Моя Академия 3

Глава 3 Следователи меня подвозят

— Почему плохим? — спрашиваю.

— Если он из другого государства, значит, кто-то придумал схему, как обойти и взломать нашу банковскую систему, — говорит Луцкой. — Для государства это неприемлемо. Мы всеми силами должны предотвратить происходящее.

— Понимаю, да. Но всё же сомневаюсь, что человек из другого государства мог так неосторожно проколоться на какой-то ерунде, — говорю.

Все еще не понимаю, зачем Кольцову понадобился какой-то юный маг после прорыва? Я обычный сын графа. Мои таланты немного необычны, но опять же легко заменяемы. Искать меня ради них не вижу смысла. Да и для начала нужно о них знать.

— Не думаю, что я настолько интересен, чтобы ради этого взламывать вашу банковскую систему, — говорю часть того, что думаю. — Скорее всего, он одиночка, а не представитель государства, иначе в этом нет совсем никакого смысла.

— Да, мы тоже так думаем, — говорит следак. — Но мы обязаны прогнозировать любой исход.

— Я вас понимаю, — соглашаюсь с следователями. — И предложение ваше в любом случае приму. Но вот осуществление… — делаю паузу. — Все в ваших руках.

Но, вообще, около десяти секунд, которые у меня будут в компании лже-Кольцова перед появлением батальона зачистки — это прямо прилично. Ничего. Справлюсь. С его давлением в прошлый раз справился, и сейчас, по идее, должен.

— Знаете, Ларион, мы не уверены, что вы настолько ценный для нашей работы человек, чтобы мы предложили больше, чем полагается, — высказывается бритый следователь. — За то, что вы и так обязаны сделать.

До этого мужик выглядел более доброжелательным и сдержанным.

— Поэтому будьте добры, — продолжает он. — Не выходите за рамки прописанной вам роли. Мы со своей стороны сделаем всё, чтобы для вас эта история закончилась быстро и, по возможности, безболезненно.

Пожимаю плечами. Собственно, на такую реакцию я и рассчитывал. Проще сразу обозначить рамки и разойтись по своим углам. Следователи встают из-за стола и направляются в выделенную им каюту. Чай им никто не приносит, и, кажется, они сами догадываются, почему.

Слишком уж проворно они старались влезть ко мне в близкие отношения и заставить работать за хорошее слово. Мне этого не нужно, тем более нас уже связывает магический контракт. Как минимум одну услугу следаки мне остаются должны.

А небольшая сдержанная провокация позволяет воспользоваться советом завхоза и намеком директора. У меня нигде не ёкнет в случае реальных проблем. Со всех сторон соломку подстелил, только вот Ариадна…

О девчонке размышляю часто, но не более. Очевидно, что глубоко пострадавшей её не назовешь. Если её видели в городе одну, без сопровождения Кольцова, то все с ней в порядке. Эта история меня сильно успокаивает.

В кают-компанию заходит Прокофьев с двумя чашками чая. Он оглядывает помещение, проверяя, точно ли я тут один, и садится за столик.

— Привет, Ларион, ещё раз, — радушно улыбается кэп.

Чашки со звоном опускаются на стол.

— И вам! — с приязнью киваю капитану.

Нравится мне этот мужик, ничего не скажешь.

— Что, совсем достали? — задает вопрос.

— Угу, — честно говорю.

— И спрыгнуть не можешь? — интересуется кэп, прищуривая один глаз.

— Они достали бумагу из императорской канцелярии, — рассказываю детали.

— Да, с такой не поспоришь, это я знаю, — вздыхает он.

В комнате повисает пауза. Мы оба смотрит в иллюминатор и наслаждаемся светло-голубым небосклоном.

— А вы-то чего их так невзлюбили? — задаю вопрос.

Прокофьев приподнимает бровь, мол, с чего я подобное взял, но быстро понимает, что его действия говорят сами за себя. Двигает ко мне чашку чая.

— Да, — вздыхает капитан. — Моему старшенькому уже примерно столько же, сколько тебе. Помнишь, рассказывал?

— Ага, — подтверждаю.

Когда мы стояли на верхней палубе, капитан разоткровенничался. Наверное, именно тогда мы негласно сдружились.

— Я просто не сказал тебе, — кэп обхватывает руками голову и растирает лицо. — Моего старшенького вот такие же следаки, как эти двое, забрали прямо из школы. Посреди урока.

— Как это? — удивляюсь.

— Да, как-как… — ненадолго замолкает капитан. — Он проявил способности по части ментальной магии, и его сразу же определили в специальное учреждение. Я туда пришел буквально через пару часов, а он меня уже не узнает. Мимо проходит, как будто и нет меня вовсе. Я бороться за правосудие — а мне сразу выкатили проблемы для всей семьи. Нашли несовпадения в закладных. Придумали старые недоимки по налогам и неотмеченный груз. Дали понять: будешь лезть дальше, это всё всплывёт. Ненавижу сволочей. Ей боги, каждого бы утопил.

— У них так всё жестоко? — узнаю.

Пока что я не видел необоснованной жестокости в действиях кого бы то ни было. Тем более следователей. Всё объяснялось, хотя со многим до сих пор не соглашусь.

— С одной стороны, да, — размышляет Прокофьев. — Если бы они пришли к нам домой, поговорили как с людьми. Никто бы не отказался. Сами понимаем — перспективы и на благо империи. Но ведь нас не предупредили. Забрали — и всё. Прислали бумажку — и отвалите. Ребёнок очень любил нас с женой.

— Почему «любил»? Они с ним что-то сделали? — ужасаюсь. — Его убили? — предполагаю самое страшное.

— Что ты! Нет, конечно, — машет руками кэп. — Всё не так страшно, но неприятно. Ему заблокировали память. Как нам потом всё-таки соизволили объяснить представители: наш ребёнок каскадно инициировался. Это всё для его же блага. Сказали, что когда он поставит свой дар под контроль, то сможет сам снять этот блок.

— Думаете, у него получится? — задаю вопрос.

— Конечно, — грустно улыбается Прокофьев. — Все снимают, и он снимет. И о нас с матушкой вспомнит. Только случится это года через два, не раньше. Мы дни считаем. А я всё еще тихо ненавижу следаков. Но сделать ничего толком не могу.

— Это всё же странно, — всё ещё не понимаю. — Как-то жестоко.

— Да, в какой-то степени жестоко, — соглашается кэп. — Но разумом-то я понимаю, что они правы, — мужик цепляется за чашку. — При каскадной инициации менталист может лишить разума вообще всех, кто находится рядом. Правильно, что они его забрали из Академии туда, где ребёнок не сможет никому навредить. Выучат его, будет хорошая профессия, хорошая жизнь. Он нас вспомнит, всё будет нормально. Я в это верю. Мальчик вспомнит нас. Умом я это понимаю, да. Но вот сердцу не прикажешь — ненавижу уродов.

— Почему они с вами нормально не поговорили? — пытаюсь понять.

— Когда им? — спрашивает капитан. — А то, что они начали делать с нашей семьёй, когда я пошёл за правдой. Нашли же время… — вздыхает капитан. — Ладно, Ларик, постарайся спрыгнуть с их поезда, как только сможешь. Нельзя с ними играть вдолгую. Очень уж по-другому устроен их разум. У менталистов нет чувств.

— Мне так не показалось, — честно отвечаю.

С капитаном душой не кривлю. Сколько наблюдал за следаками, за масками доброго и злого полицейского проступали черты характера. Иногда еле заметные эмоции. Хотя, возможно, заметные только мне.

— Точнее, чувства у них есть, только все у них под контролем, — объясняет Прокофьев. — Следаки работают, исходя из разума. А разум не всегда хороший советчик, уж поверь мне, долго живу. Это, наверное, единственное, что я хотел тебе сказать.

— Я неподконтрольный менталу, — делюсь с капитаном личным. — Меня пытались взять под контроль еще в госпитале. Я чувствую их щупальца и невольно сопротивляюсь. Они никак не могут пробиться в мой разум.

Чувствую, что капитану можно доверять. Ощущение защищенности успокаивает. Делаю глоток горячего чая и понимаю, что успел порядком проголодаться за всеми разговорами.

— Совсем не могут пробить твою защиту? — удивляется капитан.

— Совсем, — подтверждаю.

— Повезло тебе, — задумчиво говорит кэп. — И одновременно не повезло. Ты для них знатный приз, конечно. В то же время вряд ли они знают, как с тобой работать. Влиять на тебя они не могут, — усмехается Прокофьев. — Короче, пацан, будут проблемы или сложности — можешь на меня всегда рассчитывать.

— Спасибо, — удивляюсь. — Вот это неожиданно.

— Да чего там? — капитан похлопывает меня по плечу. — Ты мне моего старшего напоминаешь. Мы с женой надеемся, что у младшего не проявится магический дар. А если и проявится, то пусть лучше так же, как у меня, не сильно — чтобы можно было дирижабль таскать. Этого хватит.

Капитан поднимается с дивана и еще раз смотрит в иллюминатор.

— Ты пока не уходи, скоро харчи принесут, — говорит он и забирает свою чашку со стола.

Дверь в кают-компанию закрывается, а я остаюсь один. Мыслей много, но переварить все произошедшее не успеваю. Почти сразу входит матрос и приносит немудрёный обед. Рядом с тарелкой опускается ещё одна чашка хорошего чая.

Матрос молча выставляет приготовленное и уходит обратно на кухню. Переворачиваю вилкой большой кусок мяса, по очереди пробую несколько салатов. Овощи нарублены крупно, но видно, что готовили с душой. Мясо вообще никто не пожалел. Кусок толщиной в пару пальцев с выступившим соком. Чётко зажаренный с одной и с другой стороны. Пахнет всё это совершенно одуряюще.

Приступаю к обеду в полной тишине. Это помогает сосредоточиться. К предупреждению Прокофьева отнесусь с вниманием. Не хотелось бы, чтобы подобная история повторилась со мной. Хотя учитывая мою защиту, я вряд ли буду сильно интересен этому государственному объединению.

Обедаю с большим удовольствием. Всё-таки голод — лучшая приправа. А я как раз с утра не успел поесть. Две булочки, если честно, совершенно не восполняют дефицит энергии. За весь обед ко мне никто не заходит. Порцию съедаю в полнейшем одиночестве. Возможно, так оно и лучше.

Вспоминаю о том, что Прокофьев еще в прошлый раз разрешал мне в любое удобное время подниматься в верхнюю обзорную каюту. Кажется, сейчас его предложение актуально как никогда. Очень хочется посмотреть, как мы летим, и как всё это выглядит. Тем более что по моим примерным подсчётам, за разговорами мы большую часть пути уже прошли. В ближайшее время на горизонте должен показаться город.

Так и есть. Поднимаюсь в обзорную каюту и вижу освещенный солнцем город. С высоты птичьего полёта, его масштабы и красота потрясают не меньше, чем виды Академии. Когда мы отрывались от земли, посмотреть из обзорной каюты у меня не было возможности. Зато прямо сейчас получается взглянуть на прекрасные улицы внутри странных деревьев, на огромные красивые дворцы, перемежающиеся проулками. Мы постепенно и плавно заходим на посадку.

Пока я любуюсь видами, меня никто не трогает. Внутри становится хорошо и свободно. Возвращаюсь обратно в кают-компанию. Там уже сидят следователи.

— Господин Орлов, вы готовы? — спрашивает старший.

— Конечно, — отвечаю с улыбкой.

Патлатый косится на пустые тарелки, которые забирает матрос. Видимо, заказанный чай следаки так и не дождались.

Следователи больше не говорят о том, почему я обязан делать всё, что они попросят. С другой стороны, мне это не очень-то и нужно. Есть закон, я его выполняю. Всех это устраивает. А меня тем более.

Корабль мягко касается поля, и открывается трап. Мы выходим, и я снова с интересом наблюдаю за грузовыми ботами. Они влетают в дирижабль, чтобы забрать привезенные грузы.

Прокофьев выходит проконтролировать роботов. Спуску им не дает. Даже посреди своих дел он находит пару минут, чтобы попрощаться.

— Давай, студент, держи хвост пистолетом! — говорит наставление он. — Ну куда ты ставишь, ты ж не железный? У тебя мозги есть⁈ — тут же смещает фокус внимания на водителя бота. — Эх, что с тебя взять. Как тебя, криворучку, твой начальник терпит, а?

Следователи спускаются первыми. Следую за ними в здание администрации порта. Благо, рюкзак у меня не особо тяжелый, хоть и объемный.

Следователи проходят через всё здание администрации. Прохожу за ними и попадаю на улицу. Как я понимаю, они заранее связались с военными, потому что нас уже встречает экипаж, вроде того, на котором я недавно ехал из госпиталя. Только за рулём сидит мужик в военной форме.

Размещаемся в просторном аппарате. Мне выделяют заднее сиденье, как и патлатому следователю. Игорь садится спереди.

— В общем, смотрите, Ларион, — начинает Олег. — Мы сейчас размещаемся в гостинице неподалёку от хм… ресторана. Ваша задача — прийти в гостиницу одному, снять номер со словами «я от Олега», то бишь от меня. Номер для вас уже зарезервирован, платить за него, естественно, ничего не нужно. После чего у вас есть десять или пятнадцать минут на то, чтобы привести себя в порядок.

— А потом? — интересуюсь.

— А потом вы просто спрашиваете у администратора на входе, где находится «Сарай», — объясняет патлатый со всей серьезностью во взгляде. — Заведение недалеко от гостиницы. Чуть ближе к границе города.

— Пока понятно, — пожимаю плечами и жду дальнейших инструкций.

— Дальше ваша задача довольно простая, — объясняет Олег. — Вы идёте в «Сарай», заказываете любую еду. Много не берите, на пару империалов. Алкоголь не берёте — да вам его там и не нальют. Заказываете еду, ужинаете. Постарайтесь побыть там подольше, хотя бы часа два. После чего возвращаетесь обратно к себе в номер. Оттуда никуда не уходите. По городу ходить не нужно.

Следователь смотрит на меня пронзительным взглядом.

— Когда я говорю не нужно, это значит — нельзя. Хорошо? — поясняет он. — Мы можем вас защитить только на проверенной дистанции, и всего предусмотреть не получится. Наблюдение вы не увидите, но имейте в виду, что за каждым вашим шагом следят опытные маги. Всё понятно?

— Да, безусловно, — соглашаюсь.

Старший следак слушает нас вполоборота.

— Что ещё? — продолжает Олег. — Если не будет результата в первый раз во время ужина, то идёте на следующий день, сначала на завтрак, потом на обед, и следом также ближе к вечеру. Заказываете еду и ужинаете по абсолютно такой же схеме. Задача одна и довольно простая: провести в ресторанчике как можно больше времени.

— Хорошо, задачу понял, буду выполнять, — отвечаю.

— Замечательно. Мы с вами точно сработаемся, — улыбается Луцкой. — Мы, кстати, почти приехали, — показывает на небольшой отдельно стоящий дом. — Тебе туда. Но выйти лучше здесь.

Домики тут в основном двух или трехэтажные. Аккуратные, но порядком уставшие. И мы точно не в центре.

Нужный мне дом тоже довольно странного вида. Оформление не сильно богатое, но с претензией на романтичность. Кое-где следы позолоты и бархатные детали. Окна светятся розовым цветом, и, вообще, само название «Уютный дом» немного беспокоит.

Да, от центра мы находимся далековато. Такое ощущение, что мы ехали всё это время в кардинально противоположном направлении. За отелем сразу же пустырь. Улицы пустоваты, даже если учитывать вечерний час.

Меня высаживают за пару домов от отеля. Иду туда один.

Со входа меня с удивлением рассматривает администратор.

— Добрый день! Что вам нужно? — спрашивает низкий мужик в кепке.

— Мне бы номер, — следую выданным инструкциям.

— А не рановато ли тебе номер у нас снимать? — задаёт вопрос администратор отеля и поправляет кепочку.

— Я «от Олега», — говорю кодовую фразу.

— А, от Олега! — лицо администратора тут же меняется. — Да, конечно, мы вам приготовили номер на первом этаже. Прошу вас, проходите за мной.

Иду по двухэтажному зданию и с удивлением рассматриваю различные фривольные картинки на стенах. Да, без прямых изображений, но изгибы, карандашные наброски и тонкие линии — всё это напоминает именно о специфической, но естественной теме взаимоотношений между людьми разного пола.

— Вот ваш номер, — говорит администратор возле простой двери с изогнутой ручкой. — Здесь вам никто не помешает. Не переживайте, звукоизоляция хорошая, хотя вам это и неважно, — усмехается он. — Вот ваши ключи, наслаждайтесь отдыхом.