Молниеносный – 3

Глава 3

Ярость вспыхнула во мне и, кажется, прожгла дыру в груди. Ублюдки! Твари! Вот что они задумали⁈ Сделать одержимыми всех, кто мне дорог!

Я прижал к себе друга так крепко, как мог, сжал челюсти до хруста и переключился на магическое зрение. Мне было плевать, будет ли Саша бороться, будет ли сражаться за свою душу. Хочет он или нет, но я вытащу сраного демона из его тела.

Мне не нужен был «поводок». Мне вообще ничего не нужно было. Я мысленно запустил руку в душу своего друга, схватил демоническую душонку за загривок и рывком выдернул его.

Пепел сгорающей души оседал с той же скоростью, с которой оседал на землю мой лучший друг. Я знал, что сделал ему больно. Гораздо больнее, чем если бы он сопротивлялся демону и действовал заодно со мной.

Но мне было плевать. Теперь он чист. И больше ни единая тварь не сумеет воспользоваться им.

Я ускорился и схватил ближайшего ко мне одержимого. Им оказался деревенский мужик, который помогал при разгрузке каменных столбов. Я снова хотел сделать всё быстро, но не вышло.

Несмотря на то, что этот мужчина сопротивлялся, моя ярость чуть угасла. А именно она и была тем рычагом, что позволил мне так быстро справиться с демоном в теле Саши. Ну ничего, я могу ускориться.

Демоны ничего не успеют понять к тому моменту, когда я закончу. И снова я начал тянуть поводок. Снова пыжился изо всех сил и сжигал демонические сущности огнём своей души. А потом ещё и ещё.

Когда я вернулся в реальное время, оказалось, что я сумел изгнать демонов только из половины одержимых. Всего девять душ я сжёг, тогда как в санатории было около сотни людей. Хорошо хоть не все они были одержимыми.

Я сжал медальон и отдал приказ своим экзорцистам явиться в санаторий Голицыно как можно скорее. Я планировал натаскивать их на заключённых инквизиторах, но там ещё не известно, что будет, а здесь десятки готовых к изгнанию демонов в телах моих людей.

— Всем сохранять спокойствие! — крикнул я во всё горло. — Работает инквизиция! Тарек и остальные, ко мне, живо!

Первой ко мне пробилась Ксения, просто оттолкнув по пути нескольких людей. Она сжала мою ладонь на миг, а потом отступила.

— Хорошо, что ты здесь, — тихо сказала она. — Я сразу заметила, но меня оглушили и заперли в одной из комнат. Когда я выбралась, тут уже всё закрутилось.

— Сейчас будешь работать в связке с туземцами, — сказал я, пихнув в сторону одержимую женщину лет шестидесяти. — Я покажу им, как изгонять демонов, а ты будешь их сжигать.

— Я и сама могу изгонять, если покажешь, — возразила она.

— Твоё умение сжигать демонические души важнее, чем даже изгнание, — я вздохнул. — У туземцев в Иссиле работал магнит вместе с энергией копий, а тут ничего нет, чтобы уничтожить изгнанные души, понимаешь?

— Ну ты же как-то справился, я видела, — она задрала подбородок, собираясь спорить.

— Ксюша, ты можешь просто сделать то, что я прошу? — спокойно спросил я.

Если она продолжит огрызаться, то нашу дружбу я посчитаю разорванной. Не нужны мне такие друзья, которые в нужный момент могут всё испортить. Видимо, Пожарская что-то прочитала в моём взгляде — она несколько раз моргнула, закусила губу и кивнула.

— Прости, я опять спорю, — сказала она очень тихо.

Отвечать я не стал — ко мне как раз прорвались туземцы, которые хоть и щадили моих людей, но всё же тумаков им надавали. Кого копьём плашмя огрели, кому тупым концом по хребту двинули, а кого и с ног сбили.

— Слушайте меня внимательно, — проговорил я. — Вы все прошли инициацию, и теперь вам нужно помочь это сделать моим людям. Я знаю, что вы считаете помощь признаком слабости, но вы должны понять вот что — вас к этому готовили с детства, объясняли, как всё будет происходить. И вы шли в Каньон за душами демонов, а эти люди ничего не знали об одержимости, они не знают, что делать.

— И снова ты объясняешь, вместо того чтобы приказать, — буркнул Вольт, прыгнув лапами на грудь Макара. Староста покачнулся, отступил назад, а потом снова зашагал на меня.

— Потому что так они будут понимать, что и почему они делают, — пояснил я питомцу. — Жалеть они никого не будут, но хотя бы поймут.

— Как нам помочь этим людям? — спросил Тарек без единой эмоции на лице.

— Нужно подцепить демонов, я вижу тонкие нити, похожие на собачий поводок, и тяну за них, — сказал я. — Если сможете разглядеть, то проблемы вытащить демона не будет. Люди будут вам помогать и выталкивать подселенцев из своего тела.

Тарек кивнул и отдал приказ своим людям привести Макара, который оказался ближе всех. Я отошёл чуть в сторону, следя за обстановкой, но туземцы и сами справлялись. Как только они поняли, что происходит, сделали то, чему их учили — не подпустили одержимых и при этом даже никого не покалечили.

Макара держали крепко, но он всё равно вырывался. Тарек лично попробовал увидеть демоническую душу, но у него не получилось. Пришлось потратить чуть больше времени, чем я планировал, но в итоге Тарек цокнул языком и наконец ухватился за поводок.

Я наблюдал за процессом, готовый подстраховать в любой момент. Ксения тоже смотрела очень внимательно, чтобы запомнить, как это делается. Макар был сильным мужчиной, как физически, так и характером. Поэтому Тареку удалось выдернуть из него демона, которого Пожарская тут же испепелила.

Ну вот, один готов. Осталось ещё… я огляделся. Четырнадцать человек. Не так уж мало, но и не все разом. Уже неплохо.

Когда туземцы схватили ту женщину, что всё это время пыталась добраться до меня. Процесс пошёл быстрее, но кое-что изменилось. Одержимые поняли, что именно мы делаем.

Игорь Черепанов посмотрел мне в глаза, широко улыбнулся и воткнул столовый нож себе в бедро. Затем вынул его и воткнул снова, на этот раз в живот. Да твою же мать! Что ж ты делаешь-то⁈

Максим Зайцев, Борис Дорохов, Евгений Уткин, Семён Рыков… я считал одержимых и понимал, что их становится всё больше. И все они пытаются покалечить себя. Причём не для того, чтобы избавиться от демонов внутри.

То есть это не были действия людей, как в случае с Матвеем, это действовали демоны.

— Не дайте им себя покалечить! — приказал я туземцам.

Зелья у меня с прошлой битвы осталось на донышке, а новое захватить в инквизиции я не догадался. А ведь мог просто взять на всякий случай пару мензурок. Ну что уж теперь.

Я вынул флакон из кармана, посмотрел на свет и понял, что там осталась всего пара капель. Первую я вылил в рот сопротивляющегося Черепанова, вторую — в Бориса Дорохова.

Чтобы не допустить новых жертв, я навалился всем телом на Бориса и потянул на себя поводок внутри него. Было непросто, Дорохов сопротивлялся слабо. То есть для обычного человека может и нормально, но после Матвея и тех двух инквизиторов мне все казались не такими упорными.

Через час общими усилиями мы сумели изгнать демонов почти из всех. Остался Максим и Семён. Этими я решил заняться сам, мало ли вдруг у туземцев осечка выйдет, а боевых товарищей терять я был не готов.

Только я подцепил поводок у Семёна, как подъехали мои экзорцисты на микроавтобусе. Они высыпали на улицу, а потом увидев, что здесь происходит, побежали в мою сторону.

— Смотрите внимательно, — сказал я, сжав зубы до хруста. — Внутри них вы должны увидеть вторую сущность, подселённого демона.

— Вижу, — сказал Матвей, а за ним повторили и другие.

— Сейчас я подцеплю поводок, за который нужно потянуть, и вытащу демона, — я напрягся изо всех сил и потянул на себя демоническую душонку.

Мне показалось, что Рыков сопротивляется демону охотнее, чем тот же Борис, но определить так сразу было сложно. Вообще мне с каждым разом всё легче давалось изгнание, как будто я руку набил или наловчился и понял, как надо.

Семён подался на меня, а я вырвал демона из него и, испепелив его, аккуратно опустил рубежника на пол. Ну вот, остался только Максим. Пока Пожарская с туземцами оказывали помощь бывшим одержимым, я скрутил Максима и принялся за обряд.

Вроде бы всё шло как обычно. Я тянул поводок, демон сопротивлялся, а Громобой выталкивал его наружу. Но что-то было не так.

— Думаешь, что выиграл? — прошептал Максим, когда я сильнее потянул поводок. — Оглянись, Проводник. Со всеми даже ты не справишься.

Поводок со свистом выскользнул демона из тела Максима, а я обернулся. Напротив меня стояла девочка пяти лет. Та самая, которую я спас от демона в Громовке.

— Видишь ли, Проводник, какая загвоздка, — девочка мило улыбнулась. Ее голос звучал немного шепеляво и от этого контраста между детским личиком и словами у меня на затылке волосы дыбом встали. — Дети не способны сопротивляться. У них нет ни жизненного опыта, ни железной воли, ни характера, закалённого трудностями.

Детский смех прозвучал в полной тишине столовой дома отдыха Голицыно, отразился от стен и ввинтился в мой мозг победитовым буром. Такое не просто будет забыть.

— Знаешь, сколько здесь детей? — спросила девочка, продолжая улыбаться неестественной улыбкой. — Сорок два ребёнка в возрасте от полугода до двенадцати. И все они навсегда останутся одержимыми, — она убрала улыбку и скорчила грустное лицо. — Тебе придётся убить, нас, князь.

Что я там говорил о ярости? Прожгла дыру в груди, да? Сейчас я полыхал весь.

И это была уже не ярость, а жгучая ненависть. Я хотел уничтожить Хранителей здесь и сейчас, хотел разорвать их на кусочки, потом сжечь и развеять их прах.

Но их здесь не было. Здесь были только дети, которые стали жертвами игр тех, кто гораздо сильнее любого из смертных.

Со всех сторон ко мне шагали дети. Полугодовалый малыш не мог идти сам, но его подхватил мальчик лет восьми. А родители этих детей молча стояли и улыбались.

Во всём санатории не осталось ни одного человека, в которого не вселились демоны. Кроме тех, из кого мы уже изгнали подселенцев.

Я прикрыл глаза и выматерился про себя. Как можно оставлять эту гниль в живых? Как люди вообще могли пойти служить ублюдкам, сотворившим такое?

Когда я распахнул глаза, рядом со мной стоял Вольт. За моей спиной выстраивались туземцы и экзорцисты, но никто из них не знал, что делать. Как и я.

— Займитесь взрослыми, — глухо приказал я. — Каждый должен быть избавлен от демонов. Не упустите никого.

— У нас тут несколько тех, кто не сопротивляется, — прошептала Ксения, со слезами на глазах глядя на детей, двигающихся в мою сторону.

— Тогда изгоняйте из тех, кто хоть как-то борется, не стойте столбами! — прикрикнул я.

Меня трясло от ненависти. Мои пальцы сами сжимались в кулаки, а челюсти свело от того, что я пытался не раскрошить себе зубы.

Твари. Какие же твари эти Хранители. Нет, их нельзя называть Хранителями. Отныне я буду звать их ублюдками и только так.

Я знал, что накручиваю себя, но ничего не мог с этим поделать. Ярость и ненависть пылали во мне, разгораясь всё ярче и ярче. В какой-то момент меня окутала аура из обжигающих молний, которые гудели и искрились.

— Да чтоб вам пусто стало! — заорал я во весь голос и с трудом разжал пальцы, освобождая ладони. — Я клянусь вам, что вы сдохнете в муках. Я сделаю это, чего бы мне это не стоило.

В следующее мгновение я выставил ладони вперёд и зачерпнул из своей души то пламя, что разгоралось от ненависти. Магический источник мигнул на мгновение, но выровнялся, а в девочку напротив меня полетел сгусток душевного огня.

Раз я не могу извлечь демонов из детей, то сожгу их внутри. Главное, не переборщить и не задеть души детей. Но я за это не переживал — я отчётливо видел уродливые сущности, облепившие чистые и невинные души.

Девочка передо мной закричала пронзительно и громко. От её крика кровь стыла в жилах. Передёрнуло всех в столовой, даже я не выдержал и закрыл руками уши.

Но такова цена. Цена изгнания или скорее сожжения паразита, что всеми силами цеплялся за девочку.

Когда всё закончилось, несчастный ребёнок упал на пол и раскинул руки. Я шагнул ближе и всмотрелся в её лицо. Жива! Она жива!

Я глянул на остальных одержимых и нервно улыбнулся. Меня трясло от страха и облегчения одновременно. Страха за жизнь девчушки и за жизни остальных детей.

Но теперь я точно знал, что смогу спасти их. Через боль, через самое тяжёлое испытание для них. Но они освободятся, станут защищёнными от повторной одержимости.

Стоил ли этот иммунитет такого? Не знаю. Но поделать с этим я уже ничего не мог. Зато мог расправиться с остальными демонами.

Я направил ладонь в старшего мальчика, ему было около двенадцати. И точно так же он закричал ломающимся голосом. Но в этот раз я не стал затыкать уши.

Я должен был слышать каждую ноту этого крика. Чтобы никогда не забыть, что сделали ублюдки, назвавшие себя Хранителями.

Детский крик повторился в столовой ещё сорок раз. Ровно столько, сколько было одержимых детей. Самым сложным было первое и последнее изгнание.

Та девочка навсегда останется для меня героем, но последний ребёнок… ему было полгода. Всего полгода. Этот отчаянный визг боли почти заставил меня отступить.

Я пошатнулся и упал на колени перед младенцем, кляня весь мир. Прости меня, малыш. Прости, прости. Так нужно.

Когда я закончил и поднялся, от меня отшатнулись даже туземцы. Не знаю, что они увидели в моём лице. И не хочу знать.

Я достал из кармана небольшой булыжник из жидкого камня, который зачем-то таскал с собой. Пусть я не могу изменять его за пределами мёртвого мира, но я могу напитать его энергией, как делали элементали. Энергией моей души.

Я приложил камень к груди и закрыл глаза. Мне нужно то, что сможет использовать кто-то кроме меня. Жрец научил меня преобразовывать энергию собственного сердца, мою внутреннюю.

Но я не смогу научить этому других. Зато я смогу дать им предмет, в котором эта энергия будет всегда. Чтобы не было так мучительно больно, когда одержимые дети будут в других местах.

Если у меня получится, то я вычерпаю себя до дна, но создам столько артефактов изгнания, сколько смогу. Чем больше, тем лучше.

Камень нагрелся в моей руке и начал плавиться. Через пару минут его острые углы сгладились. У меня получилось наполнить камень энергией, но нужно было проверить его в деле.

— Тарек! — окликнул я туземца и швырнул ему артефакт. — Ты всё видел, используй на тех, кто не борется с демоном.

Туземец понятливо кивнул и шагнул к одержимым. Молодая женщина лет тридцати с красивым лицом и широкой улыбкой закричала во весь голос. Но меня её крик уже не тронул.

Что-то загрубело во мне, изменилось. Когда-то жрец прошёл через подобное, но я испытал в его воспоминаниях лишь часть тех эмоций, которые испытал сегодня. Сначала это была безысходность, потом ярость, переросшая в ненависть.

Но на смену им пришло нечто иное, потустороннее и живое. Во мне шевельнулось дыхание кого-то настолько могущественного, что я решился испепелить демонов прямо в детских телах.

Не мог это быть я. Не мог. Или же это всегда был я?

Учёный, жрец, электрик… сколько жизней я прожил? Кем был? Ради чего жил?

Я смотрел на то, как туземцы изгоняют демонов из тех, кто борется. Смотрел, как они направляют камень на тех, у кого не хватило характера и силы воли. И ничего во мне не отзывалось.

В моей душе было пепелище. Будто я не только демонов сжигал, но и самого себя. Только раз я ощутил что-то, когда увидел, что одним из рабочих оказался Михей.

Шагнув к нему, я всмотрелся в лицо, которое увидел первым после перерождения в этом мире. В памяти всплыли его слова о моей одержимости и то, как он поднимал восстание моих людей против меня же.

Этот гад сбежал, а потом явился сюда снова, но уже с демоном в себе. Я схватил его за рубаху и притянул к себе.

— Вы меня слышите? — прорычал я в улыбающееся лицо. — Слышите меня, Хранители?

— Слышим и видим, Проводник, — ответил он, продолжая скалиться.

— Это хорошо, — я почти вплотную приблизился к Михею. — Тогда до скорой встречи. Я бросаю вам вызов, ублюдки!

И невероятно мощная молния расколола небо пополам, добавляя веса моим словам.