Молот Солнца 3: Сердце Дракона

Глава 11

Сначала дракон шел точно над Утренницей, заставляя вышедших на водопой ящеров и прочих тварей в страхе шарахаться обратно в чащу. Перепончатые крылья, покрытые блестящей чешуей, мощно отталкивались от воздуха, унося боевого ангела все дальше от пляжа, на котором осталось покоиться бездыханное тело Грача.

Потом река круто завернула вправо, уходя на длинную излучину, и Томми повел Сило-Нумо над лесом, в сторону Кривого Пика, который уже был виден в туманной дымке вдали. Эта скала была самой высокой вершиной во всей горной гряде, протянувшейся с юга на север, и она действительно была кривой. Томми она чем-то напоминала руку ментора Прита из гвардейской школы, когда он поднимал вверх свой сухой узловатый палец, слегка его изогнув, и говорил шипящим голосом: «И помните, господа курсанты: честь и слава достанутся лучшим…» А курсанты вторили ему дружным хором: «Честь и слава достанутся лучшим!»

Пагги Ши-Кан на заднем сидении седла словно прочитал его мысли и толкнул в плечо, а когда Томми повернулся, то прокричал:

— Честь и слава достанутся лучшим, Том! Честь и слава!

Улыбаясь, он показывал на Кривой Пик. Томми кивнул в ответ.

— Честь и слава! — заорал он, чтобы заглушить бьющий по ушам ветер.

Сило-Нумо покосился на него одним глазом, но никак не отреагировал. Эти слова не были привычной командой и не требовали от него каких-либо действий.

И они продолжали полет. Вскоре перед ними выросла рыжая череда горных пиков, которая постепенно становилась все выше, выше, и при этом срасталась в одну сплошную отвесную стену. Здесь даже блокпостов не было, все они уже остались позади. И если бы они сейчас перевалили через эту стену, то могли бы увидеть издали Туманное Ущелье, где в эту самую минуту наверняка шел бой седьмого контуберния с отрядом ушанов. Командир Друв считал его основной ударной силой, и пока не знал, что они были лишь прикрытием для другого отряда, идущего на прорыв через скалы. А может таких отрядов было несколько, и какой-то из них уже перевалил через скалы…

Кривой Пик встретил их серой тучкой, зацепившейся за самую вершину. Место для посадки боевого ангела здесь было только одно, и всем гвардейцем оно было хорошо известно. В гвардейском обиходе оно именовалось Гнездом Лентяя, и связана с этим была одна занимательная история.

Лентяй — кличка боевого ангела из одной воздушной когорты. Третьей или пятой — этого Томми уже в точности не помнил, да это и не было важно. И вот однажды один гвардеец, имени которого уже никто не помнил, на этом самом Лентяе облетал с дозором местность вокруг Спящего Мира.

Как известно, летать над самим Спящим Миром запрещено. Почему именно — никто никогда не объяснял, но все знали это и так. Летать разрешалось только до скал, его окружающих. На перевалах и других местах, доступных для прохода, были установлены блокпосты Неустрашимого Легиона. А там, где пройти было невозможно, не было и охраны, но зато эти места ежедневно патрулировали боевые ангелы.

Но драконы не могли летать непрерывно, им тоже требовался отдых. Отдыхать на земле было опасно — из леса могли нагрянуть горцы, ушаны или зеленухи. У них имелось оружие, способное поражать драконов, а рисковать своим боевым ангелом не желал ни одни гвардеец. Поэтому и нашли очень удобную площадку на Кривом Пике. Она была довольно просторной, расположиться там могло одновременно три боевых ангела, а сухая пещера позволяла укрыться от ветра и дождя.

Долгое время это место не имело названия, и все говорили просто: «Отдохнули на Кривом Пике». Или же: «С утра мы с Гарти были в дозоре, а потом пообедали на Кривом Пике…»

Но одним летним днем гвардеец на боевом ангеле по кличе Лентяй остановился там на кратковременный отдых — перекусить и размять кости. И пока гвардеец ел свои консервы, сидя в сторонке на камне, Лентяй снес яйцо… Снес яйцо!

Как известно, при определенных перепадах температуры драконы способны порой менять свой пол. Из девочки могут стать мальчиком, мальчик способен обернуться девочкой. Это могло быть кратковременным эффектом, а могло остаться и навсегда. Такое не часто, но все же случалось.

Этот эффект этот изучен был слабо, поскольку угадать момент, когда подобное произойдет, было невозможно, да и анатомия у драконов такова, что увидеть какие-то внешние изменения при смене пола очень сложно. В основном это было связано с какой-то внутренней перестройкой организма.

И можно представить себе удивление того гвардейца, когда он, расправившись со своими консервами, вернулся к дракону и вдруг обнаружил снесенное яйцо! Самое настоящее драконье яйцо, серое с зелеными и красными разводами на пористой очень прочной скорлупе.

Из этого яйца позже вылупился драконенок, занявший впоследствии место в рядах боевых ангелов, а гвардейца стали называть не иначе, как Папаша. Имя его в историю не вошло, а вот это прозвище сохранилось — Папаша.

Сама же площадка на Кривом Пике отныне стала именоваться Гнездом Лентяя.

Именно сюда сейчас и направлялся Сило-Нумо. Они облетели вокруг Кривого Пика, зависли ненадолго над Гнездом Лентяя, высматривая место для посадки, а потом плавно пустились на площадку. Сило-Нумо бывал здесь уже ни один раз и потому сразу отполз на западный край площадки, подставляя под солнечные лучи свои бока. А Томми и Пагги перешли на ее южный край, откуда открывался отличный вид на всю горную гряду.

Томми бросил на камни свою увесистую сумку, раскрыл ее и достал треногу с раздвижными ножками. Надежно установил, вставив концы ножек в специальные углубления в камнях, которые уже давным-давно догадался сделать кто-то из гвардейцев. На самый верх треноги Томми специальным винтом закрепил зрительную трубу, навел ее на горную гряду и неторопливо осмотрел. Затем протер линзы рукавом и осмотрел снова.

Противника он пока не увидел, но скалы не были абсолютно пусты. Да, стены эти были отвесны, но и здесь кипела жизнь. Зрительная труба позволяла рассмотреть на фоне рыжих камней серые силуэты горных козлов, замерших на таких микроскопических уступах, что на них, казалось, трудно было устоять не то что крупному зверю, но даже небольшой птице.

А козлы стояли. И не просто стояли, в ужасе замерев, а прыгали по этим стенам, непонятно каким образом цепляясь своими копытами за мельчайшие выступы. Внизу под ними разверзлась бездонная пропасть, а и сверху простиралась ровная почти бесконечная каменная стена, но животные при этом чувствовали себя здесь в полной безопасности.

Хотя, нет, не в полной. Сквозь зрительную трубу Томми видел, как огромный снежный барс быстро и ловко спустился по склону, струясь промеж камней, похожий на пласт снега, и замер на краю обрыва, вжавшись в самые камни и даже слившись с ними. А какой-то горный козел не заметил его и в несколько прыжков перескочил со стены на край обрыва. И только тут он заметил опасность. Но было уже поздно. Снежный барс рванулся вперед, словно пущенная из арбалета стрела. Козел пустился было бежать, но в мгновение ока был сбит с ног и схвачен могучими челюстями прямо за голову.

Даже на таком расстоянии Томми показалось, что он слышит хруст раскалывающегося черепа. Козел затрепыхался всем телом, забил ногами, но это уже была просто агония. И барс, цепляясь за камни, поволок свою жертву куда-то наверх.

Впрочем, бал здесь правили не горные козлы и даже не снежные барсы. Горные ящеры — вот кто был здесь вершиной пищевой цепочки. Длинные, приземистые, на растопыренных лапах, они могли стремительно передвигаться даже по отвесной стене, и для этого им не нужны были никакие уступы. Они каким-то образом цеплялись за камни — толи многочисленными когтями, толи какими-то присосками на лапах, как это утверждал в свое время Рыжий Юл…

Как бы то ни было, но двигаться по скалам они могли с потрясающей скоростью, как будто сила тяготения на них не действовала вовсе. И это при том, что они не являлись крошечными ящерками размером с палец — это были гигантские динозавры в длину не менее десяти шагов, и высота их от брюха до кончика гребня на спине значительно превышала рост человека!

Томми даже представить себе не мог, каким образом они умудрялись удерживать такую тушу на отвесных скалах, не срываясь при этом вниз, да еще и передвигаясь по ним на высокой скорости…

Именно такую картину Томми сейчас и наблюдал. В окуляр зрительной трубы он уловил движение на скале. Наведя трубу чуть в сторону, Томми увидел, как матерый горный ящер, каких на уроках в гвардейской школе называли «иглозубами» (за то, что из пасти у них торчал наружу целый ворох длинных тонких зубов, похожих на иголки), стремительно проскользил по отвесной стене в том самом месте, где еще недавно стоял горный козел, и гибкой змеей выскочил на край обрыва.

Шагах в сорока от него снежный барс уже начал отрывать от своей жертвы куски, хотя она все еще продолжала в агонии бить ногами в разные стороны. Барс при этом ловко уворачивался от копыт, лапами прижимая козла к камням, а зубами терзал его брюхо. В какой-то момент он смог разорвать его, и наружу хлынули кишки, извиваясь и дергаясь. Козел сразу же затих, безвольно обмяк.

Иглозуба барс заметил слишком поздно. Но может быть он даже и смог бы спастись, если бы лапа его не запуталась во внутренностях козла. Барс кинулся бежать, но окровавленная козлиная туша тащилась за ним, цеплялась за камни, и гигантская горная кошка упустила драгоценные мгновения, необходимые для спасения собственной жизни.

Иглозуб метнулся, вытянувшись в стрелу, навалился на заднюю часть барса грудью и схватил его за бока передними лапами. Они у него не выглядели крупными, и не казались какими-то особо мощными, но это было обманчивое впечатление. Способные удерживать тяжеленую тушу на весу, они сжали барса с такой силой, что расплющили его в одно мгновение.

В окуляр зрительной трубы Томми увидел, как из раззявленной пасти снежного барса вывалился кровавый комок внутренностей, выдавленный наружу неудержимой силой, и грозный хищник сразу же перестал быть таковым. Он превратился в самую обычную трапезу для горного ящера.

А иглозуб не торопился пожирать свою жертву. Продолжая удерживать труп барса, он подождал, пока тот окончательно угомонится, и только затем разжал лапы. Неторопливо обполз вокруг трупа жертвы, схватил за голову и подбросил, резко задрав вверх длинную морду. И принялся коротким движениями заглатывать барса целиком, даже не пытаясь отрывать от него куски или пережевывать.

Минуту спустя все было покончено, от снежного барса не осталось и следа. Тогда иглозуб перешел к козлу и поступил с ним точно так же — заглотил целиком и тут же вытянулся на камнях, подставляя набитое брюхо солнечным лучам. Над ним нетерпеливо кружила стая «трупоедов».

Томми и Пагги наблюдали за всей этой сценой по очереди, то и дело восклицая: «Ничего себе! Ну он дает!» А когда же дело было сделано, они продолжили осматривать скалы и ближайший лес.

— Вижу отряд! — объявил вдруг Пагги, вжавшись глазом в окуляр, а рукой указывая куда-то вдаль. — Это ушаны, их много… Один, два, три… Десять! Том, их десять!

Он отпрянул от зрительной трубы, уступая место Томми. Тот в свою очередь прильнул к окуляру и… в первую минуту ничего не увидел! Ну лес, ну скалы… Ящер даже какой-то продирается сквозь кусты — велоцираптор, не иначе…

А потом он все же увидел: из леса к скалам действительно выходили ушаны. Это не были охотники — все они несли на себе полное боевой снаряжение: кожаные доспехи, бронзовые шлемы, короткие мечи. За спинами висели круглые щиты, а у некоторых — арбалеты. Это действительно были воины, к тому же одни из лучших по всей видимости, и пришли они сюда не просто ради удовольствия…

— Это другой отряд, — пробормотал Пагги. — Совсем не тот, что мы видели на берегу — они не успели бы сюда так быстро добраться… Но зачем они здесь? — задал он вопрос словно самому себе. — Ближайший перевал у них остался позади, да и не смогли бы они в таком количестве атаковать блокпост. Легионеры перебили бы их всех еще на подходе, как куропаток…

— Но через скалы им не перебраться, — заметил Томми. — Многие пробовали это сделать, однако все они стали вкусным обедом для местных зверушек… К тому же мало подняться наверх, потом еще нужно спуститься вниз, а с той стороны скал это сделать намного труднее…

— Но не самоубийцы же они, — резонно заметил Пагги. — По ним видно, что они знают куда идут.

Он снова глянул в зрительную трубу и вдруг нахмурился. Схватился за трубу двумя руками и начал двигать ее из стороны в сторону, словно что-то пытался поймать в окуляр.

— Ничего не понимаю! — воскликнул он. — Куда они пропали? Только что были здесь!

Отпихнув его, Томми прильнул к трубе и зарыскал у подножья скал, пытаясь увидеть отряд ушанов рядом с тем местом, где он находились только что. Но там никого не было. Невысокие кусты, растущие прямо на камнях, не были способны спрятать под собой весь отряд целиком. Конечно, они могли бы укрыться за каким-нибудь крупным валуном, но какой-то необходимости для ушанов Томми в этом не видел. Для чего им прятаться? И самое главное: как долго они собираются это делать? Минуту? Две? Пять? Все-таки их там целый отряд…

Он старательно всматривался в окуляр еще несколько минут, потом отошел и помотал головой.

— Ничего не понимаю… Нужно лететь.

Пагги был с ним совершенно согласен. Продолжать торчать на Кривом Пике не имело никакого смысла, и они быстро собрали вещи и вновь запрыгнули на дракона.

— Уи-и-и! — закричал Томми, заставляя Сило-Нумо прыгнуть с края площадки прямиком в пропасть.

Пролетев вниз камнем несколько десятков ярдов, боевой ангел расправил наконец крылья, и падение тут же прекратилось — они зависли в воздухе. Тронув поводья, Томми направил дракона вдоль горной гряды, стараясь держаться вне досягаемости стрел, если ушаны вдруг решатся обстрелять их с земли.

Но противника по-прежнему заметно не было. Сило-Нумо прижимался к скалам так тесно, что в какой-то момент сбил потоком воздуха замершего на стене горного козла, и тот безмолвно полетел вниз. В падении он кувыркался и так сильно бился о камни, что к подножью скалы долетел, вероятно, уже его труп.

— Извини… — только и сказал Томми, проводив его взглядом.

И едва успел одернуть дракона в сторону, когда со стены прямо на них кинулся иглозуб. Это был очень крупный экземпляр, в длину почти с Сило-Нумо. Укрывшийся на отвесной стене среди трещин и уступов, он был почти не виден. И неизвестно на что он рассчитывал, когда мощно оттолкнулся от стены и прыгнул на пролетающего мимо дракона — должно быть хотел ухватиться за него зубами и вместе с ним опуститься на землю. А может и вообще ни на что не рассчитывал, а руководила его действиями только тупая злоба и голод. Но в любом случае он просчитался. Густо торчащие в разные стороны зубы-иглы клацнули со звоном в опасной близости от драконьего крыла, и вся эта чудовищная туша рухнула с огромной высоты вниз, прямо на острые камни, торчащие среди кустов.

Томми подумал, что ящер разобьется, залив зеленой кровью камни, но иглозуб, впечатавшись в землю, сразу же подскочил и жирной змеей заструился прочь, быстро растворившись среди зелени.

— Он что — неубиваемый? — процедил Томми сквозь стиснутые зубы.

А Сило-Нумо теперь старался держаться в стороне от скал. Добравшись до того места, где они заметили отряд ушанов, дракон сделал пару кругов, высматривая место для посадки, и опустился на круглой поляне, с трех сторон окруженной колючим кустарником, а четвертой упирающейся в скалу. Хлопки драконьих крыльев подняли из кустов орды гнуса, тут же зависшего над поляной темной шевелящейся тучей.

Гвардейцы соскочили со спины дракона, выхватив мечи. Осмотрелись, прислушиваясь. Было тихо, только мерно гудел над головами гнус, да где-то высоко на скалах визгливо кричала какая-то птица.

Томми подошел к морде дракона и потрепал за перепончатым ухом.

— Жди нас здесь, Сило-Нумо. Мы на разведку, скоро будем. Увидишь врага — сожги его. Ты понял меня?

Сило-Нумо его понял и согласно защелкал ушами, поочередно складывая и расправляя их. Это был очень умный дракон. Драконы вообще весьма умные создания. Порой Томми казалось, что они умнее некоторых его знакомых…

Томми подошел вплотную к скале и увидел, что вдоль нее идет узкая тропа, явно звериная. Он сделал знак Пагги следовать за ним и двинулся по тропе, одной рукой придерживаясь за скалу, а второй, с зажатой в ней мечом, отодвигая колючие ветки кустарника.

— В последний раз мы видели ушанов где-то здесь, — сообщил он Пагги, повернув голову. — Они вошли в эти кусты, и уже из них не вышли…

Едва он это произнес, как заросли кустарника внезапно закончились, и они остановились, глядя на открывшуюся их глазам каменистую местность. Укрыться вооруженному отряду здесь было негде. Во всяком случае, с Гнезда Лентяя, да еще в зрительную трубу, они были бы здесь отлично видны.

— Мы не могли их пропустить, — качая головой, сказал Пагги.

Он взмахнул мечом, мимоходом снеся голову крупной змее, которая вдруг вздыбилась над ближайшим камнем, со свистом раздувая широкий капюшон.

— Они шли по этой самой тропе. А потом исчезли!

— Целый отряд ушанов не мог исчезнуть бесследно, — возразил Томми. — Они где-то рядом…

Еще раз внимательно осмотревшись, он развернулся и пошел по тропе в обратном направлении, на этот раз очень медленно, без спешки. В том месте, где со скалистого выступа густыми сплетенными между собой прядями свисала копна влажного плюща, Томми остановился. В прошлый раз он поторопился скорее пройти это место, потому что на листьях заметил яркие красные точки. Это были «ведьмины глазки» — ядовитые лесные блохи, укус которых приводил к гнойным нарывам на коже. Заработать подобную «радость» накануне решающего свидания с Дари, на котором он собирался признаться ей в любви, Томми не хотел.

Но сейчас на этом месте он остановился. Шагающий позади Пагги ткнулся ему в спину и тихо ругнулся.

— Чего ты тут встал, как истукан? Хочешь, чтобы нас «ведьмины глазки» погрызли?

— Тихо! — резко оборвал его Томми.

Он поднес ладонь к лианам плюща и медленно поводил перед ними. Почувствовал едва заметное холодное дуновение. Тогда он поднял меч и углубил его в заросли. Меч должен был войти наполовину клинка и уткнуться в камень, но он погрузился по самую рукоятку, не встретив никакого препятствия.

Томми и Пагги переглянулись. Томми потыкал на заросли указательным пальцем. Пагги понимающе кивнул, убрал меч в ножны и снял с плеча лук. Вставил стрелу. Кивнул.

Взмахнув мечом, Томми перерубил лианы, и они тяжелой копной упали им под ноги. Пагги мгновенно натянул тетиву, целясь в глубину открывшегося перед ними узкого прохода. Томми направил туда острие своего клинка.

— Это пещера… — сказал Пагги, когда стало ясно, что нападать на них из темноты никто не собирается.

Томми осторожно загляну внутрь и покачал головой.

— Я думаю, что это проход.

— Проход? И куда же он по-твоему ведет?

— На ту сторону скал. Должно быть разведчики ушанов обнаружили его совсем недавно, и теперь решили проникнуть внутрь. Для того и напали на блокпост, чтобы отвлечь внимание от скал…

Пагги опустил лук и тоже заглянул внутрь.

— Ничего не видно. Если здесь кто-то и был, то сейчас он уже далеко.

Томми присел, осмотрел земляную поверхность в самом начале прохода.

— Следы, — сообщил он. — Свежие. Здесь не так давно кто-то проходил… И мы с тобой знаем кто это был, — он выпрямился. — Мы должны их догнать!

— В пещере? — усомнился Пагги. — Не хочу показаться трусом, друг, но это самоубийство. Даже если мы зажжем факелы и сможем не заблудиться в пещере, то нас с тобой будет там двое против целого десятка… Конечно, каждый гвардеец стоит троих ушанов, но в нашем случае останутся еще четверо, Том, которые и решат исход боя…

— Значит, мы должны встретить их с той стороны скал и уровнять шансы!

Резким движением Томми сунул меч в ножны и бегом направился к Сило-Нумо. Пагги кинулся следом.

Пару минут спустя они уже были в воздухе. Сило-Нумо взмыл с места, разметав по сторонам листву и тучи гнуса, едва не врезался в скалу, но оттолкнулся от нее лапами и устремился косо-вверх, упруго размахивая крыльями. Томми и Пагги швыряло в седле из стороны в сторону — то влево, то вправо, а то приподнимало кверху, а потом бросало вниз с такой неистовой силой, словно главной задачей всего этого процесса было вышибить из обоих гвардейцев дух.

Впрочем, большим потрясением для них такой полет не был — на занятиях в гвардейской школе они часами отрабатывали сценарии и похуже. Поэтому сейчас никто из них и бровью не повел, лишь рывком затянули страховочные ремни потуже.

А Сило-Нумо уже выровнял полет, легко встрепенулся, поправляя на спине седло с седоками, и устремился дальше в высь.

Они собирались перелететь на ту сторону горной гряды. В отдельных местах ее ширина достигала семи миль, но в среднем составляла не более трех, а на перевалах и вовсе была около мили. В этом месте скала представляла собой сплошную стену, высокую и отвесную, абсолютно непреодолимую для любого из местных обитателей, кроме разве что иглозубов. Даже горных козлов здесь заметно не было, хотя для них-то отвесные стены вообще не были никакой проблемой. Но зато она была очень узкой, и если сквозной проход под ней действительно имелся, то перейти на ту сторону ушаны смогли бы не более чем за полчаса. И большая часть из этого времени уже прошла…

Дракон взлетел над стеной и зашел на длинный разворот, неподвижно раскинув крылья. Друг за другом обогнул два остроносых пика, узких и тонких, очень похожих на шпили над куполами директората академии изящных искусств, и ринулся вниз по пологой траектории.

Стена промелькнула под крыльями — они и опомниться не успели. И сразу же раскинулось бескрайнее море древнего как мир леса. Это море можно было бы назвать зеленым, если бы зелень эта не переливалась десятками оттенков, от темно-зеленого, почти черного, у самого подножья скал, до зеленовато-голубого в том месте, где он сливался с пеленой Восточного Рифта. А в самом центре этого моря, прямо из его пучины сплошным кольцом вырастали белые скалы Извечных Пределов, за которыми скрывался Спящий Мир.

Не так давно он уже побывал здесь. Это произошло в тот день, когда ему исполнилось восемнадцать, и он был зачислен левым фланговым в основной летный состав седьмого контуберния второй воздушной когорты. В тот день, когда он познакомился с Дари Дарио. Они сидели рядышком на его меховом плаще, пили вино прямо из бутылки и постепенно влюблялись друг в друга.

Хороший то был день. Хотя и несколько странный.

Впрочем, не более странный, чем сегодня…

Искать противника в лесу было бессмысленно. Если они уже преодолели стену и направлялись к Извечным Пределам, то ждать их следовало на скалах. Рассудив таким образом, Томми направил дракона к Спящему Миру.

Сило-Нумо почти не махал крыльями, лишь слегка пошевеливал ими, когда необходимо было немного выровнять курс. Пагги всю дорогу смотрел вниз; Томми тоже время от времени туда поглядывал, понимая, впрочем, что если они сейчас и заметят врага, то все равно ничего с этим поделать не смогут.

На открытую местность, где боевой ангел мог бы зайти на бреющий полет и сжечь все под собой своим пламенем, противник не сунется. Он наверняка уже заметил дракона в небе над головой и теперь ведет себя более осторожно.

Так что им оставалось только одно: добраться до южного рубежа Извечных Пределов и дожидаться противника там, на Пике Богов. На том самом плато, где его губы Томми Вектора впервые коснулись губ Дари Дарио…

А Сило-Нумо словно и сам знал, куда ему следует направляться. Он быстро и уверено приближался к Пику Богов, но облетать его вокруг по своей привычке не стал. Должно быть сработал в нем какой-то неизвестный внутренний запрет — ведь там, сразу за этим пиком, начинался Спящий Мир, и полеты там были запрещены.

Еще в детстве, слушая рассказы о Спящем Мире, Томми представлял его себе в виде величественного каменного замка с такими высоким стенами, что, падая с них, можно было бы состариться. А когда впервые увидел его, облетая с дозором на занятиях в гвардейской школе, то понял насколько узки были его представления.

Спящий Мир не был каким-то одним единственным замком. И он был огромен. По сути это была целая страна, со всеми ее городами, замками, дворцами, предместьями и деревнями. Но все это было теперь пустым, уснувшим магическим сном. Все, что в нем находилось — все вещи и предметы, присущие миру тысячелетней давности — остались на своих местах, в целости и сохранности, абсолютно никем не тронутые. Никакие звери сюда не заходили — что-то отпугивало их прочь, не позволяло пройти за Извечные Пределы, ограждающие этот мир. Но он не был мертвым.

Просто он был пустой…

Опустившись на знакомое плато, Сило-Нумо принялся лениво обгрызать листву с ветвей растущих на краю обрыва деревьев, а гвардейцы установили на треногу зрительную трубу и стали внимательно изучать местность.

Первое время ничего примечательного они не видели. Эта часть Извечных Пределов никем не охранялась — не было здесь ни одного блокпоста Неустрашимого Легиона, как и не было ни одного военного лагеря в ближайшей округе. Издавна считалось, что скалы в этих местах непреодолимы ни для одного сапиенса, и в дополнительной охране местность не нуждается.

И кто бы мог подумать, что тысячелетие спустя в каком-то малопримечательном, но очень узком месте в этих скалах найдется проход?

Около двух часов, или даже более того, они вели наблюдение за окрестным лесом, и за это время солнце уже опустилось за вершины скал, разлив по ним малиновую жижу. Но ни одного движения в лесу они так и не увидели. Ни один зверь не решался подойти настолько близко к Спящему Миру, даже тупые ящеры сюда не заглядывали. И птиц видно не было — должно быть запрет на полеты здесь распространялся не только на драконов…

Постепенно становилось все сумрачнее, малиновая жижа на скалах истаяла, превратилась в фиолетовую дымку, а лес внизу утратил все свои многочисленные оттенки. Теперь он походил на вечернее море перед самым началом бури: иссиня-черный, притихший, абсолютно безмолвный…

Тюк! Звук раздался из-за спины, и был он достаточно громкий, чтобы оба гвардейца недоуменно оглянулись. Прямо из камня в двух шагах от них торчала стрела. Она угодила в щель и застряла в ней, дрожа оперением. Томми стремительно выхватил меч, Пагги подхватил свой лук, мгновенно вложил стрелу и натянул тетиву.

Тюк, тук-тук! Новая стрела ударилась о камни, отскочила и упала к самым ногами Томми, а он вертел головой, не в состоянии определить, откуда именно исходит опасность.

Секунду спустя, впрочем, все стало ясно. Должно быть снизу сюда вела какая-то тропа, потому что из-за самого края плато вдруг высунулась ушастая голова и что-то пронзительно прокричала. Затем одним мощным толчком ушан забросил себя на плато, в руках его в мгновение ока появился лук, и третья стрела метнулась точно Томми в лицо.