Моя Академия

Глава 3 Комья воспоминаний

Безопасник поднимается, поправляет халат и уходит.

Медленно выдыхаю и закрываю глаза. Думаю, после его ухода, минут десять у меня точно есть.

Это время мне нужно, чтобы окончательно устаканить скачущие воспоминания.

Два взгляда, два разных мира. Оба происходят «здесь и сейчас». Теперь в моей голове два прошлых. К этому нужно привыкнуть. Очень хочется прикрутить в голове полки и расставить все воспоминания на свои места.

Первое прошлое — взрослого человека. Меня. Каким я себя и чувствую.

В том мире кончились мои последние «ночь, улица, фонарь…» только аптеки там не было.

Был город, было странное ощущение и рвущий на части диссонанс.

«Вот ты стоишь в грязи, и каждый свист — это железка, которая норовит убить, только не твоя. Свою ты не успеешь услышать».

А вот тоже ты. Только теперь стоишь в чистых джинсах и яркой футболке в ленивом центре столицы. Здесь даже близко нет войны, той, что кипит всего в десяти часах езды. Люди идут толпами. Толпа — это опасность. Накрыть могут резко и без предупреждения. Всех и сразу.

С другой стороны, здесь, в городе, полное спокойствие, и к нему нужно привыкать. «Комиссия» — обратного хода нет.

Вспышка. Обратно…

Ты на полном газу вырываешься с первой линии на грязном квадрике, вывозя раненого бойца.

Снова вспышка. Всплеск…

И вот ты уже трясешься в «покемоне», побыстрее уходящем от «передка», потому что свою железку ты реально не услышал и не почувствовал — не до того было. Да и вообще, теперь ты всеми костями чувствуешь это четырнадцати тонное чудище. Чувствуешь, но уже не слышишь. Пытаешься читать по губам, следишь за жестами, когда тебя касаются другие бойцы. Они хотят что-то сказать. Беззвучно говорят, перебивая друг друга. Губы двигаются, но больше ничего. Слух вернется, но тоже не полностью и сильно позже.

Санчасть, комиссия, и вот ты в областном центре. Люди еще сторожатся, но тут уже нет войны.

Взглядом выцепляешь толпу вояк в гражданке: вот группа явно «конторских», а вот спецы, малозаметные, на опыте, идут, сканируя все вокруг. Вот парень в отпуске. Только «горку» снял. Стоит и не знает куда двинуть.

Обычный вид.

Теперь ты — не они. Ты не накинешь осточертевший броник и больше не пойдешь делать лучшую работу в мире. Теперь только в один конец, в столицу, по адресу. В мирную жизнь через «психа», только так. Других вариантов нет.

Пара встреч с «психом»: уставшая дама — ты у нее не первый, и твои шутки она знает все до одной заранее. Мозги скрипят, но тщательно стараешься запомнить все, что она говорит. И прорабатываешь боль за болью, раз за разом.

В гражданку нужно вливаться. Деньги есть, время — тоже.

С посттравмой-то уже столкнулся, когда рядом с громким звуком завелся лихач. Он-то что — поставил прямоточный глушак, чтоб все соседи оценили его лихость. Они оценили, и ты оценил, когда с трудом разжимал сведенные пальцы на его горле. Мозги всего несколько секунд работали в боевом режиме. Переключились на знакомую волну быстрее, чем ты успел моргнуть, но этого хватило, чтобы почти закончить начатое.

Этого тебе точно не нужно.

Потом был ночной клуб и четверо молодых гостей из горных аулов на купленном в складчину десятилетнем дебиловозе с пропеллером на эмблеме. Было «…Э. прохожий.проходи, да? Нэ твое дело!»

Было, да… Брыкающаяся девчонка в строгой форме клуба с плотно зажатым ртом в руках вот этих… ну, и как результат — заточка в моей печени.

Странно… Вообще, эти должны рассекать с рассверленными газовиками или с нормальным стволом. Заточка, вроде бы, из другой оперы.

Но что было, то было.

Благо, хоть девчонка свалила — может, в следующий раз будет выбирать знакомства побезопасней. Только я этого уже никогда не узнаю.

Мне достаются еще секунд тридцать кристально-ясного сознания. Уж в ранениях-то я понимаю, насмотрелся. И боли как таковой, кроме первых секунд — нет, только дышать нормально не могу. Теперь будто бы и незачем. Усмехаюсь сам себе — тут уже без вариантов.

Потом пара совсем других снов — я в колыбели, хочется то есть, то спать. Я играю в мяч. Смотрю в окно. Секундные проблески, но они дают понять: нет, не попал — переродился.

Осознаю себя с самых первых мгновений. Понимаю, что детский разум никак не может вместить взрослое сознание, вот и засыпаю почти сразу.

Помню свою прошлую жизнь кусками — как странные и мелькающие вспышки. Невесомые картинки. Как фильм, который смотрел когда-то давно, но всё ещё помнишь. В процессе сопереживаешь героям и практически сам проживаешь их жизнь. Фильм заканчивается, и только иногда с легкой грустью вспоминаешь, что там происходило.

Примерно так себя и чувствую.

Забавное совпадение. И там, и там меня звали Ларик. И не только близкие, но почти все, с кем общался. Правда, в той жизни, где море крови, пороха и потерь, «Ларик» — мой позывной, и совпадение перестает казаться забавным.

Леха Ларионов умер где-то там. Но это я подозреваю с самого начала.

А что с тем Лариком, который здесь? А здесь любящая семья: отец и мать. Мать, к сожалению, умерла рано.

Новая семья. Всё тот же любящий отец и очень милая мачеха. Двое младших братьев-двойняшек. Они младше меня на восемь лет. Смешные такие, серьезные. Настоящая хорошая семья — так кажется Ларику.

Только вот несоответствия цепляют мой взрослый разум. Брошенные недовольные взгляды мачехи. Её фальшивые натянутые улыбки. Переглядки с новой прислугой. Что-то здесь не совпадает, но пока не могу разобраться. Остается что-то очень важное на подкорке. Царапает, но я не могу вытянуть. При этом сам Ларик не чувствует ничего плохого. Наоборот, все с ним носятся как с героем. Как же — маг в тринадцать лет! И какой сильный.

Отец неподдельно гордится. Выделяет задворки поместья — «для тренировок», я там часто зависаю. Сначала горят малые выставленные бревна. Потом новые цели — уже большие. Их тоже поджигаю чуть ли не движением бровей. Все сгорает без остатка. Но когда, по щелчку пальцев, занимается пламенем склад садового инвентаря, все занятия прекращаются. Отец хочет выписать мага из столицы, но на семейном собрании все вместе решаем отправить меня в Академию.

— Так будет лучше для него! — слышу фальшиво-добродушный голос мачехи. — Он станет сильнее!

В ушах звенит.

Сейчас понимаю, что решение за столом принадлежит в основном ей. Отец слушает мнение жены, потому что верит. Замечаю это разумом взрослого. Тринадцатилетний Ларик, наоборот, в полном восторге. Это же свобода! Самостоятельность! Мачеха улыбается. Братья гордятся. Отец доволен.

Он отпускает меня с легким сердцем. Все же сильный маг в Имперской Академии безусловно станет еще сильнее. Это не все те слабосилки, что идут туда по разнорядке от Родов и там же дохнут. Таким как я можно гордиться. Род не только выполнит свой долг вне очереди, но и получит в будущем отличного лояльного Имперского мага.

Вне очереди, ага. Кажется, наша очередь подойдет встать в ряды имперских магов… ну да… аккурат к совершеннолетию младших братьев. Они тоже, скорее всего, будут магами — правда очень слабыми. Что мачеха, что отец — оба на той грани, чтобы считаться аристократами. Это моя мама была посильнее… Хотя… ненамного.

Недоволен остается только мой «дядька». Тот вообще на магию внимания не обращает. Говорит, что умение вставать четко по распорядку, заправлять постель и заставлять себя работать даст мне в жизни больше, чем любые таланты. Собственно, этому он меня и учит на протяжении семи лет. Начинает сразу, как только его приставляют ко мне. Вплоть до первых магических проявлений.

Подъем, быстрая разминка, бег, умывание строго холодной водой, уроки. Если успеваю выполнить все задания учителей, то получаю поощрение от «дядьки». Например, бывший есаул показывает какую-нибудь хитрую ухватку из своего прошлого. Веский стимул к обучению. Может, даже самый, что ни на есть, рабочий.

К моменту пробуждения магии уже умею тихо ходить по лесу, читать следы, пусть и не очень хорошо. Кидать ножи, и вообще все, что кидается — этим особенно козыряю. Всё летит в цель, как я хочу. Словно ворожит мне кто. Да еще успеваю получить немного борцовских ухваток.

С «дядькой» интересно.

Только много всё равно нельзя — отец против, вроде как плебейское дело. Нам вместно только фехтование. Но обязательно в перчатках, а то еще мозоли получишь — пальцы правильно с энергией работать не будут. Отец очень рассчитывал на то, что пробудится магия. Она и пробудилась. Ровно по расписанию.

Магия.

Ее мы ждали, да и я сам надеялся. Ничего особенного как у «сильномогучих магов» не произошло. Не зажег поместье, не выбил окна, даже крыши искрами не пошли. Нет. Просто прилетела в руку книжка, и тут же загорелась. Вспыхнула вся, словно её облили вытяжкой из земляной крови. Да и немудрено — пособие по этикету, читанное и перечитанное. Огонь четко показывает мое отношение к этому предмету, а особенно к его преподавательнице. Хорошо, что хотя бы она огнем не занялась. Штрафов пришлось бы заплатить — море. Считай, пронесло.

С того момента все тренировки отменились, а отношение стало очень предупредительным. Ещё бы — спровоцируешь мажонка, а он сожжет тебя одним выбросом, и штрафы потом не утешат.

Задворки мне выделяют как раз до визита имперского представителя. Там и узнается, что я, оказывается, сильный маг.

Имперец, правда, этого напрямую не подтверждает, у него с собой всего пара амулетов, и только. Откуда ему, вообще, знать — сильный маг или нет? Мужик приезжает заметно уставший, сам ни на секунду не одаренный. Просто чиновник. заполняет бумаги, ставит визу — «требует уточнения» и убывает восвояси.

Тут тоже момент. Замечаю его взрослым разумом и только сейчас. Чиновника представляет мачеха, и то, что они между собой говорили — к гадалке не ходи. Взглядами обмениваются часто, но Ларик этого не замечает — амулет ясно показывает, что он маг.

С другой стороны, где в нашем медвежьем углу нормального имперского представителя дождаться? Только нашего обычного полицмейстера, разве что званием повыше. Но тут понятно — к графу же едет. Хотя графство — одно название, конечно. Пограничные мы.

Чиновник покидает нас, оставляя предписание явиться в назначенное время в Имперскую Академию, в любое её отделение.

Отец придирчиво выбирает нужный замок, занятый Академией. Благо, после прорывов Инферно, их остается довольно много.

— Сюда, — показывает отец на карту.

Огромная территория не самого «свежего» замка. Его только-только оставили имперские маги после зачистки. Академия заняла после них недавно. Даже года не прошло. Несколько лесных районов до сих пор горят на карте ярко-красным.

Отец не хочет отправлять меня в замок, который уже полностью потерял связь с прорывом. «Обычные» замки Империи его не интересуют.

— Нечего тебе с твоим-то потенциалом делать в нейтральных местах! Ты должен почувствовать давление! Тогда талант раскроется! — отец постоянно повторяет, что я сильный маг.

Чувствуется отцовская гордость и желание подобрать мне место получше, где есть возможность расти быстрее как магу.

— Мне, мой отец подобного не обеспечил! А ведь мог, я всего-то третьим сыном был! Ладно, дело прошлое. Но тебе я помогу! Ты мне еще спасибо скажешь! — отец говорит это больше для себя.

Я ему не перечу. Да и правда — он лучше знает. Он уже маг, а я только в начале пути.

— Смотри сюда, Карлуша! — отец советуется с моим «дядькой», Карлом Викентьевичем.

Тот неодобрительно смотрит на карту. Да и я успеваю мельком глянуть, пока её не сворачивают. Запоминаю только красные точки в глубине леса. К обсуждению меня, естественно, не приглашают. Возрастом не вышел, так что понятно почему.

«Интересно, имперские маги не смогли до туда добраться?» — мысль мелькает и пропадает.

— Прокофьич, — говорит «дядька».

Субординацией он вообще не болеет. За последние лет семь, как его ко мне приставили, он ни разу не обратился к отцу на «вы». Ест с нами за одним столом, а мачеху подчеркнуто не замечает. Понимаю это только сейчас. Раньше думал — уважает.

С отцом «дядьку», очевидно, связывает боевое прошлое. Но он ни разу мне о нем не рассказывал. Хотя, вопросы я задавал часто.

— Прокофьич, не прав ты, — с явным укором вздыхает «дядька». — Сдохнет пацан в этой клоаке. Ты ж должен помнить.

— Карлуша, даже не начинай, — отмахивается отец. — Я в выхолощеном замке свое оттарабанил. И, думаю, если бы давление было бы побольше, а преподы построже — может, из меня маг и посильнее бы вырос.

Странное дело. До этого момента я всегда думал, что отец сильный маг. Он никогда не говорил иначе. Стараюсь не обращать внимания на мельком сказанные слова. И у меня это прекрасно получается. Магия-же! Мне скоро скажут куда я попаду!

— Вот смотри, тут — только-только остановили прорывы. Я сына сюда засунуть не смогу — связей не хватит. Там все больше герцогские сынки, да с охраной, или отпрысков из центральных областей засунут. Мне с ними не тягаться. А вот сюда, — отец накрывает пальцем точку между пылающих на карте небольших областей. — Сюда смогу. Тут зачистка еще идет, и будет идти год-два. Видишь, какое неудобье. Навроде нашего медвежьего угла. Да и поближе к центральным областям мест недавно открылось прилично, плюс опасность некромантов отсюда… — снова показывает на карте. — Нет, сюда отпрысков они не отправят.

— А ты, значится, отправишь? — неодобрительно ворчит «дядька». — Прокофьич, ты с глузду съехал? А? Наследник же!

В этот момент краем глаза замечаю, как мачеха дёргается. А вот тогда я внимания не обратил. Со стороны взрослого взгляда Лёхи, ситуация пренеприятная.

— Карлуша, ты меня за идиота-то не держи, — повышает голос отец. — Я ж узнавал по своим каналам. Вот тут стоит батальон зачистки, — обводит на карте небольшой участок. — Он, чисто формально, к тому месту, которое Академия забрала под себя, отношения больше не имеет. Но в случае проблем… Ну ты понимаешь, да?

«Дядька» только удрученно качает головой.

— Академия, кажется, с кем-то очень плотно договорилась, — продолжает отец. — Да и учить, пока обдирают эту плешь, они обязаны. Года два-три у него, — кивает на меня. — Точно есть. Этого хватит. А в случае проблем — вояки будут рядом. Неплохо академики устроились, да? Батальон будет там стоять до конца зачисток, а остатков прорыва тут на год-два с лихвой.

— Думаешь никто этого не просчитал? — спрашивает «дядька».

— Уверен, что просчитали, но вот тут еще два прорыва, — отец показывает точки на карте. — И тоже зачищенных. Так что даже при полном годовом наборе, сюда мало кто захочет.

— А пацана своего, значит, можно. В воду — и пусть плывет! Так что ли? — ругается «дядька».

Вот не понимаю: чего он? Отец точно не предложит плохого.

— Так ты же с ним пойдешь, — отец похлопывает «дядьку» по плечу. — Если что — подстрахуешь. Лучше тебя — никого не знаю. И доверяю — только тебе.

Мачеха достает рыжий чемодан и просит прислугу:

— Помоги ему. И побыстрее!

Она тоже заботится о том, чтобы я поскорее проявил себя в зачищенном замке.

Именно туда мы отправляемся с «дядькой». Так и попадаем в этот поезд.

Открываю глаза. Рядом все еще никого нет.

Хочу вернуться в поезд всего на пару минут. Ещё раз увидеть то, о чём я не рассказал безопаснику. Закрываю глаза. Иду НАЛЕВО…

…Единственное, что понимаю — я посреди пустоши. Ладно, с этим разберемся позже. Теперь надо решить: направо или налево?

Иду НАЛЕВО.

Здесь больше шансов попасть в головной вагон. Там можно узнать чуть больше или хотя бы осмотреться.

Кроме моих шагов в поезде ничего не слышно. Да и они раздаются не так четко как обычно. Снова ощущение ваты в голове, а в воздухе только звенящая тишина.

Открываю дверь и выхожу в тамбур. Добираюсь до следующей двери, делаю шаг и еле удерживаюсь на ногах. Прямо передо мной обрыв. Часть поезда отсутствует. Словно его неровно откусило какое-то гигантское животное. Уцелевшая часть висит над большой пропастью. Упавших частей поезда не вижу. Только далеко внизу видно небольшой островок блестящей воды. Очень странное место. На другой стороне пропасти, метрах в ста, как ни в чем ни бывало продолжаются рельсы.

Медленно отступаю обратно в вагон вперед спиной. Собираю всё внимание и направляюсь в другую сторону.

Снова открываю глаза и прислушиваюсь к себе. Полностью уверен, что там, где пропасть, в том самом островке воды, пульсировал кристалл. Живой и серебристый. Да, никаких движений внизу или малейших намеков, что он там. Только вот кристалл пульсировал в такт моему сердцу.

И уверен, что это знание предназначается только мне.