Коновалов Илья Мир № 404

Пролог

— Генри Ойлд, Вашингтон Пост, профессор. — В зале для пресс конференций поднялся модно одетый мужчина с налетом неуловимого заграничного лоска. — И все-таки прошу вас ответить на главный вопрос всех здесь собравшихся по вашему приглашению людей.

Журналист выдержал драматическую паузу и с легкостью прожжённого политика завладел вниманием не самой маленькой аудитории, которая находилась на сегодняшней пресс конференции. Мелкие шепотки в огромном помещении за несколько секунд стихли и все присутствующие напряженно уставились на меня, сидевшего чуть поодаль, на возвышении в центре. В зале, казалось, сгустился воздух, когда сотни внимательных глаз разом потребовали ответа на главный вопрос к гениальному ученому уже прославившемуся открытием теории квантового подпространства на весь мир.

— Вот не любите вы интригу и сюрпризы. Скучные люди. — Со смешком сказал я с некоторым трудом поднимаясь на ноги. Все же уже идет шестой десяток лет моей жизни. Со всем сопутствующим набором старческих болячек и недомоганий.

Мне в ответ вежливо улыбнулись и где-то даже раздались тихие смешки и перешептывания приглашенных корреспондентов ведущих мировых и отечественных изданий.

— Это точно. — Слева от меня раздалась реплика от одного из молодых сотрудников моей лаборатории Пети Затонова. — Мы тоже себя хотим почувствовать звездами. Жалко вам что ли? Нет бы поспрашивать что-то у нас? Мы тоже приложили к изобретению свои шаловливые ручонки.

А вот теперь шутка моих молодых сотрудников, что называется, зашла. Сотни людей искренне рассмеялись и даже не очень активно похлопали в ладоши, выдав ребятам жиденьких аплодисментов.

— А теперь к делу. — Мой резкий хлопок ладонью по массивному столу перед собой заставил всех напрячься и перестать впустую зубоскалить.

Еще бы — впервые признанный гениальным даже его противниками и конкурентами человек собрал журналистов всего мира дабы сообщить нечто глобальное по значимости для всего мирового сообщества. Причем сами СМИ на фоне этой новости за декабрь 2057 года умудрились взвинтить истерику отдельных людей за самую грань. Все-таки я лично пообещал владельцам и главным редакторам мировых информационных агентств такую сенсацию, каких еще не бывало в обозримой истории человечества. А верить своему слову людей я уже приучил. И теперь собравшиеся на пресс-конференции журналисты просто виртуально подпрыгивали в нетерпении. Хотя, некоторые вполне реально светились, как мегаваттные прожекторы слабо скрываемым любопытством.

— Я создал кубиты на основе человеческого ДНК. — С гордостью сказал я собравшимся людям и встретил малость отупевшие от полученной информации взгляды. Похоже меня просто не поняли. Причем от слова совсем.

— Работающие и протестированные на добровольце. — Последнее добавил уже как-то не уверенно, видя в глазах людей напротив абсолютное непонимание моих слов.

— Покажи им, — Альбина незаметно для окружающих ткнула меня острым кулачком в бок. — Твои слова далеко не всегда могут понять и коллеги-ученые. Поэтому продемонстрируй — так проще и надежнее.

— Ну в принципе, да. — Со смешком согласился я и вытянул вперед руку ладонью вверх. — Даже не знаю, как объяснить попроще. Вообщем просто смотрите.

Я скользнул внутрь себя «истинным взглядом», как его в шутку называли коллеги из моей лаборатории. Хотя если быть точным, то подключился напрямую к виртуальному интерфейсу создаваемой мной Системы. В помещении конференц-зала одним выдохом ахнули в единый момент десятки разных голосов. Я про себя усмехнулся, не отвлекаясь от процесса накопления и управления некой энергией с которой смог работать благодаря моему изобретению. Прекрасно могу понять восхищённо-испуганные восклицания и случайно сорвавшиеся маты собравшихся сегодня здесь людей. А также сотен миллионов или даже миллиардов людей прильнувших к экранам телевизоров или смартфонов по всему миру.

Случайно получившийся продукт работы над квантовыми суперкомпьютерами дал очень неожиданный результат — самый эффективный вычислитель работал исключительно на основе и в связке с человеческой центральной нервной системой. И при этом использовал энергию до этого момента не известную людской науке. Накапливал из пространства и, наверное, генерировал что ли? И что открылось совсем не давно — впрямую позволял использовать, сминая по своему желанию саму реальность и даже некоторые законы природы. Правда в очень ограниченных, как бы это точнее сказать? Скорее всего точное слово здесь только одно — масштабах. Но это только пока. Всего за несколько месяцев тренировок я добился очень много. И что будет дальше? Потолка развития такой технологии я не видел. Человек, как биологический вид уже уперся в потолок своей эволюции. И для дальнейшего совершенствования теперь требовались сотни тысяч лет, если не миллионы. Я же своим изобретением сразу выводил людей на новый виток.

В моей руке задрожало само пространство и электрические лампы по всему бизнес-центру замерцал от перепада напряжения. В сумраке мигающих электрических лампочек стояла моя напряженная фигура в ладони которой мерцал сжатый кулаком кусочек полыхающей паразитными искрами электричества плазмы. Краски и цвета образованной человеческой волей желанием реальности мерцали мистическими всполохами. А потом я с трудом развеял свое воздействие и смахнул со лба пот.

— Спрашивайте. — Опершись на стол, с трудом удерживаясь в вертикальном положении от перенапряжения, я одним словом расшевелил ошалевших представителей всех ведущих мировых СМИ.

— Что это и как? — Потерявший весь свой апломб и лоск Генри очнулся и первым и задал самый правильный вопрос из всех возможных.

— Это просто магия, наверное. — Я тяжело усмехнулся и ответил единственно понятными для всех словами. Ну не объяснять же мне миллиардной аудитории тонкости квантовой механики, которые я не очень-то и понимаю, если говорить самому себе правду. — Почти как в старых сказках про магов и волшебников. Только намного больше и могущественнее. И строго согласно самой передовой науке. Мое изобретение даст многим людям десятилетия жизни дополнительно и еще….

И зал взорвался после моих слов, не дав толком закончить тщательно подготовленную речь.



Я щелкнул клавишей и видео с моментом моего триумфа застыло на экране монитора. С раздражением посмотрел на застывшее на картинке собственное самодовольное лицо. Воистину гордыня один самых страшных грехов человека. Разбирались все-таки в жизни те кто написал самую популярную книгу в истории. Смахнул мышкой изображение и откинулся в кресле, выдохнув и постаравшись унять бурлящую злость на самого себя. Вот зачем я взял и открыл свое изобретение людям? Славы что ли старому дураку не хватало? А просчитать последствия ультиматума о приоритетном доступе к изобретению моих соотечественников мозгов не хватило? Жри теперь последствия полной ложкой, жри старый дурак, и смотри не обляпайся этим дерьмом по самую макушку.

— Тоскуешь о том времени, Александр Александрович? — Динамик соседнего компьютера ожил неожиданно. — А ведь все еще можно вернуть.

Я вздрогнул от чужого голоса с едва заметным механическим акцентом и повернулся к соседнему монитору.

— Кто ты? — Я хрипло прокаркал пересушенным горлом вопрос и потянулся к минералке, стоявшей невдалеке, выгадывая немного времени на раздумья. Из компьютера по видеосвязи на меня смотрело холенное улыбающееся лицо. Смутно знакомое и похоже мельком мне где-то уже встречавшееся лицо. Не люблю просто запоминать бесполезных или не интересных мне людей.

— Я Джон Карпентер. — Представился мне мужчина и открыл рот что бы продолжить свой монолог. А я тем временем виртуально хлопнул себя по лбу. Конечно же. Со мной на связи владелец и управляющий «Интеллект Систем». Самый богатый и влиятельный человек планеты, по мнению западных таблоидов. И еще разработчик и производитель систем искусственного интеллекта на основе квантовых нейросетей. Единственный владелец условно рабочей технологии телепортации, но это только на уровне слухов. И, по-моему, я знаю зачем он со мной связался. Причем лично.

— Я не просто обеспечу вам все возможности для работы, но и готов …. — Что американец хотел мне предложить дальше слушать не стал, да и не хотел, если быть совсем точным в определениях. Туго натянутые в последние время нервы внезапно со звонким звуком лопнули и я принял для себя окончательное решение, которого боялся и откладывал на потом в последние дни.

— Нет. — Оборвал бизнесмена грубо и на полуслове, но я, наверное, стал слишком стар, чтобы играть в политику и сохранять на своей морде ленивое и насквозь лицемерное выражение вежливости.

— Но почему? — Не поддельно удивился категоричности моего отказа Джон. — Условий лучше, чем, я вам не предложит никто на этой планете.

— Скажите. — Несколькими кликами мышки я вывел в угол трансляции картинку толпы, радостно разносившей Кремль. — Это ведь вы устроили?

Джон на долю секунды нахмурился и наконец-то прекратил улыбаться. Всегда бесила тупая привычка людей ходить с натянутой на морду дежурной ухмылкой под собой не обозначающей ровно никаких искренних эмоций. Хочешь смеяться — радуйся. Плакать — рыдай, но зачем возводить при этом привычку к лицемерию во главу угла?

— Профессор. — Несколько секунд американец собирался с мыслями и начал осторожно подбирать слова. — Поймите, просто прогрессивная часть вашего общества устала жить при тирании и выбрала новый путь к демократии и светлому …

Вот тут я не выдержал и заржал. Причем смеялся искренне. Практически как в детстве. До колик в животе и едва ли не полной остановки дыхания. С трудом остановился только через несколько минут, когда закололо где-то в груди. Так, наверное, просто прорвалась наружу истерика. Последние недели все же выдались слишком напряженными для интеллигентного ученого, до этого толком не видевшего реальной жизни. Страшно наблюдать крушение своей Родины и быть абсолютно бессильным что-либо изменить. Понимая при этом не малую долю собственной вины во всем ныне происходящем.

— Спасибо. — Вытерев выступившие от истеричного смеха слезы я поблагодарил побагровевшего от возмущения американца, так и продолжавшего висеть по другую сторону экрана.

— За что спасибо? — Джон все-таки смог успокоиться и сквозь зубы постарался перевести не удачный для него разговор в другую плоскость. С мультимиллиардером, наверное, уже очень давно никто так не разговаривал. Но я ему был очень нужен. Точнее не я, а изобретенные мной кубиты и поэтому он был готов стерпеть даже мое хамство. Какое-то время. Ровно то, что понадобиться его людям для захвата моей тушки в относительной целости и желательно с возможностью искренне сотрудничать с добрыми дяденьками в белых халатах и набором палаческих инструментов для стимулирования максимально искреннего желания с моей стороны.

— Как за что? — Я даже мельком удивился такой непонятливости собеседника. — Такой виртуозной лапши, старательно навешиваемой мне на уши, я еще в своей довольно долгой жизни не слышал. Вы не пробовали пойти в комики-стендаперы? Цены бы вам там не было. Денег, конечно, не так много заработаете, но вот популярность у вас была бы просто бешенная.

Мой собеседник с другой стороны экрана глухо выдохнул, сдержав бушующую внутри него ярость и продолжил уже вполне ровно, наконец окончательно убрав с физиономии приклеенную искусственную улыбочку. Которая меня выбешивала едва ли не больше слов собеседника.

— Слушай меня сюда, Жигарев. — Англосакс перестал притворяться и начал говорить серьезно. Кстати его новый автоматический переводчик выше всяких похвал — только по движениям губ можно было понять, что собеседник общается со мной на привычном ему английском.

— Я — само внимание. — Я не спеша выдернул пробку у бутылки дорогого коньяка и накапал себе в бокал запрещенные мне врачами сто грамм чуть густоватой, качественной жидкой отравы. Что-то мне подсказывало — вред алкоголя, сокративший мне жизнь на энное количество теоретических месяцев или недель, совсем не скажется в худшую сторону на моем дальнейшем существовании. Вернее, попросту не успеет этого сделать, ведь я и без того вряд ли переживу этот вечер. А вот если меня захватят живьем…. Лучше мне сдохнуть самой страшной смертью, мучительной смертью, но не допустить такого исхода. То, как из меня будут вытрясать все данные о моей разработке, заставит самого дьявола пустить слезу жалости. Ведь даже ему не сравниться в жестокости и изобретательности с акулами капитализма, почуявшими большие деньги — а моя технология даст им… Да почти всё, что только могут пожелать денежные мешки на вершине мира. И в первую очередь — дополнительные годы жизни, единственное, чего не купить за деньги.

Что бы мне сейчас не пообещали, какие бы золотые горы не сулили, это всё лишь ложь. Обман, призванный заманить в ловушку глупую дичь, заставить её сунуть лапу в медвежий капкан, не более того. Как создатель и разработчик технологии прямого управления энергией человеком я всегда буду опасен врагам и конкурентам, всегда буду возможным фактором нестабильности. А большой боссы, заправляющие финансовыми потоками планеты и олицетворяющие власть над планетой, очень не любит нестабильность и лишние риски. От них, знаете ли, недалеко до революций, падений рынка и даже риска личной гибели.

Рано или поздно мое личное могущество могло бы достичь тех пределов, при которых держать меня под контролем они уже не смогут и поэтому договориться полюбовно с ними не выйдет. Теоретически, конечно. Но я совсем не отказываю Карпентеру в умении мыслить на годы вперед, предполагая дальнейшее развитие ситуации. Он конечно тот еще высокомерный сноб, но и очень умный человек при всем этом, мало чем уступающий мне в интеллекте. Если вообще во многом не дальновиднее и хитрее. Да взять хотя бы вопрос полного контроля над созданной мной Системой. Эти ребята со светлыми лицами никогда не поверят, что у меня его нет и отныне этот проект находиться полностью в автономном плаванье и я никак не могу повлиять на его изначальные алгоритмы. Специально так создал.

И это если отбросить тот элементарный факт, что я до зубовного скрежета ненавижу этих уродов, разваливших мою страну уже на десяток независимых анклавов-республик, грызущих друг друга на радость этим тварям. И никогда бы не стал останавливаться, даже внешне выказав покорность. И враг наверняка это понимал. Не смотря на внешние проявления откровенного хамства и тупости, на верхушке власти западных стран уже столетия сидят вполне умные и прагматичные элиты. Просто на видное место часто сажают смешных и не далеких марионеток, которые меняют на потеху публике раз в четыре года.

Совсем не стоит недооценивать этих людей. И если тебе в какой-то момент кажется, что противник обмишулился, то скорее всего тебя уже ведут в какую-то новую ловушку. Где-то на бойне мясник в заляпанном кровью халате уже точит свой нож в ожидании восторженного бычка, искренне уверенного в своей победе над слабыми и такими хрупкими человечишками, покорно подкармливающими могучего рогатого пучками вкусной травы и ведущего за этой не особо хитрой приманкой дальше по темному коридору пахнущему чужой кровью.

Карпентер что-то продолжал вещать, уговаривая меня тщательно подобранными его психологами словами, а я просто пил коньяк мелкими глоточками и не особо вникал в льющуюся патокой речь. Мне требовалось сейчас решить простой вопрос — что делать дальше?

Нет, сдаваться и передавать сведенья противнику я не собирался. Но и просто тупо сдохнуть было откровенно страшно. Я все же ученый, а не профессиональный воин, подсознательно готовый к смерти еще при выборе жизненного пути. Но и деваться особо не куда. Если Джон напрямую связался со мной, то скорее всего все выходы из моей лаборатории уже заблокированы и шансов уйти у меня нет.

— Завязывай с пустой болтологией, Карпентер. — Я с сожалением допил одним глотком остатки коньяка в бокале и прервал разливающего соловьем мультимиллиардера. — И знаешь, что — иди-ка ты в жопу.

Насладившись яростью и ненавистью на лице собеседника, вмиг прорвавшего маску искреннего участия и доброжелательности, с которыми мне вешал лапшу на уши Джон, я одним кликом мышки выключил видео звонок и откинулся на спинку удобного кресла.

— Александр Александрович, — ко мне подошел мой друг и коллега Костя. — Может все-таки не стоит так радикально? Все же стоит подумать над его предложением? Да и изменить мы ничего не сможем. Не собираются же они массово всех расстреливать. Проживем как-то. Тем более вы….

Константин не договорил и осекся под моим бешенным взглядом.

— Ты предлагаешь мне склониться перед этими наглыми тварями и просто подарить им работу всей моей жизни? — Я с ненавистью скрипнул зубами и щелкнул по клавише полной блокады лаборатории. Теперь готовящемуся к штурму спецназу в натовской экипировке продеться изрядно повозиться прежде чем они смогут выковырять мой остывающий труп.

— Страны у нас больше нет. Понимаешь? Они все разрушили и теперь просто выкинут на помойку лишних с их точки зрения людей. — Я со скрипом разогнулся и жестко схватил за плечо Костю. — Эти твари под улюлюканье одураченной толпы сейчас доламывают жалкие осколки Родины. Да и меня они ни за что не отпустят живым.

— Я понимаю. — Голос моего товарища потух. Тяжело признавать, что все ради чего ты жил и трудился спущено в унитаз оболваненной толпой. — Но эта процедура полностью экспериментальная. Фрагментировать и загрузить собственное оцифрованное сознание в хранилище с бог весть какими шансами продолжить не понятно какое существование. Да и там, даже если невероятно повезет и всё получится, то проснешься уже не ты. Скорее по всем расчетам это будет своеобразный ИИ, просто имеющий в основе твою память.

Константин махнул рукой и глянул в сторону монитора, транслирующего попытку бойцов спецподразделения европейской армии вышибить простым тараном стальную бронированную дверь, замаскированную под обычный стандартный пластиковый ширпотреб.

— Шансов мало. — Согласился я с коллегой и, мандражируя перед собственноручным самоубийством, запустил медицинскую капсулу с полным погружением. — Но сейчас изменить что-либо вообще невозможно. Эти твари меня просто выпотрошат на предмет моих разработок и инсценируют, не особо напрягаясь, какой-нибудь несчастный случай. И на этом все. Сбежать и спрятаться не получиться, некуда нам от них деться. Раньше надо было действовать. Гораздо раньше. А сейчас…. Сейчас уже поздно.

— Ладно. — Я со скрипом старых костей поднялся с удобного офисного стула перед мониторами компьютеров управления. — Перед смертью не надышишься. Пора, мой старый друг. И будем верить, что у нас еще появиться надежда все изменить.

Перед тем как закрыть крышку капсулы я уловил в глазах Кости сожаление и грусть, а также затаенную… радость? Странно. Или показалось? Но я отбросил свои сомнения и ободряюще подмигнул своему старому товарищу. А Костя мне еле слышно прошептал последние слова, после того, как я улегся в капсулу и прозрачная крышка мягко захлопнулась, отрезая меня прочным барьером от внешнего мира.

— Прощай старый упертый дурак. — Выражение лица товарища за миг изменилось. Теперь сквозь прозрачный пластик капсулы на меня смотрел человек с исказившимся от ненависти лицом. Я смотрел и не узнавал старого друга. Передо мной словно оказался чужой и незнакомый человек, почему-то напяливший шкурку моего товарища.

— С чего ты, Сашка, взял, что после твоего героичного ухода я должен остаться здесь и прозябать, как и раньше? Довольствоваться грошами и вторыми ролями сразу за Великим и Непревзойдённым гением? А? — Теперь уже точно мой бывший друг сплюнул себе под ноги.

Я промолчал в ответ на вопрос предателя. Да и обволакивающий биогель все равно не давал что-либо ответить при всем моем желании. В душе словно провернули ржавый клинок в этот момент. Я знал, что среди персонала моей лаборатории был некто сливающий информацию налево и именно поэтому сегодня здесь находились только мы вдвоем. С тем человеком, которому мне, казалось, я мог верить, как самому себе последние 27 лет совместной работы и, как я раньше наивно полагал, дружбы.

— Вот почему ты не согласился на предложение Джона, когда в этой стране все в очередной раз стало лететь в тартарары? — Не прекращая своих нравоучений Костя начал стремительно отменять запущенную мной процедуру. — Получил бы свои несколько миллиончиков вечно зеленых американских рублей и продолжил жить в каком-нибудь уютном уголке мира, наслаждаясь немногими оставшимися тебе годами. Нет, сука. Ты решил напоследок поиграть в героя и слиться всем на зло, оставив меня с ребятами разгребать все твое дерьмо.

Внезапно Костя нахмурился и вчитался в ответ интерфейса на экране компьютера.

В этот момент в помещение уже влетели первые штурмовики, с грохотом снося на своем пути хлипкие для тренированных тел преграды.

— Разбейте и достаньте его из капсулы. Срочно. — Взвизгнул с истеричными нотками мой старый и теперь точно бывший друг, когда наконец понял, что у него больше нет доступа к внутренним сетям лаборатории. А компьютер исполняет какую-то абсолютно неизвестную ему программу. Прямо на глазах Константина происходило совсем не то, о чем они говорили с Жигаревым совсем не давно. А неизвестность пугала. Я усмехнулся внутри капсулы, глядя на истерику Константина. Некоторые вещи я не доверял никому кроме самого себя. Как показывает практика эта предосторожность оказалась совсем не лишней.

Приказ солдаты противника кинулись выполнять сразу. Но, разбить специальный пластик крышки моего гроба у бойцов не вышло. Для этого требовалось что-то получше прикладов навороченных штурмовых автоматов и голых рук откормленных и холенных наемников Карпентера. А взрывчатку использовать спецназовцы не решались. Они сюда пришли совсем не за моим остывающим трупом. И это давало программе дополнительное и такое нужное сейчас время.

Видимо их напрямую подчинили Косте заказчики извлечения из моей черепушки техник развития людей с моими кубитами. Как и теоретической возможности доступа к ядру Системы — Сети связанных воедино пользователей кубитов. Эту информацию я благоразумно держал при себе, ужаснувшись перспективе попадания подобной силы не в те руки. Слава богу многие детали я скрывал вообще ото всех. Даже от своего самого близкого товарища. Который, как показала жизнь, оказался предателем. Он сейчас тщательно морщил лоб в попытках что-то изменить, вчитываясь в мелькающий на мониторе поток информации из моей капсулы. Но неизвестная ему программа продолжала выполняться, не смотря на все попытки воспрепятствовать. Компьютер раз за разом отказывала в доступе моему бывшему заму.

А затем что-то Константин все-таки понял и ненависть просто сорвала тормоза всегда рассудительного и спокойного внешне человека. Слишком долго, похоже, он копил злость и зависть. И сейчас, в момент, который должен был стать его триумфом, я опять переиграл вечно второго Константина. Похоже подобная мысль окончательно сорвала психику Кости с положенного ей места в черепушке. Вырвав автомат у опешившего от подобного поведения своего временного начальства спецназера, он полоснул длинной очередью поперек капсулы, нашпиговывая мое тело десятками пуль из мгновенно опустевшего рожка. Пластик брызнул осколками открывая доступ к моему умирающему организму всем желающим. Но уже было поздно. Тревожные сигналы разом наполнили лабораторию. Даже не знаю почему, но еще несколько мгновений я жил, вглядываясь в обезумевшие от ярости и бешенства глаза человека прямо напротив меня.

— «У меня все обязательно получиться. По крайней мере вам, тварям, я такую власть теперь точно в руки не дам. И прощай, мой бывший друг.» — Слова я сказать вслух не успел, да и вряд ли смог бы разлепить для этого губы. Только подумал, почему-то не желая сдаваться даже сейчас, когда из десятка ран вытекала вместе с алыми ручьями жизнь из моего тела. Хоть так, истекая кровью и на пороге смерти, но победить. Это все равно лучше, чем сдохнуть воющим куском мяса в поднаторевших ручках палачей на службе Карпентера. И я даже умирая попытался растянуть губы в улыбке, уходя не проигравшим, пусть и побежденным. Хотя процедура оцифровки прервана, но … есть одна моя маленькая и почти невозможная страховка на самый критический случай вроде этого.

Додумать свою последнюю в этой жизни мысль я не смог.

Сознание ухнуло в обжигающе-яркий белый свет. А затем на бесконечно длинные мгновения пришла агония. По внутренним часам она длилась вечность и нечто терзало не тело. Казалось, что саму душу. Я даже кричать не мог. И это было, наверное, самым страшным. Я умолял все высшие силы прекратить страдания и дать мне сдохнуть. Ранние мысли о сопротивление до конца и желание чего-либо изменить испарились. Они вообще казались несусветной глупостью на фоне испытываемого страдания. Какие только мелочи только не придут в голову, тому кто не ведает настоящей последней агонии. Но небесам всегда было плевать на жалких букашек, плывущих в бесконечной бездне космоса на куске камня. И я продолжал беззвучно вопить. В какой-то момент начал забывать кто я и что. И вообще зачем это терплю. Осталось только единственное желание — все это прекратить.

Так бы от одного из самых талантливых и гениальных ученых 21 века ничего бы не осталось. Максимум визжащий и покалеченный кусок разума, запертый где-то в Системе. Но спасительная тьма укрыла покрывалом долгого забытья, страдающий разум. И ученый провалился в долгий исцеляющий сон. Тьма мало отличимая от небытия и смерти. Разница была, наверное, только в одном — у осколков разума гениального ученого оставалась маленькая и почти призрачная Надежда. Пусть даже в данный момент и практически не реализуемая. Слишком маленький шанс на успех. Биогель капсулы впитал в себя кубиты со слепком памяти Жигарева, и исполняющая последнюю директиву программа начал искать донора по всем подходящим параметрам. Программе без чувств и эмоций был просто не интересен насколько минимальный шанс на выполнение задачи у нее есть. Это человек может впасть в отчаянье от невыполнимости поставленных перед ним условий. Машина же просто будет работать ровно то время, которое нужно для реализации. Холодно, без эмоций и последовательно перебирая все варианты.

И поэтому биогель из капсулы потек по трубам в общее хранилище ценного материала, не теряя по пути ни капли драгоценного содержимого. И в глубине этого потока спали остатки человека, которому уже однажды выпал шанс все изменить. И этот человек даже перевернул мир, дав людям новый шанс. Вот только результат ему совсем не понравился.





— Какого хрена ты творишь, урод? — Опешивший от стремительности произошедшего представитель Карпентера одним полушагом подскочил к малость обезумевшему Константину и вырвал уже опустевший автомат.

Мужчину просто трясло от бешенства и… страха? В мире большого бизнеса нет места чувствам и сентиментальности. И поэтому исполнителю, провалившему прямой приказ взять живым и по возможности невредимым этого упрямого старика-ученого, грозило нечто более худшее, чем просто смерть. Разочарованный работодатель нет, не будет пытать или расстреливать нерадивого работника. Но вот замаячившая на горизонте нищета для него лично и его семьи без минимальных шансов что-либо изменить — это гораздо хуже. Таже агония, только растянутая на десятилетия для всех его родственников. Владельцы больших денег не прощали провалов и наказывали максимально жестко и по-иезуитски. Ведь быстрая смерть — это так просто. Никто особо и не ужаснётся от одинокого выстрела в голову. А вот такая вот безнадега на долгие годы, без малейшего шанса стать кем-то большим чем скажем уборщик сортиров на заправках или посудомойка в дешевой забегаловке для него лично и его потомков ….. Это пугало амбициозного американца до мокрых штанов. Заказчик даже мог сделать так, что и самоубийство станет почти не возможным. Ведь помимо пряника их подчинённые должны были видеть и кнут, что висит над теми, кто разочаровывает хозяев жизни.

И свой ужас он выместил на единственном доступном объекте, ценность которого была признана Карпентером при инструктаже около нулевой.

Константин первый яростный и не очень умелый удар высокопоставленного менеджера не особо и почувствовал. Он стоял и смотрел на иссечённое пулями тело своего бывшего друга, к которому с годами все больше и больше испытывал черную жгучую зависть или, наверное, ненависть?

Это ведь проще всего — обвинить в своих неудачах другого. Не ты косорукий дурак, а Он, тварь такая, не дает тебе проявить свои таланты. Ну не могу же я такой образованный и красивый быть посредственной бездарностью. Такого просто не может быть, потому что …..

А вот на этом обычно все аргументы Кости в бесконечных спорах с самим собой и заканчивались, когда он все-таки захлебывался в мыслях едкой желчью. Но конкретно сейчас его прервал очередной удар, своей болью вырвавшей Константина из круговорота чувств зависти и болезненного торжества.

Он внезапно понял, что его банально забивают на смерть. Не просто наказывают, изливая на него разочарование. Еще буквально несколько секунд или минут и все. Конец. Тьма вечного ничто. Мужчина попытался открыть рот и что-то сказать. Хоть одно слово, надеясь на чудо, на отсрочку, но мгновенно подавился шикарными израильскими зубными протезами, вбитыми в глотку удачным ударом тяжелого ботинка представителя заказчика, которому он и продал своего бывшего друга-начальника.

— Хватит, Билли. — Затянутый в камуфляж типа «город» командир спецназовцев перехватил на очередном замахе приданного его группе координатора.

— Что? — Ошалевший от адреналина и крови американец попытался вырваться из стальной хватки наемника, но тот только крепче сжал пальцы на его предплечье, болью приводя человека в состояние относительной адекватности.

— Он еще каким чудом жив. — Поймав осмысленность во взгляде Уильяма командир спецназа начал докладывать своему координатору и наконец отпустил руку пришедшего в себя человека. — Но если срочно ничего не сделать, то это явно ненадолго.

А вот последняя мысль явно пришлась Билли по вкусу и тень надежды заставила его забегать как никогда ранее в жизни.

Уже спустя пару минут мнущиеся на входе медики принялись за дело и прямо на месте попытались стабилизировать пожилого ученого, на всякий случай, не делясь своими не утешительными прогнозами с явно не вполне адекватными солдатами в чуждой экипировке. Тем более в это время на территории бывшей Российской Федерации творился такой эпический бардак, что эти молчаливые мужчины могли с легкостью пристрелить гражданских медиков из частной клиники и уйти безнаказанными. Не чего бояться наемникам ответственности за содеянное на территории без власти.

В раздираемой на куске стране никому просто не будет дела до еще нескольких гражданских трупов. И поэтому они старались из-за всех сил.

— Капсула. — Внезапно к врачу из скорой пришла почти гениальная идея. Стимул в виде раздраженных костоломов вокруг него, изрядно способствовал скорости мышления служителей Асклепия.


— Поясни, только быстро и без лишних деталей. — Координатор спецгруппы сразу вычленил из нескольких возгласов пришедшую к кому-то из лекарей идею. Что ни говори, но он был весьма заинтересованным в выживании старого ученого и был готов хвататься за любую ниточку.

— Поместить внутрь и включить режим поддержания функций организма. — Торопливо начал объяснять свою мысль врач. — Так мы его конечно не вылечим, но …

— Сможем поддерживать организм в стабильном состоянии довольно долгое время. — Моментально сообразил западный советник и в последний раз уже почти без злости пнул окровавленное тело своего контрагента Кости.

— Делайте.

Загрузка...