Молниеносный – 3

Глава 1

В кабинете было тесно для той толпы одержимых, которая продолжала на меня напирать. Может и правда надо было в коридоре принять бой? Только я собрался выйти из кабинета, как ближайший ко мне инквизитор резко прыгнул вперёд.

Он метил мне в лицо растопыренными пальцами. Я ускорился и рванул на себя руку одержимого. Его плечо глухо хрустнуло, а я ещё и вторую руку вывернул из сустава.

Думали, я так просто позволю себя разорвать на кусочки? Да вот хрен вам всем! Убивать я никого не стану, всё же люди не виноваты, что им подселили демонические души, а вот покалечить — вполне себе.

Пока я переключался с суперскорости на обычную, оказалось, что на меня лезут ещё четверо одержимых, остальные толкаются в проходе и запинаются друг о друга. Как же им не терпится добраться до меня.

Ещё один одержимый получил от меня под дых, но его это не остановило. Нет, всё же жалеть их не стоит, они же и с оторванными руками и ногами на меня переть будут — боли-то одержимые не чувствуют.

Ну какие же всё-таки Хранители суки! Они же наверняка надеялись, что я сейчас своими руками половину инквизиции прибью. Ага, щас!

Очередной одержимый умудрился ухватиться за мой несчастный фрак, оторвав рукав. Руки лишние что ли? Так я их сейчас вырву и засуну в одно место!

И снова треск костей, причём на этот раз я не только руки этому инквизитору сломал, я ещё и с ноги зарядил ему в спину, ломая позвоночник. А потом следующему, и снова, и снова.

Врубив суперскорость на полную, я передвигался от одного инквизитора к другому. Мне не доставляло удовольствия ломать кости, но выбора-то особо не было. Либо я их всех сейчас перебью, зажарив молниями, либо дам шанс на жизнь.

Я понимал, что не всем смогу помочь, — изгнать подселённые сущности можно только из тех, кто сам этого хочет и будет сопротивляться. Но несмотря на мою неприязнь к инквизиторам, они всё же люди.

Вольт помогал мне, сваливая одержимых на пол. Он сбивал их на скорости, как кегли в боулинге. А учитывая количество балахонов, одним точным ударом можно было выбить страйк.

Я даже чуть замедлился, чтобы точно никого не прибить в этой толкучке. Мало ли, переборщу с силами, не учту что-то, и получу гору трупов. Мой фрак вон уже давно разорвался и висел лохмотьями, а ведь это я только чуть-чуть побегал на скорости.

— Что здесь происходит⁈ — услышал я из коридора крик Кондратьева. — Почему все не на своих рабочих местах!

Неужели прошло полчаса и врио наместника освободился и решил проведать меня? Я бросил взгляд на браслет. Так и есть. Своими попытками сохранить жизни я ввязался в затяжной бой.

— Возвращайтесь к работе! — продолжал драть глотку Кондратьев. — Что вы тут устроили⁈

Врио наместника попытался сказать что-то ещё, но его заткнули самым действенным образом — ударом по голове. А ведь эти одержимые ведут себя не так, как те, что были на военной базе в Барабаше. Те скалились, рычали и вели себя как животные.

Здесь же у нас был вполне человеческий бой. Не хотят палиться? Да их и так после нападения на меня проверят по всем правилам.

— Бросьте этого недоумка, хватайте Громова! — разнёсся по коридору голос Данилы.

Я как раз выскочил из кабинета, чтобы защитить Кондратьева, и встретился взглядом с Данилой. Этот не был одержимым. Он работал на Хранителей.

Как, блин, человек мог выбрать сторону демонов⁈ Это ведь наверняка он пропустил одержимых в здание. Да и сейчас он был готов убить любого человека, лишь бы добраться до меня.

— Тебе конец, Громов, — ухмыльнулся Данила. — Я сам убью тебя!

— Мечтать не вредно, — я хмыкнул и снова ускорился.

Я влетел обратно в кабинет и вдруг замер. Ну то есть я остановился, а все вокруг меня зависли в тех же позах. Для них время до сих пор шло медленно, а вот я, даже оставаясь на месте, был быстрее каждого из них.

— Ты чего? — Вольт посмотрел на меня и моргнул. — Эй, князь, у нас тут вообще-то битва идёт. Или ты наконец решил их добить?

— Вон те трое сопротивляются демонам, — я указал на одержимых, которые всеми силами боролись с собой. — Есть идея!

— Да нет у нас времени на изгнание, надо остальных вывести из строя, — рыкнул Вольт.

— С моей суперскоростью время не проблема, — я рванул к одному из сопротивляющихся одержимых.

Бедолага забился в угол и сжал своё горло. Вовремя я его заметил — ещё немного и он сам бы себя задушил. Вот что значит характер и сила воли!

Я даже гордость испытал к этому балахону. Пожарская, например только голову чуть в сторону отводила, когда моё горло перегрызть пыталась. Ну ничего, дядя-эмиссар тебе поможет.

Переключившись на магическое зрение, я подцепил поводок и потянул демоническую душу на себя. Мне было непросто даже с суперскоростью, хотя в нормальном времени проходили доли секунды, и одержимый инквизитор даже выдохнуть не успел.

Сопротивлялся он изо всех сил, так что мне удалось вырвать демоническую сущность из тела. Только вот что с ней дальше делать? Пожарской рядом нет, чтобы сжечь.

Жрец во мне встрепенулся и напомнил об одном случае из своей жизни. А ведь подходит! Душевная энергия — вот что можно использовать.

Это в физическом проявлении все видят молнии или там ветер и воду, а вся магия происходит внутри. Она зарождается в нашем сердце, проходит через магический источник и выплёскивается наружу уже в готовом виде. Но можно просто не дать ей оформиться, а сконцентрировать на неосязаемом уровне.

Рука, державшая демоническую сущность, окуталась пламенем моей души, пламенем сердца и источника. Энергия потянулась от него к пальцам, и те вспыхнули, испепеляя душу демона. А неплохо так выглядит в магическом зрении сожжение демона, мне понравилось!

Дальше дело пошло будто бы бодрее, или у меня после двух изгнаний лучше стало получаться, или двое других инквизиторов боролись сильнее. В общем, когда я снова вернулся к нормальному течению времени, все трое бывших одержимых опали на пол, жадно вдыхая воздух.

Я выглянул в коридор, подмигнул Даниле и начал высматривать инквизиторов, которые были готовы к изгнанию демонов. Насчитал ещё четверых. Вот и славно.

Пока Вольт сбивал бегущих на меня одержимых, я изгонял из них демонов. Через полчаса я изгнал и испепелил около тридцати демонов, а вокруг меня стояло всего-то тринадцать инквизиторов, в которых не чувствовалось внутренней борьбы. Я ускорился и без сожалений впечатал их по очереди в стену.

Данила остался стоять в гордом одиночестве. Не знаю, на что он рассчитывал, но никаких сомнений в его глазах я не увидел. Он продолжал лыбиться во все тридцать два зуба, будто уже победил.

— Думаешь, это всё? — спросил он, окинув взглядом стонущих от боли инквизиторов. — Ты вывел из строя часть марионеток, но они восстановятся и снова вступят в бой. Знаешь, какая регенерация у одержимых? Да им можно все до единой кости переломать, а они будут продолжать сражаться.

И тут до меня дошло. Он же не понял, что я изгнал демонов! Ну в самом деле, откуда Даниле знать, что такое вообще возможно? Этот гад до сих пор считает, что бой не закончен.

— Какой же ты жалкий, — сказал я, скривив губы. — Отдался в служение тем, для кого ты — просто мясо. Тебя пустили в расход, а ты и рад.

— Я получу силу! — проорал он, покраснев от злости. — Мне обещали такую мощь, о которой ты даже представления не имеешь!

— И для этого надо всего немножко, — хмыкнул я. — Всего-то — предать человечество. Мелочь какая, правда?

Я стряхнул с себя остатки рубашки и медленными шагами направился к Даниле, переступая через раненых инквизиторов. Их страдания меня не слишком волновали — лечебные зелья быстро вернут их в форму. А вот наглый гадёныш напротив должен получить сполна.

Василий Кондратьев пришёл в себя как раз вовремя — он услышал слова Данилы и сейчас смотрел на меня круглыми от шока глазами. Я же сжал в ладони медальон эмиссара и направил в него энергию.

Золотой говорил, что эта печать выше прочих, она даёт мне право командовать любым инквизитором. А раз так, то у неё должно быть что-то вроде общего созыва или массового приказа.

Энергия впиталась в медальон, и я увидел, как от него потянулись нити к значкам на красных балахонах. Василий Кондратьев вздрогнул и поднялся на ноги, бывшие одержимые начали цепляться за стены и друг друга, чтобы встать и подойти ко мне.

А из-за поворота донёсся топот множества ног. Через пару минут в коридоре стало тесно от инквизиторов, прибежавших на мой зов. Неплохо-неплохо.

— Арестовать! — приказал я, ткнув пальцем в побелевшего Данилу, который отчаянно пытался сопротивляться моему зову. — Поместить в самую защищённую камеру!

На мгновение прибывшие инквизиторы дрогнули и перевели взгляды на Кондратьева. Ну их можно понять — стоит какой-то мужик в разорванных брюках и с голым торсом, приказы тут раздаёт. Правда самые толковые всё же обратили внимание на медальон, висевший на моей груди.

Врио наместника кивнул, подтверждая мой приказ и повернулся ко мне. Я знал, что у него много вопросов, и был готов ответить на часть из них, но Кондратьев сумел меня удивить. Он стянул с себя балахон и протянул его мне.

— Вот возьмите, князь, — сказал он. — Прикройтесь… да и вопросов меньше будет.

Я не стал отвечать, молча взял балахон, который был похож на мой плащ, но гораздо шире — в него могло поместиться два меня. Вытянув медальон поверх мантии, я посмотрел в глаза Даниле.

— Ты ответишь за всё, — спокойно сказал я. — Я прослежу за этим, будь уверен.

— Мои покровители от тебя мокрого места не оставят! — взвизгнул Данила. — Ты — никто! Слышишь⁈

Его крик оборвался, когда я от души врезал по его наглой морде. Даже без суперскорости удар вышел что надо. Вид разбитого носа и крови на подбородке Данилы меня немного успокоил. Как же давно я хотел это сделать!

Так его и увели — с окровавленной мордой и удивлением от моего удара. Причём удара не только в прямом смысле, но и в переносном. Он-то думал, что справится со мной, имея рядом кучку одержимых и поддержку Хранителей, а в итоге проиграл всухую.

— А этих куда? — спросил у меня Кондратьев, указав на одержимых, которых я впечатал в стену. Они как раз начали приходить в себя и пытались подняться.

— Туда же, — я нахмурился. — Посадите их в разные камеры, я с ними ещё поработаю.

— А с остальными что? — Кондратьев поморщился от стонов раненых инквизиторов, а я обернулся.

— Всех вылечить и зачислить в мой отдел, — мне не пришлось оборачиваться, чтобы понять, что все бывшие одержимые замерли. Даже стоны боли затихли ненадолго. — И даже не думайте, что сможете отказаться. Отныне каждый из вас будет обучаться мной лично.

— А они точно не одержимые? — робко спросил один из прибывших инквизиторов. — У меня прибор с ума сходит. Вдруг мы их вылечим, а они на нас кинутся.

— Делайте что я сказал, — я вздохнул.

Вроде бы, с одной стороны, я понимал, что объяснять придётся много чего, — местные вообще об экзорцизме не слышали. А с другой — оно мне надо?

— Где сейчас Назар Крылов? — спросил я у Кондратьева. — Он вообще жив?

— Жив, сидит в камере, — врио наместника поморщился. — Его Данила допрашивал, но Назар… у него есть способность закрывать свои мысли. Он просто на время стирает память, и добиться от него ответов невозможно.

— Вы же понимаете, что его устранили намеренно? — спросил я, махнув рукой в сторону кабинета наместника. В моём кабинете снова надо делать ремонт. Ну и кровь отмывать тут ещё долго придётся.

— Но ведь мы нашли в подвале его дома одержимых, — Кондратьев вдруг побледнел и обернулся на раненых инквизиторов. — Хотите сказать, что он искал способ излечить их?

— Ну да, скорее всего, — я уверенно кивнул, хотя вообще был не в курсе обвинений против Крылова.

Да, я впервые услышал о том, что он держал в подвале одержимых, но вроде бы всё логично. Крылов же так отчаянно хотел научиться изгонять демонов. Вот и попался на горячем. Или его сдал кто-то из своих. Кстати!

— Василий, мне надо переговорить с архивариусом, Прокопием Хлыстовым, — я ведь так и не добрался до этого человека, а Крылов его имя точно не просто так мне оставил. — Где я могу его найти?

— Так он только что здесь был, — Кондратьев посмотрел на меня удивлённо. — Вы же великий созыв активировали, князь. Все, кто в здании находятся, пришли сразу же.

— Позовите его, — я запнулся. Куда его ко мне звать? Кабинета-то теперь нет. — И выделите любой свободный кабинет.

— Так вот свободный, — Кондратьев указал на дверь напротив кабинета наместника. — Там и ремонт делать не надо, всё готово.

— Хорошо, — я кивнул.

Распахнув дверь, я увидел просторный кабинет с небольшим предбанником, где можно посадить секретаря или помощника. Сам кабинет мне понравился больше предыдущего, не такой безликий и формальный. Здесь даже меблировка походила на кабинет в моей квартире на Неглинной.

Дорогое дерево, строгие линии и обивка не красного, а благородно-коричневого цвета. Кожаный диван рядом со столом сразу облюбовал Вольт, который занял его почти целиком. Ну и ещё здесь была карта Российской Империи во всю стену с гербами княжеств и губерний.

Выглянув в окно, я увидел Лубянскую площадь. То есть изначально был кабинет, который соответствовал всем моим требованиям, но Кондратьев его зажал и выделил мне малюсенькую комнатушку, до которой надо было добираться через лабиринты коридоров? Вот же он… нехороший человек.

Но хоть исправился и сделал всё как надо. Теперь ещё осталось дождаться, когда освободят Крылова. Если я не ошибся в Кондратьеве, то он не будет против освободить должность, которую временно занял.

Если же нет, то я помогу ему принять решение. Крылов сильно упростил мне задачу, назначив эмиссаром и передав мне медальон. Как будто он заранее знал, что случится.

— Вызывали, господин эмиссар? — раздался от двери старческий голос. — Я архивариус Ордена Инквизиции, Прокопий Георгиевич Хлыстов.

Архивариусу на вид было лет восемьдесят, не меньше. Такой сухонький старичок с длинной белой бородой и редкими седыми волосами. На его худом теле балахон смотрелся слишком громоздким, но старик держался уверенно, даже спина у него была ровная, а не сгорбленная от времени.

— Да, проходите, — я приглашающе махнул рукой и сел за стол. — У меня к вам несколько вопросов. Первый — насколько близкие отношения связывают вас с Назаром Крыловым.

— Назар — хороший мальчик, упорный и ответственный, — проскрипел Хлыстов, усевшись в кресло напротив меня. — Помню его, когда он впервые появился в Ордене. Такой юный был и веривший в лучшее будущее.

— Но всё изменилось, не так ли? — уточнил я, уже зная ответ. — Что вы ему показали? Какие записи перетряхнули его душу и вывернули наизнанку?

— Правду, господин эмиссар, — старик хитро прищурился. — Всего лишь правду.

— Почему же вы другим эту правду не показали и не рассказали? — поинтересовался я, бросив взгляд на Вольта, который демонстративно зевнул, распахнув пасть как можно шире.

— А зачем показывать правду тому, кому она не нужна? — Хлыстов хмыкнул в бороду и покачал головой. — Правда она ведь не всегда пользу приносит. Иногда и хуже можно сделать, передав её не тому человеку.

— Тут даже спорить не буду, — согласился я. — Мне нужны эти записи. Всё, что вы нашли о создании Ордена Инквизиции и Хранителях.

— И что же вы будете делать с этими записями? — старик прищурился и запустил пальцы в бороду. — Уж не задумали ли вы чего-то опасного?

— Я хочу изменить структуру Ордена, — я усмехнулся, увидев шок в глазах архивариуса. — Да вот прямо сейчас этим уже занимаюсь. Вы же видели бывших одержимых, как и тех, кому я не смог помочь сразу.

— Так вы действительно изгнали демонов? — уточнил Хлыстов. — Вот так взяли и изгнали?

— Именно так я и сделал, — я кивнул. — И это не первая моя попытка. Я точно знал, что и как делать. И я обучу этому свой отдел. Больше не будет бессмысленных казней, как и подставных одержимых. Мои люди будут присутствовать при каждом обвинении в одержимости.

— Если вы осуществите это… если… — старик открывал и закрывал рот, пытаясь подобрать слова. — Я стану самым верным и преданным другом для вас. Стану тем, кто всегда будет на вашей стороне.

— Мне приятно это слышать, — я улыбнулся. — Но давайте для начала вызволим Назара из тюрьмы и разберёмся с Данилой Трошиным.

— Разумеется, вы правы, господин эмиссар, — Хлыстов поднялся со стула и склонил голову. — Уже завтра все нужные записи будут у вас. Благодарю вас за то, что появились так вовремя в Ордене. Это благословение свыше, не иначе.

— Всего доброго, Прокопий, — кивнул я старику и дождался, пока тот покинет кабинет. — Ну что, дружище, пойдём допрашивать Данилу?

— Ты ещё спрашиваешь! — Вольт соскочил с дивана и ломанулся к двери. — Да я дождаться не мог, пока ты с этим стариканом тут миндальничал. Можно было просто отдать приказ, и всё.

— Эх ты, всё бы тебе приказывать, — я покачал головой и вышел из кабинета. — Этот, как ты выразился, «старикан» работает в инквизиции большую часть своей жизни. Он знает всё про всех, заведует архивом и в курсе всего. Обидеть его несложно, а вот переманить на свою сторону — это дорогого стоит. Такой человек, конечно, исполнит приказ, но куда важнее, если он сам захочет помочь.

— Опять эти ваши человеческие заморочки, — фыркнул Вольт. — Сложно с вами.

— Уж как есть, — я пожал плечами и огляделся.

Где-то здесь должна быть лестница на подземные уровни. А вот и она. Мы как раз направились к ступеням, как нас догнал Кондратьев.

— Вы же допрашивать Данилу Прошина идёте? — спросил он, поравнявшись со мной. — Я хочу присутствовать.

Возражать я не стал, хотя была у меня мысль побеседовать с Данилой с глазу на глаз. Но так даже лучше, не надо будет никому ничего объяснять или рассказывать. Василий Кондратьев вроде бы неплохой человек, да и как врио наместника он себя показал неплохо.

Подумаешь, зажал кабинет для меня, но ведь исправился. И даже балахон свой личный подогнал, чтобы я голым торсом не светил. Ладно, пусть поприсутствует.

Мы спустились на три этажа вниз, прошли мимо запертых камер и остановились напротив двери, у которой дежурили двое инквизиторов.

— Здесь заперт Назар Крылов, — пояснил мне Кондратьев и посмотрел на охранников. — Открывайте.

Ну вот, как я и думал, врио оказался вполне адекватным и без проблем согласился выпустить Крылова. Всё, в моих глазах он полностью реабилитирован.

Когда дверь камеры открылась, я даже отступил на шаг. Понятное дело, что в инквизиторской тюрьме не самые лучшие условия, но чтобы такое.

Крылов был прикован к стене массивными цепями, на нём не было одежды, а под его ногами виднелся жёлоб с решёткой слива. И стекали туда не только, так сказать, отходы жизнедеятельности, но и кровь, которой натекло с бывшего наместника немало. Это Данила его так пытал?

— Зелье, — хриплым от злости голосом сказал я. — Дайте ему лечебное зелье.

Один из охранников-инквизиторов вынул из-за пояса бутылёк и шагнул к Крылову. Тот вяло отмахнулся и попытался отклонить голову в сторону. Могу только представить, сколько раз ему давали зелье, чтобы раз за разом калечить снова.

— Назар, это я, Юрий, — громко сказал я. — Всё закончилось, не сопротивляйтесь. Мы вам поможем.

На миг в глазах Крылова мелькнуло узнавание, но быстро исчезло. Бывший наместник замычал и помотал головой.

— Давайте сюда, — рявкнул я, шагнув в камеру и забрав мензурку из рук инквизитора. — Пей, кому говорю!

Мой командный голос неожиданно сработал. Крылов послушно открыл рот и проглотил зелье. Я подождал пару минут и всмотрелся в лицо мужчины.

— Ну что, пришёл в себя? — спросил я, отодвинув подальше все мысли о жалости. — Ты нужен инквизиции, ты нужен мне. Давай возвращайся к нам.

— Юра? — неуверенно спросил Назар, глянув на меня осмысленным взглядом. — Это ты? А что происходит?

— Да вот пришёл тебя освободить и заодно твоего мучителя допросить, — я указал инквизиторам на цепи и щёлкнул пальцами.

Охранники послушно начали освобождать Крылова, а я вышел из камеры. Вроде и ситуация до омерзения неприятная, но я усмехнулся, глянув на обнажённого Крылова и балахон Кондратьева.

Видел я, что в шкафу наместника целый ряд этих балахонов висел, ну что ему стоило захватить лишний? Ведь знал же, что идёт вызволять пленника, на котором даже трусов нет. А теперь вот придётся снова снимать свой балахон для нуждающихся.

Заметив мой взгляд, Кондратьев сначала вздрогнул, а потом посмотрел на Крылова. Я прямо чувствовал, как скрипят шестерёнки в его мозгу. Через минуту он сообразил, почему я усмехаюсь, послушно снял мантию и протянул Крылову.

Тот поморщился от запаха своего немытого тела, благодарно кивнул и накинул мантию. Таким составом мы и отправились к Даниле. Даже те двое охранников пошли за нами.

У очередной двери с охраной мы дружно остановились и переглянулись. Дверь мне открыли безо всяких указаний. Внутри я застал ту же картину, что и несколькими минутами ранее — распростёртый на стене обнажённый мужчина.

— Думаете, что знаете, с кем связались? — оскалился он, увидев нас. — Вы даже не представляете, что вас ждёт! Лучше не тратьте время. Можете пойти и съесть вкусный стейк на ужин. Последний ужин в вашей жизни. Ибо ваши часы уже сочтены.