Моя Академия 3

Глава 24 Вижу настоящую магию

— Скажем так, вы их больше не увидите, — Германыч повторяет примерно то же самое, что говорил Пилюлькин.

Завхоз даёт понять, что разговаривать на конкретно эту тему он не хочет. Пока непонятно, что стоит за его словами.

— У нас отсев значительно меньше, — продолжает он. — От первокурсников осталось почти две трети. Многие не пройдут дальше. Вы в любом случае сильно отличаетесь от тех, кто обучается в основных академиях. Мы об этом не говорим. Так что строго между нами. Своим сокомандникам говорить тоже запрещаю.

Категоричность в голосе завхоза удивляет. Мужик ловит в моём взгляде непонимание.

— Ты другой… — объясняет завхоз. — У тебя другие интересы. И сам ты взрослее. Позже вы сами узнаете статистику нашей Академии. Если сказать молодёжи прямо сейчас, они потеряют бдительность и разленятся. Не будут работать. Тогда мы быстро нагоним остальные академии в плохом смысле слова.

Германыч возвращается к сортировке коробок и делает вид, будто ничего важного только что мне не рассказывал.

— Короче, студент, не морочь себе голову, — отмахивается завхоз. — У нас всё рассчитано. Система работает уже не первое десятилетие. Главное для нас что? Выпустить магов и чтобы они хорошо росли дальше. Понял?

— Не гнать волну! — подтверждаю.

Атмосфера тут же разряжается.

— Именно, студент. И-мен-но! — радостно произносит завхоз. — Я ответил на твой вопрос?

— Не совсем, — удивляю Германыча ответом. — Я спрашивал о другом. Можно ли создать что-то наподобие ловушки, чтобы человек, не заметив, активировал её и попал в неустойчивые коридоры? Получится ли создать конкретные входы?

— Ты что-то нарыл, — обвиняюще усмехается завхоз. — Вот просто чую, что-то нужное и очень интересное.

— Похоже на то, — не собираюсь скрывать.

Ещё несколько коробок отправляются к полностью забитым стеллажам. Германыч торопливо убирает со стола всё, что там лежит.

— Молодец, — говорит. В голосе мужика чувствуется воодушевление. — Так, мне пока ничего не рассказывай. Пошли, — машет рукой.

Выходим со склада. Завхоз запирает дверь и ведёт меня за собой. Вопросов не задаю. Тем более, что мест, куда меня могут отвести в Академии не так уж много.

— Пойдём, пойдём, — бормочет Германыч. — Тут нам всё-таки нужен директор.

— Так я же сразу спросил, кому рассказывать, — напоминаю.

— Всё правильно спросил, — кивает завхоз. — Дергать директора, не разобравшись, я тоже не могу. Тоже пойми. Зато, посмотри, какой мы тебе урок провели, а? Считай, занятие с личным тренером, — мужик поднимает палец вверх и усмехается.

Тут он прав. Тренировки один на один приносят больше пользы, да и результат от них намного быстрее.

— Да, спасибо, я ценю, — благодарю завхоза, пока представилась такая возможность.

Сам раздумываю по поводу расширения пространства и ловушек. Мысли сменяют одна другую. Да и про саму Академию информации выловил предостаточно.

— Молодец, цени. Это хорошая черта, — продолжает рассуждать завхоз, пока мы идем. — Пошли, пошли, — подгоняет меня. — По такому случаю можно и директора отвлечь. Сам собирался наши проблемы нести. Пора докладывать.

— А что такое? — спрашиваю на удачу.

Вдруг разговорчивость Германыча и тут сыграет мне на руку. Он, конечно, не дурак выдавать секретную информацию, но общую картинку нарисовать сильно помогает.

— Мы уткнулись в тупик, — рассказывает завхоз. — Теперь нужно либо вызывать менталиста и проверять всех, кто находится в Академии — а это как расписаться в бессилии. Либо вовсе закрывать замок от посещения.

Германыч немного сбавляет темп. Видимо, он и сам рад хоть с кем-то поделиться своими переживаниями и размышлениями.

— Мы не понимаем, почему исчезают именно первокурсники, — продолжает завхоз. — Ещё эта обезьянка долбаная. Вот, как её упустил Пилюлькин, ты мне скажи? — ворчит он. — Сам бы за ней и гонялся. Но, ладно, к нему сейчас претензий нет, дел целительских — завались. Там всё сложно.

— Насколько сложно? — тоже переживаю за ребят.

— Если новый комплекс подойдёт, то Кормак завтра будет уже в норме, — говорит Германыч. — Пилюлькин знает, что делает. Так что встретишься с пареньком на уроках, сам спросишь. А вот девчонке потребуется тщательное восстановление. Быстро не получается, — объясняет завхоз.

— А я думал: целительская магия — раз-два и готово, — говорю на полном серьезе.

Учитывая опыт Пилюлькина, мне казалось, любые чужие хвори для него — раз плюнуть. Тем более, он сказал, что все поправимо. Вот только сроки не уточнял.

— Ну да, обычно так и есть, раз-два, и все живы-здоровы, — грустно смеется Германыч. — Особенно, когда у тебя есть исходники или твоё тело всё ещё помнит, как его только что разорвали или отравили. Чем лучше помнит — тем быстрее обратная регенерация. А там сколько часов прошло?

— Часа четыре, если не пять, — подсчитываю сам для себя.

— Именно, — подтверждает завхоз. — Изменения успели сильно затронуть девчонку. Она, конечно, молодец. Сделала всё как по учебнику и даже больше.

— Да, Пилюлькин тоже об этом сказал, — вспоминаю.

Страшно представить, чем все могло обернуться, если бы не пара-тройка уроков целителя накануне. Всё-таки преподы вкладывают в нас огромный пласт информации за короткое время. И чем дальше — тем больше.

— Слишком у паутинников яд неприятный — пусть и медленный, — вздыхает Германыч и подходит к лестнице.

— Все так плохо? — пытаюсь понять состояние девчонки.

— Да нет. В целом терпимо. Майя будет в порядке, не в первый раз и не в последний у нас в Академии происходит подобное, — уверенно добавляет мужик. — Она даже магию не потеряет. Следовательно, не ослабнет. По секрету тебе шепну, есть небольшой шанс, что девчонка после этой передряги усилится за счёт того, что всё сделала сама и полностью сознательно. Только, тщщ! Никому.

— Я ничего не видел и не слышал, — улыбаюсь и делаю вид, что замыкаю рот на замок.

— Ладно, не бери в голову, студент, — завхоз похлопывает меня по плечу. — А ты чего так заботишься?

— Я вообще-то её нашёл, — пожимаю плечами. — Мы в ответе за тех, кого нашли.

— Это правильно, но не до конца, — качает головой завхоз. — Она взрослая девочка, а вы все — взрослые маги, хоть и дети почти. Поэтому, учти, тут в основном каждый за себя и только немного за всех остальных.

— А как же команда? — уточняю, пока поднимаемся по лестнице.

— Взрослый человек несёт ответственность в первую очередь перед самим собой, — по-отцовски объясняет Германыч. — Иногда он может её передать. Есть такое. Но тут всё равно нужно смотреть зачем, а так же цель и задачу. Короче, ты меня понял? Всё, переваривай. Мы как раз пришли, — останавливается перед дверью директора. — Генрих Олегович!

— Афанасий, а ты тут зачем? — раздаётся четкий голос из-за закрытой двери, словно снаружи находится микрофон.

— Да надо нам, надо, — ворчливо отвечает завхоз.

— Ну заходите, раз надо, — снова произносит голос, и дверь сама по себе открывается.

Мы заходим.

Директор висит в воздухе с закрытыми глазами, а вокруг него крутятся шесть маленьких артефактов — судя по всему, колец. Мужчина висит внутри ритуальной звезды в окружении тонких, бьющих во все стороны, молний.

Сейчас на себе почти не чувствую давление магии Генриха Олеговича, как в прошлый раз. Кажется тот кусок пространства, где он сейчас находится, окружён сильными щитами. Воздух по ритуальной границе слегка дрожит. Видимо, таким образом директор заботится не только о своей безопасности. Буйство стихий внутри ритуального рисунка совершенно никаким образом не касается нас снаружи.

— Когда ещё увидишь, как великий маг зачаровывает артефакты? — с задором спрашивает завхоз. — Внимай, студент.

— Ой, да ладно, тебе стращать, — раздаётся голос сразу со всех сторон.

Лицо директора при этом абсолютно спокойно: губы не шевелятся, рот не открывается. Генрих так и остаётся висеть в воздухе с закрытыми глазами.

— Это нормальная работа, просто экономит время и силы, — поясняет директор. — На моём уровне силы проще сделать артефакты сразу из первых основных элементов, — поясняет его голос. — И лучше включать сложные плетения при создании. Выковывать и потом гравировать — долго и нудно.

Продолжаю смотреть на всё происходящее с примесью восторга и удивления.

— Вокруг же просто антураж, — поясняет завхоз. — Не бери в голову, студент. Можно и без него, но с ним проще.

— Афанасий, зачем разрушаешь магию представления? — продолжает голос. — Ладно. Что хотели сказать? Слушаю.

Завхоз подталкивает меня в бок.

— Мы точно не помешаем? — уточняю шепотом.

— Нет, не помешаете, — отвечает голос. — Мне моих потоков сознания достаточно, чтобы сделать для вашей группы артефакты и одновременно слушать вас.

Голос звучит неестественно и холодно, но периодически улавливаю в нём лёгкую добрую насмешку.

Ничего не скажешь. Интересно здесь существуют великие маги.

— Говори, чего ты там надумал, — подталкивает меня Германыч.

— У меня появилась идея, что студенты пропадают не случайно, — высказываю главную мысль.

— Не скажу, что твоя идея эксклюзивная, — практически смеётся голос. — Это довольно очевидно. Что ещё?

— Угу, только вот мне несколько дней кое-что не даёт покоя, — продолжаю рассказывать. — Вы же читали моё дело? Там должно быть написано, что после госпиталя я периодически становился особенно внимателен к деталям.

— Ну да, ну да, после прививки у многих отмечали эту особенность, — хладнокровно и без особого интереса отвечает директор. — Получается, у тебя всё ещё действуют остаточные явления?

— Не уверен, но моментами что-то подобное улавливаю, — отвечаю. — Несколько дней подряд я не мог понять, что происходит, и почему некоторые места кажутся знакомыми. Я понимал, где пропали студенты раньше, чем мне показывали точки.

Директор некоторое время молчит. Его лицо не выражает никаких эмоций. Кидаю взгляд на Германыча. Вдруг директор отключился от нашего разговора и ничего не слышит. Завхоз кивает в подтверждение, что все в порядке.

— Помнится, вы и сами не так давно пропадали в рядом стоящих арках, — припоминает Генрих Олегович.

— Это да, но это не имеет отношения к ситуации, — пытаюсь объяснить. — Сегодня меня буквально озарило — как оказалось позже, места связаны.

— Переходи к сути, студент, — гремит голос на весь кабинет.

Германыч жестами подсказывает, чтобы я быстрее развивал мысль.

— Вот смотрите, — достаю бумагу и кладу на директорский стол. — Я изобразил. Понятно, что не тщательно, скорее, схематично, место возле склада, — показываю карандашом на листке. — А здесь, если отойти к столовой и встать примерно в ту же точку, вот здесь, — еще раз показываю на плане. — То все мелочи до единой совпадут.

В кабинете повисает тишина. Никакой ответной реакции от директора не поступает.

— Генрих Олегович видит план, продолжай, — подталкивает меня завхоз.

— Сейчас объясню, — обвожу некоторые детали на плане. — Видите, черточка на камне возле столовой? Возле склада точно такая же. Здесь же сбитая кладка, отколотый кусок стены, выпирающий камень. Два места абсолютно идентичны, как будто взяли один каркас, перенесли в другое место и слегка подкрасили.

Рассказывать подвешенному в воздухе человеку — опыт интересный. Невозможно понять реакцию собеседника — верит он тебе или смеется. Поэтому кидаю быстрый взгляд на Германыча. Завхоз задумчиво поджимает губы.

— А отличия есть? — спрашивает директор.

— Отличия есть, но минимальные, — обвожу участки на плане. — Главное, что основные формы, характеристики, чёрточки, направления — они все соблюдены. Углы, расстояния — как будто бы возле столовой и возле складов находится кусок одного и того же пространства.

— Так… — удивляется голос и внезапно меняет интонацию.

Вижу, как директор открывает глаза и одним движением руки собирает висящие перед ним артефакты. После этого неторопливо спускается на пол. Медленно, контролируя каждое движение, тело перемещается к самому краю ритуального рисунка.

Внимательно наблюдаю за тем, что происходит и прислушиваюсь к своим ощущениям. Директор будто вытекает за границу рисунка, а в кабинет будто открывается дверь сауны. Вокруг расплывается ощущение плотной магии — и тут же пропадает.

— Смотри, какой чувствительный студент пошел, — подмечает директор. — Молодец, это тебе дальше пригодится. Чувствительность к магии лучше развивать, чем не развивать. Ну ладно, давай, показывай дальше, что ты там нашёл?

От увиденного замираю как вкопанный, но быстро беру себя в руки.

— Вот схематично, что я нашёл, — показываю на плане еще раз. — И на что хотел обратить внимание Афанасия Германовича.

— А чего сразу ко мне не пошел? — в голосе директора звучит легкая обида.

— Я не знал, к кому лучше идти, — объясняю. — Вторая точка, где открыты арки, находилась как раз рядом с кабинетом завхоза.

— Случайность, то бишь? — уточняет директор.

— Да, случайность, — подтверждаю, чтобы избежать недопониманий.

Сам прекрасно понимаю, что не могу вот так ввалиться к Генриху Олеговичу в любое время дня и ночи. Нужно сохранять субординацию, иначе меня могут просто не послушать.

— Случайность — это хорошо. Группе вашей однозначно везёт, — говорит маг. — Так, студент, оставляй мне рисунок. Я так понимаю, место мы сами как-нибудь отыщем. Второй рисунок мы посмотрим и подумаем, с чем могут быть связаны схожие детали. Перепроверим.

— Ты уверен, что в Академии кто-то ставит ловушки? — произносит Германыч и тоже заглядывает в план.

— И не только, — продолжаю. — Почти уверен, что ловушки ставятся не на группы, а на одного человека, причем произвольно.

— Пока что студенты у нас пропадали только в конкретных местах, — рассуждает директор.

— Именно, — подтверждаю. — Мне кажется, ловушки каждый раз настраивают заново.

— Как ты это себе представляешь? — Генрих вскидывает брови.

— Я не силён в магии, поэтому могу только предполагать, что происходящее напоминает обычную охоту, — высказываю предположение. — Знаете, когда охотники расставляют силки? Деревце специально сгибают, либо петельку на звериной тропке настораживают, — говорю со знанием дела.

Директор и завхоз кивают. Оба примерно представляют, о чем говорю.

— Все эти одинаковые моменты в коридорах — это же как знаки на тропинке, — договариваю. — Но больше всего настораживает, что ловушки расставляют каждый раз заново.

— Это имеет смысл, — соглашается директор. — Мы посмотрим. Ответ узнаешь завтра. Договорились?

Собираюсь выйти из кабинета, но колючий взгляд директора меня останавливает.

— Тебе совсем неинтересно, что происходит? — спрашивает он. — И про кольца ничего не спросил.

— Интересно, — честно отвечаю, — только я почти уверен, что вы мне ничего не расскажете. В лучшем случае часть того, что мне можно знать.

Если у Афанасия Германовича я могу пытаться выудить информацию, то тут даже не пытаюсь. Можно нарваться на неприятности и не получить вообще ничего. Для меня это ясно как день, поэтому вперед паровоза не лезу.

— Какой студент пошел, а! Ты только посмотри, — обращается к завхозу. — Мыслишь наперед, это хорошо. про амулеты я расскажу, когда вся группа будет в сборе, чтобы не повторяться. Тут ты тоже прав. Ладно, иди, студент. Афанасий, проводи парня до каморки и сразу же возвращайся. Нам надо с тобой подумать.

Через десять минут уже сижу на кровати в своей комнате. Спать не хочется от слова совсем. Количество энергии после пережитых происшествий немного давит на мозг.

На улице уже ночь. После вкусного позднего обеда с магическим наполнением есть абсолютно не хочется. Без лишних терзаний вспоминаю о пропущенном ужине. Думаю, моя группа тоже выбрала альтернативу — сон и отдых. Я же приобрел много интересной информации.

Понимаю, что уснуть не получится. Энергия переполняет и чуть ли не плещет через край. Но мне сегодня выдали прекрасный способ бороться с излишками магических сил. Удивительно, как вовремя.

Я же могу приступить к расширению своей комнаты.