Мертвая пехота. Книга вторая. Изгои

Глава четырнадцатая Нара

Ей приснился Элай. Он плакал. Тянул руку, просил о помощи, а чёрный спрут пожирал его тело изнутри, вены вздувались мазутом. Вокруг ничего не было, лишь серый туман, размытый мир. Нара пыталась бежать, пыталась дотянуться до Элая, чтобы изгнать из человеческой плоти чуждое, страшное. Но ноги увязали в патоке небытия, а вопли воина становились глуше и глуше.

И щелчки. Страшные, хлюпающие щелчки, рвущиеся из тела Элая. Он содрогался от боли в такт им, орал и в глазах его таяла надежда.

— Я не могу! — крикнула Нара. — Я не могу!

Кожа Ловсона лопнула, выпуская наружу хитиновые усы, тело изогнулось. Скрюченное, сломанное, оно менялось, и щелчки становились громче. Распрямились паучьи лапы, вытянулись, и безвольный Элай повис на них, будто тушка паука сенокосца. На посеревшем лице воина появилась кривая улыбка, а в глазах пробудился голод. Монстр, некогда любимый Нарой, рванулся жрице навстречу, и туман ему не мешал.

Она отступила, потеряла землю под ногами и упала на спину. А когда изуродованное лицо Элая повисло над ней — закричала от ужаса. Чудовище, словно передразнивая, открыло пасть, и бурая слизь полилась на жрицу. Едкая смесь разъедала кожу, но хуже всего было то, что она же, проникая внутрь, уничтожала и душу Нары.

Элай щёлкал. Всё громче и громче, громче и громче. Щелчки рвали реальность, рассекая туман и выхватывая из него куски каюты. Сознание вырвалось из плена кошмара. Нара открыла глаза. Мышцы ныли от слабости, во рту пересохло.

Стук в дверь повторился.

Она села в кровати, понимая, что замёрзла. Скомканное одеяло притихло в ногах.

— Я знаю, что ты здесь, — сказал за дверью Рудольф. Только его не хватало.

Нара сграбастала комбинезон, влезла в него. Затем, пошатываясь, дошла до стола. Жадно выпила заготовленный с вечера стакан. Перед глазами всё также плыло.

— Нара! У тебя всё в порядке?

Она посмотрела в сторону двери. С тех пор как Рудольфа повысили до Боевого Лорда — его в жизни жрицы стало слишком много. Бывший возлюбленный не навязывался, не лез с выяснениями отношений, но всегда был где-то рядом. А значит, где-то рядом оставался и Элай, погибший на Раздоре.

— Чего тебе? — довольно грубо сказала она, распахнув дверь. Задрала голову, встречая взгляд офицера. Ну хоть сегодня он без доспеха, но зато в парадной форме…

— Я войду?

— Я очень устала, Руди. Очень.

— Наслышан. Но всё же… Я войду?

Она посторонилась, пропуская воина. Рудольф пригнулся, заходя в её модуль. Навис над столом, вглядываясь в маленькое окошко. Вид отсюда открывался не самый радужный. Бесконечные ряды жилых блоков, грязные проходы между ними. Угрюмые стены периметра. Вышки охраны. Уродливые пятна патрульных летунов в небе. Серое военное царство.

— Мне нужна твоя помощь Нара, — сказал Рудольф, не глядя на неё. Он старательно цеплялся взглядом за окно, словно боялся повернуться к жрице. — Нет. Не мне.

Он, наконец-то, повернул голову.

— Владыке нужна твоя помощь.

— Я морт, Руди. Не клирик. Чем я могу помочь самому Скорпу? — усмехнулась Нара. — В лагере хватает более могущественных служителей Храма.

— И никому из них он не верит, — оборвал её Рудольф.

— А мне верит?

— Я знаю, что могу тебе доверять. Твоя связь с Медикариумом не так… очевидна. А Владыка сомневается в лояльности тех, кто ставит Храмы выше служения империи.

— Что случилось? — она пропустила случайную шпильку. Рудольф хорошо её знал. Может быть, не понимал причин её отстранённости от дел Медикариума, ну да и никто бы не понял. Кроме Кая и их выпуска… Нара поморщилась, прогоняя воспоминания.

— Собирайся. Он ждёт. Это важно.

Нара приподняла бровь.

— Летун ждёт нас, — добавил Рудольф.

— Это просьба или приказ?

— Просьба. Я могу вернуться один. Тебе ничего не грозит.

Она кивнула. Прошла мимо офицера к зеркалу. В шаге от заветной цели её качнуло. Вцепившись в столешницу, Нара остановилась. Опустила голову, прикрыла глаза.

— Ты должна беречь себя. Он не стоит таких усилий, — сказал Рудольф. Заметил всё-таки.

— Каждый стоит, — огрызнулась Нара.

— Это старший тактик. Даже не ловур. Если убиваться так над каждым солдатом — насколько тебя хватит?

— Лучше помолчи, хорошо?

Уставившись на своё отражение, Нара отметила покрасневшие глаза в прорезях маски. Поправила волосы. Тяжелораненый солдат, единственный, кто уцелел в бойне на одном из блокпостов, оказался крепким орешком и постоянно норовил умереть. Поэтому она вцепилась в его жизнь, как раздоровский клещ. Рудольф присылал двоих Клириков Мира на помощь, но оба сказали, что боец не выживет, а звание затрачиваемых ресурсов не стоит. А если и выживет, то, когда очнется, спасибо за спасение не скажет. Невосприимчивая органика, редкий феномен. Плюс ко всему ещё и уроженец Ливня, у которых к магии Храма свои претензии.

Она кивала, слушая вкрадчивые голоса, но сдаваться не собиралась.

Паренёк прошёл ад джунглей для того, чтобы быть разорванным здесь, на Прокхате. Это казалось чудовищно несправедливым. Плоть не приживалась, занесённая в рану инфекция лишила его и второй ноги. Солдат жил только благодаря аппаратуре и Наре. Восприимчивая невосприимчивая ли была органика — а плоть неохотно, очень неохотно, но подчинялась жрице. Выжимая силы. На корабле-фабрике её заказ уже был готов, там ждали лишь конца лечения.

— Сколько времени это займёт? — ей надо было успеть сегодня добавить дозу силы Храма в бессознательного бойца. После этого можно будет думать о его дальнейшей судьбе. Отбросить этику, сделать то, что собиралась и после этого… После этого, раз он уроженец Ливня… Пусть сам думает. Нара же вытащит его и даст возможность выбора.

— Не знаю. Это зависит от тебя.

— Вечером я должна быть в лазарете. Выйди, и дай мне десять минут на сборы.

Рудольф отлепился от стола, двинулся к двери.

— Спасибо, — сказал он перед тем, как покинуть модуль.

Скорп базировался на орбите. Будто бы Владыка «Имперских Карателей» брезговал ступать на землю предателей. Его брат, уже обустроился на Прокхате, в своей зоне влияния, а вот Бонган не торопился. Завис между прошлым и будущим. Ей было жаль пожилого воина. Потерять дочь, внука — страшно. Но, должно быть, больнее всего Скорпу было потерять Империю. И теперь старые преданные псы, лишившиеся хозяина, сбежали на окраину человечества. Сбились в стаю, предоставленные сами себе и раздираемые обидой на людей да накапливающейся злобой.

Такие рано или поздно возвращаются. И Нара не знала, что страшнее: момент, когда войска братьев поднимутся в поход на Приму, или же, когда из соседних систем придут корпуса лояльные новому императору. Потому что бродячих псов отлавливают и уничтожают. Мнимая стабильность, воцарившаяся на Прокхате, была лишь фальшивым спасением для сотен тысяч душ, уцелевших после событий на Раздоре и в Империи. Развязка рано или поздно наступит.

Каждый уходил от таких мыслей как мог. У рядовых с этим справлялась армейская рутина. У Нары же был тот солдатик, так старательно уползающий в Глубину из лазаретного отсека.

После долгого и молчаливого пути по кораблю, в сопровождении двоих «карателей», они оказались в блоке, охраняемым фанатиками Стоика. Бойцы мёртвого императора безропотно пропустили Рудольфа и жрицу, но простых солдат развернули на входе. Те и не сопротивлялись, замерли в коридоре, ожидая возвращения подопечных.

Снова узкие ходы. Слабое освещение. Ряды камер. И фанатики. Солдаты стояли у каждого перехода, у каждой двери. Молчаливые, вооружённые куклы.

— Я очень заинтригована, — сказала Нара в спину Рудольфу. Боевой Лорд не ответил, даже не повернулся. Он уверенно шёл вперёд, проходя отсек за отсеком. Жрица даже считать проходы перестала, и лишь когда офицер остановился и повернулся к ней — выдохнула с надеждой:

— Всё?

У двери стояло двое фанатиков, индикаторы на шлемах светились красным.

— Открывайте, — приказал Рудольф. Боец справа повернулся к пульту, выстучал комбинацию на нём. Дверь лязгнула, загудела и поехала внутрь. Боевой Лорд шагнул к проёму, задержался ненадолго, будто засомневался, но затем позвал Нару за собой.

Из камеры несло тухлятиной. Запах привычный любому, кто сталкивался с человеческой плотью, но Нара отшатнулась. Вонь была чужой…

— Проходи, — тихо сказал Рудольф. — Верь мне.

Большая камера, в которой, скорее всего, могли содержать с десяток заключённых, была скорбным пристанищем лишь одного существа. Оно лежало в углу грудой переломанных конечностей и рваного тряпья. От тела расходились вонючие потеки. Из плоти рвались хитиновые наросты.

— Руди? — не понимающе спросила Нара. Позади загудела, закрываясь, дверь. Жрица попятилась, но лишь упёрлась спиной в сталь. Губы заныли. Рудольф стоял посреди камеры, глядя на лежащего.

— Руди?! Где Скорп? Куда ты меня привёл?!

— Ты можешь ему помочь? — сказал, наконец, офицер. — Он умирает.

Он рехнулся. Рехнулся. Сошёл с ума из-за неразделённой любви и решил убить её… Нара отлепилась от двери, настороженно глядя в спину воина. Со стороны груды плоти раздался всхлип. Хватит ли у неё сил уложить великана Рудольфа? Сможет ли остановить сердце его прежде чем тот до неё дотянется?

Солдатик из лазарета вытягивал всё… Проклятье…

Боевой Лорд обернулся, нахмурился:

— Нара? Ты… Я испугал тебя? Прости! Прости! — он поднял руки, выставив перед собой ладонями вперёд. — Прости. Я не хотел тебя пугать.

Она не ответила. По лбу стекла капелька пота. Сила для удара собиралась где-то в груди, но её было ещё слишком мало.

— Это Андрес «Мститель», Боевой Лорд «Стального клыка», — ткнул Рудольф в сторону угла. — Сдался нам в начале операции. Нара? Ты в порядке?

— Зачем ты привёл меня сюда? — тихо спросила жрица.

— Владыке нужен живой Андрес. Но… Сама видишь… Может, ты сможешь ему помочь?

— Чем, Руди? Я вижу, что это не человек. Вам нужен жрец Ксеноруса, а не я. Храм Медикариума не изучает силу плоти чужих.

— У Владыки нет выбора. Он не может никому доверять.

Нара прикусила губу, захотелось самой себе влепить пощёчину от стыда. Какую чушь придумала… Однако Рудольфа жрица всё равно обошла так, чтобы видеть руки воина. Приблизилась к смердящей груде. Плоть смешалась, слилась с хитином. Она с трудом разглядела в куче что-то похожее на лицо. Глаза Мстителя были закрыты опавшими веками, кожа провалилась вглубь глазниц. Накопленная для удара сила потекла с ладоней вниз. Нару пробила испарина. Сегодня она не сможет помочь солдатику… Скверна чужих материй пронзила сердце. С коротким стоном жрица отшатнулась, едва не упав. Рудольф оказался рядом, поддержал.

— Он разрушается, — вяло сказала Нара. — Структуры смешаны. Костей уже нет. Здесь ничего не сделать. Он сам себя переварил.

Андрес всхлипнул, открыл рот и жуткое сипение вырвалось из груды. Зловоние ударило в нос. Жрица отступила. Такого отвратительного симбиоза она никогда прежде не видела. Даже та тварь, пробравшаяся на корабль Элая во время боёв на Раздоре — была понятнее.

— Когда вы его взяли?

— Больше месяца назад.

— Да? — Нара удивлённо изогнула бровь. — Много.

— В нём больше от человека, чем от таракана. Мы пытались его кормить. Он и сам понимал, что должен есть. Срыгивал, слабел, но что-то, наверное, усваивалось. Обычно жуки через неделю расплывались. А этот сколько держался…

— Почему раньше не пришли?

— Я сразу предлагал тебя вызвать. Но Владыка не хотел. Боялся. Целыми днями тут сидел. Впитывал. Вчера Мститель перестал говорить.

— Странная любовь к мутанту, Руди.

Боевой Лорд покачал головой. Бросил косой взгляд на Нару.

— Это не любовь. Андрес много знал. Он много рассказал. О том, что стало с Воннерутом, о том, как пал и возродился Стальной Клык. О…, — он осёкся, стал ещё серьёзнее чем был. Она запрокинула голову, глядя в глаза великану. Что ты скрываешь, Рудольф?

— Здесь нужен был Ксенорус, Руди. Ксенорус. Они бы то, что осталось от их душ, продали за такую возможность. Может быть, даже смогли бы синтезировать ему пищу.

— Владыка не доверяет Ксенорусу.

— Почему же? Они первые союзники в борьбе с… этим…

— Я не должен был этого говорить, — замкнулся Рудольф. — Идём, Владыка ждёт твой доклад.

— Не говорить чего? — спросила ему в спину Нара.

Боевой Лорд грохнул кулаком по двери, та загудела, отворяясь. Фанатики встретили их поднятым оружием, убедились, что опасности нет и закрыли вход в камеру. Напоследок оттуда донёсся ещё один омерзительный всхлип того, кто когда-то был одним из командиров Стального Клыка.

— Идём, — повторил Рудольф. — Я и так сказал слишком много.

Владыка «Имперских Карателей» встретил их у себя в каюте. Огромной, просторной и при этом чудовищно пустой. Бонган был аскетом. Всё предельно просто. Ничего личного. Нара не нашла ни единого снимка на стенах. Рабочий стол аккуратен и пуст. Терминал закрыт. Не пылинки, ничего.

Здесь поселилось болезненное одиночество.

— Это она? — сказал Скорп. На жрицу он смотрел с лёгким прищуром.

— Да, я это она, — ответила Нара, опередив Рудольфа.

Владыка усмехнулся, подошёл ближе, с интересом оглядывая жрицу с ног до головы. Он был в возрасте, но ещё крепок. И, скорее всего, по-прежнему хорош в бою.

— Я слушаю, — произнёс Бонган Скорп. — Есть ли шансы вытащить Андреса?

— Нет. Сожалею, но Медикариум тут бессилен. Идёт процесс распада, и он необратим. Вам изначально нужен был Ксенорус. Вы потеряли время.

— Нужен, — согласился Владыка, изучая Нару. — Вы были на Раздоре?

— Прикреплена к эскадрилье Радикала. К тому, что от неё осталось.

— Значит, в эпицентре, — кивнул Скорп. — Что ж… Спасибо. Простите, досса, что отняли ваше время.

Нара не пошевелилась. Это всё, ради чего они сюда шли?

— Великан, проводи доссу, прошу.

Рудольф грохнул кулаком по груди, повернулся к Наре.

— Что он сказал о Стальном Клыке? — спросила та у Владыки Карателей. — Что с ними стало?

Взгляд Бонгана изменился. В нём появилась жёсткость:

— Ничего такого, чего вам следовало бы знать, досса. Это не касается Медикариума.

— Это касается всех тех, кто оказался здесь, на Прокхате. Это касается всех людей Империи! С чем мы столкнулись? Кто на самом деле теперь правит на Приме?

— Вы смелы и открыты. Это подкупает. Но увы, мне нечего вам сказать. И прошу учесть, информация о том, что вы видели — закрытая. Категорически не рекомендую вспоминать об этом. В противном случае… Вы кажетесь мне умным человеком и понимаете, что может последовать при любой утечке. Великан сказал, что вам можно доверять. Вы же не подведёте моего Боевого Лорда?

Он не отводил взгляда, но и Нара не сдавалась.

— Я просто не могу рассказать вам всего, — смягчился Владыка. — Для вашего же блага.

— Жаль, — сказала Нара.

— Мне тоже. До новых встреч, досса, — Бонган Скорп развернулся и ушёл в глубину каюты. Рудольф кашлянул, привлекая внимание жрицы. Открыл дверь перед ней.

— Извини, — тихо произнёс он в коридоре. — Я и правда сказал слишком много. Это секретная информация. Ты не могла бы…

— Могла, — оборвала его Нара. — Могла. Не переживай. Мне больше некому это рассказывать.

— Спасибо. И… Мне жаль… Я не говорил, но… Мне жаль, что так случилось с Элаем… Да, я…. Я не очень хорошо о нём думал, но… Я же вижу…

— Он погиб как солдат. Чего всегда и хотел, — резко ответила Нара. В груди неприятно екнуло. Рудольф вздохнул тяжело и умолк.

В челноке пиликнул коммуникатор.

«Встретимся?»

Луиза… Нара откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза. Луиза… Боги смеялись, когда свели их на Раздоре. После того, как их выпуск раскидали по всей территории Империи, после того, как старый Кай уничтожил всё связанное со своими воспитанниками и покончил с собой — она не видела никого из жертв того эксперимента. Прошлое осталось в прошлом.

Луиза же оказалась первой. Луиза, прошедшая через джунгли. Луиза падшая. Нара старалась держаться подальше от неё, но… Та постоянно напоминала о себе. Сначала сообщением, потом…

Потом приходила в гости. Приносила вина. Они общались. Вспоминали прошлое. Луиза с охотцей, с радостью. Её мурлыкающая речь обволакивала, успокаивала. Нара слушала её и вспоминала те странные трупы, которыми заинтересовался Рудольф. Высосанные оболочки… Ведь… Луиза могла быть причастна. У неё был дар к трансформации плоти. Ей его привили тогда, и взращивали, пока экзарх не решил закрыть проект и уничтожить образцы.

Нара думала про себя, но у неё не хватало духа спросить у «подруги» прямо — связана она со смертями в городе или нет.

Пока не хватало.

Но… Несмотря на это, Наре было хорошо с ней. Ей было тепло рядом с жрицей, снявшей маску.

Маску, сдерживающую сокрытую в ней силу.

Нара открыла глаза, набрала ответ Луизе и закрыла коммуникатор.

«Да» полетело сквозь атмосферу на Прокхат.