Музыка нас связала...

Глава 10

В себя я приходил почти неделю. Передвигался по квартире исключительно по треугольнику «спальня — туалет — кухня». Освоил хождение с тетижениной тростью. Съел кучу таблеток, производители которых обещали решение проблем с поясницей максимум с одного приема. Если бы не говяжья косточка, на которой я сварил кастрюлю супа, пришлось бы питаться пельменями из морозилки. Не уверен, что кот захотел бы их есть — там наверняка мяса ни грамма нет, одна голимая химия. А терять личного физиотерапевта, греющего больное место по ночам, не хотелось.

Но вот ровно через семь дней я решился и пошел проведать тетю в больнице. По дороге выбросил мешок с мусором, сразу увеличив свободную площадь на кухне вдвое. Квест был как раз в спуске с лестницы. Вроде и не болит, а страшно.

А уж про портал я думать начал еще через неделю — очень уж свеж был в памяти тот самый писк не на шутку расходившихся крыс. Может, яду им какого злого подсыпать? Чтобы в следующий раз не так стремно лежать было.

— Что ж ты творишь, Сашка? — искренне обрадовалась моему приходу тетя Женя. — Как тебя угораздило? Ты учти, таскать тебя не смогу!

— Я и не предлагал, — буркнул я.

Каждый день по три раза я подвергался психологическому насилию. На современном птичьем языке — абьюз. Мне старательно впихивалась в голову мысль, что я виноват в столь небрежном отношении к собственному здоровью. Естественно, церковь шестнадцатого века тоже на моей совести. Но вариант с телефоном был хорош тем, что можно отложить и не слушать.

— Ты не умничай! Чтоб купил корсет и пояс из собачьей шерсти!

Представил, как по летней жаре я слегка пропотею и буду благоухать псиной. К средствам народной медицины у меня и так некоторое предубеждение, а уж к таким — и подавно. Но я кивал и ничего против не говорил. Потому что уже не одно десятилетие знаю: это совершенно бесполезно. Лучше последую старинной мужской мудрости: послушай женщину и сделай наоборот. Хотя вот вариант с корсетом надо поисследовать. Надеть его в подвале, а на той стороне снять. Так что будет занятие на вечер.

Выяснилось: поддержка спины — дело очень демократичное в смысле цены. До двух тысяч можно выбрать и переживать за поясницу чуть меньше. И доставка всего за два дня. Беру!

***

Тетю Женю я забрал домой через неделю. Исключительно из гуманитарных соображений. Потому что эта хрупкая щупленькая женщина затерроризировала медицинский персонал хирургического отделения жалобами не хуже маньяка-социопата из голливудского триллера. Я понимал, что она таким образом хочет побыстрее уйти. И персонал тоже никаких иллюзий не питал. Но каждый божий день в палату заходил заведующий отделением, начмед и главная медсестра больницы. А главный врач через день. Я сам отобрал два письма в прокуратуру. Так что как только ситуация позволила, тетю Женю выбросили на летнюю жару.

И тут же она превратилась в обычную пенсионерку, спокойно жарящую сырники на завтрак и слушающую аудиокниги про Эркюля Пуаро. Опыт победил систему. Вечерние появления котейки она игнорировала, будто и не видела рыжую морду, молчаливо взирающую на нее.

А я решил, что оттягивать нечего, и так больше месяца перерыв получился. Валера там уже, наверное, трижды впал в отчаяние. И я собрал сумку, взяв для убийства времени томик Жюля Верна. «Вокруг света за восемьдесят дней» — моя любимая книга. Впечатление не испортили даже посредственные экранизации и глупые мультсериалы. Вот так надо писать приключенческие романы: ни одного убийства, ни одной постельной сцены — а держит крепче любого триллера.

Мне стало страшно. Осознал я это, когда полез в подвал. Вот вроде всё, готов, ничего не болит, корсет затянут так, что барышни прошлых веков от зависти бы удавились, но стоило мне опуститься на колено, как я понял — нет. Не смогу. Еще и глаза закрыл, и сразу вспомнил крысиный писк. А ведь пока по поверхности гоголем ходил, спокоен был. Вообще никакого страха.

Вставать не стал. Подумал, что глупо бросать после уже сделанного. Есть такой эффект: люди продолжают даже заведомо провальные дела, потому что жаль затраченных усилий. Но я просто вспомнил маму, вздохнул — и полез дальше.

Примерно на середине пути у меня под рукой что-то прошмыгнуло, но я даже испугаться не успел, увидев в свете фонарика победно задранный вверх рыжий хвост. А ведь я заперся изнутри на крючок, и хорошо помню, что мохнатый товарищ за мной не заходил.

Странно, но на выходе кота не увидел. Конечно, можно рассмотреть вариант, что он поднялся по вертикальной стене и пролез в отдушину, но мне это показалось маловероятным. Наверное, есть еще какая-нибудь дыра. Вон, в углу, за ящиками. Я даже полез туда, отодвинул тару в сторону и посветил фонариком. Ничего. Надо вернуть всё на место, а то перед Федором неудобно будет: влез без спросу, так еще и беспорядок после себя оставил.

Легок на помине — в замке щелкнул ключ, скрипнула дверь, и появился негласный хозяин моего укрытия.

— Привет, Саня. Что это ты, решил костер разложить? Больше ни на что это барахло не годится, — улыбнулся он.

— Здравствуй. Кот за мной забежал, куда делся — непонятно.

— Рыжий, что ли? С ухом рваным?

— Да, — удивился я.

— Призрак. И не пытайся искать.

— Какой еще призрак? Настоящий. Я его кормил, он мне спину грел даже. Не могло же мне показаться.

— Зовут так. Давно здесь ходит. И молчит всё время. Никто не слышал, чтобы он даже муркнул, не то что мяукнул. Побил всех окрестных котов, кошек в гарем забрал. И всё без единого звука. Ну, знаешь, как по весне они вопят? А Призрак — нет. Подойдет, посмотрит — и девка его навеки, — засмеялся Федор. — Что это у тебя?

— Корсет. Спину прихватило. Неделю ползал по квартире, как летчик Мересьев. Этот вот, — кивнул я в сторону, где раньше был кот, — поясницу грел, спасал.

— Дай глянуть.

Федор покрутил приспособление, прикинул на себя.

— Годная штука, под любой размер подойдет. Сможешь мне такую купить? А то спину иной раз...

— Через неделю постараюсь притащить. Сегодня закажу, пока доставят...

— Я и забыл, что у вас все домой приносят. Чудно как-то.

— В пункт выдачи заказов. Вроде как на почту посылка. В Новоторске курьеров не хватает. Кто может — в Москву едет работать в этом качестве. Там за это платят намного больше, чем здесь.

Федор покачал головой, хмыкнул.

— Странный ты, Саня.

Я только усмехнулся в ответ.

***

Погода отличная — плюс двадцать два, солнышко, небольшой западный ветер. Красота, остается только жизни радоваться. Пока шел до студии звукозаписи, именно этим и занимался. И даже попытавшийся стрельнуть у меня мелочь пьяница не испортил настроение.

— Мужик, дай семнадцать копеек, не жмотись! Трубы горят, не похмелюсь — припадок трепанет! — двинул он на меня, благоухая сложным сочетанием ароматов немытого организма, перегара и дешевого табака.

— Налички нет, извини, — привычно ответил я и начал обходить его по широкой дуге.

— А что ты мне, чек выпишешь, как в кино про заграницу? — загоготал алкоголик. — Поскреби в карманах, может, тарахтит там мелочь?

— Мент идет к нам, ты, браток, поаккуратнее, — попытался я припугнуть его.

— А что он мне сделает? Рабочему человеку? На сутки отправит? Или в трезвяк заберет? Мне в ночную сегодня, а перед работой могу отдохнуть как хочу! Вертел я твоего мента вот где! — алкоголик для верности показал ось вращения, хорошо, через одежду. — О, красавица, дай семнадцать копеек! — отвлекся он на проходящую мимо женщину, и я быстро прошел мимо.

Уже позади я слышал, как «красавица» костерит похмельного на чем свет стоит, а тот оправдывается. Это он точно с бодуна ошибся. А мне надо за языком следить. Это у нас там фраза про отсутствие наличных никого не удивляет. В принципе, можно довольно долго жить, пользуясь только банковской картой, если ты не покупаешь ничего на рынке.

Валера моему появлению искренне обрадовался. Конечно, к хорошему быстро привыкаешь. А к эксклюзивно хорошему — тем более. Начинаешь думать как пёс из «Собачьего сердца» — а не согрешила ли моя бабушка с водолазом? И даже искать на морде белое пятно как свидетельство этого случая.

— Здрасьте, дядь Саша, — скороговоркой сказал он и бросился из-за стойки ко мне, протягивая руку для приветствия. — А я уже думал — не вернетесь.

— Ты же помнишь наш договор? Ты слушаешь музыку и исполняешь желание. Мне пропадать невыгодно. Так получилось. Но за это я сегодня тебе целых два альбома на выбор из трех возможных дам послушать?

— Сейчас, я только закроюсь, а то придет еще кто, — Валера бросился к двери, чтобы уж точно жаждущие «Арабесок» или Тото Кутуньо не могли ворваться и потребовать свою любимую музыку.

— Есть вода? Что-то пить захотелось.

— Давайте я чай заварю, мне принесли, индийский, со слоном.

— Не возражаю.

— Так что слушать сегодня, дядь Саша? — чуть не пританцовывая у электрического чайника, спросил Валера.

— Настоятельно рекомендую Стиви Рэй Воэна. Ты про него вряд ли слышал, но поверь — не пожалеешь.

— Ну если вы советуете, не откажусь. А остальные?

— Тоже неизвестная для тебя команда, «Dire Straits», с двойным живым альбомом «Алхимия». Качество местами не то, но драйв — на зависть.

— Вообще никогда не слышал про таких. Ну не томите, наверное, самый класс напоследок приберегли?

— Роджер Уотерс, «Pros and cons hitch hiking». Ты же знаешь о распаде «Флойдов»?

— Как? — Валера широко открыл глаза. — Не может быть!

— Запись «Final Cut» довела разногласия до крайности. Уотерс выгнал Райта, запретил остальным вмешиваться в аранжировки, а когда Гилмор попросил паузу, чтобы поработать над своими песнями, отказал. В итоге даже имя Гилмора убрал из продюсеров альбома.

— Охренеть... Ничего не слышал...

— Собственно, задумка диска довольно старая, обсуждалась перед «Стеной», но тогда группа решила, что это идея для сольного альбома. Обложка там хорошая. Не просто картинка — целая история. История мужчины, которому снится тревожный и соблазнительный сон про автостопщицу, пока его брак катится в пропасть.

— Правда?

— Нет, конечно, просто голая девка с рюкзаком на плечах голосует на обочине задом к зрителю. Но зато на гитаре там Клэптон играет.

— Пожалуйста, поставьте!

Магия «Флойда» еще долгие годы будет работать. Сначала они создавали репутацию, потом продавали откровенно слабые альбомы — Гилмор свою беззубую лирику, Уотерс свои левацкие загибы. Но старый материал играли и те, и другие, потому что понимали: новое работает хуже.

***

Я попил чаю, довольно посредственного, кстати. Многие культовые вещи из Советского Союза на поверку оказались не столь хороши. Ностальгия — она по себе прошлому, а не по легендарному вкусу пломбира. Нет в нем ничего выдающегося. Как пели те же «Флойды» — трава была зеленее, солнце светило ярче. Нет, если сравнивать опилки под видом грузинского чая и вот этот продукт — слон лучше. Просто один плохой, а второй — никакой. Но под приключения Филеаса Фогга пошел. Я тайком съел еще и карамельку из кармана, надежно спрятав фантик во избежание всяких несуразиц.

Сорок минут спустя Валера стащил с головы наушники. Конец последнего трека, значит.

— Ну как? — спросил я.

— Запись очень качественная, — дипломатично ответил юный меломан. — Но не самая крутая в музыкальном плане.

— А послушал бы меня, получил бы очень хороший концертник. Ничего, отрицательный опыт тоже нужен. Не будешь вестись на имя. Ладно, зато Стиви Рэй Воэн действительно хорош. Запомни это имя. Он гений. Делает с гитарой то, что другим не снилось. Сразу ставить, или отдохнешь немного?

— Сейчас, чайку хлебну только, в горле пересохло чуток.

И Валера через пару минут начал слушать тот самый «Couldn’t Stand the Weather». Для меломана — сладкий подарок. Гитарные партии идеальны, запись отличная. И душу слышно в каждой ноте. Завидую ему, такое в первый раз в жизни слушать — надолго запомнишь.

— Ох, это просто праздник какой-то! — воскликнул парень, когда у него в ушах наступила тишина после последнего трека. Вроде бы грусть, но вот надежда живет. Очень светлый альбом. И Хендрикса он сыграл будто своё. Есть еще что-нибудь его?

— Первый альбом, «Texas Flood». Будет тебе в следующий раз. Парень выступал на джазовом фестивале в Монтрё, когда не было ни одной студийной записи. Мик Джаггер устроил, услышав его игру. Кто-то потом студию бесплатно предоставил. Боуи просил его сыграть на своем альбоме.

— И ни одной лишней ноты, ни добавить, ни убавить. Красота!

— Хороший блюз — не обязательно красивый. Можно и «грязно» сыграть так, что закачаешься.

— Как это?

— Сейчас, подожди. Сегодня у меня просто аттракцион невиданной щедрости.

Есть вещи совершенно иррациональные, логике не поддающиеся. Я уважаю Джека Уайта как гитариста. Он очень техничен и не стесняется применять новые приемы. Но вот не лежит у меня душа к его творчеству. Может, виной этому внезапная популярность «Seven nation army», затмившей более достойные его вещи — не знаю. Короче, очень спокойно отношусь. Но есть у него концертное исполнение старого блюзового стандарта «Death letter», которое меня тронуло до глубины души. Вот просто одна из любимых вещей вообще. Как писал Тургенев по немного другому поводу, во дни сомнений, во дни тягостных раздумий эта вещь меня поддерживала и продолжает это делать. Студийная версия, очень качественная и хорошо сделанная, почти никаких эмоций не вызывает.

Понимаю — анахронизм, я зарекался это делать без крайней нужды, но вот такое настроение сегодня. Ничего страшного не случится от одной песни.

— Вот, нашел, — протянул я Валере наушники. — Только слушай до самого конца. Считается, что «Death letter» — один из самых грустных блюзов вообще. Но этот вариант твердо держит в моем рейтинге первое место. Рассказчик получает письмо, что его любимая умерла, и спешит на похороны. Простая история, тут главное как подать.

Включил и представил, как парень слышит Джека, небрежно играющего начальные аккорды, Мэг, не всегда попадающую в ритм на барабанах, вокал с проглоченными окончаниями слов — и даже точно поймал тот момент, когда началось гитарное соло. Валера широко распахнул глаза, будто увидел спускающийся с неба инопленетный корабль. Или живого Джона Леннона. И так и сидел, не мигая, до конца.

— Это... дядь Саша, да как же... он будто умирал со своей девушкой... такое отчание... Кто это? — спросил Валера, вытирая мокрые щеки грязноватым носовым платком.

— Никто. Художественная самодеятельность, — буркнул я, сбивая пафос.

— Можно еще разочек?

— Нет.

Я отобрал наушники, спрятал в рюкзак.

— Всё, давай. До следующих встреч.

Валера нерешительно пожал мне руку.

Грубовато я с ним расстался, так у нас и не свидание, и не дружба. У меня на этого парня иные планы. И хоть я не окончил школу манипуляторов, думаю, вот такой небольшой облом должен показать ему, что всё можно потерять. Я продавец бус аборигену? Может быть. Но мне плевать.

Настроение было отличное. Всё идет по плану. Еще немного — и этот парень будет готов на что угодно за свежий альбом.

Если что, я и деньгами помогу. Пусть купит нормальную аппаратуру. Старые деньги — боны — продаются в изобилии. Я не боюсь повторения сюжета про чувака, который таскал в прошлое купюры, а обратно — золото, и спалился на номерах. Сумма небольшая. Тысячу могу дать — никто проверять не будет.

И вдруг я увидел маму... Она шла навстречу мне по другой стороне улицы, и, близоруко щурясь, смотрела на витрину продуктового магазина. Наверняка от тети Жени идет, решила заглянуть, не дают ли чего дефицитного. Без очков, значит, я для нее — совершенно невнятное расплывчатое пятно. Можно не бояться быть узнанным.

Остановился и подождал, когда она выйдет. Очередей внутри не было, она ничего не купила. Хлеб возле дома продают, незачем его в автобусе тащить.

Я пошел за ней.

И вдруг — столкнулся с границей.

А мама пошла дальше.