Моя Академия

Глава 11 Весело стучали храбрые сердца

— Все живы, все здоровы, никто не ранен? — уточняет один из бойцов в чёрной броне.

Лицевой щиток отодвигается, и там — да, опять мужик в возрасте с бакенбардами. Похоже, такая мода у этих вояк.

— Живы, живы! — повторяю.

Второй боец заглядывает в большую дыру между палатами.

— Чисто, не поднимется, — оборачивается и говорит первому бойцу в черном.

Тот коротко кивает. Похоже, начальник.

— Как это вы умудрились? — вояка оглядывает всех присутствующих и останавливает взгляд на мне.

Молча показываю «слонобой».

— Молодец, парень. Удачный выстрел, — хвалит меня мужик.

Ну да, ну да. Третий подряд уже. Из неизвестного оружия. А ведь я таким в жизни не владел. Это же не так просто. Надо при возможности научиться прицельно стрелять, раз в который раз игрушка спасает жизнь, и не только мою.

— Представьтесь, — первый боец переходит на более представительный тон.

— Кольцов, Козьма Ефремович, следователь Сыскного Приказа, — ровно отвечает следак. Он уже в норме и снова спокоен. Секундную вспышку эмоций профессионально гасит.

Мужик переводит взгляд на рядом стоящую медсестру.

— Медсестра этой больницы… — начинает та.

— А, ты же Ариша, я тебя помню, — машет рукой мужик. — Я Гаррик, узнаешь?

Глаза Ариадны светлеют и она часто кивает. Узнала.

Сознание не вовремя подкидывает цепочку ассоциаций. Помнит медсестру, бывал в госпитале не только в качестве охранника. Вряд ли заходил просто так на поболтать. Небольшой шрам над бровью, такая же полоска на щеке. Явно бывал в передрягах. Оружие потертое как и броня, вывод: госпиталь под постоянным наблюдением батальона зачистки. Седоват. Те, кто на реабилитации или на грани предельного возраста, занимаются охраной важных для батальона пунктов. Цепочка ассоциаций ведет дальше, в «Одна жизнь — одна служба, один батальон — одна семья», но усилием воли прерываю это. Сейчас так уходить в себя мне попросту вредно.

Сам мужик официально не представляется, значит, точно старший. Не тратит время на ненужные формальности.

— Ларион Орлов, — пожимаю плечами. — Больной.

— Хороши у нас пошли больные пацаны. С оружием лежат, — тянет Гаррик.

Все натянуто улыбаются. Обстановка в палате так себе. Дыра в стене, кровища, тело неизвестного свалилось обратно в свою палату. Если бы не слишком длинные конечности и когти, существо вполне могло бы сойти за нормального человека.

— Это я принёс оружие, — произносит следователь.

Мужик со шрамами на лице смотрит на Козьму, поджимает губы и переводит взгляд на младшего товарища.

— Чисто. Только этот был, — заглядывает в палату ещё один охранник. — Как его, вообще, в таком виде положили в госпиталь? Не легче сразу пристрелить, чтобы потом без инцидентов?

— Он на грани был, но выглядел нормально. — объясняет Ариадна. — Его уровень заражения меньше разрешённого на несколько делений, а денег — больше. Положили, естественно, к нам. Это он за полчаса так изменился. А ведь я его проверяла недавно.

— Обычно мы таких стреляем без обсуждений, — соглашается с коллегой Гаррик. — Я бы вообще всех отстреливал сразу в зоне прорыва. Уровень заражения больше восьми процентов — пулю. Незачем рисковать.

— Вы — да, а мы — лечим, — вздыхает медсестра. — Да и родственники у этого хорошие. У него всего-то шесть с половиной делений. Почему стал ходячим — не знаю. Предпосылок тут нет. Магии на этаже — тоже.

Хм., а вот тут не согласен. Но влезать не собираюсь.

Ариадна твердо стоит на своем. Оно и понятно: защищать пациента — её работа.

— Тьфу ты! — сплёвывает охранник. — Ещё такие пациенты есть?

— Нет, это единственный, — медсестра смотрит в глаза Гаррику. — Его положили сюда, потому что это защищённый этаж.

— Ага, вижу я, какой защищённый, — мужик со смешком кивает на разрушенную стену и мертвое существо, распластанное на полу.

Оттуда, где нахожусь, могу видеть только располовиненную черепушку монстра и один полуприкрытый глаз.

— Там ремонт недавно делали и, похоже, сделали плохо, — вставляю пару слов.

— А ты-то откуда знаешь, парень? — обращается ко мне Гаррик и трёт густую бровь под шрамом.

— Там трещины были, — поясняю свои наблюдения. — И заметная разница в материалах.

— Это мы определим, не бери в голову. Не твоё дело, — останавливает меня Гаррик. — Так, парня отсюда переводите. Кавалерия скоро будет. Зашибут ненароком.

Мужик, похоже, неприятно удивлен. Он тоже здесь когда-то лежал, и встретить вот такое, во вроде бы защищенном месте… Кажется, он примеряет ситуацию на себя.

— Я помогу! — вызывается Ариадна. — У него и палата подготовлена.

— Собираться надо? — уточняет охранник.

— Всё своё с собой, — киваю на оружие. — А ничего другого у меня нет.

Забираю револьвер и собираюсь выйти из палаты.

— Так, так, так, револьвер оставь, — останавливает меня Гаррик.

— Нет, револьвер мой. Он мне уже третий раз спасает жизнь, — крепче сжимаю слонобой. — Так что револьвер не отдам. Могу вытащить патроны.

Охранник со следователем переглядываются.

— Ну, давай так, нормально, — кивает Гаррик. — Патроны ему отдай, — оборачивается к напарнику. — Сержант, проводишь пацана?

— Провожу, провожу, — кивает второй охранник.

— А вы вдвоём останьтесь, — обращается Гаррик к следаку и Ариадне. — Мне нужно задать вам пару вопросов.

— Я не могу оставить пациента, — снова вскакивает медсестра. — Не имею права. Я сама его провожу. Тем более, что палата уже приготовлена.

Удивляюсь Аришиной реакции и вообще всей ситуации в целом. «Слонобой» мне вернули, палату подготовили, хотя о переводе я ничего раньше не слышал.

— Мы должны были переводить тебя сегодня вечером, — поясняет медсестра. — Все показатели уже в норме, так что целитель разрешил. После беседы со следователем и перевели бы.

— Отлично, — без особого интереса отвечает Гаррик.

Его этот вопрос не волнует. Кому какие предназначены палаты и пилюли — не его дело. А вот контролировать ситуацию — его, и я тут мешаю. Мелкий больно — неудобно. Да еще и оружие, которое он не контролирует. Думаю, то, что из больнички меня не выпустят, он прокачивает сразу, и в этом аспекте мое отсутствие — скорее, благо.

Ариша же просто торопится увести меня подальше от места происшествия. Понимаю, лишняя головная боль никому не нужна.

— Я провожу Лариона и вернусь, — спешит медсестра.

— Не торопись, Ариша. Я сам к тебе заскочу, как тут закончим, — машет рукой Гаррик. — Тогда отбой, сержант, — обращается он к напарнику. — Девушка справится.

Нас оставляют в покое, но я на всякий случай тяну время. Делаю вид, что собираюсь. Вдруг удастся узнать что-нибудь новое.

— А вот вас я вижу в первый раз, как вы здесь оказались? — обращается к следаку Гаррик.

— Вот мои опросные листы, вот мои документы, — показывает бумаги Козьма Ефремович. — Можете ознакомиться. Даю разрешение.

Очередная формальная процедура. Сержант быстро читает поданную карточку, сканирует черной машинкой, отдаёт честь. Машинку рассмотреть не успеваю, похожа на обычный сканер. Вроде бы такой же проверяли документы дядьки и Ларика перед входом в поезд. Картинка с двумя провожатыми мелькает в голове яркой вспышкой.

— Ладно, вы тоже свободны, — отпускает следака Гаррик. — Только копию рапорта со своей стороны нам тоже оставьте.

— В этом можете не сомневаться, — грустно усмехается Козьма. — Сейчас и составлю, по горячим следам.

Видно, что попасть в подобную ситуацию он не рассчитывал. Оказаться невооруженным при нападении — крайне неприятно. Ведь чтобы попасть на этот этаж, ему пришлось сдать не только оружие, но и все боевые и защитные амулеты, если они у него были. То есть сюда он мог пройти только полностью уязвимым.

— А вас из больнички и не выпустят. Кавалерия жешь! — усмехается усатый. — Так что пользуйтесь.

За разговором оба охранника забывают о патронах в револьвере. Пользуюсь случаем, и вместе с Ариадной выходим из палаты.

Следователь остаётся со службой охраны, чтобы дать показания.

Перед выходом успеваю мельком заглянуть в соседнюю комнату и увидеть во что превратился человек. Мертвый он выглядит не столь устрашающе, но все равно необычно.

— И что, все заражённые превращаются в таких? — задаю вопрос Ариадне, пока идём по коридору.

— Нет, нет, — мотает головой девушка и оборачивается ко мне. — Чаще всего с таким процентом заражения мы успеваем спасти. Выхаживаем. Не думай, что нам за это много заплатили, вовсе нет. Уровень заражения некритичный, поэтому мы его и положили.

— Странно, что тогда случилось? — интересуюсь. — Может быть, неправильно измерили?

— Исключено, — отвечает Ариша. — Видимо, что-то наложилось. Вирус или другая мутация. Надо разбираться в лабораториях. Я вообще не помню таких случаев, чтобы заражённый всего на шесть с половиной процентов превращался в ходячего.

— На шесть процентов? — переспрашиваю.

— Ну да, этого мало, — подтверждает девушка. — В ходячего без возврата можно обратиться только если заражение больше тридцати, а граница, принятая у нас вообще — восемь. И то люди стараются застрелиться, чтобы не ходить в таком виде.

— А это всё ещё люди? — уточняю и сам слышу, сколько сомнения в моем голосе.

После визита зараженного гостя, мне совсем не хочется назвать его человеком.

— Да, это всё ещё люди, те же самые. Такие же, как и мы, только больные, — объясняет Ариша.

В тоне девушке слышу сочувствие. Вспоминаю, как она без лишних сомнений хотела рискнуть жизнью, чтобы помочь обращенному.

— Это официальная позиция или твоё мнение? — уточняю.

— Ну, я так думаю, — признается медсестра. — Официально… но кто бы их досконально изучал? Они же заразные, пока живые, если укусят или оцарапают. После смерти или в лабораториях — это другое. Там меньше толку. Они же заражение дальше несут, знаешь, скольких уже погубили?

— Просто ты очень спокойна, — замечаю.

Ариша останавливается и полностью поворачивается ко мне.

— Конечно, шесть процентов заражения — это, считай, безопасно, — сбавив тон, объясняет Ариадна. — При таких показателях, оно не выплеснется дальше самого трупа. А других таких у нас в госпитале больше нет. Были, но живые. Мы их вылечили и отпустили.

— Ты не заметила ничего странного при обходе? — аккуратно задаю вопрос, пока мы не отошли от темы.

— Волосы отросли слишком быстро и ногти, — рассказывает медсестра. — Почти в пределах нормы… Ну, как почти, — мнется она. — В общем, ему недавно стало плохо в коридоре, ненадолго потерял сознание. Ему после вакцины вообще нельзя было подниматься с кровати. Вот и подумала, что это такая реакция на препарат.

Вижу, как девушка волнуется. Уголок рта подергивается, будто она вот-вот заплачет. Но ничего подобного. Ариадна быстро берет себя в руки и снова идет по коридору как ни в чем не бывало.

— Спасибо, что рассказала, — благодарю девушку.

— Да тут нет ничего такого, — отмахивается она. — Странно, что он стал вот таким.

— Да уж, — поддерживаю разговор. — Слушай, меня в поезде проверяли золотой пластиной на процент заражения. Сказали, чистый. А сейчас нас разве не нужно перепроверить? На нас вроде как напал этот…

— Не нужно, не переживай, — отвечает Ариша. — Заражение происходит только в очагах Инферно. Тут оно не сможет распространиться. Да и обращенные вроде как полностью теряют разум и не контролируют свои действия.

А вот мне показалось, что эта тварь целенаправленно пыталась ползти ко мне. Но, может, показалось. Я на самом деле не уверен. Узнать намерения обращенного сейчас навряд ли удастся.

Мы спускаемся по лестнице на этаж ниже и проходим через пункт охраны. Ариадна показывает пропуск, меня только окидывают быстрым взглядом. Больничная пижама говорит сама за себя.

Мы проходим по коридору и заходим в последнюю дверь.

— Теперь это твоя палата на сегодняшнюю ночь и завтрашний день, — говорит Ариадна и придерживает мне дверь.

На этот раз комната мне достаётся не меньше, чем предыдущая. Такая же большая и светлая. Но теперь уже с небольшим окном. Оно выходит на другую сторону. Леса почти не видно. Теперь я могу позволить себе увидеть город, в который попал.

На улице темновато, поэтому получается рассмотреть только освещённые здания, но таких я вижу довольно много. Где-то там, вдали, мелькают огни и радужные переливы. Наверняка там еще и музыка играет. Похоже на развлекательный центр или клуб. Довольно масштабная вечеринка.

Убеждаюсь, что больница находится достаточно далеко от центра. Она обнесена высоким каменным забором. За ним — ограда с острыми штырями. Площадь госпиталя огромна, я бы с удовольствием здесь прогулялся, если бы разрешили. Вообще, с виду комфортное место.

— Попасть сюда пешком можно только через пропускной пункт, там тяжёлые ворота, — поясняет Ариша, наблюдая за моим изучающим взглядом.

Огни города видно плохо, только высоченное мигающее здание. Про него медсестра не рассказывает, но мне и не особо интересно. Госпиталь окружен тёмным лесом. Архитектуру рассмотреть не удается.

Госпиталь армейский, поэтому не удивлюсь, если после такого сюда нагрянет какой-нибудь усиленный наряд.

О, что я и говорил, вот и кавалерия.

Вижу, как на небольшую площаку перед больницей очень быстро, почти пикируя, садится двухвинтовой аппарат, больше напоминающий не вертолёт, а именно винтокрыл из старой игрушки.

В принципе, с момента происшествия проходит всего минуты четыре. Так что реакция отличная. Видимо, госпиталь на постоянном контроле. И машина стояла, что называется, под парами. С удовольствием замираю около окна и наблюдаю, как из винтокрыла на полном ходу, пока он не успел сесть, высыпает десять людей в чёрной броне. Двигаются сработанными пятерками, контролируя стороны. Очень быстро, как на учениях. Защитные костюмы точно такие же как у охранников, которые ворвались к нам пару минут назад.

Наблюдать за работой подразделения — сплошное удовольствие. Даже несмотря на то, что целью является именно наша больница. Военные быстро, не мешкаясь, оцепляют входы. Пять бойцов убегают на другую сторону здания. Видимо, для контроля.

Из винтокрыла выскакивают и идут к корпусу больницы ещё два человека в чёрной броне. Остальные на этот момент контролируют периметр и окна госпиталя.

— Ларик, отойди от окна. А то ещё что-нибудь не то подумают. Не провоцируй, — просит Ариадна.

— Хорошо, — пожимаю плечами и присаживаюсь на кровать.

В этой палате они немного другие. Над изголовьем нет клавиш для вызова медсестры. Матрасы более мягкие, будто на пружинах.

— Вот смотри, палата в принципе почти такая же, только чуть-чуть побольше, — объясняет Ариша. — Туалет с ванной расположены точно так же. Одежда здесь, — открывает шкаф возле двери.

В шкафу висит точно такая же больничная пижама, только чуть ярче цветом.

— Она другая? — уточняю.

— Такая же, только указывает на твое состояние, — рассказывает девушка. — Так удобнее для других медсестер и целителей. К тебе уже спокойно могут подходить как неодаренные, так и маги. Мы не форсируем, но цвет пижамы просто помогает нам быстрее сориентироваться в экстренных ситациях.

— Вроде той, которая недавно случилась? — напоминаю.

— Вроде неё, — коротко отвечает Ариша и снова еле заметно расстраивается. — Револьвер можешь положить вот сюда, — показывает на тумбочку, — если тебе нужен.

— Хорошо. Благодарю, — отвечаю, но оставляю «слонобой» в руках.

Нет у меня уверенности, что дальше все будет тихо и спокойно. Да и не сильно хочется держать оружие на видном месте.

— Я тебя ненадолго оставлю, постарайся заснуть, — теплым домашним тоном говорит Ариадна. — До завтрашнего дня я никого к тебе не пущу.

— Даже следователя? — спрашиваю, стараясь хоть немного развеселить девушку.