Мумия. Возвращение

Глава 5 Вечеринка у Джонатана

На роскошной кровати под балдахином валялся по-мальчишески красивый сорокалетний мужчина в помятом смокинге. В комнате для гостей обширного дома О’Коннеллов он был не один. Рядом с ним на кровати устроилась миловидная молодая блондинка. Серебристое облегающее, с глубоким вырезом платье выгодно подчеркивало ее соблазнительную фигуру манекенщицы, каковой она на самом деле и являлась.

Брат Эвелин О’Коннелл терпеть не мог, когда сестра характеризовала его как «любителя всевозможных сомнительных приключений и дурных связей», обвиняя заодно и в пристрастии к алкоголю. Несмотря на недовольство Джонатана Карнахэна, характеристика его сестры как нельзя более соответствовали действительности.

Сейчас одной рукой Джонатан небрежно обнимал женщину, а другой зажал золотой жезл и размахивал им в воздухе. Кстати, этот самый жезл представлял собой бесценную древнеегипетскую реликвию.

– Вот так я убил мумию... а также всех ее прихвостней, – подытожил свой рассказ Джонатан. Язык его уже начинал заплетаться от выпитого виски. – И завладел вот этим ее золотым жезлом.

Блондинка прижалась к герою и заворковала:

– Ах, Джонатан, ты неповторим!

Это было самое длинное предложение, которое могла составить красотка. Впрочем, Джонатана ее интеллектуальный уровень вполне устраивал.

Вдохновленный таким успехом. Джонатан вскочил с кровати, продолжая сражаться с невидимыми врагами: 

– Ты бы их видела, моя дорогая! Солдаты-мумии! Армия живых мертвецов! С другими бы от такой мороки давно бы случились обмороки. Ты улавливаешь? От мороки – обмороки, – восхитился он своему собственному каламбуру.

Блондинка смотрела на него пустыми голубыми глазами и только хлопала ресницами.

Но и это ничуть не смутило Джонатана. Его «схватка» продолжалась:

– Во всяком случае, эти создания не принадлежали к нашему миру. Между прочим, они в буквальном смысле умели ходить по стенам и потолку.

Глаза красотки расширились, она раскрыла рот от ужаса. Джонатан улыбнулся и мысленно похвалил себя за красноречие и умение производить впечатление на женщин.

К тому же сейчас он мог спокойно обнять ее и прижать к себе, как бы защищая.

Но тут выяснилось, что блондинку напугали вовсе не разглагольствования Джонатана. Она смотрела куда-то мимо рассказчика, указывая пальцем за его спину.

Джонатан обернулся и увидел неведомо откуда взявшихся трех воинов пустыни – высоких, зловещего вида, в красных тюрбанах и темных развевающихся одеждах, с бородами и явно неприветливыми лицами. Вслед за ними в спальню вошел низенький толстый господин в красной феске и белоснежном костюме. Темные глаза незнакомца блестели в приглушенном свете бра, словно куски отполированного обсидиана.

Джонатан расплылся в самой обаятельной улыбке:

– Приношу вам свои извинения, джентльмены. Боюсь, что мы с моей подругой провели чересчур бурный вечер, поэтому, вероятно, перепутали адрес... Все особняки вокруг выглядят почти одинаково... 

Блондинка осторожно переместилась к краю кровати:

– Ты ведь утверждал, что это твой дом! Значит, он не твой?

Джонатан в упор посмотрел в ее пустые глаза и сердито прошептал:

– Я мог ошибиться.

– Взять его, – приказал воинам коротышка в феске.

– Слушаюсь, смотритель, – кивнул один на арабов.

Тут же двое негодяев набросились на Джонатана и крепко схватили его за руки. Третий воин сгреб в охапку белокурое создание в облегающем блестящем платье и, словно тюк с грязным бельем, бесцеремонно запихнул в один из стенных шкафов. Гостья Джонатана успела издать лишь неуверенное «Эй!», как дверцы за ней захлопнулись.

Маленький человечек, которою называли смотрителем, очевидно, был предводителем. Он выступил вперед и крикнул через двери шкафа:

– Юная леди, попрошу вас сохранять спокойствие. Тогда, возможно, вам сохранят жизнь.

– Послушайте, – очнулся от столбняка Джонатан, – вы не находите, что это несколько жестоко?

Маленький мужчина в красной феске повернулся к Джонатану и залепил ему звонкую пощечину.

Карнахэн заморгал, стараясь удержать навернувшиеся на глаза слезы боли и обиды:

– Возможно, вы являетесь мужем Шейлы?.. Или Синтии?.. А может, Присциллы?..

– Я не женат, – ответил смотритель.

– Трудно представить, что такой обходительный джентльмен, как вы, до сих пор одинок... Может, вы работаете на Джимми? Передайте ему, что я обязательно расплачусь с ним во вторник.

– Я не знаю никакого Джимми. 

– И никто из сопровождающих вас тоже? – Джонатан машинально потер подбородок. – Право, других предположений у меня нет. Последнее время я вел себя крайне корректно.

Тот, кого называли смотрителем, сделал знак своим слугам. Они тут же подхватили Джонатана и грубо впихнули в стоящее рядом кресло.

Сложив руки на животе, мужчина в красной феске обратился к пленнику:

– Давайте побеседуем о браслете Анубиса.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Джонатан.

– Мы его разыскиваем.

– Что разыскиваете?

– Браслет Анубиса.

– Боже мой! Наверное, это потрясающий экспонат для коллекции. Надо же, браслет самого Анубиса!

Темные блестящие глаза стали холодными и безжалостными.

– Итак, где он?

– А я-то откуда знаю? – снова пожал плечами Джонатан. – Я о нем даже и не слышал. Если вы ищете его здесь, то, как говорится, ошиблись адресом... Я понятия не имею, о чем вы говорите.

Смотритель кротко вздохнул:

– Мистер О’Коннелл, вы испытываете наше терпение.

– О’Коннелл? – Джонатан подался вперед. – Минуточку, мой друг. Вы явно меня с кем-то перепутали.

Смотритель кивнул одному из дьяволов в тюрбанах, и в тот же момент к горлу Джонатана прижалось острое кривое лезвие.

– Вы белый человек, проживающий в этом доме. Разве не так? – почти вежливо осведомился смотритель. – Или вы просто препятствие на нашем пути, которое надо убрать? 

Острие ножа надавило на шею растерявшегося повесы. Тот просиял и заявил:

– Ах, вы об этом браслете Анубиса! Как же глупо с моей стороны, что я проиграл его в карты!.. Вы имеете представление, что такое покер, я надеюсь?..

– Ради вашего спасения, – нахмурился смотритель, – я надеюсь, что вы мне солгали и сейчас скажете правду.

– Я дам вам адрес того парня, которому проиграл эту ценность, и вы сможете... провести с ним переговоры в своей неподражаемой манере. – Все еще продолжая сжимать в руке золотой жезл, Джонатан отчаянно жестикулировал древней реликвией. – Ну, кто вам откажет?

Смотритель, впервые за все время своего присутствия в комнате, обратил внимание на жезл. Глаза его расширились от изумления, и он прошептал:

– Не может быть!

В следующую секунду маленький человечек выхватил жезл у Джонатана и принялся разглядывать его. В это время за спиной коротышки из полумрака коридора выступила высокая женщина удивительной красоты и сразу же плотно прикрыла за собой дверь.

У нее были длинные черные волосы «под Клеопатру», а стройная, не лишенная соблазнительных выпуклостей фигура затянута в черное платье. Отличало женщину огромное количество золотых, усыпанных бриллиантами украшений на шее и запястьях, как будто она собралась на какой-нибудь торжественный прием, а не участвовала в бандитском нападении и допросах с пристрастием.

В одной руке красавица несла какую-то деревянную шкатулку – возможно, не реликвию, но все же имеющую отношение к Древнему Египту. С виду вещица напоминала коробку для сигар. Может быть, в ней хранились ее драгоценности? Не обращая внимания на острие ножа, приставленного к его горлу, Джонатан, не скрывая восхищения, любовался грациозными движениями этого чувственного создания. Женщина не спеша приблизилась к Карнахэну.

– Мила, – обратился к незнакомке смотритель. Его голос прозвучал уважительно, даже почтительно, при этом Хафис склонил голову, чуть ли не отбивая женщине земной поклон, и предусмотрительно отступил в сторону, давая ей возможность подойти к Джонатану. Она почти незаметно, легким движением руки дала какой-то знак бандиту в красном тюрбане, и он моментально убрал от шеи Джонатана свой грозный нож.

– Привет, – негромко и спокойно произнесла Мила.

Продолжая держать шкатулку в левой руке, правой она принялась поглаживать Джонатана по щеке, словно заигрывая.

– Ну привет, – неуверенно ответил тот, заерзав в кресле. Ее метод допроса понравился ему куда больше, чем тот, что использовал смотритель.

– Где сейчас находится ваша жена?

– Милая моя, могу уверить вас в том, что я не женат.

Женщина лукаво улыбнулась:

– Мистер О’Коннелл, если вы не хотите портить со мной отношений, то должны быть до конца откровенны. Или вы полагаете, что ваша жена может стать мне помехой, если я захочу узнать поближе такого очаровательного мужчину, как вы?

– А, так вы, наверное, спрашивали меня про Эвелин? Она, к сожалению, уехала в Баден-Баден.

– По-моему, вы ошибаетесь.

– Да, вы правы. Похоже, она сейчас на Тибете. Эта девчонка всегда отличалась своевольным характером. Я не говорил вам, что мы решили вести себя по-современному и ни в чем не стеснять друг друга? 

Продолжая улыбаться, Мила лишь покачала головой, затем, произнеся негромкое «Тш-ш-ш!», велела всем притихнуть и поставила деревянную шкатулку на ближайший столик. Джонатан успел заметить, что на крышке коробки была вырезана неприятнейшая на вид свернувшаяся кольцами змея. Англичанина начали одолевать недобрые предчувствия.

Наверное, ему не следовало так удивляться, когда Мила открыла шкатулку и быстро извлекла оттуда не то гадюку, не то еще какую-то ядовитую змею, держа ее за шею.

Джонатан съежился в кресле. Ему почему-то захотелось, чтобы им снова занялся смотритель.

– Египетские змеи – самые ядовитые во всем мире, – мелодичным голосом пропела Мила. – Но также и самые милосердные.

– Неужели?

– Да, благословенная смерть и облегчение наступают уже через три-четыре минуты после их укуса и соответственно страшной агонии и мучений.

Она сделала шаг к Джонатану. Змея угрожающе шипела, видимо, недовольная тем, что ее покой так резко и бесцеремонно нарушили.

– Я, кажется, начинаю кое-что вспоминать, – с трудом выдавил из себя Джонатан. У него на лбу проступили капли холодного пота. – В карты я проиграл совершенно другую вещицу, а этот браслет вроде бы до сих пор находится в доме.

– Где же? – зашипела Мила. Змея проделала то же самое, но только при этом ничего не произнесла.

– Там, в библиотеке, есть сейф. Надо набрать следующую комбинацию цифр: три-двадцать-пятьдесят-восемь-три-девять-три-четыре-пять. Хотите, я еще раз повторю? Или вам записать?

– Комбинация цифр: три-двадцать-пятьдесят-восемь-три-девять-три-четыре-пять, – без запинки повторила Мила. – Как видите, я обладаю уникальной памятью, мистер О’Коннелл. Можно даже сказать, фотографической.

– Какое замечательное совпадение! У меня тоже порнографическая память. Ну что ж, на этом мы, наверное, и закончим наше небольшое дельце, да?

Мила кивнула:

– Вы правы.

Она подалась вперед и протянула шипящую недовольную змею к шее Джонатана, причем как раз к тому месту, где недавно на кожу давило кривое лезвие ножа одного из бандитов.

От неожиданности Джонатан сильнее откинулся в кресле, а воин в красном тюрбане, который угрожал Карнахэну ножом, теперь удерживал его на месте, положив на плечо тяжелую руку.

– Послушайте, это уже никуда не годится! – возмутился Джонатан. – Я же рассказал вам все то, о чем вы меня спрашивали!.. Подождите... подождите...

Мила остановилась с шипевшей змеей в руке и с интересом взглянула на Джонатана:

– Вы что-то хотите добавить?

В этот момент змея обвернулась вокруг ее руки. Джонатан и сам был готов обвернуться вокруг подлокотника кресла.

– Добавить? Я считал, что если расскажу вам все, то вы оставите меня в живых!

– Разве мы об этом договаривались?

– Ну, с вашей стороны все это нечестно, не по правилам...

– Мистер О’Коннелл, – начала Мила таким тоном, словно хотела отругать Джонатана и заодно прочитать ему лекцию о правилах поведения в подобных ситуациях. – В будущем имейте в виду... ну, так сказать, в следующей своей жизни... что все условия сделки оговариваются заранее. При этом достигается согласие обеих сторон.

Мила надавила рукой на шею змеи, и та разинула пасть так, что Джонатану стали видны ее ядовитые зубы.

Карнахэн поступил так, как это обычно и делают уважающие себя истинные англичане, когда им приходится видеть нечто похожее.

Он завопил что было мочи.

От неожиданности Мила отпрянула, и это здорово помогло Джонатану. В следующую секунду он услышал, как с треском распахнулась дверь в спальню. Женщина тут же повернулась на звук, а змея атаковала пустое место – слава Богу, не шею несчастного мистера Карнахэна.

– Джонатан, – сердито начал Рик О’Коннелл, окидывая быстрым взглядом незнакомцев, заполнивших помещение. – Разве я не говорил тебе, что мы запрещаем устраивать в доме вечеринки во время нашего отсутствия?

– Больше это не повторится, – с благодарностью за столь своевременное появление ответил Джонатан и облегченно улыбнулся.

А Ричард сделал нечто совсем уж замечательное: он потянулся и сладко зевнул. Джонатан, конечно, знал, что в схватке Рику не было равных, но сейчас муж его сестры почему-то не собирался сражаться с незнакомцами.

– Ну ладно, ребята, – начал О’Коннелл, хлопнув несколько раз в ладоши, словно призывая всех выслушать его внимательнейшим образом. – Так как я хорошо знаю Джонатана, то могу предположить, что он вполне заслуживает подобного обращения.

– Что?! – возмутился англичанин, выпрямляясь в своем кресле. – Мне это нравится! 

О’Коннелл вздохнул и не спеша шагнул вперед:

– Но дело в том, что это мой дом, а мы здесь установили некоторые незыблемые правила... Во-первых, никаких змей. Во-вторых, вопросы о членовредительстве сначала должны быть оговорены с хозяевами особняка.

Мила ощерилась, подняв верхнюю губу, и этот оскал был настолько же отвратительным, насколько красивой казалась сама женщина. Неожиданно она размахнулась и швырнула змею прямо в грудь Ричарда.

О’Коннелл перехватил мерзкое существо в воздухе, и при этом проявил такую ловкость, что поймал змею за шею.

– Вот это шоу! – восхищенно произнес Джонатан, обращаясь к Рику.

Тот взглянул на змею, и она, в свою очередь, принялась изучать О’Коннелла.

– Симпатичная змейка, – кивнул Ричард женщине.

Прекрасные глаза Милы засверкали от гнева.

– Убейте его! – коротко приказала она.

Воин в красном тюрбане, стоявший слева от Джонатана, выхватил из-за пояса револьвер и собирался прицелиться в Рика, но тот швырнул в него змею, и она, упав на несчастного, обвила его шею плотным кольцом. Воин завопил и принялся отчаянно размахивать руками. Такого шума и беспорядочных движений змея уже не вынесла, а потому и вонзила зубы прямо в бородатую щеку араба, но тот не успокоился, а, напротив, закричал еще сильнее.

Все это отвлекло внимание второго негодяя в красном тюрбане, караулившего Джонатана с правой стороны и угрожавшего ему ножом. Воспользовавшись этим благоприятным обстоятельством, Джонатан выхватил из руки смотрителя свои золотой жезл. Хафис, как зачарованный, тоже засмотрелся на змею и совершенно забыл о том, что сейчас творилось в спальне.

Джонатан, не теряя ни секунды, резко подался назад, отчего кресло перевернулось и он, перекувырнувшись через голову, быстро очутился на четвереньках уже на некотором расстоянии от врагов.

В это время второй воин в красном тюрбане метнул в сторону Рика свой нож, но О’Коннелл не оплошал и на этот раз. Все так же ловко он перехватил нож в воздухе и тут же послал его назад хозяину, словно играл с незнакомцами, перекидывая опасные предметы.

Однако воин не собирался так просто расставаться с жизнью. Он увернулся от летящего на него ножа, и его лезвие вонзилось в грудь третьего араба, который тут же замертво свалился на пол перед Джонатаном.

Тот спокойно переполз через бездыханное тело, словно это был ствол дерева. Теперь Джонатан решил помочь О’Коннеллу, воспользовавшись жезлом, как дубинкой. Но он не успел подняться на ноги, потому что кто-то крепко схватил его за лодыжку.

Оглянувшись, англичанин увидел, кик смотритель, отчаянно пытаясь удержать его за ногу одной рукой, другой тянется к жезлу, надеясь снова завладеть бесценным предметом.

Ну что ж, раз ему так нравится жезл, Джонатан готов был ему помочь.

Резко развернувшись. Джонатан хорошенько размахнулся и что есть сил врезал им по голове алчного араба.

Смотритель издал пронзительный крик, а Джонатан, продолжая пригибаться, увидел, что дверь, ведущая в небольшую ванную, приоткрыта. Он решил, что лучше всего, наверное, будет отползти туда и спрятаться в крохотной комнатушке. Тем более что, оказавшись там, он мог бы запереться и, воспользовавшись огромным окном, спокойно спастись бегством... 

Однако Мила тут же разгадала планы Карнахэна. Заметив, что хитрый англичанин стремится попасть в ванную, коварная женщина снова воскликнула:

– Убейте его!

Как только был отдан этот приказ, в спальне появилось подкрепление в виде одного-единственного воина в красном тюрбане – правда, вооруженного автоматом, похожим на те, которыми пользовалась банда Аль Капоне, когда они брали в свои руки власть в Чикаго.

Оказавшись возле двери в ванную, Джонатан крикнул О’Коннеллу:

– Скорей сюда, Ричард!

Как только гангстер в тюрбане начал стрелять из своего автомата, О’Коннелл рванулся к Джонатану. Очередь из смертоносного оружия прошила батарею, и оттуда вырвался столб пара, который тут же принялся заполнять спальню. К всеобщему хаосу и неразберихе добавились крики на арабском языке, и, пользуясь смятением и шумом, О’Коннелл запрыгнул в ванную вслед за Джонатаном и надежно запер за собой дверь.

В ту же секунду бандит начал стрелять по ней. Пули пробивали в дереве внушительные отверстия. Джонатан и Рик предусмотрительно заняли позиции с обеих сторон двери и пока оставались в относительной безопасности.

– Что... тут... происходит? – потребовал Рик ответа от своего родственника, произнося слова в перерывах между выстрелами.

– Я ни при чем! Они ищут тебя! Я не виноват!

Последовала еще одна автоматная очередь, на этот раз задевшая стену ванной.

– Так уж и не виноват, Джонатан?

– Абсолютно, – подтвердил англичанин. – Ну, в данном конкретном случае, по крайней мере. 

Автомат продолжал крошить дверь, превращая ее в зубочистки. Рик огляделся. Ванна была наполнена ароматной пеной, рядом в небольшом ведерке со льдом охлаждалась бутылка шампанского.

– Я предупреждал тебя, чтобы ты не устраивал здесь никаких вечеринок, – проорал О’Коннелл, так и не дождавшись тишины. Казалось, автоматчик не собирается перезаряжать свое оружие. Рик указал на огромное окно в дальней стене ванной, занимавшее чуть ли не всю стену. Джонатан поморщился и замотал головой, но Рик уверенно кивнул, давая понять, что иного выхода у них нет.

И тут автомат замолчал.

– Вперед! – коротко скомандовал О’Коннелл.

Он схватил Джонатана за рукав смокинга и лишь успел предупредить: «Прикрой лицо!» В следующую секунду оба кинулись вперед, в одно мгновение преодолели расстояние до окна, вылетели из него, разбив стекло, и благополучно приземлились на газон. Вместе с ними со второго этажа на траву хлынул дождь из осколков.

– Я все еще жив? – спросил себя Джонатан, осматривая свой порезанный в нескольких местах смокинг. Правда, крови на нем не было видно.

– Формально – да! – О’Коннелл поднялся и стряхнул осколки с таким видом, с каким собака отряхивается от воды после нежелательного купания, и рывком поднял с земли Джонатана. Действовать приходилось быстро и слаженно, поскольку в окне второго этажа, которое беглецы так отважно разбили, уже появился ствол автомата. В следующую секунду вниз на газон обрушился свинцовый ливень. К счастью, на этот раз пули попадали то в траву, то в гравиевую дорожку.

Рик и Джонатан побежали вперед, а позади них вскипали фонтанчики пыли от попадавших в землю пуль. Наконец они завернули за угол особняка, где могли позволить себе немного передохнуть и собраться с мыслями.

– Пошли вперед, – предложил О’Коннелл. – Надо проверить библиотеку. Мне нужно убедиться, что с Эвелин и Алексом все в порядке.

С этим Джонатан поспорить не мог. Мужчины обежали дом и увидели, что от парадного входа отъезжает черный лимузин. Из-под его колес в разные стороны разлетались мелкие камушки.

В окошке автомобиля мелькнуло лицо Эвелин. Видимо, кто-то крепко держал ее, и женщина тщетно пыталась освободиться. Глаза ее были огромными от страха, и чья-то темная рука прикрывала ей рот.

– Эви! – в отчаянии закричал О’Коннелл. – Эви!

Он бросился за машиной, но догнать ее не смог. Лимузин скрылся в темноте, умчался в ночь, навстречу грозе, увозя с собой Эвелин.

Последним, что увидел О’Коннелл, была красная занавеска, которой кто-то задернул окошко – словно поставил страшную кровавую печать на последней странице только что написанной драмы.