День тянулся невероятно медленно, один визит следовал за другим. Иногда охрана сопровождала Хернада в покои, а иногда они оставалась внизу вместе с челядью. Флорес не могла запомнить имена всех, кого посетил Хернад перед высочайшей аудиенцией у Цорпада Диммину. Очевидно, масрид хотел произвести на марчега благоприятное впечатление и снискать особую милость повелителя. Вероятно, в последнее время Хернаду здорово везло в его делишках, раз он так страстно жаждет утвердиться в высшем обществе. «Или же он рассердил Цорпада и тот грозился кастрировать его, если тот немедленно не явится», — злобно подумала Флорес, что, однако, казалось ей наименее вероятным. Хернад был, по большому счету и с сильной поправкой на его масридское происхождение, славным малым. Он даже не гнушался беседой с Флорес во время переездов с места на место и охотно общался с наемницей.
Пока торговец был поблизости, все было спокойно и тихо. Все были вежливы по отношению друг к другу. Но стоило хозяину отлучиться, как Эцро начинал поносить всех влахаков, особенно Флорес. Но девушка игнорировала его пустую болтовню. Ее мысли были заняты братом и своим поведением по отношению к нему. А Эцро не осмеливался затеять настоящую заварушку, ограничиваясь пустыми угрозами.
Излюбленное словечко телохранителя «аферисты» пробудило в ней воспоминания детства, когда они вместе с братом и Висинией вывалили в постель масридскому посланнику целый мешок слизняков. Тот масрид в ярости кричал: «Аферисты!» — и его истошный крик сполна компенсировал последовавшее наказание…
Тем временем наступил вечер. Карета запрыгала по мосту Астони, а потом по булыжникам острова Ксалас, который не принадлежал ни Тересу, ни Ремису. На острове обосновались ремесленники, среди которых были знаменитые резчики по дереву, чьи работы ценились во всем Влахкисе. Когда-то остров Ксалас был освобожден от обязательных налогов, так как ремесленники и художники создавали предметы, которые прорицатели и простые верующие использовали для общения с духами. Но после завоевания масридов эта привилегия была отменена. Каждому, кто изготавливал предметы старых культов, грозило сожжение на костре Альбус Сунаса. Поэтому перед мастерскими были выставлены лишь светские резные работы: детали фронтонов, статуи, посуда, разные сундуки и шкатулки.
Но Флорес не хотелось смотреть на произведения мастеров. Она задумчиво рассматривала вышивку на обивке спинки, когда Хернад неожиданно обратился к ней:
— Сейчас мы направляемся в крепость. Я бы с удовольствием предложил марчегу Цорпаду насладиться сражением в яме. Тебе, наверное, известно, насколько популярны медвежьи бои при дворе? Как ты относишься к тому, чтобы поучаствовать? Я заплатил бы тебе приличную сумму.
Флорес отрицательно покачала головой.
— Нет, господин. Вы же заранее знаете мой ответ.
— Я заплачу в три раза больше обычной цены. А если тебя ранят, то оплачу лучших целителей!
— Тем не менее я отказываюсь, хотя ваше предложение и делает мне честь. Но у вас и без того много слуг, которые умеют сражаться. Например, Эцро, — сказала Флорес, почти не задумываясь, при этом ей сразу же представилась картина того, как сцарк, дрожа от страха, выступает против медведя, и она не удержалась от улыбки.
— Он может держать меч, это бесспорно, но я бы хотел предложить Цорпаду красивое представление, чтобы оставить хорошее впечатление. И твое искусство владения мечом — как раз то, что нужно.
— Боюсь, вам придется обойтись без меня, господин, — Флорес ответила вежливо, но решительно, и торговец, вздохнув, откинулся на сиденье, теребя себя за рукав.
Остаток пути в крепость Ремис прошел в глубоком молчании. Предложение торговца было щедрым и не имело дурных намерений, но оно тем не менее возмутило ее, так как девушка вспомнила все упреки, которые Натиоле еще совсем недавно швырял ей в лицо. Хотя Флорес и была наемницей, но она была очень разборчива. Влахака охотно нанималась в охранники к торговцам. Но спускаться в медвежьи ямы для увеселения масридов — нет уж! Флорес отклоняла каждое предложение по найму, когда дело касалось налетов или увеселительных боев. А ведь некоторые думали, что продажный меч сделает все за соответствующую сумму денег, любую подлость и любое преступление, но Флорес и, кстати, многие другие наемники, кого она знала, следовали правилам и принципам, не допускающим такого применения их умений.
Карета с грохотом въехала в ворота крепости, и влахака отвлеклась от своих мыслей. Она редко бывала в крепости и поэтому немного нервничала. Вероятно, это была лишь игра воображения, но почему-то она чувствовала себя так, словно попала в ловушку. «Стену с таким трудом удалось уйти отсюда. А я добровольно позволяю привести себя сюда, — подумала юная воительница, но мгновение спустя отбросила эту мысль. — Никто не знает, кто я, здесь я такая же простая наемница, как и в городе».
И все равно под ложечкой неприятно сосало. А когда карета остановилась и они вышли на камни главного двора, стало совсем худо.
Перед ними появился пожилой масрид. Он склонился в глубоком поклоне перед торговцем.
— Благородный Хернад, для меня радость приветствовать вас от имени своего господина.
— Нет, это для меня большая честь, благородный Байца, — церемонно ответил торговец.
— Следуйте за мной, пожалуйста, — пригласил майордом замка и повел Хернада через большие дубовые двери в главное здание крепости, при этом охрана торговца держалась позади на почтительном расстоянии.
Слуги из крепости отвели карету к конюшням, а к эскорту Хернада присоединилось полдюжины вооруженных солдат, облаченных в цвета Цорпада. Кроме Флорес и Эцро, Хернада сопровождали еще два охранника и старый Ковасц. Вероятно, церемониал требовал продемонстрировать необходимое количество слуг, чтобы подтвердить свое богатство, но при этом не превзойти хозяина цитадели.
Дворецкий провел их через помпезный вестибюль крепости, все стены которого были украшены огромными гобеленами. Затем через широкие ворота они попали в большой зал, где Байца оставил их, поклонившись.
В зале уже находилось несколько групп, ожидающих аудиенции, поэтому свита Хернада старалась обратить на себя внимание и произвести впечатление, пока следовала за торговцем через зал. Хернад, казалось, знал каждого из присутствующих и вежливо приветствовал их. В основном в зале собрались масриды, хотя Флорес успела заметить также несколько сцарков и влахаков. Все были одеты с иголочки и тихо шушукались, соблюдая строгий придворный этикет.
Периодически на противоположной стороне зала открывалась маленькая дверь, и человек или группа выходили, в то время как вызывали следующего. «Очевидно, сегодня у Цорпада приемный день. Наверное, его хотят поздравить с успешным проведением казни Стена», — подумала Флорес. Но при мысли о том, как позеленеют лица масридов, когда они узнают о бегстве Стена и его невероятных приключениях, Флорес не смогла удержаться от улыбки. «Насколько я знаю своего братца, пройдет очень мало времени, прежде чем он совершит очередную глупость, которую снова станут воспевать в песнях».
Уже начало темнеть. Охране почти ничего не приходилось делать, просто следовать за Хернадом и делать вид, что ты до чертиков восхищен происходящим вокруг, но Флорес чувствовала себя уставшей и обессиленной. У нее болели ноги, она мечтала о глотке вина. Пустые разговоры, анекдоты, которые, несмотря на полное отсутствие в них юмора, встречались угодливым смешком, все это раздражало. Наконец вызвали Хернада, и торговец прошел через дверь в покои Цорпада. Слуг, включая даже старого Ковасца, не впустили, хотя Флорес другого и не ожидала.
Улучив момент, когда на нее никто не смотрит, Флорес подошла к столу с напитками и наполнила кубок крепким красным вином из винограда, который выращивали в Валеодаре. Это вино называли кровью дракона, по названию животного на гербе Ласцлара Сциласа, властителя тех земель и одного из соперников Цорпада в борьбе за трон Ардолии.
Флорес с наслаждением отпила несколько глотков. Девушка подумала, что Брачац, резиденция марчега Ласцлара, пожалуй, вполне достоин стать целью ее следующего путешествия. Погруженная в эти мысли, Флорес сначала не заметила, как среди собравшихся поднялось волнение. И только когда кто-то выругался, она обернулась и обнаружила, что в зале появилась дюжина солдат, которые хоть и вежливо, но настойчиво просят присутствующих проследовать на улицу. Некоторые протестовали, но солдаты Цорпада были непреклонны. Солдатами командовала Скилои Касцон, сцарка, которую очень боялись в городе, так как считалось, что у нее повсюду есть глаза и уши.
Очевидно, никто из солдат не заметил Флорес, которая стояла немного в стороне, поэтому влахака отступила еще на шаг в сторону и укрылась за одной из толстых колонн, которые подпирали высокий потолок зала. С кубком вина в руке девушка обдумывала, что бы это все могло значить, но ничего толкового в голову не приходило.
Предпринимать что-либо было поздно, так как девушка боялась наказания за то, что спряталась. Поэтому влахака прижалась к колонне и стала ждать, надеясь, что скоро ей представится возможность незаметно покинуть зал.
Вскоре после того, как помещение опустело, распахнулась большая дверь, и Флорес услышала шаги. Вначале она тихо сидела в своем укрытии, но потом ее одолело любопытство, и она украдкой выглянула из-за колонны. К маленькой двери в комнату для аудиенций стремительно шагали двое, сцарка Скилои и еще один мужчина. Длинные темные волосы выдавали в нем влахака. Мужчина нервно оглянулся, и, хотя Флорес отпрянула назад за колонну, она все же успела разглядеть его бледное лицо, которое странным образом показалось ей знакомым.
Испугавшись, что ее обнаружили, он затаила дыхание, но звуки шагов все так же звенели под высоким сводом. Наконец посетители достигли противоположной стены, и влахака услыхала звук открывающейся двери. На этот раз Флорес не решилась выглядывать из-за колонны, зато она услышала чей-то резкий низкий голос, которому ответил женский. «Цорпад?» — предположила влахака и рискнула выглянуть.
Из комнаты и в самом деле вышел хозяин крепости и подошел к двум странным посетителям. Хернада нигде не было видно. Разговор Цорпада с прибывшими был довольно коротким. Неожиданно Цорпад громко воскликнул: «Нет!» Затем последовало громкое проклятье и марчег вновь успокоился. Люди обменялись еще парой фраз, расслышать которые Флорес, однако, не удалось. В заключение сцарка кивнула, и Цорпад властным жестом отослал прибывших.
Вскоре Скилои и влахак покинули зал, а Цорпад вернулся в комнату для аудиенций. Флорес растерялась. Она пыталась понять смысл того, чему стала свидетелем, но информации явно не хватало. Пока она гадала, распахнулись широкие двери, и в зал снова впустили гостей. Через некоторое время Флорес покинула укрытие и медленно подошла к эскорту Хернада.
— Где ты была? — с подозрением спросил Эцро, когда она появилась рядом с ним.
— Я наливала себе вина, — ответила Флорес и подняла кубок в руке.
— Я имею в виду, когда нам пришлось выйти отсюда, — резко спросил сцарк.
— Я выходила. С тебя достаточно, Эцро? Может, в следующий раз ты захочешь сопровождать меня? — ехидно спросила Флорес и посмотрела на воина, который продолжал недоверчиво рассматривать ее, но ничего не ответил.
Флорес отпила еще глоток, однако вкус напитка показался ей каким-то водянистым. «Кто тот влахак? Что он хотел от Цорпада? Почему все должны были выйти из зала?» — раздумывала она. Имя влахака так и вертелось у нее на языке, но она никак не могла вспомнить.
— Вы, влахаки, все одинаковые, — стал ругаться Эцро. — Сброд проклятых мятежников!
От этих слов Флорес неожиданно бросило в жар, она почувствовала, как на лбу выступил пот. Эцро продолжал ругаться, но Флорес не обращала на него внимания.
— Октеиу, — прошептала она имя человека, которое вспомнила при упоминании сцарком мятежников.
«Конечно, ведь Нати упоминал его, когда рассказывал об аресте Стена, и я даже не подумала о том, что знаю этого Октеиу, — промелькнула у нее в голове. — Но какая причина у него могла быть для такой срочной встречи с Цорпадом?… Проклятье, да он же предатель! Конечно! Так они и поймали Стена! — в отчаянии подумала Флорес. — А теперь этот дурак снова вернулся в город! И Цорпад знает о его возвращении. О духи, Стен в смертельной опасности!»