Музыка нас связала...

Глава 13

Наверное, когда я увижу Аллу в следующий раз, надо поблагодарить ее, что отшила. Иначе я попал бы домой слишком поздно, а потом бы корил себя, что мог помочь. На самом деле никто бы не помог. Сердце просто остановилось, а удачные домашние реанимации, да еще и в таком возрасте, это ненаучная фантастика. Это мне судмедэксперт сказал. А мнению специалиста стоит доверять.

Первые минуты я пребывал в ступоре. Просто не знал, что делать. Позвонил в «скорую», там отреагировали спокойно. Сказали, что приедут. Прибывшие медики зафиксировали смерть, вызвали ментов. Мол, надо вскрытие, такие правила. Короче, закончилось все не скоро. И я успел позвонить инициатору — двоюродной сестре.

Люба ответила не сразу. Может, спала уже — двенадцатый час, будний день. Но первое, что спросила, было:

— Умерла?

— Да. А ты прямо телепатка.

— Саша, ну о чем ты можешь звонить в такое время? Не о прокисшем молоке, правда?

— Это Бродский...

— Слушай, вот только стихи осталось обсуждать. Что с похоронами?

— Не знаю пока. Её забрали на вскрытие.

— Блин... Послушай, иди тогда с утра в морг... Ну где они там вскрывают? Узнай, когда дадут справку о смерти. Наверное, у них есть похоронное бюро. Короче, узнай, сообщи потом. Как не вовремя... У меня тут... Извини, Саш, это я спросонку, наверное. Нужна будет помощь, свистни, я Колю отправлю к тебе.

Вот только Любиного мужа мне тут не хватало. Бывает же такая несовместимость — человек вроде не козёл, не чавкает за столом, даже вежливый. А рядом находиться не можешь. Как Фёдор про «Бахиану» сказал — аж душу вынимает.

Ничего сложного, в отличие даже от недавней истории. Как в магазине — заплатил, выбрал, получил. Ситуация упрощалась еще и тем, что родственников у тети Жени было совсем мало — только я один, да Люба со своей семьей. Ну и плюс соседки. Камерные похороны.

***

После поминального обеда, когда Коля пошел курить, сестра снова села за стол, с которого только что убрали тарелки.

— Садись, Саша, разговор есть.

Признаться, сказано это было таким тоном, что я на секунду заподозрил, что сейчас договоренности порушатся, и она начнет требовать свою долю. Всё же я знал Любу с детства, но люди и за гораздо меньшее разборки прямо на краю могилы начинают устраивать.

— Говори, — ответил я, располагаясь напротив.

— Вот, это тебе, — она расстегнула сумочку и вытащила оттуда большой конверт из плотной бумаги. В такие запечатывают документы, чтобы не складывать их.

Она достала сначала бумаги на квартиру и подала мне. Я видел копии, и даже удивился, что тетя хранит оригиналы где-то отдельно. Но детальных раскопок не проводил. Потом — завещание. Всё официально: гербовая бумага, штампы, подпись нотариуса. Взглянул на дату — за месяц до моего приезда. Текст был довольно лаконичным. Квартира и денежные средства, находящиеся на счетах аж в трех банках, доставались единственному наследнику — Базилевичу Александру Станиславовичу, родившемуся пятого декабря одна тысяча девятьсот семьдесят первого года в городе Новоторск.

А ведь она могла просто... не показывать. Всё в руках у Любы было. Мало что кому обещал.

— Спасибо, конечно, — я зачем-то перевернул бланк завещания, будто ожидал увидеть там дополнительную информацию.

— Сашка, вот скажи, что ты за человек такой? Подумал ведь сейчас, что я тебя намахать могла?

— Подумал. Но ты же не обманула.

— Эх, Саня, — она наклонилась через стол и разворошила мне волосы на темечке. — Я же люблю тебя. У меня ты один остался. Неужели я за сколько-то там тысяч баксов совесть продам? Договора из банков, теть Женя говорила, где-то в ящике комода.

— Я видел.

— Ну да, чтобы счетовод деньги не заметил, — грустно улыбнулась Люба. — Всё, мы поедем. Завтра на службу. На один день всего и отпустили. Звони.

***

На ту сторону я собрался только после того, как отметили сорок дней со дня смерти тети Жени. Я не забыл, просто впал в какую-то апатию. Ничего не хотелось. И мысли про ту сторону я лениво отгонял. Ну что там сейчас делать? Валеру охмурять? Он уже давно завербован с потрохами. Каждый раз как прихожу, начинает смотреть влюблёнными глазами. Не на меня, слава богу. На рюкзак, в котором лежит очередное богатство.

Наконец, я отогнал лень, выбрал на той стороне день с хорошей погодой, собрался, и полез в портал. Давненько меня здесь не было: даже паутиной проход затянуло, и она противно налипла на лицо. Встав на той стороне на ноги, я вытерся влажной салфеткой, а потом долго думал, куда ее деть: анахронизм ведь. В итоге сунул в кармашек рюкзака.

Валера встретил меня как родного брата, вернувшегося из дальних странствий.

— Дядя Саша, здравствуйте! А я уже думал, не случилось ли с вами чего?

— Жив, как видишь. Готов?

— Как пионер, дядь Саш. Ради хорошей музыки...

— Будет тебе хорошая. Садись.

Пока меломан наслаждался музыкой, я читал. Всё тот же Жюль Верн, славный двенадцатитомник с серыми обложками, издававшийся еще в пятидесятых. Наверное, шестой том будет последним. Сил моих больше читать это нет. Как я в детстве от этого всего с ума сходил? Ну «Вокруг света за 80 дней» еще куда ни шло. Но вот это «В стране мехов» — за гранью. Скука смертная и снег. Дошел до четвертой главы и от нечего делать начал читать в конце тома статью какого-то Щербакова о Филеасе Фогге. Вот как надо писать научпоп: всё по делу, простым языком, доступно. Даже я понял всю правду о линии смены дат.

— Хороший альбом, — с видом знатока сообщил Валера, снимая наушники. — Кто это?

— Сноуи Вайт. Перевести можно как «снежная белизна». Несмотря на псевдоним, похожий на стиральный порошок, играет качественно. Обратил внимание на песню «Bird of Paradise»? Одиннадцать недель в британском хит-параде. Такая вещь не может быть без подражателей. Уверен, года не пройдет, кто-нибудь похожее выдаст.

Хорошо делать предсказания, когда знаешь наперед. Brothers in Arms — великая песня, спору нет. Но похожа, что ни говори.

— А еще разок можно послушать?

— Только одну песню.

— А новый альбом Гилмора слышали?

— Это какой? About Face? Слышал, конечно. Состав там собрался звездный. От Стива Винвуда и Рэя Купера до Джона Лорда. Но на выходе... Я бы сказал, что на любителя. Даже добавлю слово «большого». Ничего выдающегося. Если хочешь, принесу в следующий раз.

— Ну раз вы так говорите... Хотя Лорд...

Валера — пёпломан. Он с придыханием говорит о всех альбомах группы, даже первых двух, с Эвансом, которые слова доброго не стоят. Слышал всё, с ними связанное. Даже жалкие потуги Гилана и сольники Гловера и Лорда. И это добро без исключения получало от него самые высокие оценки. Ладно, Whitesnake — временами вполне годный проект, спору нет. Из песен Rainbow можно соорудить неплохой сборник, часа на два, наверное. Но такое почти религиозное поклонение... Это пройдет со временем, конечно. Но сейчас я собираюсь этим фанатизмом воспользоваться на полную катушку.

— Кстати, слышал, Deep Purple воссоединятся? В золотом втором составе. Альбом скоро выйдет.

— Да нууууу... — Валера сел на стул, глядя, будто узнал от меня, что за углом приземлилась летающая тарелка с инопланетчиками. — Когда?

— Узнаю подробности — сообщу. Ладно, до встречи.

***

Я честно выждал две недели. Валера должен был дозреть. У него сейчас качественно новый этап начался. Перед этим он просто новую музыку слушал. В хорошем качестве, но не невесть что. Прошло бы время, и всё это появилось своим чередом. А тут на горизонте то, во что и не верил даже.

Нет, один раз я на той стороне был — отнес Фёдору пакет с продуктами. К колбасе добавил чай. Будет знать, как издеваться.

Валере я скачал бутлег Rainbow. Оказывается, у них и в восемьдесят четвертом были концерты. Три штуки в Японии. Качество так себе — кто-то писал из зала, но сам факт...

Вот что значит дефицит желаемого продукта! Это понять очень трудно, когда ты можешь скачать все альбомы, лениво рассуждая, чем германский релиз хуже японского, и где звук чуть глуше, да еще и перебор с высокими частотами. И бутлеги за все годы существования группы лежат одним архивом, и ты можешь только посочувствовать и музыкантам Rainbow, и персоналу, когда они фигачили по сотне концертов в год, производя натуральный чёс по Европе и Японии. А тут до сих пор разговоры из серии «у одного чувака есть знакомый, который встречался с моряком, и тот в Швеции ходил на Блэкмора». А там, может, и зал не полный был, и билеты в последний час продавали за копейки, так что и советский моряк мог купить.

Валера слушал. Я не мешал. У меня вон, есть пятый том Стивенсона. Отличный писатель, как я мог предпочесть ему Жюля Верна? Наверное, у меня что-то в голове не в ту сторону сдвинулось. «Уир Гермистон» — супер роман. Жаль, не закончен. Намного сильнее «Острова сокровищ». Потом еще раз перечитаю. А сию минуту надо возвращаться к Валере. Он уже теребит в руках наушники. Закончилось, значит.

— Ну что?

— Мощно, — ответил он.

Я, собственно, других оценок не ждал. Это ж Блэкмор, живое воплощение гитарного бога.

— Помнишь, я говорил, что выпустят новый альбом пёплов? — лениво спросил я, засовывая в книгу закладку.

— Да? — насторожился Валера.

— В октябре выйдет. Двадцать девятого числа. Называется «Perfect Strangers». Восемь треков, ровно сорок минут звучания.

— Полтора месяца почти, — разочарованно сказал Валера, тяжело вздохнув.

— Одну песню можно послушать сейчас.

— Так что же вы молчали?! Пожалуйста!

Да уж, только что было битых два часа концертной записи любительского уровня, и тут в уши парню хлынул чистейший звук — сначала клавишные, потом быстрый отбив баса, и вот уже Гилан поёт бодрую песню, полную прозрачных намеков про заход через заднюю дверь. В полный осадок Валера выпал от гитарного соло Блэкмора на четвертой минуте. Сомнений тут остаться не должно — никакие подражатели такое не сыграют.

— Отпад, — только и сказал Валера.

— А весь альбом услышать хочешь? — слегка улыбаясь, спросил я.

***

Валера поверил сразу. Думаю, к этому моменту он пребывал в твердой уверенности, что у меня прямой канал связи с EMI, или «Полидором», не помню уже, где Deep Purple записывалась тогда.

— И... что надо? — задал он ключевой вопрос.

— Сущая ерунда, — я помолчал, пока сворачивал наушники и складывал их в рюкзак. — Надо нанести травму одному молодому человеку.

— В смысле?

— В прямом. За слова отвечать надо. Я тебя за язык не тянул, когда ты клянчил новые альбомы, и обещал, что сделаешь за это что угодно. Говорил?

— Да, — растерянно кивнул Валера.

— Не переживай, убивать и калечить никого не придется. Сильный ушиб, перелом конечности, не более того. Просто чтобы человек недельку-другую отдохнул.

— Но как?..

— Ты парень взрослый, физически крепкий. Придумаешь как. Бери бумажку, пиши. Базилевич Леонид, двадцать два года, Красных Конников, пятнадцать. Записал? Знаешь, где это?

— Да, — прошептал Валера.

— Он ходит на дискотеку в ДК железнодорожников, в пятницу, субботу, и воскресенье. Домой возвращается ближе к полуночи. Понял? Он высокий, метр восемьдесят пять, брюнет. Носит небольшие усы. Запомнил? Валера!

— Да, дядь Саша.

На моего подельника было тяжело смотреть. Он будто сморщился в два раза. Лишь бы плакать не начал.

— Сроку тебе — до понедельника. Понял?

Я наклонился ближе и тихо сказал:

— Валера, без истерик. Всё предельно просто.

— А за что его?

— Кажется, мы договаривались. Спрашивать могу только я. Кроме этого, дам тебе денег на семьсот сорок седьмой «Акай». Ты же сам говорил, что есть на примете.

— Две тыщи, — Валера широко открыл глаза. — Правда, дядь Саша?

Сработал козырь. Akai GX-747 — мечта любого советского меломана. Неубиваемый аппарат с отличными характеристиками. Ценник конский, конечно, но как раз я могу себе покупать такие вещи довольно часто. Правда, только здесь и без возможности экспорта, но это уже, как говорится, нюансы.

— Правда. Я своё слово держу. Записи, дека — всё будет твоим, как только я увижу указанного человека в больничке и в гипсе.

— Сделаю!

Надежда на Валеру у меня твердая: не пройдет и года, как он сядет за хулиганку, в пьяной драке раскроив кому-то лицо «розочкой». Ведь не первый раз в жизни он будет драться?

***

В понедельник, двадцать четвертого сентября, всё прогрессивное человечество отмечало день рождения славного сына советского народа, верного ленинца, Генерального Секретаря ЦК КПСС Константина Устиновича Черненко. В просторечии — Кучера. Сегодня он заслуженно станет трижды Героем Социалистического Труда. Короче, днюха у мужика.

Я за именинника рад, но не до того сейчас. Я иду в студию звукозаписи. Десять утра, как-никак, должна быть открыта уже. Деньги нёс с собой. Купил по объявлению, как раз утром получил. Сотки, полтинники, четвертаки и червонцы. Всего две с половиной тысячи. Мне, как уже говорил, не жалко. Если эти фантики могут спасти брата и тем самым не прекращать мамину жизнь в бесконечный кошмар, я принесу ещё.

Прямо на улице практически столкнулся с тетей Женей — моложавой, в модном бордовом плаще, на голове — умопомрачительная завивка. Почти ноль косметики, разве что губы чуток подкрашены. Именно так должен выглядеть освобожденный парторг крупного советского завода.

Хорошо, что я ее вовремя заметил и обошел по широкой дуге. Как-то не очень хотелось с ней встречаться. Не только Алла способна уловить портретное сходство со Стасом. Так что — нет. Да и что бы я ей сказал?

Странно, но у Валеры было еще закрыто. И лампочка сигнализации горела, значит, с охраны не снимал никто. Замели в кутузку? Или сам огрёб от брательника?

Но нет, опоздал просто. Вон, идет, понурясь. Что, Иванушка, невесел, что головушку повесил? Сейчас узнаю.

Валера отпер замок, вошел внутрь. Через минуту погасла сигнализация — значит, отзвонился на пульт охраны. Мой выход.

Входная дверь здесь слегка поскрипывает. Думаю, Валера специально не смазывает петли, чтобы слышать, если кто пришел. Вместо колокольчика.

— Через десять минут приходите! — крикнул Валера из кладовки, в которой хранились пленки. — Еще не открылись!

— Да мне всё равно.

— Здравствуйте, дядя Саша, — уже не так уверенно сказал парень.

— Ну, не томи! Сделал? Деньги я принёс.

Он покраснел, потом побледнел, на лбу выступили капельки пота.

— Я... Я не смог, — выпалил он. — Что хотите, делайте, я такое...

«Да ты что, Валера...» — попытался я сказать, но голос не вышел. Только рука непроизвольно сжалась в кулак. Что мне с ним делать? А ничего. Это ни на секунду не остановит Лёньку, точно так же, как и тогда, он скажет своё: «Не бзди, Саня, всё будет ништяк!», и уедет, чтобы уже не вернуться.

Что-то мне совсем тяжко стало. Пошел и сел на лавочку, по-стариковски, с подкошенными ногами. На кой ляд я водил хороводы вокруг этого Валеры? Хвост распушал, эрудицией козырял. Надо было познакомиться с каким-нибудь санитаром в больнице, напоить его пару-тройку раз, и всё...

Да ничего бы не получилось... Как говорил Фёдор — гомеопатическая вселенная не даст. Или гомеостатическая? Какая, к чёрту, разница? Ни хрена у меня не вышло!

— Ой, мужчине плохо, — защебетал возле меня девичий голос. — Ира, давай посмотрим, видишь, не в себе человек! Может, ему в больницу надо!

Я поднял голову. Точно, девчонки из медучилища, наверное, на занятия идут, белые халаты в руках держат свёрнутыми.

— Спасибо, девчата, — как можно спокойнее сказал я. — Всё нормально. Так, задумался просто.

И чтобы доказать свою состоятельность, встал и пошёл в сторону больницы. Пойду домой, а там мне никто не помешает.

И уже возле ворот, поравнявшись с будкой телефона-автомата, я увидел того странного милиционера, который хотел меня отвести в участок для выяснения личности. Как его? Алла ведь называла фамилию. Вот память дырявая! Вспомнил!

— Лощилов, слышь...

— К представителю...

— Да замолчи, Лощилов! Хочешь поймать преступников?