Молниеносный – 3

Глава 14

Уровень моего удивления после вопроса богини зашкаливал настолько, что я даже завис на несколько мгновений. В смысле «мои Хранители»? Как такое вообще возможно?

Надеюсь, никто из друзей не услышал этой ереси. Я обернулся и покрутил головой: мужики с мини-Машками стелили на крышах настил, не обращая внимания ни на что вокруг. Сашин автомобиль всё так же стоял на подъездной дорожке у особняка, а друзья возились с питомцами.

Ксения ворковала со своим птенчиком, смирившись с тем, что ей достался в качестве Защитника попугай. Она умилялась его мягкому пуху и маленькому клюву, позабыв про всё и всех. Даже имя этому цыплёнку придумала — Искорка.

Борис с сестрой хохотали над тем, как барс Александра пытается допрыгнуть до сокола, рыча и мяукая. А Миша наблюдал за всем этим с улыбкой, поглаживая Снежку и довольно щурясь.

Значит богиню никто из них не видит, и мы с ней находимся в другом пространстве или что-то вроде того.

— Ты что-то путаешь, — выдал я наконец, повернувшись обратно к незнакомке. — Не могут эти Хранители быть «моими». Кто ты вообще такая?

— Вообще-то, ты должен был спросить, кто такой ТЫ, — богиня сделала несколько шагов по звёздной лестнице. — А ты, мой дорогой, — Громовержец. Бог, если говорить на человеческом языке. И я — твоя богиня. Которую ты заставил побегать в поисках твоего очередного человеческого тела.

— Допустим, я тебе верю, — я хмыкнул.

Вот и до богов добрались, в этой ипостаси я себя ещё не пробовал. Кстати! Если я исчез или сбежал ото всех, то получается, что и от этой богини тоже.

— Конечно ты мне веришь, — горделиво произнесла она. — Если не мне, то кому? Так вот, насчёт Хранителей… ты ведь сам их назначил следить за порядком и балансом в мирах, прежде чем уйти. Знаешь, другие мужчины выбирают для отдыха рыбалку или охоту, ну или хотя бы уничтожение парочки миров или создание новых, а ты…

— А я? — переспросил я, обалдев от внезапного наезда.

Мало того, что эта богиня оказалась «моей», как и Хранители, так она ещё и сравнила рыбалку с уничтожением миров. И вообще, с чего бы мне назначать этих паразитов-Хранителей следить за порядком?

— А ты взял и снова сбежал, — ответила богиня. — И снова в человеческое тело.

— А Хранители-то тут при чём? — возмутился я. — Не верится мне, что я мог создать такую мерзкую структуру, как Хранители. Я Проводник, спаситель, верховный инквизитор, но уж никак не создатель подобной гадости.

— Ох, как с тобой сложно, — вздохнула богиня, а потом резко переместилась и коснулась моего лба указательным пальцем. — Все воспоминания не выдержит твоё человеческое тело, да и мозг вряд ли, но чуть-чуть можно…

Последние её слова растаяли в звёздной дымке. Я стоял в том самом зале, который не раз видел во снах и видениях. Никаких статуй и тронов здесь не было, зато передо мной, преклонив колено, стояли четыре сущности в красных мантиях.

— Нарекаю вас Хранителями баланса и равновесия, — пророкотал я так громко, что даже стены в каменном зале дрогнули. — Следите же усердно, не допускайте перекоса. Пусть каждый мир обретёт силу, но сделает это постепенно, в своём ритме. Излишки энергии одного мира тратьте на поддержание другого, взамен давайте технологии, способствующие развитию, науке, магии и просветлению.

— Ты покидаешь нас, Громовержец? — не поднимая головы, спросил один из Хранителей.

— Утомился я, — уже тише сказал я. — Магия стала рутиной, а управление мирами наскучило до оскомины.

Видение растаяло. Я посмотрел на богиню и нахмурился. С одной стороны, причин не верить ей у меня не было. А с другой — почему она заявилась сейчас? Это ведь не первое моё перевоплощение, если я верно понял.

— Ну так что, Громовержец, — ласково сказала богиня. — Ты возвращаться собираешься? Я соскучилась по твоим ласкам. Мне так одиноко там наверху.

— Сначала я разберусь с Хранителями и сделаю это как Юрий Громов, как Проводник, — твёрдо сказал я, сжав челюсти. Если Хранители должны были хранить баланс, то какого хрена они вытворяют⁈ — А уже потом поговорим о моём возвращении.

— М-м-м, вот таким ты мне нравишься больше, — промурлыкала богиня. — Ярость боя, жажда мести, сила, характер — таким я тебя и полюбила. Рада, что ты наконец возвращаешься к привычному состоянию. С нетерпением жду нашей встречи.

Богиня исчезла, и вместе с ней звёздное небо и ощущение давящего присутствия чего-то великого и потустороннего. Я поёжился и поманил пальцем Алёну, которая стояла поодаль, поникшая и сжавшаяся. Нам нужно было закончить разговор, начавшийся в Каньоне.

— Ваше сиятельство, — прошептала она, снова упав передо мной на колени. — Я знаю, что виновата. Я обманула вас, но я никогда не использовала свой дар против вас.

— Лжёшь, — сказал я, ощутив во рту горечь.

— Это правда… — она прервала фразу и посмотрела на меня расширившимися глазами, из которых потекли слёзы. — Один раз… я лишь хотела узнать, насколько я вам безразлична. Тот раз, когда я ухаживала за графом Новиковым после нападения. Клянусь вам! Только раз!

Вот теперь Алёна говорила правду — горечи не ощущалось. Я посмотрел на свою помощницу, которая уже рыдала навзрыд, и вздохнул. Ну вот что с ней делать?

Вроде бы не предала меня, а на душе гадко от обмана. Пусть в шестнадцать лет Алёна не распоряжалась собой и пошла в услужение к князю, подчинившись воле родителей. Но потом-то она была вполне взрослой для того, чтобы понять, что она не честна со мной.

— Ты уволена, — сказал я. — Мне не нужны рядом люди, способные лгать годами, притворяться и искать выгоду во всём. Расчёт получишь сегодня же.

— Простите меня, я больше никогда… — она захлебнулась рыданиями и поползла ко мне, протягивая руки. — Прошу вас, пожалуйста…

— Свободна. Раньше надо было думать, — я отвернулся от Алёны и встретился взглядом с Пожарской.

Ксения побледнела и прижала к груди своего цыплёнка. Она сделала шаг назад, а потом вскинула подбородок и выпрямилась. Что ж, и с ней тоже придётся поговорить.

Я направился к друзьям, которые в шоке смотрели на рыдающую Алёну. Они действительно думали, что я оставлю рядом с собой обманщицу и куплюсь на женские слёзы? Тогда они ещё многого обо мне не знают.

— Борис, Мария, — я растянул губы в улыбке. — Уже вечереет, поэтому спрошу. Вы останетесь здесь или вернётесь в столицу?

— Я брал отгул на один день, чтобы повидаться с сестрой, — сказал Борис. — Всё пошло не по плану, но я никого не виню. Если позволите, я провожу Марию в столицу и вернусь к службе.

— Хорошо, — я перевёл взгляд на Сашу и Ксению. — А вы что скажете, друзья мои.

— Я домой, — Саша подхватил котёнка барса на руки и вздохнул. — Спасибо, что вытащил из Каньона. Те иллюзии… до сих пор в дрожь бросает, как вспомню.

— Тебе стоит встретиться с Полиной и выяснить с ней отношения раз и навсегда, — посоветовал я ему. — И найти себе невесту, которая не сбежит к другому.

— Наверное ты прав, — он улыбнулся кривой улыбкой. — А то не дело это — сбегать в Каньон из-за того, что Полина с мужем в Звенигород вернулись.

— Точно, — я ободряюще похлопал его по плечу. — Всё наладится, ты ещё встретишь ту, что затронет твоё сердце.

— К демонам это сердце, — беззлобно ругнулся Саша. — Женюсь на первой попавшейся.

— Тоже вариант, — я улыбнулся.

— Всё, я поехал, — сказал он преувеличенно бодрым голосом. — Ребята, вас подвезти?

Он повернулся к Борису с Машей и указал на свою машину. Брат с сестрой кивнули, попрощались с остальными и сели в автомобиль. Саша газанул с места, оставив нас с Мишей и Ксенией одних.

Алёна уже убежала в деревню, чтобы попросить отвезти её в Голицыно, а потом уже оттуда отправиться в столицу. Мне же было всё равно — пусть делает что хочет, сообщение Архипу я уже отправил.

— Меня тоже будешь допрашивать? — спросила Ксения, посмотрев на меня исподлобья.

— А нужно? — я склонил голову к плечу и прищурился. — Кажется, ты уже всё сказала.

— Ты не прогнал меня, — Пожарская сделала глубокий вдох. — Это значит, что ты не обиделся на мои слова?

— Обижаться — женская прерогатива, я же могу лишь разочароваться в ком-то, — я мрачно усмехнулся. — Твою обиду я понимаю, но я никогда ничего тебе не обещал.

— Знаю, — тихо сказала она. — А как мы будем ночевать в особняке? Здесь же даже ни мебели, ни продуктов нет.

— Этот вопрос я решу, отдыхай пока, — сказал я, после чего набрал сообщение Амар-Теку.

Вождь Иссила обещал лучшую мебель, так зачем отказываться? Через минут пятнадцать из Каньона вышло около десяти туземцев. В руках они держали свёрнутые ковры и что-то из утвари.

Озираясь по сторонам, туземцы дошли до поместья и поклонились мне.

— Наш вождь прислал дары тебе, спаситель, — сказал один из них. — Мы принесли не всё, но уже скоро остальные дары будут здесь.

— Вот и славно, — я улыбнулся и повернулся к Ксении. — Распорядишься тут, чтобы всё как надо сделали?

— Ты доверишь мне убранство твоего дома? — неверяще произнесла Пожарская. — Спасибо, Юра!

— Миша, а ты проследи, чтобы княжна не перестаралась, — обратился я к младшему родичу. — Ну, знаешь — все эти женские штучки и склонность к украшательству.

— Не переживай, всё сделаем на отлично, — улыбнулся Миша. — А ты куда?

— Да есть у меня дела, — рассеянно сказал я. — Допросы, пытки, казни — обычные будни верховного инквизитора.

После моих слов побледнели оба — Ксения и Миша. Они переглянулись и осторожно попятились к дому. Ну а я положил руку на загривок Вольта и переместился на Лубянку.

В здании меня встретил Матвей, который сразу же принялся отчитываться по произведённым обрядам экзорцизма. Я присвистнул, услышав количество бывших одержимых — триста восемь человек. Хранители уже конкретно оборзели.

Допрос Власова до сих пор продолжался, так что я спустился на подземный этаж и шагнул в камеру с бывшим главой Ордена Инквизиции.

— Ты вовремя, как раз дожали его, — кивнул мне Назар. — Соловьём запел, всех своих подельников выдал. Список потом тебе передам.

— Не нужно, сами всех зачистите, — отмахнулся я. — А вот про делишки Демида Власова я с удовольствием послушаю.

— Ты! — прохрипел Власов, заметив меня. — Как же я тебя ненавижу! Мерзкий, гадкий слизняк!

— Слабовато у тебя с ругательствами, — я приблизился к прикованному к стене мужчине и улыбнулся. — Даже твои одержимые выражались покрепче. Что расскажешь о Хранителях?

— Я тебе ничего не скажу! — он задёргался на цепях, а молчаливый инквизитор с безразличным видом срезал кусок кожи с предплечья Власова. — Хранители! Расскажу! Двести лет назад! Тогда всё началось!

— Что началось? — уточнил я, дав отмашку палачу отойти в сторону.

— Переворот в Ордене, — выдохнул Власов, шипя от боли. — Тогда инквизиция работала на благо людей, а потом началась охота на элементалей — защитников человечества.

— И с чего бы такие перемены? — спросил я, пытаясь сопоставить мой «божественный отдых» с тем, что случилось с Хранителями.

— Хранители уничтожили один из миров, что-то связанное с камнями, — прохрипел Власов. — А потом пришли в этот мир и сказали, что всё изменилось. В архивах ордена есть вся информация. В центральном офисе, в тайнике, в моём кабинете.

— Занятно, — пробормотал я. — Ещё что интересного расскажешь?

— Это всё, — прорычал Власов. — Всё!

Горечь обожгла мой рот до тошноты. Я кивнул инквизитору, исполняющему роль палача. Тот приблизился к Власову с набором тонких крючков, от вида которых бывший глава Ордена взвыл в голос.

— Демоны! — прокричал он. — Демоны были и раньше!

— В каком смысле? — я нахмурился и глянул на Вольта. — О чём он говорит?

— Ну… раньше они назывались по-другому, — сказал Вольт. — Их называли Зверями. Звери приходили и уходили, менялись и исчезали. Были целые угодья для охоты на Зверей.

— Демоны были созданы для того, чтобы объединить человечество против общего врага, — выпалил Демид, пытаясь отодвинуться от крюков в руках палача. — Люди охотились на них, учились отрабатывать магические приёмы и получали трофеи.

— Что за трофеи? — спросил я, уже зная ответ.

— Ресурсы для прокачивания навыков артефакторики, алхимии, техники, — начал перечислять Власов. — У инквизиции есть книга рецептов, которая сохранилась с тех времён. Но демоны изменились, и нам пришлось подстраиваться под новые реалии.

Последнее слово он буквально выплюнул, после чего уронил голову на грудь и потерял сознание. Вряд ли он сможет рассказать ещё что-то полезное даже под пытками. Дожидаться, когда его приведут в чувство, я не стал — покинул камеру, поднялся в свой кабинет и замер, увидев на столе гору бумаг.

Открыв первую папку, я бегло прочитал содержимое и сел в кресло. Отчёты о деятельности Ордена за последние пару лет перемежались с отчётами за последние дни. И если первая стопка была высотой сантиметров десять, то вторая была раза в три больше.

Я зарылся в бумаги и не заметил, как пролетело два часа. Погибших во время моего штурма инквизиторов центрального офиса было сто шестьдесят девять человек. Здесь в камерах содержались ещё тридцать четыре инквизитора. Итого больше двух сотен предателей.

Надо будет разобраться с кремацией погибших и с выплатами их семьям. Какими бы мерзкими ни были эти инквизиторы, их родные должны получить всё причитающееся им по договору служения в Ордене.

Я открыл следующую папку и хмыкнул.

— Знаешь, сколько ткани красного цвета заказывает инквизиция для своих людей? — обратился я к Вольту.

— Да какое мне до этого дело? — фыркнул мой питомец, потянувшись на кожаном диване и свесив заднюю лапу.

— Мне вот тоже никакого не было, — рассмеялся я. — Но почему-то мне на подпись принесли расчётную ведомость для заказа. Теперь я знаю, что на сотню балахонов уходит четыреста метров ткани.

— Очень полезная информация, — сказал Вольт и заржал. — Ты теперь и тряпки будешь считать. А каждый метр проверять надо будет или ты доверишь такую важную работу кому-то из своих помощников?

— Да ну тебя, — отмахнулся я, продолжая смеяться. — Кстати, тут ещё список артефактов и ресурсов есть. В центральном офисе отдельная башня выделена для обработки рубежных материалов.

— Угу, так пороешься в бумагах и узнаешь, что на самом деле твоя работа заключается в пересчёте каждого когтя и хвоста, — Вольт перекатился на спину и задрыгал лапами. — Вот умора-то! Князь и верховный инквизитор пересчитывает тряпки и чешуйки!

Я от души посмеялся и взял следующую папку. Тут была смета на ремонт центрального офиса с учётом пожеланий нового главы. Что-то я не помню, когда такие пожелания указывал. Или речь о том, что я приказал очистить Петропавловскую крепость от крови?

Только я собрался глянуть на ценник, как мой браслет завибрировал. На экране появился номер императорского ателье.

— Слушаю, — ответил я, нахмурившись. Что там опять случилось у них?

— Добрый вечер, ваше сиятельство, — прощебетала брюнетка. — Простите за столь поздний звонок, но ваш красный фрак готов. Не могли бы вы приехать на примерку?

— Буду через десять минут, — сказал я и сбросил звонок.

— Опять кого-то из монаршей семьи одержимым сделали? — полюбопытствовал Вольт.

— Вряд ли — запрос не срочный, — я глянул на время. Браслет показывал одиннадцать вечера. — Хотя кто его знает.

Мы вышли из здания департамента и ускорились. На всякий случай я решил обежать столицу и посмотреть, что тут делается. И не зря: народный бунт и не думал заканчиваться.

В узких улочках стояли самодельные баррикады, наспех сколоченные из досок; контейнеры для мусора валялись перевёрнутыми, являя миру горы очисток, протухшей еды и битого стекла. Ветер разносил эту вонь по городу вместе с агитационными листовками.

Я поднял одну и хмыкнул. «Долой одержимого императора! Долой монархию!» — вот что было отпечатано на дорогой глянцевой бумаге. Тут явно приложил руку кто-то из аристократов — вряд ли простой люд стал бы заказывать в типографии тысячи листовок.

Через пять минут, за которые увидел достаточно, я стоял у ателье. Свет внутри не горел, а двери были заколочены толстыми досками. Занятно.

— Ваше сиятельство! — позвал меня женский голос из-за угла. — Сюда, пожалуйста.

Я повернулся и увидел брюнетку, закутанную в серый плащ. Прежде чем идти за ней неизвестно куда, я снова ускорился и на всякий случай обежал квартал. Брюнетка даже не заметила моего отсутствия, лишь кивнула, когда мы с Вольтом последовали за ней к соседнему зданию.

Мы обошли длинный дом и свернули в другой переулок. Уже там брюнетка оглянулась несколько раз, покрутила головой и открыла дверь обычного жилого дома. Как оказалось, из ателье сюда шёл подземный ход, по которому мы добрались до нужной комнаты, которой оказалась примерочная.

Одно из зеркал было сдвинуто в сторону, а другие завешаны тканями разных цветов. Наверняка за ними тоже двери, ведущие в разные стороны от ателье.

— Ваше сиятельство, — кивнул мне Валентин Узорцев. — Благодарю, что так быстро откликнулись. Вас ожидает его императорское высочество. Пройдёмте.

Брюнетка тут же ушла в мастерскую, а портной повёл меня по коридору. Вскоре мы оказались в ещё одной примерочной с занавешенными зеркалами. Там на софе сидел племянник императора Павел Трубецкой, который с мрачным видом стучал пальцами по коленке.

— Юрий! — воскликнул он, стоило мне войти. — Дяде нужна ваша помощь!

— Что случилось? — спросил я, обратив внимание на то, что Узорцев остался в комнате. Похоже, он довольно сильно вовлечён в государственные дела, раз ему позволено присутствовать при таких разговорах.

— Вы неплохо знакомы с князем Иваном Пожарским и его племянницей, — произнёс Трубецкой. — Скажите, вы знаете, где сейчас находится князь?

— Он говорил о поездке в Сочи, — я нахмурился. — Зачем вам Пожарский?

— Час назад коалиция аристократов предъявила его императорскому величеству требование освободить престол, — Трубецкой процедил воздух сквозь зубы. — И новым императором коалиция аристократов желает видеть именно князя Ивана Пожарского. Это он стоит за бунтом и именно поэтому он покинул столицу, чтобы потом скзать, что его руки чисты.