Молот Солнца 3: Сердце Дракона

Глава 15

Реакция Томми Вектора не подвела — он успел уклониться от пущенной в него стрелы, по-детски при этом зажмурившись. Пагги, недолго думая, выстрелил в ответ. А вот ушан увернуться не успел, и стрела с тупым ударом воткнулась ему точнехонько между глаз. Он закрутился на месте, мелко перебирая ногами и ухватившись за торчащую из головы стрелу обеими руками. Он даже пытался ее выдернуть, но это ему не удалось, и он, подойдя к краю плато в десятке шагов от тропы, сорвался вниз.

Но его безмолвное падение Томми уже не видел. С тропы на плато выскакивали все новые и новые ушаны — второй, третий, четвертый — и Томми ринулся в бой.

В большей части своей воздушные гвардейцы были лучниками, и в ближний бой им приходилось вступать не так часто, чтобы стать мастерами фехтования. Но все же занятия по бою на мечах в гвардейской школе проводились три раза в неделю, и длились они по нескольку часов к ряду, так что кое-какой опыт у Томми имелся. Учителем фехтования у них был сам господин Дырка-в-горле, лучший мечник Подлунной Энскардии (с его собственных слов, впрочем). Свое прозвище он получил за то, что на занятиях, показывая курсантам какое-то новое упражнение, любил приговаривать как-то так: «Удар, финт, выпад — и дырка в горле!» Должно быть удар в горло был для него наиболее предпочтительным.

Томми бился по всем правилам науки, и даже получал от этого процесса удовольствие, мысленно прикидывая при каждом выпаде, какой балл ему поставил бы за это господин Дырка-в-горле. И каждый раз выходило, что высший.

Первого ушана Томми убил даже без помощи меча. Они сошлись на самом краю плато, и ушан, желая видимо покончить с гвардейцем одним ударом, с бешенной силой махнул мечом в горизонтальной плоскости. Томми уклонился, а ушан по инерции сделал шаг к обрыву. Так что Томми оставалось его только столкнуть вниз. В этот раз падение не было абсолютно безмолвным, но отчаянный крик очень быстро растаял в глубине пропасти.

Со вторым противником пришлось повозиться, хотя и не долго. И Томми был уверен, что учитель ему бы поаплодировал, если бы стал этому свидетелем. «Уход, — бормотал Томми комментируя, каждое свое движение. — Еще уход… Финт, выпад — и дырка в горле!»

Противник рухнул на камни, захлебываясь кровью, льющейся из пробитого горла. Но он был не единственный из оставшихся — с тропы на плато продолжали выбираться все новые и новые ушаны.

Следующего сразил Пагги, всадив ему стрелу точно в глаз, он на этом стрелы у него закончились, и лук пришлось бросить. Выхватив меч, он с ревом кинулся в бой, дважды отбил мощные удары, чуть не лишился головы, но все же в свою очередь смог дотянуться самым острием до шеи противника.

— И дырка в горле! — проорал он.

— Пагги, слева! — крикнул ему Томми, завидев взметнувшийся меч над головой друга.

Пагги явно не собирался сегодня умирать. Он вскинул свое оружие над головой, и удар пришелся на клинок, но был он столь сильным, что собственный меч, вздрогнув от удара, едва не пробил ему темечко.

Сталь визгливо ширкнула, когда клинки разошлись, а Пагги вдруг опрокинулся на спину и пронзил ушана резким выпадом снизу. Брюхо вскрылось, вывалив на Пагги вместе с внутренностями кровь, слизь и дерьмо.

Томми одним прыжком подскочил к другу, схватил его за ворот мундира и рывком оттащил в сторону. И вовремя. Уже умирая, ушан ударил своим мечом точно в то место, где только что лежал Пагги. Клинок звякнул о камень и выпал из рук ушана. А следом рядом с ним упал и сам ушан, подергиваясь в конвульсиях.

Но бой был еще далек от завершения. Покончено было только с половиной отряда, хотя и большей, а остальные ушаны только-только закончили свой подъем по тропе и вышли на плато. Их было четверо, и они были достаточно свежи, а у Пагги открылась рана на плече и сильно кровоточила. Рука безвольно обвисла. Да и Томми к своему удивлению обнаружил, что мундир у него на груди рассечен, и сквозь эту дыру проглядывает окровавленная плоть.

И эта рана, до сего момента им не замеченная, сразу вдруг заныла, защипала, и даже в ребрах под ней появилась тупая боль. Меч в руке внезапно сделался тяжелым-тяжелым, почти неподъемным, и Томми сейчас впервые подумал, что в следующей схватке он может и не победить.

Это было просто мимолетное сомнение, но оно сильнодействующим ядом капнуло ему в душу, и в горле сразу застыл неприятный ком.

— Что будем делать, дружище? — не очень уверенным голосом спросил он у Пагги.

Тот подвигал мечом, разминая руку.

— Еще немного подеремся, а потом передохнем, — предложил он. Томми всегда ценил его чувство юмора.

В спину им дунуло воздушным потоком, когда замерший у края плато Сило-Нумо взмахнул крылом.

И тогда Томми рассмеялся.

— Я слишком устал, — сообщил он довольным тоном. — Мы все сделаем проще.

И оглушительно заорал:

— Клиро-око, Сило-Нумо! Сжечь их всех!

Он знал, что произойдет в следующее мгновение, и потому зажмурился, и даже прикрыл ладонью лицо. Ушаны на другом краю плато в ужасе пораскрывали рты, а кое-кто из них выронил оружие, когда Сило-Нумо поднялся во всю высоту своего роста, встряхнул расправленные крылья и выдохнул на ушанов огненный шар.

Толи время на мгновение затормозилось, толи Сило-Нумо в это раз не сильно старался, не видя в таком малом количестве противника особой угрозы, но Томми показалось, что пламя летит вперед как-то слишком уж медленно, как будто с неохотой. А огненные языки, тянущиеся вслед за ним, колышутся едва-едва…

Но пару мгновений спустя все разительно поменялось. Время восстановило свой привычный бег, дыхание дракона превратилось в оглушающий рев, и огненный шар, разливая по сторонам потоки пламени, врезался в ближайшего ушана.

Наверное, ему повезло больше всех, потому что он не успел ни испугаться толком, ни помучиться, сгорая в драконьем пламени. Ударившись в препятствие, шар взорвался, порвав ушана на пылающие ошметки, а всех остальных обдав густым синим пламенем.

Гвардейцы попятились ближе к дракону, почувствовав нестерпимый жар. А ушаны с воплями метались у края плато, охваченные пламенем. Кто-то попытался сбить с себя огонь, катаясь по камням, но у него ничего не получилось, и он затих промеж камней, быстро превращаясь в головешку. Один в отчаянии бросился в пропасть, крик его потонул в сгущающихся сумерках.

Последний ушан стоял на месте, раскинув руки в стороны и широко расставив ноги. Меч в его правой руке тоже пылал синим пламенем, и ушан непрерывно орал от боли. А потом он вдруг кинулся вперед, прямо на гвардейцев. В языках огня он казался несуразным, кривобоким и совершенно черным, и было непонятно, как он еще находит в себе силы не только передвигать ноги, но и держать меч. И не только держать — он даже замахнулся, явно намереваясь нанести удар.

Но в нескольких шагах от гвардейцев от остановился. Меч со звоном выпал их его руки, колени подогнулись, и ушан упал. Сразу же весь как-то поджался, скрючился и замер, продолжая медленно обгорать.

Томми смотрел на него, наморщившись.

— И дырка в горле… — пробормотал Пагги мрачно. Повернулся к дракону. — Молодец, Сило-Нумо, ты здорово нас выручил!

Томми покачал головой.

— Поторопились мы, друг. Было бы неплохо одного взять живым, порасспросить о планах.

— Не уверен, что он стал бы с тобой откровенничать, — возразил Пагги. — Скорее прирезал бы нас обоих при первой же возможности.

Ответить на это было нечего. Ушаны славились своей несговорчивостью и жестокостью. С ними-то и в переговоры никогда не вступали, потому что это было бессмысленно.

Томми прошелся по плато, осматривая догорающие трупы. Некоторые все еще шевелились, но это уже не было осознанным движением — просто сокращалась иссушенная плоть.

— Интересно, для чего им понадобилось идти в Спящий Мир? — проговорил Пагги задумчиво. — Что они хотели там найти?

— Все ушаны — воры от рождения, — пояснил Томми. — Воры и грабители. А в Спящем Мире вору всегда найдется, чем поживиться.

— Что-то не похожи они на воров, — не согласился Пагги, качая головой. — И вся эта операция была спланирована явно не для того, чтобы стащить из Спящего Мира пару украшений… А что, если им стало известно о магии камня, и они хотят получить его себе?

— Может быть. — Томми пожал плечами. — Но все равно они воры и грабители. А ты сам-то когда-нибудь был в Спящем Мире? Не на границе, а дальше, в крепости?

Он знал, что дальше стен крепости Пагги не заходил — когда-то они вместе исследовали эти места, рискуя получить нагоняй от руководства гвардейской школы. Но в самой крепости Томми уже был только с Дари.

— Ты и сам знаешь, что не был. Это запрещено.

— А я там был. И кое-что видел.

Пагги напыжился, рассерженно сдвинул брови.

— И когда только некоторые все успевают? — недовольно проговорил он. — Ты был один?

— С Дари.

— Ясно. За такое и в карцер можно загреметь!

— А мы осторожно. Дракона оставили на этом плато, а дальше пошли пешком. Замок на решетке под сторожевой башней я камнем сбил. Да он и сам бы скоро развалился от времени, проржавел весь… Мы вошли, ворота оказались даже не заперты. А там саркофаги.

— Что? — нахмурился Пагги.

— Саркофаги! — повторил Томми. — Большие такие каменные гробы, только крышки у них стеклянные.

— Стеклянные? — удивился Пагги. — А почему стеклянные?

— Почем мне знать? Может быть это и не стекло вовсе, но они были прозрачные. И в одном таком саркофаге я видел директуса Войта!

Пагги некоторое время молчал, глядя на Томми с недоумением, и даже с некоторым недоверием. Потом переспросил:

— Нашего Войта?

— Да.

— Господина Порси Войта, директуса гвардейской школы?

— Да! — Томми видел, что друг Пагги не очень-то верит его словам, это его немного разозлило. — Я никому об этом не говорил, кроме Дари. Но она никогда прежде не встречалась с директусом Войтом, и считает, что мне это просто показалось!

— Дружище! — проникновенно сказал Пагги. — Я видел директуса Войта тысячу раз, но тоже считаю, что тебе показалось.

— Я так и думал, — Томми с вызовом прищурился. — Хорошо, сходим туда вместе, и ты сам во всем убедишься.

— Сходим в Спящий Мир⁈ — воскликнул Пагги. — В главный замок? Ты совсем с ума сошел⁈ Это запрещено!

— Кем запрещено?

Пагги помолчал, тяжело дыша.

— Не знаю! Но всем известно, что запрещено!

— А я считаю, что это просто древнее суеверие, которые многие по глупости считают законом…

— Но мы с тобой на боевом задании! — прокричал Пагги.

— Вот именно! — так же прокричал в ответ Томми. — На боевом! А если бы мы с тобой опоздали, и ушаны успели бы пройти к крепости? Ты не стал бы их преследовать только потому, что это кем-то там было запрещено тысячу лет назад⁈

— Но мы же не опоздали!

Этот аргумент прозвучал очень жалко, и Пагги похоже и сам это понял. Потому что больше уже не кричал, а произнес последнюю фразу едва ли не шепотом. И Томми сразу понял, что друг уже практически сдался, и нужно совсем немного, чтобы его дожать.

— Откуда ты знаешь, что мы не опоздали? — с чувством спросил Томми. — Мы с тобой видели как минимум два отряда. А если их было больше? Если они прошли через скалы на пару часов раньше вот этих?.. — он кивнул на обгорелый труп. — И ты допустишь, чтобы они безнаказанно ходили по Спящему Миру и грабили его? Гвардия для того и существует, чтобы этого не случилось.

Пагги не ответил, лишь смотрел на него пылающим взглядом, а Томми уже и не нуждался в ответе. Слишком давно он знал своего друга, чтобы понять: Пагги согласен. А все эти пылающие взгляды — лишь остатки былых сомнений, которые скоро улетучатся сами собой.

И Пагги действительно сдался.

— Тогда почему мы до сих пор торчим на этом плато⁈ — воскликнул он. — Нужно идти в замок!

Томми довольно усмехнулся. Страшная усталость, которая навалилась на него всего несколько минут назад, вдруг улетучилась. Наказав Сило-Нумо дожидаться их на плато, они наскоро соорудили пару факелов, смочили их в драконьей слюне, запалили и узкой расщелиной пошли через скалы.

Вскоре вышли в знакомую уже долину, залитую серебристым светом. Здесь факелы им пришлось затушить, потому что на открытой местности света было достаточно, да и выдавать кому-то свое местонахождение очень не хотелось. Если поначалу Томми использовал историю с прорвавшимся в Спящий Мир отрядом ушанов лишь как дополнительный аргумент для того, чтобы уговорить Пагги на поход в замок, то теперь вдруг и сам в него уверовал.

Ведь это действительно могло оказаться правдой, а их здесь всего лишь двое, к тому же оба ранены. Да и Сило-Нумо уже не сможет им помочь в случае чего…

Древний город находился прямо перед ними, до него было рукой подать. Преодолев ручей и утыканный кольями ров, они прошли знакомой уже тропой вдоль каменной стены и вышли к сторожевой башне. Заросли лебеды и крапивы стали еще гуще, выше, и уже не осталось никаких следов пребывания здесь кого-то постороннего.

Решетка, которую Томми в прошлый раз аккуратно прикрыл за собой, на это раз осталась у него в руках, когда он попытался ее открыть — ржавые петли попросту рассыпались. Томми приставил ее к стене и пошел по проходу вперед, приминая колючие заросли перед собой мечом. Пагги шел следом и негромко ругался, когда крапива жалила ему руки.

Проход вскоре закончился, но им еще некоторое время пришлось пробиваться сквозь крапивные заросли, пока они не вышли на каменную площадь. Пагги, который был здесь впервые, осматривался, раскрыв рот. И Томми прекрасно понимал его состояние. Ведь сейчас он впервые прикоснулся к легенде. Да что там «прикоснулся» — он окунулся в нее с головой!

Они пересекли площадь, поднялись по широкой лестнице к огромным воротам замка. Неизвестно кто первый придумал называть его «главным замком», ведь скорее это был дворец — величественный, парадный, созданный для жизни, пиров и балов, нежели для защиты от врагов. Но уж как вышло, так вышло…

Внутри ничего не изменилось, только света было гораздо меньше, чем в прошлый раз, и им снова пришлось зажечь факелы. Любая тряпка, смоченная в слюне дракона, горит ярко и очень долго, и света от двух факелов оказалось достаточно, чтобы рассмотреть трехступенчатую пирамиду в самом центре зала. Саркофаги по-прежнему стояли на своих местах, как и в прошлый раз. И, наверное, как и тысячу лет назад.

Пагги в нерешительности пошел в обход пирамиды, над головой подсвечивая себе факелом. Но Томми тратить время понапрасну не стал — он сразу запрыгнул на нижнюю ступень пирамиды и, обходя саркофаги, подошел к тому из них, в котором он видел покойника, как две капли воды похожего на директуса Порси Войта.

На крышке так и осталась вытертая от вековой пыли полоса. И даже был виден отпечаток ладони — в прошлый раз Томми и не заметил, что оставил его.

— Пагги! — позвал он, и голос его неожиданно отразился многократным эхом от стен. — Забирайся сюда!

Застыв на месте, Пагги дождался, пока эхо стихнет, а потом неуверенно подошел к пирамиде. Должно быть он испытывал сейчас некий благоговейный страх перед этим местом. К тому же статуя Дикруса Второго и последнего взирала с высоты своего роста, казалось, прямо на Томми, и во взгляд его чувствовалась укоризна.

Пагги с нарочитой неловкостью взобрался на нижнюю ступень пирамиды и подошел к Томми.

— Ну? — спросил он неприветливо. Все происходящее ему явно не нравилось.

— Смотри сюда.

Томми еще раз протер крышку, хотя особой необходимости в этом не было — лицо лежащего внутри саркофага человека сквозь нее было видно очень отчетливо.

— Ну? Что скажешь?

Пагги склонился над крышкой. Долго смотрел через стеклянную поверхность, потом крякнул и выпрямился.

— Действительно, очень похож. Очень… Если бы я намедни не встретил директуса Войта в опере, то мог бы подумать, что это он сам и есть.

— Ты ходишь в оперу? — удивился Томми, который сам в опере не был никогда и даже в планах не имел ее посетить.

— Представь себе! Красиво поют, между прочим.

Томми почему-то почувствовал себя уязвленным.

— И ты ни разу не пригласил меня?

С коротким смешком Пагги раскинул руки.

— Извини дружище, но я предпочел пригласить свою девушку.

— У тебя есть девушка⁈ — снова удивился Томми. Ему вдруг показалось, что он совершенно не знает своего лучшего друга.

— Но у тебя же есть? Чем я хуже?

— Да, но…

Однако, что именно «но», он так и не придумал. И потому просто соскочил с пирамиды и пошел вокруг нее, держа факел над головой. Зал был огромен, и свет факела не доставал до его края, и Томми подумал, что в прошлый раз он тоже так и не посмотрел, что там находится. А кто знает, когда им еще здесь доведется побывать? Да и доведется ли вообще…

Он старался ступать мягко, неслышно, но каждый его шаг тем не менее отзывался гулким эхом от высокого свода, словно там, наверху, кто-то невидимый шагал одновременно с ним. Пол был устелен мраморными плитами, напиленными в виде огромных ромбов, и Томми подумал, что на них почему-то совершенно нет пыли. Во всяком случае его сапоги не оставляли никаких следов.

Зал был совершенно пуст. Должно быть он и создан был в качестве вместилища этой пирамиды в его центре, но длинные в пол окна говорили о том, что этот зал должен был кем-то посещаться. Иначе кому мог бы понадобиться свет, который эти окна пропускали вовнутрь? Мертвецам в саркофагах свет не нужен.

— Эй, Томми, подожди!

Пагги спрыгнул с пирамиды и подбежал к нему со спины. Стук его сапог казался оглушительным — Томми даже шикнул на него, прижав к губам палец. Пагги понял его и согласно закивал.

— Да, здесь жутковато, — прошептал он, крутя головой и подсвечивая факелом то в одну сторону, то в другую. — Том, дружище, а ты не проверял самый верхний саркофаг?

— Нет, — ответил Томми. — Не проверял.

— Почему?

Томми резко остановился, и Пагги тоже встал как вкопанный.

— А ты сам не понимаешь?

Лицо у Пагги окаменело, только свет факела заставлял кривые тени скользить по нему.

— Чего именно я не понимаю?

— А если в верхнем саркофаге похоронен сам Дикрус Второй⁈ Если там лежит сам Истинный Рекс, скрытый за тьмой веков⁈ И я, простой гвардеец, из праздного любопытства предстану перед его ликом?

Все знали, что тело Истинного Рекса умерло много веков назад и ныне покоится где-то в Спящем Мире, но дух его продолжает править Подлунной Энскардией мудро и справедливо. Все это просто знали, и свято верили в это, но могилы великого правителя никто никогда не видел.

И Томми сейчас не был уверен, что хотел бы этого.

Сначала Пагги смотрел на него неподвижно, словно до него никак не доходил смысл сказанного, а потом его лоб разрезали две вертикальные морщины, заставившие брови сдвинуться. Пагги вздохнул.

— Да, ты прав. Это будет кощунством. Нам вообще не следовало подниматься на пирамиду. Послушай, Том… Пошли отсюда, а? Нет здесь никаких ушанов! Если бы они пришли сюда раньше нас, мы бы уже это заметили!

В этом Томми был с ним согласен. Никаких следов пребывания кого-то постороннего здесь заметно не было. Вообще никаких следов не было, кроме его собственных, которые он оставил на пирамиде в прошлый раз. Оставаться во дворце больше не было смысла, нужно было уходить.

Но вместе с тем Томми чувствовал, что не может покинуть этот зал во второй раз просто так — где-то внутри появилось у него странное ощущение невыполненного дела. И он точно знал, что если сейчас уйдет отсюда, то это чувство никуда не денется, а с каждым днем будет разрастаться все больше и больше, пока полностью не заполнит все его существо и не вынудит вернуться сюда в третий раз… Но будет ли уже у него такая возможность?

Это было неизвестно. И Томми ничего не ответил, а только поднял факел повыше, сделав еще несколько шагов вперед. И снова остановился.

Потому что впереди была стена. Просто сплошная стена из черного камня, не отшлифованного даже, иначе бы в нем отражался свет факелов, и Томми заметил бы ее заранее. А так она просто пряталась во тьме, поглощая весь свет, и казалась бездонным провалом в неизвестность.

— Стена, — шепотом сообщил Пагги очевидное. А потом добавил: — Дверь.

Действительно, посреди черноты стены, которая казалась какой-то бескрайней, виднелась дверь. Это была сама обычная деревянная дверь — ее можно было был даже назвать дверцей, поскольку на фоне колоссальных стен она казалась крохотной, едва заметной — и потому выглядела здесь несколько отчужденно.

Подойдя к двери, Томми остановился, убеждаясь, что слово «дверца» и в самом деле здесь более предпочтительно — в высоту она едва достигала ему до подбородка, да и особой шириной тоже не могла похвастаться. Доски почернели от времени, покрылись трещинами, а потому было непонятно как еще на них держатся широкие проржавелые петли.

Томми осторожно толкнул дверь рукой, и она сразу открылась, а точнее — просто осыпалась внутрь трухой. Верхняя петля со скрипом обвисла, качнулась пару раз и тоже упала на пол. Взметнулась пыль. Открылся черный проход, которому не было видно края. Узкая каменная лестница начиналась сразу за порогом и уводила куда-то вниз. Вероятно, под этим залом находилось еще какое-то помещение. Подземное…

— Ты хочешь туда войти? — осторожно поинтересовался Пагги.

Обычно бесстрашный в бою, перед этим черным проходом он вдруг утратил всю свою отвагу. Лицо его было бледным, как у мертвеца.

— Может не надо, а, Том?

Но Томми бросил на него короткий взгляд.

— Надо, Пагги. Ступай за мной.

И шагнул в проход. Чтобы сделать это, ему пришлось пригнуться, и он подумал, что такой низкий потолок, вероятно, будет и далее, но внутри тем не менее смог выпрямиться во весь рост. И даже задранный над головой факел ни во что не уперся.

Посмотрел вверх, он ничего не увидел. Факел освещал пространство на некоторое расстояний, но кроме черноты в нем ничего не было. То же самое и по бокам — лестницу ограждали с обеих сторон деревянные перила, но прикасаться к ним Томми опасался, помня о том, что произошло с дверью. Там, за этими перилами, царила полная темнота.

Стараясь держаться середины ступеней, Томми пошел вниз. Пагги, громко дыша, последовал за ним.

— Мне страшно, Том, — прошептал он над самым ухом. — Мне еще никогда не было так страшно.

— Мне тоже, — отозвался Томми. — Но ты же и сам знаешь, друг: если мы сейчас уйдем отсюда, если своими глазами не увидим то, что здесь спрятано — мы никогда себе этого не простим.

— Я прощу! — заверил его Пагги. — Вернемся к Сило-Нумо, Том! Он нас ждет!

— Дай мне несколько минут. Если за это время мы не увидим ничего интересно, тогда вернемся.

— Хорошо, несколько минут…

И Пагги что-то неслышно забормотал себе под нос — должно быть молился, чтобы им не встретилось ничего, что его друг счел бы достаточно интересным.

Томми и сам не понял сколько времени они спускались. Они шли, и шли, и шли в полном мраке, лишь окруженные коконами света от своих факелов. В какой-то момент он решил: еще двадцать ступеней — и они повернут назад. Не хватало еще, чтобы факелы потухли прямо на лестнице, оставив их тут в полной тьме.

И принялся считать ступени: одна, две, три, четыре… На счете двадцать он остановился и развернулся к Пагги. Тот смотрел на друга с надеждой.

— Все! — сказал Томми. — Дальше спускаться бессмысленно, нам может не хватить огня на обратную дорогу. В следующий раз нужно будет прихватить с собой фонари.

Пагги даже не стал спрашивать, какой это «следующий раз» Томми имеет в виду. Он обрадованно развернулся, неловко зацепив локтем перила, и они с треском обрушились вниз — целый пролет шагов в пять. И буквально через пару секунд снизу послышался грохот.

Томми напрягся. Пагги изменился в лице. Сделал несколько неуверенных шагов вверх по лестнице, но Томми его окликнул:

— Стоп! Дружище, а мы, оказывается, уже пришли. Глупо уходить, когда находишься у самой цели!

И вновь двинулся вниз по ступеням. Пагги недовольно закатил глаза, но все же послушно пошел за ним.

На это раз они спускались совсем немного, и уже скоро сошли с лестницы. Остановились у последней ступени, переводя дух. Потом принялись осматриваться, высоко задрав над головой факелы.

Они явно очутились в каком-то зале. Он был гораздо больше того, что находился сейчас над ними. Больше и выше — во всяком случае свет факелов не достигал здесь ни стен, ни потолка. Все, что находилось за пределами светового кокона, было погружено во тьму.

Но и того, что они увидели, было достаточно.

— Саркофаги! — вскричал Пагги с возбуждением, водя факелом по сторонам. — Здесь одни сплошные саркофаги!

Все видимое пространство вокруг действительно было заполнено саркофагами, точно такими же, как в верхнем зале, на пирамиде. Только самой пирамиды здесь не было, и саркофаги стояли прямо на каменном полу ровными рядами, которые казались бесконечными.

Как не пытался Томми рассмотреть где они начинаются, как не крутился, всматриваясь во тьму, ничего у него не получалось. Ряды саркофагов протирались во все четыре стороны и терялись где-то там, в бесконечной тьме. Проходы между рядами были довольно узкие, всего пару шагов, и Томми пошел по одному их таких проходов, постепенно удаляясь все дальше от лестницы.

— Том! — окликнул его Пагги. — Том, ты куда⁈

Томми не ответил — что-то влекло его вперед, необъяснимое и непреодолимое, нечто такое, чему он не мог сопротивляться. Он шел и шел, потом свернул налево, преодолел с десяток рядов, потом снова повернулся и опять пошел вперед.

— Том, нельзя далеко уходить от лестницы! — Пагги нагнал его и взял за плечо. — Том, ты слышишь меня? Если мы потеряем лестницу, то можем ее уже не найти!

— Иди за мной, — тихо, но уверенно приказал Томми.

Именно приказал, хотя никогда прежде ничего не приказывал своим друзьям. Пагги глянул на него с удивлением, но возражать не стал и неохотно поплелся следом, время от времени оглядываясь — для того должно быть, чтобы еще раз запечатлеть в своей памяти местоположение лестницы. Но ее уже видно не было.

Хорошо еще, что Томми шел все время прямо, и вскоре Пагги успокоился — в случае чего они так же по прямой и вернутся. Если, конечно, ряды саркофагов не начнут путаться.

Но ряды не путались. Строгими линиями они уходили вдаль, и не было им видно конца и края, а Пагги подумал, что он не видит здесь никаких колонн, которые поддерживали купол такого огромного помещения. Учитывая размер зала, их здесь должно быть много, но их не было вовсе. Ни одной.

Тогда Пагги, задрав голову, посмотрел наверх. Остановился. Нахмурился, отвел руку с факелом в сторону.

— Томми! — позвал он. — Том, погоди.

Томми тоже остановился, обернулся.

— Что?

Пагги потыкал пальцем вверх.

— Мне кажется, что над нами звезды.

Томми тоже задрал голову, отведя факел за спину. Некоторое время молчал, всматриваясь в крошечные мерцающие крапинки в вышине.

— Нет, — наконец сказал он. — Это не звезды. Созвездия неправильные, на самом деле они совсем не такие. Видишь — Крыло Дракона не на своем месте. И Туманная Тропа куда-то пропала. А Свеча Севера? Где, по-твоему, Свеча Севера? Она должна быть прямо вот тут! — и Томми рукой указал туда, где, по его мнению, должна была находиться упомянутая звезда.

Пагги согласно покивал. Усмехнулся даже, чтобы показать Томми, что он не особо-то и тревожится.

— Может это просто светлячки на потолке?

— Может и светлячки…

Оба они в этом был и совершенно не уверены, но, придя к такому выводу, тут же успокоились. Объяснение было найдено, и оно устраивало их обоих.

Они прошли вперед еще совсем немного, а потом Томми неожиданно остановился. Замер. Пагги едва не врезался ему в спину, но успел шагнуть в сторону. Пошел вокруг ближайшего саркофага.

— Что, Томми? Пойдем назад?

Томми не отвечал. Он стоял неподвижно, глаза его были прикрыты. К нему пришло какое-то внутреннее успокоение, появилось ощущение, что именно сейчас он находится там, где и должен находиться. Он был на своем месте. Он даже факел опустил едва ли не до пола, лишь отвел его немного в сторону, чтобы не подпалить самого себя.

Пагги тем временем медленно обошел саркофаг. Остановился у изголовья, склонился, подсвечивая себе факелом.

Замер. Склонился еще ниже, протер прозрачную крышку ладонью. Поднял на Томми изумленный взгляд.

— Том! Том, посмотри сюда! Ты должен это увидеть!

Томми открыл глаза, поднял факел и тоже склонился над саркофагом.

— Том, ты его узнаешь⁈

Конечно, Томми его узнал. Потому что это был он сам — Томикрион Вектор, левый фланговый седьмого контуберния второй воздушной когорты.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ

На этом ранее написанный материал закончен. Авторы берут некоторый тайм-аут, чтобы перевести дух и переключить свое внимание на новую серию. Написание «Молота Солнца» обязательно будет продолжено, но выход глав уже не будет ежедневным. О его периодичности авторы известят позднее.