем близко от стада, чей запах я ощущаю так же остро, как и чувствую свою стаю.

— Не дайте им пересечь реку! — раздался в голове мысленный приказ Мальта.

Он обращался скорее к щенкам. Тем, кто уже загонял оленей, такие приказы были излишни. Каждый знал, что ему делать. Сначала мы оттесним их от края ущелья на равнину. Затем разделимся, и будем отрезать небольшие группы от стада. Наша цель — перебить как можно больше добычи, чтобы потом спокойно перетащить свежее мясо в логово.

Жадничать не стоит. Еды хватит на всех, но выложиться должен каждый. Каждый должен слаженно работать на благо стаи. Это нам твердили с рождения, это нам твердят до самой старости. Стану вожаком, буду тоже повторять одно и то же все новым, и новым поколениям ракха.

Конец ущелья уже виден. Прыгаю в портал и появляюсь в самом начале стаи, сбавляя скорость. Рядом возникает Карса и еще несколько бывалых охотников. Мы покидаем ущелье по пологому склону и сразу натыкаемся на реку рогатых гигантов, что несутся справа сплошной стеной. Земля дрожит, равнина бурлит. Грохот стоит такой, что не слышно даже собственных мыслей, не то, что сородичей, но это ничего. Мы все знаем, что делать.

Из ущелья спешит молодняк и сразу несётся на добычу. Глупые. Эти гиганты растопчут и не заметят, поэтому мы сразу бросаемся наперерез щенкам и оттесняем их от стада. Те замедляются, поняв свою ошибку. Еще и от Мальта получат, недоумки!

Мы немного отпускаем стадо вперед, дав молодняку понять, что сегодня они довольствуются малым и в гущу событий не лезут, и только убедившись, что щенки поняли, где их место, ускоряемся, догоняя основную группу.

Постепенно начинаем бросаться на сильных особей, что, как обычно, бегут с краю, защищая своих самок и детенышей. Расправится с ними труда не составляет. Достаточно прыгнуть и распороть когтями мясистый бок. Все — олень, считай, не жилец. Щенки и старики, кто еще выходит на охоту, добьют. Так мы постепенно врезаемся в стадо, оттесняя от него десятки гигантов. Главное следить, чтобы в пылу охоты тебя не насадили на огромные острые рога.

Мы неслись на север. Охота набирала скорость. Мы чувствовали кровь, пульсирующую по венам добычи, чуяли их страх и панику. Группа Мальта сделала рывок. Сейчас важно не пустить стадо к реке, что текла с гор по равнине шириной серебряной змеей.

Для оленей пересечь ее труда не составит — в этом месте полно бродов. Мы тоже можем преодолеть ее порталами, но тогда стая распадётся на еще большие группы, а нам этого не надо.

Внезапно я почувствовал тревогу нашего молодняка. Как не вовремя, я только приготовился к очередному прыжку!

Почувствовал не я один. Тут же в голове раздался приказ Мальта:

— Лиам, проверь!

Сучьи детеныши! Пришлось разворачиваться и нестись в обратную сторону, прыгая через пространство. Жаль, что нельзя сразу перенестись к щенкам — перемещаться мы можем только в зоне видимости. Но молодняк пока не видно. Его заслоняет мечущееся в испуге стадо.

Внезапно замечаю яркие зеленые вспышки на равнине. Паника щенков ощущается острее. Предки, что же это⁈ Неужели… Не может быть! Колдун! Теперь я отчетливо ощущаю чужеродную магию. Магию, которой не видел в этих краях десятки лет!

Ускоряюсь, попутно предупреждаю Мальта об опасности, но стая и так все поняла. Охота сворачивается. Все бегут назад, но они еще очень далеко, а я уже слишком близко. Вижу трупы стариков. Со смертью они приняли истинную форму. А щенки просто мечутся в панике, и все это происходит в моей голове.

Все! Стадо позади. Я вижу трупы старшаков и щенков. На равнине то тут, то там вспыхивают магические круги. Ощущение, что столбы магии бьют прямо из-под земли. Навстречу бежит до смерти напуганная молодая самочка.

— Там ловушки, там много ловушек! — кричит она мысленно, и этот крик взрывается в голове мелким каменным крошевом.

— Беги, — отвечаю и, разрывая пространство, оказываюсь возле ближайшего места, где приметил очередную вспышку.

В земле вырыта огромная яма с отвесными стенами, куда можно без труда поместить трех меня и еще парочку Мальтов. На дне рычат и пытаются выбраться на свободу щенки, цепляясь когтями за грунт. Не удается. Слишком глупы, слишком напуганы. Страх сейчас — наш злейший враг.

Мысленно рявкаю на них и велю освободить пространство. Понимают и жмутся к стенкам. Спрыгиваю, хватаю первого попавшегося за шкирку и выкидываю наверх. За ним летят еще трое. Вроде все. Велю порталами уходить в логово, а сам, врезаюсь длинными когтями в черную землю, но внезапно меня накрывает сеть. Похожая на сети рыбаков, только эта сыплет обжигающими искрами и горит магическим зеленым, что первая весенняя листва, огнем.

Пытаюсь открыть портал, хоть на край ямы да прыгну. Что за дерьмо⁈ Не выходит. Пытаюсь рвать сеть когтями — тщетно. Быть такого не может!

На краю ямы появляется белобрысый мужик. Явно не рыбак и не крестьянин. Хотя, учитывая, мое положение… Возможно рыбак, только ловит он более крупную рыбу. Вроде ракха.

Тварь усмехается, и отворачивается:

— Госпожа, это довольно крупная и сильная особь. Вы уверены?

— Сам ты особь! Петух деревенский! — кричу, но конечно же он меня не слышит.

В боевой форме говорить можно, но сложно. Не хочется тратить время и силы на этого… мага. Но с кем он говорит? Ему отвечают, но слов не разобрать. Он сказал «госпожа»? Ведьма! Всех на куски порву! Головы пооткусываю! Только выберусь из той западни!

— Что же… — петух снова смотрит на меня. — Госпожа, говорит, что ты сойдешь.

Белобрысый улыбнулся, показывая мне мелкие белые зубы, и в следующий миг меня накрыла темнота.

(боевая форма Лиамана)