Мир империи землян 3. Объединение

Глава 10. Неучтённый фактор

Сталь резала воду. Китайский ракетно-артиллерийский линкор класса «гордость» возглавлял идущую на всех парах эскадру.

Корабли пришлось собирать в большой спешке, буквально выдёргивая отовсюду, при этом сильно ослабив береговую защиту китайских территорий и вынужденно поставить на паузу важные торговые операции так как недостаток военных кораблей для безопасного сопровождения торговых караванов стал ещё более резко выраженным. Африканские операции Китаю тоже пришлось приостановить, ограничившись только поддержкой уже имеющихся там баз, переведённых в оборонительный режим.

С мира по нитке, из разных соединений по одному - двум кораблям и набралась довольно приличная эскадра. Мощный ударный кулак. Проблема была в том, что у моряков совершенно не имелось времени провести боевое слаживание. Выдернутые из различных соединений, выполнявших совершенно различные задачи, по-хорошему им следовал бы сначала провести учение, притереться друг к другу. Но в том-то и дело, что времени совершенно не оставалось.

Получив от русских сигнал, что долго подготавливаемая операция «красный феникс» рискует выйти из-под контроля, Китай в спешке собрал ударный морской кулак.

Обычно спешка ни к чему хорошему не приводит. Так и здесь. Выдернутые из различных соединений корабли. Не успевшие притереться друг к другу капитаны. Ни на какое полноценное техобслуживание перед дальним морским походом времени, естественно, не оставалось. Неудивительно, что в пути сломалось сначала одно, потом другое. Вроде бы по мелочи и всего один корабль пришлось отправить идти своим ходом обратно в Пекин, остальное починили на месте своими силами потратив буквально полдня один раз и полдня в другой. Но в точку встречи с русской флотилией китайская эскадра опаздывала. Опаздывала всего на пару суток, но на войне и час может тянуться бесконечно долго, куда уж там целому дню, даже двум.

За время пути, командующий эскадрой китайский адмирал пытался хоть как-то наладить боевое слаживание, насколько это было возможно без потери хода эскадры. Что-то у него даже получилось. Всё-таки и он сам и капитаны вверенных ему кораблей являлись опытными моряками с реальным боевым опытом. Но время….

Времени, как всегда, не хватало.

***

Пытаясь остановить продвижение заключённых, охрана тюрьмы отключила электричество и драться приходилось в полутьме, едва рассеиваемой лампами аварийного освещения и лучами отобранных у охранников фонарей. Охранники пытались создавать в узких местах коридоров баррикады надеясь остановить бунтовщиков, но толпа сносила их практически не останавливаясь и уж точно не считаясь с потерями. Автоматическая блокировка не работала и все двери стояли открытыми. Их можно было попробовать заблокировать вручную, но пока разобрались что автоматическая блокировка не работает выведенная из строя скоординированной хакерской атакой – время уже было потеряно. Разве только начальник тюрьмы и старшие охранники успели запереться в главном управляющем зале. Ничем управлять они оттуда не могли, но без перерыва слали сведения о массовом бунте заключённых и просьбы о помощи.

Старший надзиратель Боусен стоял без штанов так как проснулся в последний момент. Его привычка к крепкому ночному сну сыграла против него. По неизвестной причине (скорее всего по той же самой почему отказалась работать автоматическая блокировка электронных замков) тревога в жилом секторе для старшего тюремного персонала так и не поднялась. Отдалённые крики и шум не смогли прервать богатырский сон надзирателя Боусена. Он проснулся в тот момент, когда в тщетной попытке противостоять вторжению хакеров, директор тюрьмы приказал массово выключить электричество. В этот момент сирена тревожного оповещения издала полузадушенный то ли хрип, то ли стон, разбудивший старшего надзирателя.

Он проснулся в темноте, освещённой лампами резервного освещения. Старшие охранники имели на территории тюрьмы свои личные домики для постоянного проживания. Проснувшись, из окна Боусен видел разгорающийся пожар – вырвавшиеся на поверхность заключённые смогли поджечь охранный пост с запершимися там охранниками. Каким-то непостижимым образом он сразу, всё понял и принял решение немедленно бежать, спасая собственную жизнь от мести разъярённой толпы уже начавшей заполонять пригороды небольшого жилого посёлка для старших охранников. Пока остальные тщетно щёлкали включателями-выключателями недоумевая почему нет света или возились с сейфами пытаясь достать из них личное оружие или одевались – Боусен, как был, в одних трусах и футболке, выскочил из дома и что есть сил побежал к зданию главного управляющего центра тюрьмы где должно было находиться самое высокопоставленное начальство.

Он едва-едва успел. Позади уже слышались крики толпы и разгоревшийся пожар пожрал пост охраны и перекинулся на соседние дома. Он далеко и ярко отбрасывал жёлто-красные отсветы пылая в ночной темноте словно огромный гигантский факел. Боусен одним из последних заскочил в щель прохода, когда шестеро охранников уже закрывали мощные двери вручную. Бежавшая следом обозлённая толпа разгорячённых удачным бунтом, кровью и временной вседозволенностью заключённых разбилась о крепкие двери напоследок разорвав тех несчастных, кто не успел заскочить внутрь.

Внутри центра управления царили хаос и паника. Мечущийся взгляд Боусена выхватывал то директора тюрьмы что-то вопящего в микрофон, то пустые кресла перед ярко горящими мониторами и бегающих вокруг в панике людей. Гремя ботинками по полу, мимо пробежала пятёрка солдат в бронежилетах с тяжёлыми штурмовыми винтовками в руках.

Из общей какофонии доносились отдельные крики:

-Перегрузите систему!

-Почему нет ответа?!

-Сообщение из министерства: приказывают держаться, помощь пока отправить не могут.

-Включите уже это чёртово электричество!

-Нельзя! Это снова позволит хакерам войти в систему.

-Сделайте хоть что-нибудь!

Окон в здании главного управления не имелось. Оно изначально проектировалось как укреплённый центр на случай любой нештатной ситуации. На поверхности земли высилась эдакая трёхэтажная бронированная пробка с воротами, затыкающая вход в подземную часть.

Пожалуй, здесь можно чувствовать себя в безопасности. По крайней мере так просто, в ближайшее время, не имея специализированной техники, взбунтовавшиеся заключённые сюда не доберутся. Но что не позволяло директору тюрьмы сидеть спокойно так это приказы из министерства требующие направить все силы для подавления или, хотя бы, локализации бунта заключённых. Через резервный канал связи Министерство, после того как прошла некоторая, видимо вызванная шоком от происходящего, пауза потребовали от директора тюрьмы активных действий для противостояния бунту.

То есть он просил у них помощи, а в они в ответ вывалили на него ворох приказов сделать что-нибудь своими силами, а помощь в виде отрядов полиции или даже армии только пообещали прислать когда-нибудь потом. И зачем, спрашивается, директор так активно пытался связаться с Министерством? Чтобы только получить лишнюю головную боль? Так или иначе, а выхода не было. Приказы следовало выполнять. Или, как минимум, сделать вид что выполняешь, дабы потом, у проверяющих, не осталось бы ни единого шанса впаять господину директору обвинение в намеренном саботаже министерских приказов.

-Боусен?

-Я, сэр! -рявкнул старший надзиратель и только потом разглядел, что обращается к нему обычный охранник, ниже его по званию. -Чего тебе?

-Капитан Андерсон приказал собрать всех свободных охранников, сэр.

-Я старший надзиратель, -напомнил Боусен.

-И старших надзирателей тоже, -покорно уточнил охранник.

-Ладно, веди.

Из плюсов – ему наконец выдали чистую одежду, бронежилет и даже штурмовую винтовку. Из минусов – этой винтовкой совсем скоро придётся воспользоваться так как всех «лишних» в центре управления людей тюремное начальство решило отправить на подавление бунта заключённых тем самым вроде как выполняя полученный из Министерства приказ. Таких «лишних» собралось порядка полутора сотен. Капля в бушующем море почуявших запах свободы заключённых. Но зато они хорошо вооружены и у них есть план капитана Андерсона пробиться сначала к арсеналу, потом к казармам и, наконец, к сортировочному пункту, где работали с новоприбывшими заключёнными. Все эти места представляли собой отдельные укреплённые области со своей собственной охраной и можно было рассчитывать, что они ещё держатся даже по отдельности. А там, собрав спрятавшихся и забаррикадировавшихся охранников в мини армию уже можно подумать о том, чтобы попытаться загнать бунтовщиков обратно под землю или, если не получится, раздобыть транспорт и прорываться в сторону ближайшего города.

-Слушайте внимательно, господа, -дал короткую вводную капитан. -Если совсем коротко, то дело дрянь. У нас тут бунт заключённых, но это даже не половина беды, а где-то четверть. Хуже то, что аналогичные бунты вспыхнули ещё в нескольких комплексах использования принудительного труда. Ослу понятно, что не просто так совпало и дело тут отнюдь не в случайности. Это скоординированная и тщательно подготовленная попытка расшатать режим президента Синглтона. Всё усугубляется мощнейшей хакерской атакой из-за чего мы тут даже не можем пока врубить обратно основную энергоцентраль ибо часть электронных систем выведены из строя, а часть других управляется противником. И последнее, как вишенка на торте – не рассчитывайте в ближайшие двадцать четыре часа на прибытие сил полицейского спецназа или армии. У них есть сейчас более важные дела и более приоритетные объекты, где требуется в первую очередь восстановить контроль и законную власть. Рассчитывать парни вы можете только на себя и ещё немного на меня. Всем всё понятно?

Не слишком воодушевляющая речь.

Но какая уж есть.

Загрузившись по максимуму запасными магазинами и гранатами, проверив работу прибора ночного видения и связь с остальной группой, Боусен посчитал себя готовым. Ну, насколько это в принципе было возможно.

Большие двери открыли также как до этого закрывали – вручную. На первых порах их выход поддержала охрана центра разом срезав десятка три бунтовщиков, ошивающихся перед воротами, тем самым позволил отряду капитана Андерсона беспрепятственно выйти в расцвеченную множеством пожаров ночь и раствориться в ней.

Андерсон заранее разделил людей в отряды по паре десятков человек в каждом и поставил перед такими отрядами отдельные задачи. Поэтому, уже на выходе, отряды разделились, направляясь в разные стороны. Кто-то должен был проверить сохранность основного арсенала. Другие должны освободить взятые бунтовщиками в окружение группы ещё продолжающих держать оборону охранников. У других отрядов были свои задачи.

Задачей отряда, в котором оказался старший надзиратель Боусен стояло пробиться к казармам и посмотреть остался ли там кто-то свой или бунтовщики всех перебили. Казармами называли армейский городок, где инструкторы из армии тренировали тех заключённых, кто просил заменить заключение на службу в действующей армии, но не имел соответствующей военной подготовки и сначала должен был её получить. Понятно, что таких солдат с клеймом бывшего заключённого, в армии, в первую очередь посылали на самые опасные задания и выживаемость среди них была ещё более низкой чем в среднем среди бойцов. Однако условия жизни в комплексах принудительного труда, как называла построенные ею мегатюрьмы администрация президента Синглтона, были настолько ужасными, что поток желающих не ослабевал. Опять же, часто в такой комплекс принудительного труда попадали целыми семьями и если кто-то из семьи заключённых шёл в армию, то его родственников переводили на щадящий режим и это тоже являлось весомым стимулом.

На фоне общего количества потерь, администрация президента была готова восполнять потери личного состава из каких угодно источников. В том числе из числа заключённых, то есть, по определению, неблагонадёжных элементов, выступавших против администрации, президента Синглтона и проводимого им курса. В первую очередь из заключённых. Всё равно они уже списанный ресурс и нет им в массе никакого больше доверия со стороны властей. Как ни крути, а это лучше, чем массово призывать в армию четырнадцатилетних подростков или женщин до чего дошли многие другие страны, не имевшие такой образцово развитой пенитенциарной системы.

В армейском городке при тюремном комплексе или, по-простому, в «казармах» жизнь бывших заключённых и будущих американских солдат тоже не назвать лёгкой. Если администрация президента Синглтона, как могла, поощряла переход заключённых в солдаты, то сержанты-инструкторы занятые обучением новобранцев, казалось, поставили себе ровно противоположенную цель. Американская система армейской подготовки и без того построена на том, чтобы сначала унизить и растоптать новобранца, указав ему что он здесь кто-то вроде самого отвратительного насекомого и уж точно не какая-то там личность, имеющаяся собственное мнение по любому из возможных вопросов. Позже, из таких вот «растоптанных» ребят командиры лепят бойцов приучая их к командной работе и безоговорочному подчинению командирам.

В «казармах» всё было гораздо хуже. Там, обладающие максимальной полнотой власти над формальными заключёнными, инструкторы-садисты отрывались по полной. Без малого десять процентов отбраковки будущих военнослужащих в результате смерти или увечья во время прохождения курса «молодого бойца» явно свидетельствовали об этом. И никому не было никакого дела пока армейский городок регулярно поставлял в действующую армию нужное количество новобранцев, а число заключённых желавших выбраться из мегатюрьмы хотя бы даже и в армию не уменьшалось.

Естественно, что все, без исключения, «новобранцы» сильно и искренне ненавидели своих учителей-инструкторов.

К чему всё это?

К тому, что отряд направленный прояснить ситуацию в «казармах» являлся самым многочисленным – пять десятков человек. И им нужно было спешить. Потому, что иначе «ученики» могли голыми руками разорвать своих «учителей», завладеть учебным арсеналом и превратиться в относительно грозную силу, с которой отряд всего в пятьдесят человек, пусть и отлично вооружённый, уже никак не справится.

Нужно было торопиться.

План капитана Андерсона основывался на множестве таких вот допущений, что надо успеть туда и туда. Слишком много допущений для по-настоящему хорошего плана. Тем более, что любые планы на бой имеют обыкновение ломаться, портиться и исчезать стоит только вступить в само сражение.

***

Ночь никак не заканчивалась. Из-за того, что им пришлось начать раньше запланированного, многое пошло не по плану. Но если вспомнить какое отчаяние владело им ещё сутки назад, когда Билл Мичиган сидел в карцере и думал над тем, что восстание провалилось, а тюремной администрации известно если не всё, то очень многое – сейчас всё сравнительно неплохо. Пусть нельзя сказать, что он уже на свободе (формально Билл до сих пор не покинул пределы тюрьмы), но, по крайней мере, не в карцере. В руках у него оружие – отобранный у охраны пистолет с двумя, почти полными, не считая пары выстрелов, обоймами патронов. А ночную тьму разгоняют отблески пожаров – горят дома надзирателей и укреплённые пункты куда успели попрятаться охранники.

Ночь полнится звуками выстрелов, криками и взрывами. Любой бунт – стихия. Даже не десятки, а сотни тысяч озлобленных заключённых. Запах свободы будоражит ноздри. Застарелая месть просит немедленного утолить её любым возможным способом. Пьянят кровь и жестокость. А больше всего пьянит – вседозволенность. Те, кто раньше стоял на уровне богов, и кто держал твою жизнь у себя в кулаке – сегодня снова превратились в испуганных людей судорожно пытающихся расстегнуть свои кобуры. Кто-то из них молил о пощаде. Кто-то стрелял в толпу держа оружие в трясущихся от страха руках. Большинство убегало и пряталось. Но стихия взбунтовавшейся толпы пожрала и растоптала их всех.

Бывшие охранники и надзиратели – сегодня они лишь жертвы с нарисованными на спинах мишенями. Пусть такой охранник застрелит десять заключённых, но одиннадцатый доберётся до него и проломит голову осколком кирпича. Пусть другой перестреляет целую сотню. Но сто первый успеет сунуть заточку под наспех застёгнутый бронежилет.

Бунт это стихия. И как любой другой стихии ей требуется управление.

-Бери своих людей и давай в казармы! Там инструкторы забаррикадировались в арсенале и их никак не могут оттуда выковырять, -напутствовал Билла более знающий товарищ, от которого он раньше получал инструкции. -Нам нужны пушки из этого арсенала и нужны срочно!

Но прежде, чем бежать выполнять, Билл решился прояснить текущее положение дел: -Что с электричеством?

-Его нет, бро! -белые зубы сверкнули на чёрном, как сама ночь, лице. -Закрывшиеся в центре говнюки отключили энергоцентраль оставив слепыми не только нас, но и самих себя. Реактор продолжает работать, однако крутится в холостую. Одна из наших групп уже пошла туда – попытаются вручную подключить энергоцентраль к реактору в обход защитного механизма. Дай Бог им удачи и у нас будет свет, связь и информация.

-Если чёртов Синглтон не прикажет сбросить нам на голову ядерный заряд, -покачал головой Мичиган.

-Не дрейф, бро, не прикажет.

-Откуда такая уверенность?

-Помощь обязательно придёт. Думаю, она уже в пути. В этом мире ещё найдутся силы способные остановить кучку спятивших безумцев даже если они называют себя американским правительством.

-Какие ещё силы? -не поверил Билл. -Разве в США ещё остался кто-то способный держать рот закрытым, когда президент Синглтон приказывает гавкать по команде?

-Разве я что-то говорил про США? Друг мой, открою тебе большую и страшную тайну: мир это немного больше, чем одна только Америка.

-И… сколько ещё ждать этой помощи?

-Если бы всё пошло по плану, то они были бы здесь на следующее утро после начала восстания. Но из-за того, что нам пришлось начать на несколько месяцев раньше запланированного – остаётся лишь ждать. Верь, друг Мичиган, помощь уже в пути. Они летят. Они плывут. И скоро уже будут здесь. Всё, что от нас требуется это продержаться пару дней. А для этого нужно оружие из арсенала.

-Считай, что оно уже в наших руках, -пообещал Мичиган.

Армейский городок, в просторечье называемый казармами, тоже горел. По крайней мере три крупных пожара, десяток более мелких и тысячи самодельных факелов собрались перед зданием арсенала с закрывшимися там инструкторами. Не все из них успели добежать. Те, кто не успел висели вниз головами на столбах привязанные за ноги. Некоторые из них были до сих пор живы.

-Уроды засели в арсенале и стреляют из окон так, что близко не подойдёшь, -наконец Билл смог найти кого-то, кто внятно доложил окружающую обстановку.

-Как они так метко стреляют? Темно же…

-В арсенале имеются приборы ночного видения.

-Хреново, -покачал головой Мичиган.

-Не то слово. Два-три человека ещё могут рискнуть подобраться, но толпу срисуют на раз. Видишь вон те два бревна в окружении трупов? Это мы пытались принести таран. Безуспешно как можешь наблюдать.

-Может быть есть какой-нибудь запасной ход?

-Чёрт его знает, может какой и есть.

-Потушите факелы, -приказал Митчел. -Вас по ним любой снайпер с крыши может перещёлкать и никакого прибора ночного виденья не потребуется.

Как пробраться в осаждённый дом, превращённый в крепость? Обложить чем горючим и поджечь, как поступали с постами охраны, где успевали запереться охранники, сейчас нельзя. Им отчаянно требуется весь невеликий запас оружия, хранящийся в учебном арсенале армейского городка. С его помощью планируется захватить настоящий арсенал и тогда уже их разномастную толпу можно будет назвать армией. Пусть и совершенно дезорганизованной.

По приказу Билла, заключённые оторвали стальные щитки, такие тяжёлые, что их приходилось нести сразу двум людям. Но зато под прикрытием этих щитков получилось довести отряд в пару десятков человек к самим стенам учебного арсенала. Инструкторы из окон открыли частый огонь, но заключённым получилось подойти, закрываясь щитками, потеряв всего лишь пару человек.

Эх, была бы у них сейчас взрывчатка способная выбить двери и всё стало бы гораздо легче. Но взрывчатка как раз находилась внутри и её требовалось захватить. Канистра с бензином со вставленным внутрь фитилём из промасленной верёвки или иная вариация коктейля Молотова здесь не годилась. В конце концов они собирались захватить это здание, а не сжечь его до самого основания. По команде Билла собравшиеся под стенами арсенала бунтовщики забросили в окошки верёвки, привязанные к крючьям или любому металлолому, который получилось найти. Одновременно с этим те, кто имел на руках отобранное у охраны оружие и умел им пользоваться открыли ураганный огонь по окнам арсенала, не позволяя засевшим внутри инструкторам даже выглянуть в давно лишившиеся стёкол оконные проёмы.

То ещё развлечение – забираться по заброшенной в окно верёвке, когда тебе в спину стреляет пара сотен стволов. На самом деле не тебе в спину, а в окно куда ты пытаешься залезть, но кажется будто всё-таки в спину. Опять же есть большие сомнения в меткости каждого отдельного «снайпера», палящего из пистолета в оконный проём. Может попасть и в спину. Вообще легко. И попадают. Человек десять свалилось с верёвок вниз. Кто-то отчаянно матерился, а кто-то другой лежал без движения ровно в том месте, где и упал.

У них имелось несколько осколочных гранат. Отобрали у тех же охранников. Зачем охрана тюрьмы расхаживала по вверенному ей объекту с гранатой в кармане – кто её знает? Но эта парочка осколочных гранат, заброшенная внутрь оконных проёмов, позволила заключённым очистить несколько комнат и закрепиться там. Остальное уже было делом техники – подвести под стены больше людей. И совершенно не считаться с потерями. Благо, что желающих первыми дорваться до ненавистных инструкторов было хоть отбавляй. Они и пошли в первых рядах как сами того хотели.

Часть помещений учебного арсенала уже под контролем бунтовщиков, а часть ещё предстоит зачистить от засевших там инструкторов. От увлекательного процесса Мичигана отвлекло сообщение снаружи по рации. Да, у них были рации. Правда страшно мало. Но были. Оттуда же, откуда и всё остальное. Или отобрали у охранников, точнее взяли с их мёртвых тел или нашли в процессе осмотра.

Выглянув в окно, Мичиган чуть было не поймал пулю. Какой-то не очень крупный, но хорошо организованный и ещё лучше вооружённый отряд охранников напал на окружившую учебный арсенал толпу с тыла, здорово её проредил и теперь постреливал по тем комнатам, которые получилось захватить бунтовщикам. И постреливали весьма результативно, что говорило о наличии у противника приборов ночного видения.

-Этого только ещё не хватало, -выругался Мичиган торопливо ныряя под подоконник, чтобы его не могли достать снаружи. Он попытался взывать по рации своего респондента, но тщетно. Тот или погиб или потерял саму рацию.

Организованный отряд снаружи решился пойти на штурм учебного арсенала. Их снайперы с приборами ночного видения контролировали все окна, поэтому если попытаешься отстреливаться, то только вместе с риском самому поймать пулю снайпера.

Недобитые инструкторы военного городка собрались и тоже попытались выбить бунтовщиков из занятых ими комнат. Удар снаружи и, одновременно, изнутри. Классический молот и наковальня. Их бы там, наверное, и расплющили, но дело происходило пусть в учебном, но всё-таки арсенале. Мичиган приказал лить в окна бензин, бросать любые найденные гранаты и вообще всё, что взрывается, но не настолько сильно, чтобы снести всё здание. Кажется, они немного переборщили. Грохнуло так, что стены зашатались, а языки пламени взметнулись до окон и появился не иллюзорный риск сгореть на самолично разожжённом огне. С другой стороны, главную задачу он всё-таки выполнил. Организованный вооружённый отряд снаружи вынужден был откатиться обратно, отказавшись от штурма и понеся потери. И наконец опомнившаяся толпа заключённых, первоначально разогнанная вылетевшими из темноты очередями, наконец осознала, что вооружённых охранников едва ли несколько десятков, тогда как их здесь тысячи и из подземной части тюрьмы могут подойти ещё десятки тысяч.

Главной задачей Мичигана стало потушить тот пожар под стенами учебного арсенала, который они сами и разожгли. Автоматическая система пожаротушения, в отсутствие электричества, не работала, но в каждой комнате имелись огнетушители и их общего количества хватило на тушение пожара.

-Отличная работа, -поблагодарил Билла его старший товарищ. -Но она ещё не закончена. Бери всех, кого сможешь и всё, что найдёшь, вооружайтесь и дуйте в настоящий арсенал. Он сейчас закрыт. Отключение электричества заблокировало вход, но рядом засело полно охранников. Надо выбить их оттуда пока они не смогли взломать двери вручную и не добрались до тяжёлого вооружения.

Мичиган устало спросил: -Снова я?

-Прости, друг, - словно бы повинился тот. -Однако, дело такое, что никто кроме нас.

-Хорошие слова, -оценил Билл. -Пойдём и сделаем.

***

У президентской администрации выдалась бессонная ночка. Когда начали приходить сообщения о мятежах в тюрьмах, то есть, простите, в комплексах принудительного труда, президента Джека Синглтона подняли только после третьего такого сообщения. Чёрт знает чего они там ожидали, может быть того, что охрана тюрем сама справится с бунтовщиками и всё как-нибудь рассосётся.

Не рассосалось.

К времени прибытия Синглтона в оперативный штаб, сообщений о бунтах поступило уже пять штук. Что отнюдь не улучшило настроение разбуженного посреди ночи президента.

-Где директор федерального бюро расследования? -сходу потребовал Синглтон. -Этот мудак ещё вчера докладывал мне что его служба раскрыла самый массовый заговор в истории. Клялся, будто бы изолировал всех зачинщиков. Уже собирался вертеть дырки для орденов и медалей. Где этот пустобрех?

Удивительное дело, но никто не мог уточнить текущее местопребывание директора бюро. После некоторых поисков выяснилось, что он до сих пор находится у себя дома и, вероятно, спокойно спит ведать, не ведая о разгорающемся над страной кризисным пожаром.

Пока директора разбудили, и он прилетел на вертолёте, число сообщений о бунтах в различных тюрьмах увеличилось с пяти до семи и в первых трёх ситуация всё больше выходила из-под контроля. Дожидаясь прибытия директора федерального бюро расследований, президент Синглтон приказал выдвинуть на подавление бунтов часть размещённых около столицы военных и полицейских сил. Мелькнула мысль отправить все свободные войска, но как мелькнула, так и пропала. Остаться без вооружённой поддержки пары тысяч бравых морпехов Синглтон не рисковал. Он откровенно боялся своего народ и не доверял ему даже в пределах Вашингтона.

Едва директор спустился по лифту от посадочной площадки для вертолётов, расположенной на крыше, как Синглтон насел на него с претензиями: -Как подобное могло случиться? Разве не он говорил ещё вчера, что основные бунтовщики не только выявлены, но, вдобавок, уже отделены от остальных.

-Так и есть, -осмелился вставить директор.

-Тогда откуда всё это? -президент указал на большой экран за спиной, показывающий карту восстаний. Словно дожидаясь его слов и жеста, на экране вспыхнули сразу две новые точки.

-Предательство, -уверено заявил директор успев изучить часть материалов пока летел из дома. -Большая часть бунтовщиков среди заключённых, прощу прощения, среди поражённых в правах неблагонадёжных элементов была успешно выявлена и отделена. Но мы не учли, что и среди охраны могли затесаться предатели. Боюсь, что это они освободили бунтовщиков и те активировали свои планы.

-Какая мне разница кто там кого освободил, -чуть не кричал президент. -Сейчас, сейчас что делать? У меня больше нет свободных войск. Дёргать тех, кто занят своими задачами? Или ослаблять охрану тюремных комплексов, где пока ещё всё спокойно рискуя и там тоже получить мятеж?

-Сэр, -доложил военный, временно избавив директора от необходимости отвечать. -Тревожные новости.

-Ещё одни?! -воскликнул Синглтон, но быстро успокоился и взял себя в руки. -Докладывай, боец.

-Спутниковая группировка раннего обнаружения показала, что российская эскадра ранее занятая поддержкой у берегов Бразилии теперь срочным ходом двигается в нашу сторону. Важное замечание, сэр – они идут в режиме маскировки и радиомолчания. Если бы мы заранее не настроили часть спутников следить за русскими, то могли бы потерять их эскадру из вида.

-А вот и главные виновники объявились, -со злой радостью заключил американский президент. Обращаясь уже к директору бюро расследований он с сарказмом спросил: -Как тебе? Мифические русские шпионы вдруг оказались настоящими? Как и русские хакеры? Да, чёрт побери, неожиданно выяснилось, что у них есть целый флот, включая тяжёлые артиллерийские корабли с огромными калибрами, предназначенные для бомбардировки укреплений на расстоянии в десятки километров от береговой линии! Здорово, правда? А помнишь, как кто-то убеждал меня, что мифическая угроза русскими как нельзя лучше подойдёт для сплочения американской нации и поддержки моего курса, направленного на перемены? Что будем делать теперь, когда мифические русские действительно засобирались к нам с визитом?

-Сэр, -напомнило себе военный. -Дополнительная информация. Замечен также китайский флот. Аналитики считают, что китайцы и русские собираются соединить силы. В этом случае наши силы морской обороны не смогут сдержать объединённый флот. Что прикажите делать?

-Я бы приказал тебя повесить за некомпетентность и общую никчёмность, -заявил Синглтон директору федерального бюро, сделал паузу для усиления эффекта и с сожалением закончил: -Повезло тебе что ты пока ещё мне нужен.

-Прикажите готовить силы для отражения возможной атаки с моря? -повторил военный.

На лицо Синглтона наползла зловещая усмешка: -Какие-нибудь официальные сообщения мы получали? Дипломатические запросы или, может быть, объяснения их действий?

-Никак нет, ничего не получали.

-Прекрасно, тогда и мы сделаем вид будто никаких флотов, идущих к американским берегам, никогда не было. Мы ничего не знаем ни о них, ни о их дальнейшей судьбе. Решаем собственные внутренние проблемы.

-Но сэр, русская и китайская эскадры продолжают движение. Вы уверены, что игнорирование это лучшая политика в отношении них?

-Сбросьте их координаты, скорость и вектора движения на мой личный планшет, -потребовал Синглтон. -Функции по дальнейшему наблюдению передайте в особый отдел. Продолжать наблюдение своими силами запрещаю. Приказ понятен?

-Предельно, сэр, -выдавил из себя военный.

-Выполняйте, -распорядился президент.

-Займись подавлением мятежей, -распорядился Синглтон поручив это директору. -Поставь под ружьё хоть всех своих агентов, но не дай мятежникам закрепиться. Если потребуется проведём дополнительную мобилизацию и пополним число полицейских. А пока я должен кое-что сделать.

-Разрешено будет спросить: что именно сделать?

-Показать китайцам и русским, что их отправленные в тайне, без какого-либо предупреждения, флоты могут также таинственно исчезнуть. Плавание по океанам сегодня дело опасное. Мало ли что может скрываться в его глубинах, верно?

…

Стальные колоссы тяжёлых артиллерийских кораблей олицетворяли собой неудержимую мощь. Десятки тысяч тонн стали. Мощные двигатели способные разогнать такую махину и поддерживать высокую скорость движения долгое время. Чуткие сенсоры, с одинаковым вниманием вслушивающиеся в происходящее в глубинах сразу двух гигантских океанов – водяного и воздушного. Хищные силуэты высокоточных ракет. Тысячи тяжёлых снарядов в артиллерийских погребах. Внушающий запас самоходных морских мин и умных, управляемых, глубинных бомб. Тяжёлые артиллерийские корабли по праву считайтесь королями. Но они шли отнюдь не одни, а, как и положено королям, в окружении свиты.

Их роем окружали более мелкие, специализированные кораблики самых разных классов и типов: атакующие, защитные, обеспечивающие связь и так далее.

Чуть ниже, прикрывая корабли наверху от голодной морской бездны, скользили в водяной тьме подводные крейсера. Атомные реакторы обеспечивали требуемую автономность и энергонасыщенность позволяя без проблем поддерживать высокую скорость хода. В подводных пусковых шахтах спокойно и смирно лежали вытянутые тела ракет, предназначенные для борьбы с такими же, как они сами, любителями атаковать из глубины, не поднимаясь на поверхность.

Прочный металл. Быстрый металл. Хищный и опасный. Полностью покорный воле управляющих им людей – таких слабых телом, но сильных духом, сумевшим закрыть металлом слабость своих дарованных от природы тел.

Разве найдётся в мире сила способная противостоять этой воплощённой в металле, питаемой энергией атомного распада, мощи?

Но такая сила всё же нашлась.

Акустики на подводных лодках заметили первыми и передали наверх, что снизу движется большая группа крупных объектов. Время для реагирования ещё оставалось, и адмирал приказал слегка изменить общий курс эскадры уклоняясь от возможной встречи. Не получилось. Во-первых, замеченные объекты резко ускорились, пускаясь в погоню. А во-вторых, справа и слева появились схожие отметки множества крупных целей. Ловушка захлопывалась. Но чтобы заранее подготовить такую ловушку надо было с большой точностью, в режиме реального времени, отслеживать их местоположение или заранее знать вектор и скорость движение.

Нет времени обсуждать и анализировать причины. По крайней мере не сейчас и не у них. Если столкновение неизбежно, то остающееся до него время на вес золота.

Корабли разошлись, выстраиваясь в боевой порядок. Радары чётко показывали четыре наступающих клина и, по их числу, корабли разделились на четыре группы и пошли навстречу пока ещё далёким противникам. Тяжёлые колоссы остались в центре. Их мощные орудия изначально предназначались для уничтожения береговых укреплений, но, когда изменчивая водная гладь превратиться в поле битвы, они скажут своё веское слово.

Сражения с морскими чудовищами трёхмерны. Бесконечность глубины под ватерлинией скрывает в себе третье измерение и неожиданное нападение всегда может пройти оттуда.

Противники ещё не успели сблизиться. Свинцовые воды по-прежнему спокойны, как будто не скрывают под собой орды голодных чудовищ. Их неспешный бег нарушен залпом тяжёлых орудий, метнувших снаряды куда-то за горизонт ориентируясь по отметкам радаров и уточнённым данных с выдвинувшихся вперёд кораблей.

Твари хитры. Они движутся в глубине не видимые при наблюдении сверху и недостижимые для обстрела обычными боеприпасами, предназначенными для уничтожения надводных целей. Чудовища всплывут в самый последний момент, чтобы схватить, опутать щупальцами или протаранить, перевернуть и затопить человеческий корабль. Но и люди, за время войны вторжения, успели изучить их подлые повадки. Тяжёлые снаряды, выплюнутые пушками артиллерийских кораблей, не взрываются зазря волнуя морскую гладь. Словно опытные пловцы, почти без всплеска, они проходят через границы двух сред: воздушной и водяной. Более плотная водяная среда замедляет движение тяжёлого снаряда превращая его из скоротечного падения в неторопливое погружение. Идущим на глубине чудовищам ничего не стоит избегать столкновения с медленно опускающимися целями. Даже самые крупные из них легко маневрируют, не говоря уже о всякой мелочи размером с грузовик или дом в один-два этажа.

Но что это? Заброшенные за горизонт снаряды, казавшиеся до этого момента тупыми железными болванками, вдруг оживают. Они начинают маневрировать, самостоятельно наводясь на наиболее крупных и потому в разы более опасных особей. Чудовища пытаются увернуться. Снаряды гонятся за ними ускоряя ход. Хотя… теперь уже ясно что никакие это не снаряды, а, скорее, умные морские мины. И там, наверху, артиллерийские корабли ведут не обстрел, а что-то вроде форсированного удалённого минирования.

Первый подводный взрыв. За ним второй. В глубине всё происходит медленнее чем на воздухе. Но вскоре таких подрывов становятся десятки или даже сотни. Куски разорванных тел мёртвых тварей всплывают на поверхность. Вот подорвалось что-то вроде десантной баржи – очередной подводный левиафан провозил в своём раздутом чреве сонм более мелких тварей – штурмовиков и все они, вместе с разорванным телом левиафана, всплыли на поверхность. Мелкие твари уверенно держатся на воде, не собираясь в ближайшее время тонуть. Но самое главное, что они выведены из грядущей битвы, оставаясь от неё в стороне и не могут самостоятельно доплыть за приемлемое время.

Тем временем морское сражение набирает обороты. Сблизившись на достаточное расстояние, твари торопятся всплыть. Это для них самый опасный участок, который нужно преодолеть как можно скорее. Глубинные бомбы разрывают исполинские тела. Подводные лодки вступили в опасную игру со множеством гигантских спрутов пытающихся их загнать в ловушку, поймать и утащить на дно, где долго и крепко держать в смертельных объятиях. Попадание подводной ракеты разрывает самого большого спрута на мелкие кусочки, но их много, слишком много. Приходится маневрировать, подставляя тварей под глубинные бомбы или огонь остающихся пока в отдалении тяжёлых артиллерийских кораблей переключившихся со стрельбы минами на использование более простых снарядов, взрывающихся на заранее заданной глубине.

Пока корабли заняты маневрированием и борьбой с крупными тварями, их мелкие сородичи, выпущенные чуть в отдалении, самостоятельно плывут и пытаются взобраться на борт. Где-то у них получается. Другие корабли резко ускоряют ход разрывая дистанцию. Там, где у мелких тварей получается забраться на борт и проникнуть во внутренние помещения начинаются кровопролитные сражения между командой и десантом из тварей.

Дождавшись, когда корабли будут связаны сражением и им не останется времени следить за окружающим, из глубины всплывают самые крупные левиафаны. Над водой, словно башни, взмывают длинные шеи, заканчивающиеся головами. Эти головы плюются кислотой. Кораблям она почти не опасна, хотя, получить струю разъедающей металл кислоты приятного мало для любого корабля не слишком крупных размеров. Но главная цель гидр не корабли, а парящие в воздухе беспилотники и вертолёты. Возвышаясь над кипящей водой живые колонны представляют собой отличные цели. Пытаясь избежать попаданий головы гидр, не торчат постоянно на одном месте, словно флагштоки, а то ныряют, то выпрыгивают из воды чтобы плюнуть кислотой и как можно скорее нырнуть, обратно избегая ответного огня.

Гигантские левиафаны, по-настоящему гигантские, размером с десятиэтажный дом или больше, легко утаскивают на дно попавшие под их щупальца корабли. Они пытаются добрать до держащихся в отдалении артиллерийских крейсеров, но огонь тех, а также ракетные залпы подводных атомных крейсеров мешают им отрывая щупальца, каждое размером с не слишком длинную ветку железнодорожного пути. На поверхности становится тесно от всплывших трупов и кусков тел, оторванных от тварей. Сражение вынужденно смещается в сторону.

Такой огромной стаей тварей наверняка командуют не только пара десятков контролирующих, то есть таких же тварей, только поумнее и с пришитыми к их телам головами бывших разумных которым не дают окончательно умереть, но чьему посмертию совсем не позавидуешь. Без всякого сомнения, где-то здесь затесались и сами эльфы. Их, так называемые, воительницы, то есть специально усовершенствованные солдаты, повелевающие массой простых тварей, которые для них не более чем расходники, как снаряды, ракеты или даже пули. Эльфы редко показываются на поле боя оберегая свои драгоценные жизни. Да и какая польза от скорости и силы выходящей далеко за пределы человеческих возможностей если в тебя попадает танковый снаряд, или управляемая авиабомба, или весь квадрат накрывает плотный миномётный обстрел уничтожающий всё живое, что не успело зарыться в землю минимум на пару метров в глубину? Поэтому эльфы старались не участвовать прямо в крупных сражениях отдавая предпочтение диверсионных операциям в тылу, где они сами могли выбирать время и место нападения. Но иногда им приходилось лично контролировать особенно крупные стаи. Как, например, сейчас. Но где, в каком из левиафанов скрывается группа эльфийских воительниц надев многотонную тушу словно биологический экзоскелет и управляя им изнутри? Невозможно определить точно. Нет такого радара, который показал бы наличие эльфов внутри многотонной туши. Живое теряется на фоне живого. И выход только один – уничтожить каждого из левиафанов, размолотив его тело в кровавую пыль и водяную взвесь.

Вот несколько тварей, облепив один корабль, отрывают у него куски и, буквально, разламывают на куски.

Вот сильно пострадавший левиафан, вся правая сторона которого одна сплошная рана, истекающая холодной кровью, хватает оставшимися щупальцами один корабль, и швыряет его в другой. Минус два корабля за один раз.

Много проблем от мелких тварей. Забираясь на борт, они проникают во внутренние помещения и вот уже команда вынуждена отбиваться от нежданного десанта вместо того, чтобы вести полноценный морской бой.

Люди пытаются отступить, спасая тяжёлые артиллерийские корабли. Другими, из тех, что до сих пор хотя бы частично функциональны и ведут бой решили пожертвовать. Оставленные на смерть, в качестве заградительного отряда, корабли подтверждают самоубийственный приказ и с удвоенной силой набрасываются на чудовищ, стараясь выиграть время чтобы их тяжёлые и более ценные собратья успели набрать ход и уйти. Тщетно.

Часть тварей остаётся добивать связанные боем кораблики, но другая устремляется в погоню за артиллерийскими кораблями. Такими мощными и такими беззащитными в прямом бою на максимально короткой дистанции стальными исполинами. Жидкий заслон из последних подводных лодок не способен остановить чудовищ. Они прорываются, почти не останавливаясь и не замедляясь. Артиллерийские корабли вынуждены вступить в невыгодный для себя бой на короткой, а чуть позже уже не сверхкороткой дистанции. Бой, в котором невозможно победить.

Один крупный морской флот уничтожен. А вскоре и другой. Моря больше не являются дружественной средой для людей, они теперь почти полностью принадлежат тварям. Бесстрастные глаза орбитальной спутниковой группировки фиксируют двойной разгром двух могучих флотилий так и не успевших соединиться вместе. Успей они собраться в единый кулак и тогда, может быть, шанс бы был. Но отныне моря и океаны больше не дружественная среда для людей. Плыть по ним можно только на свой страх и риск. Надеясь, что никто не запишет твой вектор движения и не сбросит его тварям для перехвата.

На месте гибели кораблей вспыхивает сверхъяркая вспышка сброшенная с сребристого самолётика, прилетевшего по суборбитальной траектории. Быстрый- быстрый самолёт всё равно опоздал. Сброшенная им яркая вспышка никого не спасёт, так как там, внизу, уже некого спасать.

Большая часть тварей успела уйти на глубину. И только малая их часть, а это всё равно сотни или тысячи особей, суммарно, где-то порядка пятидесяти тысяч тонн живой плоти, мгновенно сгорают, испаряются, превращаются в пыль в момент яростной гибели сброшенного с самолёта осколка рукотворной звезды.

А дальше: всё снова накрывают свинцовые воды.