Музыка нас связала...

Глава 4

Так хреново мне и в первый раз не было. Я выпал из треклятой норы на грани собственного подыхания. В глазах не темно — черно стало. Сердце колотилось как у мыши, рука еле поднялась, чтобы залезть в карман, и слабые пальцы конфетку не удержали, она вывалилась, хорошо хоть, недалеко упала. Со второй попытки дотащил ее до рта и из последних сил раскусил, как была, прямо в бумажке, и почувствовал растекающуюся по языку сладость.

Какая там полка? О чем я думал? Карман — вот он, совсем рядом, руку опустить, и то, еле засунул в рот карамельку. Толку с нее было — с гулькин хвост. Пичугин тогда сказал — глюкозы извели много. Десять ампул, я считал. Сорокапроцентной. В ампуле — четыре грамма, для избавления от сниженного сахара ушло в десять раз больше. Хватит мне карамелек? Вторая легче пошла, тоже не заморачивался, понимал, что сил явно недостаточно. Выплюнул бумажку, прилипшую к щеке. Но третью конфетку уже развернул, как сердечник валидол, и сунул в рот. И даже запил водой потом.

И лишь когда способность соображать вернулась, и я смог думать о чем-то постороннем, а не только о поглощении сладкого, начались размышления. Почему так? В первый раз с трудом, но дошел домой. Второй — даже спина не взмокла. И сегодня — еле рукой шевелил. Всегда считал себя умным. Да я в банке подпись максимум с пятого раза ставил так, чтобы совпадала с образцом! Цитируя того же Пичугина — сарказм есть признак хороший. И единственная гипотеза у меня была — время. Самый первый раз потратил три с лишним часа, пока дождался Федора и мы потом расчистили проход. Вчера — от силы минут двадцать. А сегодня? Не меньше пяти. Проверять гипотезу не очень хочется. Просто надо себе поставить лимит. Часа два, допустим, не больше, на путешествия. Потому что получается, стоит мне в прошлом посидеть хотя бы сутки — и назад лучше не возвращаться, если прямо здесь не будет ждать реанимационная бригада. Может, и они уже не помогут.

И готовиться тщательнее надо. Термос со сладким чаем. Банку с медом. Съеденное на той стороне не помогает? Ведь я заточил два бублика, в них глюкоза тоже должна быть. Почитать надо, что там диабетики от этого применяют. Снижение уровня глюкозы. Красиво звучит. Драматично. Бьюсь об заклад, у докторов для такого дела есть специальное малопонятное слово. Вот попаду домой, и узнаю.

Интересно, сколько стоит портативный приборчик для определения этой самой глюкозы? Можно бы поэкспериментировать. Но если вместо него проще купить подержанный самолет, то нет.

***

Тетя Женя даже не повернулась, когда я вошел. Неведомый чтец как раз после оркестровой отбивочки начал новую главу. «Второй рассказ, написанный Мэтью Бреффом, стряпчим с Грейс-Инн-сквер», — совершенно не уставшим голосом произнес он.

— Саша, где ты был хоть? Выключай эту шарманку. Завтра дослушаю. Ты разогрей себе супчику, я перекусила недавно.

— В сарае, потом погулял немного.

Сворачивая плеер, я посмотрел на временную отметку. Семь часов пятьдесят минут. Нет, больше я такого насилия над своим телом устраивать не буду. Думать можно и здесь, лежа на диване, и слушая музыку в наушниках.

Вопрос номер один: как мне организовать встречу с Ленькой? У нас дома нет телефона — болезнь советской провинции. Потом, через десятилетия, все, особенно пенсионеры, будут отказываться от этой радости в пользу мобильников. Далее: как его убедить, что я тот, за кого себя выдаю, и говорю серьезно? Мой брат был чемпионом мира по упрямству. Даже если он согласится меня выслушать, не факт, что поверит. И реакция может быть самой неожиданной. Засмеется, к примеру. Или морду набьет.

Полез смотреть, сколько стоит глюкометр. Так называется прибор для измерения сахара в крови. Оказалось, они разные! Ужас! Пришлось разбираться. Навороченный, непрерывного измерения, я отмел сразу. Мало того, что дорого, так еще этот датчик где-то на себе постоянно таскать. Такой прибор нам не нужен. Остались два вида — с протыканием пальца и без такового. По относительно небольшой цене. Но вроде бы очевидные модели без повреждения кожи были не только в три раза дороже, так еще, по отзывам пользователей, брехали как телевизор. Китайские браслеты, дешевые и красивые, я даже рассматривать не стал. Купить эту фигню, чтобы через неделю выбросить? Ищите дурачков в другом месте.

В итоге я надумал поддержать отечественного производителя — у него тест-полоски оказались доступными и дешевыми. Деньги решил использовать свои: не такой уж я нищеброд, кое-что осталось. Это крупные покупки типа холодильника заставят меня сильно задуматься, а надо ли оно мне. А на такое могу выделить. И буду изучать гипогликемию. С третьего раза получилось выговорить без запинок. Врачи, конечно, мастера придумывать всякие малопонятные слова. Бухгалтера с их куцым заимствованием жаргона потомков лангобардов нервно курят в сторонке. В действиях, естественно, запутать могут, некоторые кудесники прячут неимоверные деньги на ровном месте, да так, что и найти никто не в состоянии, куда подевался бюджет целого города за три года. Но это не про меня. Ни разу не финансовый гений, скромный сводчик дебета с кредитом в равновесное состояние.

***

Набирался я смелости целую неделю. За это время тетя Женя дослушала «Лунный камень» и плавно перешла к приключениям Эркюля Пуаро. Жаль, что фильмы она смотреть не может по причине избирательного зрения — сериал с Дэвидом Суше мне когда-то очень нравился.

Я же честно перечитал пять томов Шолом-Алейхема. Шестой малодушно отнес и поставил назад, не открывая. Видать, наелся «Блуждающими звездами» до отвала. А также переслушал все альбомы «King Crimson». Нет бы остановиться на любимом с молодости «Red», но я с маниакальным упорством слушал все новые вариации сумасшествия Роберта Фриппа в тщетной надежде, что он сделает что-то похожее на песню про отсутствие звезд, но так и не получил нужного результата.

Заказ с глюкометром пришел, тетя Женя подняла средней силы скандал, посвященный оскорблению величия и оплате дорогостоящей фигни из личных средств. Это мы проходили не раз, иммунитет, приобретенный в молодости, стойкий и нерушимый. Но зато я научился определять уровень глюкозы в крови. Могу сказать, что организм справляется. Никаких отклонений от нормы я не обнаружил, хоть и извел на это дело больше десятка полосок.

И я решился. Опять подготовился, будто ехал в кругосветную экспедицию. Набрал карамелек, завернул в полиэтилен глюкометр, и полез.

***

Единственным доказательством, что Федор в подвале побывал, было отсутствие батареек. Но ничего более. Записки со перечнем желаний я точно не обнаружил. Поднялся по ступенькам, и только в самую последнюю секунду решил прислушаться, нет ли снаружи звуков, издаваемых посторонними. Хорош бы я был, окажись сейчас перед бубнящими что-то секретное дамами. Видать, давешние санитарки облюбовали дальний закуток, где можно встретиться и вволю посплетничать. Пришлось ждать минут пятнадцать. Сам разговор, кроме возгласов «Да ты что?» и «А она?» я не слышал, только невнятный бубнеж. Но я хорошо помню, где они стояли. Любая степень осторожности при выходе наружу не спасла бы меня от опасности быть замеченным.

Наконец, кумушки разошлись. Может, притащить и спрятать в кустах дохлую крысу? Запах заставит любительниц поговорить переместиться в другое место. Осталось только найти труп животного.

В конце концов, мне даже выходить на улицу не надо. Для эксперимента достаточно посидеть часок и здесь. Но мне почему-то захотелось снова прогуляться в том вольере, который мне был доступен. Надо хотя бы в каких-то местах выборочно проверить, осталась ли граница там же. Вот и занятие будет.

Но стоило мне бодрой походкой двинуться к воротам, как меня схватили за руку. Честно говоря, в первую секунду я немного струхнул. А ну, если здесь несет службу патруль времени, и бравые хранители главной исторической последовательности влепят мне штраф за несанкционированное проникновение в прошлое? Надо поменьше читать низкопробную фантастику на ночь, тогда и мысли глупые в голову не полезут. Потому что тормознула меня доктор Алла.

— Здравствуйте, Александр, — проворковала она. — А я вижу: идете, по сторонам не смотрите. Дай, думаю, остановлю. Хоть поздороваться.

— Мадам, мне кажется, вы меня преследуете, — буркнул я, но на всякий случай в конце фразы улыбнулся.

Кстати, сейчас я бы ее возраст определил как сорок с хвостиком. Наверное, в прошлый раз освещение другое было. Или макияж тщательнее наложен. Женщины просто чудеса иногда творят с этими баночками и тюбиками.

— Мадемуазель, если быть точной. А вы у нас какими судьбами? И да, встретила я вас случайно, просто возвращаюсь из морга, — она показала довольно толстую папку, на которой кривовато было выведено «История болезни». — Некоторые вопросы приходится решать лично.

— Федора искал, — выдал я железобетонную отмазку. — Да только нет его нигде.

— И не найдете. Он позавчера взял неделю в счет отпуска и уехал в деревню. Что-то там кому-то чинить, не то стена перекосилась, не то кровля рухнула.

— Всё-то вы знаете, везде-то вы побывали, — ответил я фразой из старинного анекдота.

— Так при мне заявление писал в отделе кадров, — объяснила Алла. — Кстати, а не хотите ли пойти и выпить чаю? — совсем без связи с предыдущими словами предложила она.

— Далеко?

— Нет, вон, в отделение, — махнула она рукой на корпус больницы. — Я бы и домой пригласила, но работать надо.

Ого, а дамочка откровенно навязывается. Прямым текстом практически. С чего бы? Не поверила в рассказ про папашу и хочет еще что-то выяснить?

— Чай хоть хороший? — спросил я.

— Пристойный. Но с конфетами. Шоколадными.

Конечно, у наших врачей редко бывает, что на работе с кондитеркой напряженка. Кто-нибудь да принесет.

И хоть в результате я был уверен не до конца, но пошел. Судя по конфигурации границы, трудностей возникнуть не должно. В крайнем случае скажу, что плохо стало. Живот прихватило. Или утюг выключить забыл.

Но на второй этаж мы поднялись спокойно. И до двери с табличкой «Зав. отделением» прошли без сюрпризов со стороны мироздания.

— Раздевайтесь, располагайтесь поудобнее, — показала Алла на вешалку, стоящую у дивана.

— Вы уж извините мой внешний вид, я как-то по гостям сегодня не планировал... — начал было я.

— Не прибедняйтесь. Весь в импорте с ног до головы, — засмеялась хозяйка кабинета. — Немало людей за такой затрапезный вид много отдали бы.

— Да что вы в самом, деле, ерунда какая.

— А футболочка специально на этот год?

— Нет, это в честь книги.

— Той самой? — охнула Алла, догадавшись, о чем я. — Она же...

— Так у меня текста нет. Кроме одной цитаты, — ткнул я в надпись «War is peace. Freedom is slavery. Ignorance is strength» мелкими буквами. — К тому же планы показывать ее кому бы то ни было отсутствовали.

Надо осторожнее подходить к выбору одежды. Федор про полосочки тогда правильно сказал. Нечего внимание к себе привлекать. Драные джинсы и кроссовки, в которых пятый год хожу, еще куда ни шло. А вот антисоветская, как выяснилось, футболка — о-го-го какое палево. Осталось бейсболку напялить, в которых только персонажи голливудских фильмов сейчас ходят. В этот раз я отговорился междометиями и туманными объяснениями, что купил, так как была возможность. А хозяйкина фантазия заморские страны сама придумает, без моего участия.

Зачем меня Алла пригласила, так и не понял. То ли гардероб мой ее с мысли сбил, то ли передумала сразу расспрашивать, но дальше светской беседы о погоде да предложений «съесть вот эту вот конфету, мне очень нравятся» дело не пошло. И когда хозяйка кабинета приступила к допросу, мол, кто да откуда, в дверь аккуратно, но интенсивно постучали, не дожидаясь ответа, открыли, и возникшая в проеме медсестра сообщила, что Борисову плохо. Очевидно, без заведующей ситуацию разрешить не получалось никак. Алла извинилась, предложила подождать, но я отказался. И так пора возвращаться, испытания без меня проводить некому.

***

За три часа уровень глюкозы не снизился даже до нижней границы нормы. Вполне пристойно. Надо бы повторить, но для чистоты эксперимента в следующий раз не есть на той стороне конфеты «Ассорти». Впрочем, и любые другие тоже. Чувствовал я себя вполне пристойно, незначительная слабость и легкая тряска рук не в счет. Даже не вспотел. Карамельки остались неиспользованными. Жалеть не буду, очень уж они приторные, по своей воле я такое есть не стал бы. Ладно, безопасное время раздвинем на час. Мало ли что там может случиться.

Ого, Александр Станиславович, да ты, похоже, уже решил покобелировать слегка на той стороне? А как же думки, что симпатичной врачихе ты нужен исключительно для получения сведений о Стасе? Забыл уже? Стоило одинокой дамочке угостить тебя грузинским чаем и взяточными конфетами, и ты сразу поплыл? Реалистичнее надо на вещи смотреть, дорогой товарищ. Ты сам — ни разу не образчик мужской красоты. Тощий, слегка сутулый. Оно понятно, что во времена позднего Союза каждый обладатель импортных джинсов сразу получал плюс десять очков к привлекательности. Но даже если она одинокая и подходящих кавалеров не было довольно давно... Что-то там не то, конечно. Но мне интересно. Я тоже... из одиноких, знаете ли.

Спасибо Агате Кристи за плодовитость. Теперь тетя Женя выпала из действительности надолго. Как я вернулся, даже не заметила. Уже другой баритон, чуть ниже тоном, но так же вдохновенно вещал: «Я уже описывал Эркюля Пуаро в записках. Необыкновенный человек! Рост пять футов четыре дюйма, голова яйцевидной формы слегка наклонена набок, глаза, загорающиеся зеленым огнём в минуты волнения или гнева, жесткие военные усы и колоссальное чувство собственного достоинства». Видать, там нешуточное преступление свершилось. Тётка сидела в кресле, то ли тщательно вслушивалась, то ли дремала. У стариков такое часто случается: выдуманный мир намного приятнее имеющегося.

Пошел на кухню, поставил чайник греться. Выбросил остатки вчерашней заварки, заметив, что пора уже выносить мусор. На всякий случай открыл холодильник. Да, у меня тоже бывает, что откроешь его без очевидных намерений, постоишь, да и закроешь. Но сейчас взгляд упал на контейнер с остатками сырников, которыми тетя Женя меня на завтрак кормила. Целых пять штук. И вдруг я понял, что голоден. Съел один холодным, остальные сунул в микроволновку. Так, сметанки еще для полноты вкусовых ощущений... Самое то. Вот чего мне, оказывается, не хватало.

Заваривать чай стало лень, и я бросил в кружку пакетик. Зеленый, потому что это тетьженин, у нее от черного изжога. Были еще какие-то аргументы, но я их не помню. Наверное, про мнимую полезность. Мне, в принципе, без разницы, но предпочитаю всё же, чтобы дно в начале чаепития видно не было.

Глотнул слишком много и ожег язык. Куда торопился? Поставил кружку на стол, повернул ее синими цветочками к себе. Мне почему-то, глядя на них, думается лучше. Что у меня в активе после сегодняшнего похода? Если подумать, то не очень много. Ну выяснил, что три часа на той стороне — безопасно. И всё. Никак к Леньке это меня не приблизило. Потому что вовлекать в процесс эту Аллу — последнее, что можно представить. Если папашу она знала, то подпускать ее к моим... Да уж, глупее не придумать. Наверняка мама ее помнит. Может, не только она. И брат тоже. Возможно, юная докторица и вовсе стала причиной развала нашей семьи. Или поводом. Не эта, так другая.

Я допил чай, помыл посуду, и пошел к себе в комнату. Буду читать Грина, старый томик из «Библиотека приключений». Оказывается, ни «Золотую цепь», ни «Дорогу никуда» я не читал никогда. Хотя в детстве вроде не пропустил ни одной книги этой серии.