Моя Академия 3

Глава 1 Мы выясняем детали

Совершенно не удивляюсь, что меня ждут в кабинете директора. Успеваю схватить со стола булку. Олеся успевает впихнуть мне в руку и вторую — свою.

— Спасибо, — негромко благодарю девчонку.

Ребята провожают меня сочувственными взглядами. Иду за куратором в кабинет директора по знакомому маршруту.

— Ты в курсе, зачем тебя вызвали? — спрашивает Алекс.

— Да, — отвечаю, чтобы не тратить время.

Куратор обрывает себя на полуслове и стучится в дверь.

— Студент Орлов прибыл, — говорит он, заглядывая в кабинет.

— Да, да, пускай заходит, — приглашает Генрих Олегович.

Захожу в кабинет и снова всем нутром чувствую магическое напряжение. Энергетическое поле ощущается физически. Двое знакомых следаков, как и в прошлый раз, сидят напротив директора.

— Проходи, проходи, Ларион, присаживайся, — доброжелательно приглашает меня Генрих Олегович.

Директор указывает на кресло. Сажусь рядом со следователями.

Никакого негатива от от этих двух товарищей не чувствую. Спокойная работа и лёгкое сожаление. Последнее, потому что им не дают нормально делать свою работу. Судя по обстановке в кабинете, контакт с директором не найден. Следователи спокойно принимают и этот факт.

Да, следаки просто делают свою работу. Проблема в другом: точно с таким же спокойствием они от меня избавятся и выбросят, если потребуется. Работа для них явно важнее всего человеческого. И это я тоже прекрасно чувствую.

— Господин Орлов, — обращается ко мне бритый старший следователь.

Он в прошлый раз принимал на себя ответственность за дела в Академии.

— Внимательно вас слушаю, — поворачиваюсь к мужику вполоборота.

— Господин Орлов, этим предписанием, — выдаёт мне бумагу, насквозь пробитую печатями и замагиченную по самое нельзя, — мы ставим вас в известность, что вы поступаете в наше распоряжение как маг, находящийся на службе императора.

— Я только ученик, — замечаю.

— Это не так важно, — с еле заметным холодком в голосе отвечает бритый. — Вы прежде всего студент магической Академии. Значит, находитесь на службе империи.

Краем глаза смотрю на директора. Тот едва заметно хмурит лоб и поджимает губы, но кивает.

— Хорошо, — отвечаю. — Отказаться могу?

Ответ очевиден, но попробовать нужно.

— Нет, — абсолютно спокойно и без лишних эмоций отвечает старший следак.

— Понял, — соглашаюсь. — Сколько времени у меня есть? — уточняю.

— Будьте добры переодеться в цивильную одежду и по возможности спрячьте револьвер, — тут же подхватывает патлатый следак.

— В цивильную одежду, конечно, переоденусь, — говорю. — Револьвер оставлю под рукой, уж простите.

Запоминаю предостережение Германыча. Решаю гнуть свою линию до победного.

— Но вы несовершеннолетний, — заикается патлатый.

— Нет, вы уж определитесь, — обращаюсь к товарищам как можно спокойнее. — Я либо совершеннолетний, либо несовершеннолетний. Если первый вариант — тогда я должен с вами идти. При этом могу переносить оружие. Но если я несовершеннолетний — тогда вы должны оставить меня в Академии.

Старший машет рукой напарнику, останавливая его от следующих реплик. Слишком уж удачно я пользуюсь недавним советом завхоза.

— Мы согласны с вами, господин Орлов, — говорит старший. — Во и вы нас поймите: с оружием вы будете привлекать внимание.

— Ничего. Я до сих пор не понимаю, зачем я вам нужен, так что переживу, — тактично объясняю свою позицию.

И это работает. Следаки переглядываются и молча кивают друг другу. У них есть основная цель — вытащить меня из Академии в город. Оба понимают, что я могу взбрыкнуть и помешать.

— В принципе, да, оставляйте, — соглашается со мной старший. — Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?

— У меня всё в комнате, так что недолго, — ориентирую следаков. — Десять минут от силы.

— Хорошо. Тогда прошу вас переодеться в цивильное и следовать с нами на площадку дирижабля, — в который раз повторяет бритый.

— А как же куратор? — уточняю и кидаю быстрый взгляд на Алекса, потом на директора.

— К сожалению, Ларион, в этом вопросе мы не смогли договориться, — с непроницаемым лицом говорит директор. — Господа следователи уверяют, что опасности для тебя нет.

Директор делает акцент на последних словах. Улавливаю толстый намек на еще одно предостережение завхоза.

К моему разочарованию директор не может напрямую вмешиваться в дела следствия. Это очевидно. Видимо, всё, что сейчас происходит, вполне себе в рамках общего законодательства и в рамках полномочий этих двух мужиков. Проверять их документы или возможности не вижу смысла. Наверняка Генрих Олегович это уже давно сделал. Думаю, все доступные возможности для торга он тоже использовал. Причем именно для торга, без давления.

Четко понимаю, что я хоть и важен главе Академии, но больше как ресурс. Такое же отношение у следователей. Поэтому за столом в кабинете идет спор за использование, ничего больше. Подсознание говорит, что принимать заботу Генриха за чистую монету не стоит. Но это и хорошо — не будет лишних ожиданий, характерных для подростка. А ведь ни одна сторона от меня ничего подобного не ожидает. И это дает мне поле для маневра.

Соглашаюсь на отъезд и поднимаюсь с кресла. Иду переодеваться в комнату, рядом плетется Алекс. Он тоже не в восторге от происходящего.

До комнаты доходим молча. Захожу один, куратор остается в коридоре. Видимо, его ко мне приставили не просто так. На всякий случай, чтобы чего не случилось.

На то, чтобы переодеться у меня уходит не особо много времени. Снаряжаю еще одну быструю зарядку и размещаю ее в разгрузке. Еще пара минут уходит на сборы личных вещей. В целом, минут за двадцать успеваю сделать все свои дела. На всякий случай забираю с собой пару пачек патронов. Германыч говорит, что в городе вряд ли в будет сильно опасно. Да, возможно, мне не потребуется так много выстрелов.

но недавнее попадание в коридор Академии заставляет с опаской относиться к разным случайностям.

Иглы тоже беру, только стараюсь спрятать их в карманах разгрузки. В походном варианте они практически не бросаются в глаза.

Как бы то ни было, неожиданно набирается приличный рюкзачок с разными вещами. На дно сумки отправляются личные вещи и гигиенические принадлежности. Сверху кидаю всё, во что можно переодеться. Амулеты на руках. Вроде готов. Окидываю взглядом каморку. Вроде ничего важного не забыл.

На обед, естественно, как бы я ни хотел, не успеваю. Съедаю только две безвкусные булки. И то, спасибо за них Олесе.

Под наблюдением Алекса, и полностью укомплектованный, возвращаюсь к следакам. Они встречают нас уже перед выходом из Академии.

— Господин Орлов, хочу предупредить, зря вы столько с собой берете, — замечает патлатый следователь и оценивающе смотрит на тяжелый рюкзак у меня за плечами.

— Мы надеемся, что вы нам понадобитесь, от силы, на двое-трое суток, — поддерживает его бритый.

— Ну так вы ничего об этом не сказали, — пожимаю плечами. — На всякий случай взял с собой всё необходимое.

— Да, я уж вижу, — прищурив один глаз, говорит патлатый.

Видимо, старший следователь сбрасывает налаживание минимальной коммуникации на своего коллегу. Да и присутствие провожающего меня куратора оба игнорируют. Патлатый утыкается в информер и морщит нос. Кажется, переписывается по делу.

— Ну что, предлагаю выдвигаться. Дирижабль ждет только нас, — говорит он, отвлекаясь от переписки. — Господин куратор, благодарим вас за помощь, — все же замечает Алекса. — Дальше мы сами. Передавайте наилучшие пожелания Генриху Олеговичу.

Алекс провожает меня до самой стоянки дирижабля.

— Ладно, Ларион, удачи тебе! — Алекс жмет мне руку.

— Спасибо, — благодарю куратора.

Никакой дрожи, переживаний или предчувствий у меня нет. Вполне себе обычная рабочая поездка, разве что не совсем планируемая.

Капитан встречает нас у дирижабля.

Прокофьев сразу узнает меня и приветливо кивает. А вот следователей показательно не замечает. При этом четко ощущаю, что двух товарищей подобное отношение никак не задевает. Наоборот, вызывает веселую реакцию. Похоже, показательная фронда Прокофьева их развлекает. На лице у менталистов не мелькает ни одной эмоции.

Размещаемся в кают-компании.

— Ну что, давайте знакомиться, — берет коммуникацию в свои руки бритый следак. — Начали, конечно, не очень хорошо, но мы постараемся исправить ситуацию. Я следователь по особо важным делам, Клишенко Игорь Васильевич. Мой напарник — такой же следователь, Луцкой Олег Валентинович. Про нашу задачу вы вроде слышали. Можете задать все волнующие вас вопросы, господин Орлов. Постараемся ответить.

Показным дружелюбием не обманываюсь. Внутреннее предчувствие работает на полную катушку, и это радует. Итак, добрый и злой полицейский в лайт-версии. Ну, пусть их. Мне так даже удобнее. Про то, что следаки выдали обязательства, никто из нас не забывает.

— Ларион, можно Ларик, — представляюсь. — Все же у нас большая разница в возрасте. И вопрос сословного этикета давайте опустим для удобства, — аккуратно намекаю, что я какой-никакой, а сын графа, виконт.

В отрыве от Академии этот момент вполне может всплыть, если понадобится. В Академии все равны, и там я могу быть господином Орловым. Вот только наша проблема, очевидно, за ее стенами.

— Наверное, стоит, — соглашается старший следак.

— Еще мне бы хотелось вкратце понять, зачем я вам нужен? — задаю вопрос. — Но начните, пожалуйста, с самого начала, раз нам придется и дальше взаимодействовать.

— Конечно, Ларик, — тут же принимает правила игры главный следак.

Кажется, я его заинтересовал. Мужик оглядывает меня и размышляет.

— Только давай сначала ты сам попробуешь сказать, как воспринимаешь нашу поездку, — предлагает следак. — Как думаешь, зачем ты нам нужен, раз мы подключили столько связей?

Для меня очевидно, что я только что сломал следаку стратегию разговора, и теперь Игорю нужно урвать несколько минут, чтобы ее поменять.

— Воспринимаю в каком-то смысле очень грубо, — высказываю своё мнение, чем полностью сбиваю с толку следака. — Подозреваю, что ваши возможности не справляются с вызовом. Вы зашли в тупик, и без запроса, сильно превышающего ваши полномочия, вы справиться не можете. По вашему мнению, если использовать меня, то это упростит дело, и к такому запросу вы прибегать не будете. Вряд ли я вам нужен в качестве мозга операции, — смеюсь.

У следователей тоже мелькают улыбки.

— Да и вряд ли я вам нужен в качестве силовой поддержки, — продолжаю.

Тут мужики тоже кивают, но с таким видом, будто я их умненький племяшка, и вот вдруг взялся рассуждать о политике. Вижу, что воспринимают меня как обычного подростка, который ничего не может смыслить во взрослых делах.

— В общем, отсюда можно сделать достаточно простой и незатейливый вывод, — все-таки заканчиваю мысль. — Я вам нужен либо как подозреваемый, а это мы уже с вами выяснили раньше, — мужики снова кивают. — Тогда остается последний вариант — я вам нужен в качестве наживки. Вариантов больше никаких нет.

Следователи переглядываются. Видно, что подобных умозаключений они точно не ждали.

— Мы бы, конечно, выразились немного по-другому, — говорит Игорь. — Наша задача — привлечь тебя в качестве свидетеля, чтобы сдвинуть расследование с мертвой точки.

— Но фактически всё действительно так, как ты сказал, — хмыкает Луцкой.

Патлатый, вообще, ведет себя более смело. Игорь кидает на него удивленный взгляд.

— Безусловно, мы тебя подстрахуем, — добавляет он. — Но свою роль ты представляешь верно.

— Вот и хорошо, — соглашаюсь. — Тогда давайте с самого начала. Все же мне придется рисковать. Хотелось бы знать — почему именно я? И зачем это все?

— Хорошо. Начнем с самого дела, — терпеливо говорит бритоголовый.

Мы располагаемся в кают-компании на удобных диванах. Оба следователя сидят напротив, по две стороны от меня. Видимо, для расфокусировки моего внимания. Пусть.

— Господин Кольцов выехал на нетипичную заявку транспортной компании о расследовании прорыва, — рассказывает Клишенко.

— Чем нетипичную? — уточняю.

Мне кажется, что это может быть важным. Пока следаки открыты к разговору, надо пользоваться случаем.

— Дело в том, что прорыв, тот, где ты выжил, — уточняет Игорь. — Он странный.

— Странный? — переспрашиваю.

Для меня все прорывы не кажутся повседневным делом.

— Обычно после прорыва остается место, которое мы так и называем «прорывом», — поясняет следак. — Хотя технически, это просто место, где недавно взаимодействовали два разных плана. Прорыв был там до того, и сразу же закончился, изменив место, где он произошел. Наверное, ты уже изучал все это в Академии? Либо вам расскажут позже. Мир тут же старается залечить повреждения от касания другого плана. Обычно в таких местах остается часть нашего мира, но с изменениями.

— Да, это понятно, — киваю.

— А здесь, — продолжает следак. — Часть нашего мира полностью исчезла.

Удивляюсь. Ничего подобного за все время в Академии не слышал. В информере тоже не читал.

— Вот так, — продолжает Клишенко. — Весь поезд, откуда тебя вытащили бойцы, исчез. Как и кусок железной дороги. Как и описанная штурмовиками, в том месте, огромная каверна. Ни поезда, ни дороги больше нет.

— Не понимаю, — честно говорю.

— Мы тоже, — продолжает Луцкой. — Как будто взяли и намеренно вырезали пространство. Как кусок ненужной ткани. Там остались два обрезка железной дороги, а посередине — ничего, — отвечает следак на мой немой вопрос. — И больше подсказок не обнаружили. Нет следов, понимаешь?

Понимать-то понимаю. В памяти всплывают два обрезка поезда. Разорванные и выпотрошенные вагоны. Непонятное молочное мерцание в провале. Нет, об этом говорить следакам не собираюсь.

Следователи недолго молчат.

— Маги на место прорыва тоже выезжали. И тоже не смогли ничего найти — место абсолютно нормальное, если не считать обрезанного полотна железной дороги, — разводит руками все тот же Клишенко. — Потом, незадолго до приезда в город, сразу после посещения места происшествия, перестает выходить на обязательную связь Кольцов, — продолжает Игорь. — О том, что он функционирует, мы узнаем с задержкой и исключительно из бухгалтерских документов, которые он подписывает. Нет, — сразу же отметает все мои возражения. — Против самих документов мы ничего не имеем, они рассмотрены и подтверждены. Деньги тебе выплатили правильные, тут никаких вопросов. Вопрос только в самом акторе. И вот мы переходим к сути.

Следователь подбирается.

— Кольцов — служащий высокого ранга, с расширенной ответственностью, — продолжает он. — А тот, пока неизвестный человек, который делал за него работу и приходил к тебе в госпиталь — точно не Кольцов. Отдаленно похож, тут правильно подмечено.

— А как же подписи на документах? — задаю вопрос.

— В то же время все магические подписи — Кольцова, — отвечает следак. — Но при этом — ни одной заполненной бумаги. Всё отправлено через голосовые подтверждения и магическую подпись. А они — точно принадлежат ему. Провели проверку. Не найдено ни одного отличия.

— Он при мне надиктовывал текст, — рассказываю. — Я видел. Именно тот человек, которого я описывал.

— Да, мы знаем, — подтверждает Игорь. — Мы уже пробежались по цепочке документов, в том числе и твоих — у нас ведь осталась копия из госпиталя. А вот свою копию, лже-Кольцов не делал.

Хорошо. А то я уже начал переживать за свою подпись. Ведь ее изменение тоже санкционировал тот же человек.

— Получается, что вы, господин Орлов, являетесь общей фигурой, — подытоживает патлатый следак и снова переходит на «вы». — И в деле о прорыве и в деле об исчезновении следователя.

— Вдобавок фигурируешь еще в одном заведенном деле, — добавляет Игорь.

— В каком? — уточняю, заранее чувствуя, что ответ мне не понравится.

— Скажите, — задает вопрос Луцкой. — Ведь госпожа Ариадна ни разу не ответила на ваши сообщения за эти пару дней?