Молниеносный – 3

Глава 6

Отказываться от предложения я не стал — было интересно, что от меня хочет двоюродный племянник императора. Вряд ли он просто решил познакомиться со мной. Даже учитывая все мои заслуги, я пока что на политической арене не светился, ни в какие государственные дела не лез.

Ну если не считать предложение вождя туземцев, но вряд ли его высочество заинтересовала такая мелочь. Или это не мелочь, просто я мыслю другими категориями? В общем, я охотно поднялся со стула и вместе с Вольтом последовал за громилами, улыбнувшись Ксении и Борису.

Охранники Трубецкого провели нас в отдельную закрытую комнатку, где за столом сидел довольно молодой человек. На вид ему было около тридцати, а в чертах лица угадывалось сходство с императором: тот же орлиный нос и густые тёмные брови, даже манера держаться у его высочества была схожей с императором Алексеем II.

— Добрый день. Прошу прощения за столь бестактное приглашение, — поздоровался со мной Павел Трубецкой. — Вам уже представили меня, а о вас я наслышан. Но всё же, позвольте мне исправить первое впечатление.

Его высочество встал со стула, шагнул вперёд и протянул мне руку.

— Павел, — просто и коротко сказал он.

— Юрий, — так же легко ответил я, пожав руку.

— Как вам новый титул? — улыбнулся его высочество, вернувшись за стол. — Знать уже извелась, выдумывая причины для пожалования приставки «Светлейший». Но стоило выйти указу о награде, как вопросов и домыслов стало ещё больше.

— Честно говоря, я не ожидал такой щедрости от его императорского величества, — сказал я, присев напротив Павла.

— Мой дядя может быть жёстким, но он справедлив, — улыбнулся одними губами Трубецкой. — И вы получили ровно то, что заслужили. Верных империи и трону людей стоит вознаграждать. Вы так не считаете?

— Разве я могу поспорить с мудростью его императорского величества, — я растянул губы в ответной формальной улыбке и мысленно закатил глаза.

Это мне сейчас придётся хвалить императора, чтобы его племянник удовлетворился? Зачем вообще было устраивать эту странную встречу. Или император хотел убедиться, что я доволен наградой?

— Но вы согласны с тем, что вы верны империи и трону? — не унимался этот Трубецкой.

— Несомненно верен, — твёрдо сказал я, запустив руку в шерсть Вольта, сидевшего рядом. — Не нравится мне этот разговор.

— Просто ты среди аристократов не крутился, — хмыкнул Вольт. — Они же слова лишнего не скажут, прямо вообще говорить не умеют — всё намёками да полутонами с подтекстами.

— И что ты понял из этих «намёков»? — уточнил я. Вольт прав — я далёк от интриг и всей этой дворцовой жизни.

— Что тебя проверяют на верность, чтобы предложить что-то эдакое, — предположил мой питомец. — Но давай послушаем ещё, вдруг я ошибаюсь.

— Юрий, должен признаться вам кое в чём, — Трубецкой чуть склонился над столом, чтобы стать ближе ко мне. — У дяди связаны руки. За императором всегда следят сотни приближённых и тысячи подданных.

— Это я понимаю, — кивнул я, нахмурив брови.

— Дядя не может с вами об этом говорить, и вообще ни с кем, но я могу, — чуть тише сказал его высочество. — У императора не так много власти. Всем верховодит один из его советников и глава Ордена Инквизиции.

Я промолчал. Мне такие секреты были даром не нужны. Тем более, я и без того понимал, что у инквизиции слишком много власти. Но зачем же признаваться в таком открыто?

— Простите, ваше императорское высочество, но я не понимаю, для чего вы мне это рассказываете, — сказал я, хмуро глянув на Трубецкого.

— Я хочу предложить вам вступить в нашу коалицию, — Павел раздул ноздри и поджал губы. — Мы хотим сместить советника Феликса Островского, а потом повлиять на смену главы в Ордене Инквизиции. Вы уже показали себя как преданный трону человек, к тому же ваш новый статус в инквизиции может помочь.

Вот здорово! Мне только битвы за трон под задницей императора не хватало до кучи. Мне же своих проблем мало было.

— С одной стороны, враг моего врага — мой друг, — медленно проговорил я, продолжая размышлять. Отказывать императору — последнее дело, но и лезть во все эти дворцовые интриги не хотелось бы. — Я ничего не имею против его императорского величества, более того, он кажется мне разумным и справедливым правителем.

— Но? — подтолкнул меня Трубецкой, после того как я замолчал.

— Но вступать в союз или коалицию я не стану, мне сейчас не выгодно идти в прямую конфронтацию, — я вздохнул. — У меня есть свои интересы, и действовать я буду исходя из них. В данный момент наши с вами интересы совпадают, так как у нас общие враги.

— То есть в чём-то вы можете помочь? — уточнил его высочество.

— Я помогу разобраться с главой Ордена, но против советника императора мне нечего поставить, — я развёл руками. — У меня нет ни контактов при дворе, ни влиятельных друзей. Я сам по себе, а с Островским у меня пока что даже конфликта как такового не было.

— Будьте уверены, его императорское величество отблагодарит вас за помощь, — сказал Трубецкой. — И особенно за то, что вы сразу не отказали. Это очень показательно и важно для нас.

— Что конкретно вы хотите прямо сейчас? — спросил я, не отреагировав на слова о благодарности императора.

Монаршая милость — очень неоднозначная штука. Сегодня она есть, и ты в фаворе, а завтра — тебя уже ссылают на рудники или и вовсе казнят. Сколько таких примеров было даже в истории моего мира.

— Дядя уже просил вас узнать, что происходит в инквизиции, но вызвать вас на повторную аудиенцию он не смог — приближенные сразу поймут, что это неспроста, — его высочество покачал головой. — Сегодня вы прислали секретарю сообщение о вожде Иссила, и мы поняли, что не можем ждать.

Я снова промолчал. Просто нечего сказать, когда даже на прямой вопрос никакого ответа нет. Этот Павел Трубецкой либо любит поболтать, либо у них там во дворце пока до дела дойдут, постареть можно. Скорее второе, раз уж даже Вольт сказал, что знать тут растекается мыслью по дереву.

— В общем, я готов передать дяде ваши наблюдения за инквизицией, — Павел закончил наконец свою витиеватую мысль.

— Хорошо, тогда слушайте, — я набрал воздуха в грудь. — Глава инквизиции работает на Хранителей, он со своими приспешниками заражает одержимостью тех людей, которых считает опасными для себя и своего окружения. Вы можете сами посчитать, сколько было казней среди высокопоставленных лиц.

Его высочество округлил глаза, но перебивать меня не стал. Понял, что кроме меня никто ему подобные вещи не сообщит.

— Думаю, что все одержимые были важны для вас с его императорским величеством или для империи, — продолжил я. — И от них таким образом избавлялись. Не думаю, что все инквизиторы в курсе действий своего главы, но не исключаю, что многие действуют заодно с ним.

— Это же противоречит всему, что мы знали об инквизиции, — глухо проговорил Трубецкой. — Орден должен защищать людей, но… одержимые… какая же низость.

— И ещё один момент, — я усмехнулся. — Я создал подразделение внутри Ордена. Каждый из моих людей умеет лечить одержимость.

— Что⁈ — его высочество вскочил со стула и запустил пальцы в свою идеальную причёску. — Но как такое вообще возможно⁈

— Мне пришлось овладеть этим навыком, а потом я научил этому своих экзорцистов, — я встал и шагнул к Трубецкому. — Если кто-то из ваших близких окажется одержимым, вызывайте меня лично или любого экзорциста. Мы поможем.

— Да, конечно, это невероятная новость, — Трубецкой смотрел на меня ошарашенным взглядом и будто бы не мог до конца поверить в мои слова.

— Каким образом мне с вами связаться в случае необходимости? — спросил я, желая поскорее закончить этот разговор. — Мне звонить вам или что?

— Нет-нет! Любой телефон можно прослушать, — его высочество помотал головой. — Есть же артефакты прослушки, а уж про технические средства я вообще молчу. Давайте сделаем так… вы ведь встречались сегодня с Валентином Узорцевым?

— Да, встречался, — я прищурился. Откуда бы Трубецкому об этом знать? За мной следили?

— Валентин — наш человек, дядя помог ему в своё время закрепиться в столице и сделал своим портным, — Трубецкой понизил голос. — Будем держать связь через Валентина. Если нужно просто связаться и поделиться информацией, то вы закажете фрак для приёма у императора. И точно так же вам поступит звонок из ателье, что нужно прийти на примерку этого фрака.

— А в случае опасности? — уточнил я.

— Ну… можем использовать код «красный» — предложил его высочество, глянув на мой медальон. — Вам позвонят и скажут, что ткань выбранного вами цвета закончилась и предложат заменить на красный, и вы в случае опасности попросите заменить цвет на тот же красный. Вроде бы не подозрительно и не слишком сложно?

— Хорошо, договорились, — кивнул я. — В таком случае до связи.

— Был рад знакомству с вами, Юрий, — Трубецкой протянул мне руку.

— Взаимно, ваше императорское высочество, — я пожал его ладонь и вышел из отдельной комнаты, решив последовать совету Ксении от действительно немного отвлечься.

Например, можно погулять по городу или прокатиться на пароходе — чем не отдых? Что-то замотался я в последнее время, а пока ни конца, ни края моим делам и близко не видно.

Каменный зал вне времени и пространства

— Ты снова проиграла, Лейра! — взревел Скорн, схватив хранительницу за горло. — Все твои планы провалились!

— Ещё не все, — прохрипела Лейра. — Мы узнали, где скрываются элементали, нужно просто подобраться к ним поближе.

— Ты уже обещала, что мы скоро расправимся с Проводником и элементалями, — прошипел Скорн. — Но в итоге Проводник научился сжигать подселённые души и бросил нам вызов.

— Мы можем пойти на крайние меры, — Лейра облизнула губы. — Можем спуститься и убить Проводника сами. Он ничего не сможет противопоставить нам.

— Вот ещё руки пачкать об это ничтожество, — скривился Хранитель, отпустив Лейру. Его гнев немного утих, и он начал рассуждать. — К тому же, само убийство вопроса не решит — Проводник просто переместится в другое тело. Я хочу, чтобы он испытал унижение от своей беспомощности, чтобы приполз к нам сам, и вот тогда мы уничтожим его раз и навсегда.

Скорн мечтательно прикрыл глаза и улыбнулся, представив эту картину.

— Для чего мы создавали Орден, если придётся самим делать грязную работу? — сказал он. — Нет уж, пусть отрабатывают. А если не справятся — не жалко, назначим новых.

— Хорошо, я свяжусь с главой Ордена, — Лейра начала отступать спиной к ступеням, но снова была схвачена, на этот раз третьим Хранителем.

— Ты бесполезна, — проскрежетал Траск, сжав пальцы. Лейру скрутило от боли во всём теле, пронзительный женский крик отразился от каменных стен огромного зала, вдоль которого стояли десятки статуй. — Твоё время истекло. Ты не прошла проверку.

В следующее мгновение магические путы обвили всё тело Лейры. От энергетических линий во все стороны потянулись лучи, под которыми кожа хранительницы стала превращаться в камень. Крик застрял в горле Лейны, когда путы перекинулись на лицо. Через несколько минут на возвышении рядом с Хранителями стояла красивая статуя.

— Ты слишком быстр на расправу, Траск, — поморщился Скорн. — Поэтому ты и передал мне право говорить от лица всех.

— Она была бесполезной, — просто ответил Траск, магическим импульсом отправив статую к стене — к остальным закаменевшим Хранителям.

— Ну да, а энергии жрала на порядок больше нас с тобой, — Скорн сел на трон и задумался. — Похоже, моя очередь разговаривать со смертными.

— Я сам, — Траск расправил плечи, будто стряхивая усталость столетий. — Правильно смертные говорят: хочешь сделать хорошо — сделай сам. Хоть в чём-то они правы.

Центральный офис Ордена Инквизиции

Демид Власов спускался по лестнице, подсвечивая себе путь артефактом. Охрана доложила, что одержимые хотят поговорить с ним. Власову было не привыкать общаться через одержимых с Хранителями, что создали сам Орден и дали инструменты для получения власти.

Всего-то и надо было — приглашать нужных людей в особое место. «Питомник», как называли его Хранители. «Зверинец» — так прозвали его люди. Несколько десятков бессловесных тварей самого страшного вида содержались в клетках до определённого момента.

Таких зверинцев было раскидано по всей империи немало. В каждом городе, в каждой деревне был хотя бы один. Власову доставляла удовольствие мысль, что люди каждый день ходят мимо зверинцев, не подозревая о том, как близко дыхание смерти.

Театры, оранжереи, парки развлечений, детские сады — глава Ордена каждый раз выбирал самые разные места для зверинцев. Никогда не знаешь, что может пригодиться. Вот и сейчас он шёл по ступеням с улыбкой на губах.

Одержимые в подвалах центрального офиса инквизиции менялись часто. Все, кроме одного. Точнее — одной.

Об этой одержимой Демид заботился лично. Еда, гигиенические процедуры и одежда. Ему нравилось видеть ту, что когда-то предпочла другого, в вызывающих костюмах или лохмотьях — в зависимости от настроения.

— Наденька, заждалась, моя хорошая, — ласковым голосом сказал Власов, заходя в отдельную камеру. — Я тебе ничего не принёс, дела у меня.

Одержимая была немой — Демид лично вырвал её язык, когда поместил сюда. Именно поэтому данная особь была бесполезна для общения с Хранителями, но главу Ордена это вполне устраивало. Посмотреть на беснующуюся красотку, которая давно перестала быть собой — разве может быть что-то прекраснее этого?

— Ну ничего, забегу на обратном пути и побуду с тобой подольше, — пообещал Власов, улыбнувшись одержимой. — Может быть даже останусь на ночь.

Он подмигнул «Наденьке» и вышел из камеры. Через несколько пролётов он открыл дверь в другую камеру и застыл на пороге.

— Вы хотели поговорить, — смиренно сказал он, прекрасно понимая, когда и кому нужно выказывать покорность.

— Вы провалили задание, — мрачно сказал одержимый старик лет семидесяти. Он был таким худым, что кожа обтягивала кости. — Но вот вам последнее. Не выполните его — пойдёте на корм демонам.

— Слушаю очень внимательно, — Власов склонил голову ещё ниже, чтобы одержимый не заметил ненависть во взгляде.

Больше всего глава Ордена ненавидел, когда ему указывают, что делать. Будто он какая-то шавка. Но Хранителям нельзя показывать даже каплю неповиновения, иначе последствия окажутся очень печальными. Предыдущий глава Ордена решил, что может пойти против приказов, и где он сейчас?

— Вы должны забрать у Громова, всё, что ему дорого, — проскрежетал одержимый. — Убейте всех близких ему людей. Как только он потеряет всех, у него не останется выбора, кроме как сдаться. Пусть он познает горечь и боль потерь.

— Простите, могу я высказать предложение? — Власов сглотнул ком в горле и поднял взгляд.

— Говори, смертный, — милостиво кивнул ему одержимый.

— Человеческая натура сложна, а Громов — это отдельный разговор, — Демид сделал шаг к одержимому. — Убив всех его близких людей, мы вынудим его лишь сильнее отдаться мести. Он не сдастся, не сложит руки. Он из той породы людей, которые идут до конца.

— Что же ты хочешь предложить нам, смертный? — прошипел одержимый, подскочив к Власову и сжав его шею. — Оставить всё как есть? Позволить этому ничтожеству свободно ходить по миру, дышать и есть вкусную еду? Я хочу, чтобы каждый его вдох был наполнен пеплом от костров людей, которых он любил. Чтобы в каждом кусочке пищи он ощущал тлен и горечь.

— Мы можем… — прохрипел глава Ордена, едва не теряя сознание от недостатка кислорода. Одержимый чуть ослабил хватку, и Власов сделал жадный глоток воздуха. — Можем сделать вот что…

Когда я вышел из отдельной комнаты, обнаружил пустой столик там, где должны были быть мои друзья. Подозвав метрдотеля, я уточнил, как и куда они делись.

— Прошу прощения, но ваши знакомые удалились почти сразу после вашего ухода, — заискивающе сказал метрдотель. — Они встали и все вместе ушли.

— Благодарю, — сказал я нахмурившись.

Да нет, не могли они уйти. Что-то тут не так. Я набрал номер Алёны, послушал гудки, а потом начал набирать номера Ксении Пожарской и Бориса Дорохова. Ни один из них не ответил.

Так, что-то здесь явно нечисто. Я сбросил очередной вызов и повернулся к Вольту.

— Что скажешь, дружище? — спросил я.

— Скажу, что это дурно пахнет, — рыкнул Вольт. — В прямом смысле. Пахнет демонами.

Я огляделся и невольно сжал кулаки. Во всём ресторанчике не было ни одного человека без подселённой сущности. Даже метрдотель и официанты, посетители и охранники — все они были одержимыми.

— Что же задумали Хранители? — процедил я сквозь зубы. — Они хотят сделать одержимыми весь город? Или весь мир?

— У тебя браслет мигает, — сказал вдруг Вольт, отвлекая меня от мыслей о расправе над Хранителями.

Я перевёл взгляд на браслет и увидел входящий звонок с неизвестного номера.

— Слушаю, — рыкнул я похлеще Вольта.

— Фи, какой ты стал грубый, Юрочка, — манерно протянула Дарья Сташинская. — Раньше ты был таким милым мальчиком… совсем испортился.

— Чего тебе? — церемониться с этой блогеркой я не собирался.

Тем более, не просто же так она позвонила именно сейчас? И я ведь видел её с Феликсом Островским не единожды, а советник работает на главу Ордена.

— Какой ты нетерпеливый, — хихикнула Сташинская. — А поболтать, вспомнить былые времена? Нам ведь было так хорошо вместе, — отвечать я не стал, дожидаясь ответа на мой вопрос. — Ну и ладно.

Сташинская недовольно фыркнула и выпалила на одном дыхании:

— Если хочешь увидеть своих близких живыми, делай, как мы тебе говорим.