Мертвая пехота. Книга вторая. Изгои

Глава двенадцатая Рэм Консворт

— Когда-нибудь, я переду сюда, — сказал он, глядя на водную гладь. — Клянусь.

Мама улыбнулась. Молодая, красивая, она сидела рядом прямо на траве и держала за руку сосредоточенного отца. Тот редко когда позволял подобные нежности, но сейчас, очарованный видом, никак не проявил недовольства. Они расположились прямо на берегу, под сенью раскидистой ивы. Слева и справа слышались приглушённые разговоры. Позади бдительные Егеря наблюдали за туристами, готовые пресечь любое нежелательное действие.

Сколько Рэм заплатил за эту экскурсию — родителям говорить не следовало. Мама и так переживала о цене на билеты с Солокера до Примы. То, что вылазка в заповедную зону стоит гораздо дороже и Консворт копил на неё несколько месяцев — лишняя деталь. Ненужная.

— Все зависит от тебя, сын. Милостью Лодена и верной службой Императору ты пройдёшь той дорогой, которую выберешь, — сказал отец.

— Я верю в тебя, — шепнула, склонившись, мама. Они, настоящие представители Солокера, были выше и крупнее Рэма. Он всегда чувствовал себя ребёнком рядом с ними. — Ты со всем справишься, если проявишь должное усердие. Но Прима… Это доступно лишь великим родам, и чаще всего тем, кто рождён здесь.

Отец нахмурился, лицо его окаменело, но с губ солокерца не сорвалось ни звука возражения. Тридцать лет службы и звание младшего тактика. Таким людям привилегий не полагается. Даже если безвестный род доберётся до должности Боевого Лорда — это ещё не гарантия особого отношения. Чего уж сказать о низшем звене.

Рэм часто ловил себя на том, что разрывается между презрением к отцу и жалостью. Он старался, конечно. Но когда из талантов у тебя только мышцы, данные родной планетой, сложно добиться многого.

— Значит я сделаю наш род великим, — только и сказал Консворт. — И мы будем жить здесь. Вместе.

Мама потрепала его по плечу, улыбнулась и пиликнула.

Рэм не понял, что услышал. Повернулся к ней. Лицо мамы поплыло, будто от брошенного в воду камня.

— Ма?

Она пиликнула ещё раз. Громче.

Привстала, раскрыв рот, вытянув руки вдоль тела. Склонилась над Рэмом, будто готовая к атаке змея. Тело изогнулось петлёй.

Со слюной из разинутой пасти монстра раздался ещё один писк.

Рэм сел в кровати. Выключил будильник, едва удержавшись от того, чтобы не разбить его. Мама погибла через три года после того как в Глубине пропал Стальной Клык. Ну, как погибла… Убила себя. Рэм пропадал на Терадо, и узнал о её смерти только через три месяца. Жрецы Медикариума требовали полного отрешения неофитов от внешнего мира и горькую весть донесли вместе с сертификатом об окончании курса.

Так что оставшаяся наедине с собой мама приняла самое нелепое из возможных решений.

Консворт выполз из кровати, протопал на кухню. Налил стакан воды и, глядя в пустоту, осушил его жадными глотками. Он старался не думать о семье. Не вспоминать. Потому что горячие юношеские мечты рухнули. Никого не осталось. Не будет здесь неторопливых ужинов, которыми он грезил. Долгих вечеров, топота детских ног, хлопот счастливой и довольно молодой бабушки, да наставлений сорванцам от покинувшего службу крепкого деда.

Ничего не будет. Остаётся лишь работа. Которую Рэм всегда делал на совесть.

От концентрата хотелось блевать. Но другой еды ему не полагалось. По крайней мере так сказал приставленный Стратосом человек. Бронированный, как и остальные, и покидающий свой пост у входной двери только ночью, когда ему на смену являлся другой боец. Без гербов, а значит наёмник. На все вопросы он отвечал односложно, мол, не велено. Приказа не было, нет, нет, нет. Вот ваши таблетки. Нет, пищу нельзя. Значит наёмник не из дешёвых, раз настолько непробиваемый.

Стратос, бросивший интригу перед уходом, уже несколько дней не выходил на связь.

Впрочем, всё это у Рэма уже было. Что с Пальчиками, что с Падалью. Главное — на шее цепи нет, уже ведь прогресс.

Он плюхнулся к терминалу. Потянул носом. От тела пахло. Ему — приятно. А чужих здесь не бывало. Душ в доме, окружённым охраной, был, вот только идти туда не хотелось.

Сон не шёл из головы, засел там сосущей обидой на жизнь. Образы прошлого сбивали мысли. Но оглядываться нельзя. Необходимо идти вперёд.

Рэм отрешённо смотрел сквозь экран. Затем набрал несколько команд, ещё следуя за тающими образами сна. Нашёл отца. Долго смотрел на индикаторы. Много лет прошло. Он смирился с тем, что у него никого не осталось, и сейчас внутри неуютно ворочалось забытая человеческая грусть. После того, что Консворт увидел на передачах Калькуляции из Мон-Го-Риана… Был ли отец среди мутантов, крошащих город?

Так, хватит раскисать. На чём он на самом деле остановился? Перед сном крутилась какая-то мысль, идея. Он помассировал переносицу, прикрыв будто присыпанные песком глаза.

Несколько минут он морщился, пытаясь вспомнить. Предоставленный самому себе, Рэм Консворт, разумеется, посвятил остатки усердия на поиски хоть какой-нибудь зацепки — какая гнида его приговорила. Перерыл всё, что смог найти. Каждый контакт Пальчиков, которая знала об ожидающей коллегу участи. Установил личности всех, с кем она общалась. Никто даже отдалённо не был заинтересован в том, чтобы отправить Рэма на тот свет.

Выяснил имена каждого бойца из охраны, который мог служить курьером, проверил послужные списки, принадлежности к родам. Проследил все возможные разговоры с момента заточения обоих дознавателей в Доме Раскаянья. Проверил обоих жрецов Ксеноруса, насколько это было возможно.

Ничего. Ничегошеньки! Будто бы они мыслями общались. Не то, чтобы фантастика, храм Медикариума проводил исследования в этом направлении, но по факту…

По факту, всё было решено ещё до того момента, как их заперли. Приговор Рэму подписали заранее. Нувал? Раберсы? Последние мелковаты для того, чтобы задействовать Ксенорус.

Лично Гатар Бонз?

Однако вечером его озаботила явно не эта мысль. Какое-то неожиданное направление предложил измученный мозг. Какое-то весьма перспективное. Надо бы научиться уже записывать такие вещи. Рэм вытряхнул из пузырька таблетку, проглотил её. На просьбу предоставить ему шлюху, мясо и наркотики — доверенное лицо предоставило лишь последние.

Хотя шлюху, после лекарств, хотелось уже не так сильно.

Он улыбнулся, вспомнив мысль. Да, дело касалось шлюхи Ксеноруса. И даже не её образа в непременно эротическом контексте, а совсем в другом. За всеми скитаниями и терзаниями Рэм совсем забыл о новых возможностях незаконного существования.

Накинув на себя халат, бывший дознаватель протопал к выходу. Открыл дверь. Стальная туша тут же повернулась к нему. Задрав голову, глядя в подсвеченное забрало глухого шлема, Консворт понял, что не знает, как обратиться к солдату. Вариант «извините, не могли бы вы мне помочь» — выворачивал раздраженную душу наизнанку. А за «слышь ты» уже могли его бренную плоть вывернуть.

— Чем могу помочь? — спросил наёмник. Динамик работал чисто, и от того голос охранника звучал глубоко и проникновенно.

«Доставь-ка мне сюда шлюху Ксеноруса, друг мой, да не для услад, а для жестокого обращения» — мысленно произнёс Рэм. Улыбнулся громиле и закрыл дверь. Ответ был и так известен. Никаких контактов, позиция засекречена, перемещения запрещены. Чёрт, у него в каких-никаких союзниках один из королей преступного мира, а даже такую малость как похищение жрицы Храма не провернуть.

Добравшись до коммуникатора, Рэм вызвал Стартоса ещё раз. Вызов сбросился через несколько секунд. Очень, видимо, занят хозяин Трущоб. Серьёзные вопросы решает, скотина. Значит, надо действовать самостоятельно. Надо рисковать.

Консворт положил пальцы на клавиши терминала. Глубоко вздохнул. Отстучал сообщение:

«Это сын Лэйка. Меня подставили. Мне нужна помощь.»

Если всё совсем плохо — он теряет последний козырь. Но это единственный выход из тупика. Бежать из благоустроенной тюрьмы и скитаться по заповедным краям? Рэм не настолько хорош в выживании, чтобы протянуть пару дней. Даже если сможет обдурить охрану.

— Хуже уже не будет, — буркнул себе под нос Рэм. Вбил номер личного коммуникатор старого друга отца и бывшего начальника. На миг застыл, сомневаясь, но затем отправил сообщение. Откинулся на спинку. Отер со лба пот. Сердце колотилось часто-часто, в горле сжалось. Он поднялся за водой.

Бип. Консворт застыл, обернулся. Новое сообщение.

«Штольня»

Присев, Рэм осторожно коснулся клавиш. Гатар Бонз пропал, как только ушёл с поста верховного дознавателя. Но личный номер сохранил. И сейчас — ответил. Быстро. Правильно ответил.

— Дурак, — обругал себя Консворт. Из головы намертво вылетело старое правило, которым он и не пользовался никогда, считая это глупыми шпионскими играми. Штольня — это его личный запрос. Запрос, требующий ответа. Какой сегодня день? Да, пусть Глубина его сожрёт — месяц-то какой?

Команды полетели в терминал, пока Рэм со скрипом вспоминал личный алгоритм. Год, месяц, день. Комбинация у каждого из доверенных агентов своя.

«Куркай» — вбил он сообщение. Отправил. Затем добавил запрос Гатара:

«Саркофаг»

Бип.

«Эрмиун» — тут же ответил бывший начальник. Что бы это ни значило — алгоритм старика Рэм и не вспомнил бы никогда. Полагаемся на удачу. Опять.

Коммуникатор затрещал, не способный определить входящий номер. Консворт сглотнул пересохшим горлом и ответил.

— Я видел твоё тело, — прогудел металлом знакомый голос.

— Лоден Великий, как я рад вас слышать… Эмма вытащила меня…

— Я вручал тебе запросы не для того чтобы ты лез вот так, в наглую. Ты потерял свои последние мозги? Пишешь на личный коммуникатор? Тебя уже прочитали, уж будь уверен. Но если там сидят такие же дурни как ты, то, конечно, они не отловят имени твоего отца. Что произошло?

— Меня приговорили.

— Раммоны?

Рэм покачал головой. Он и сам думал об этом, но пришёл к выводу, что триггером послужило нечто иное. Прокручивая в памяти последние минуты, Консворт всё больше убеждался в этом. Его отправили в утиль, как только он узнал о возвращении Стального Клыка и владыки Воннерута.

— Нет. Нет. Она была в гневе, но действовать начала потом. Когда я наткнулся на то, что вернулся Стальной Клык и в новостях об этом не были ничего. Кто-то очень не хотел, чтобы я об этом узнал. Кто-то…

— Знающий, что ты не сможешь держать язык за зубами, — прервал его Гатар. — Разумно. Я поступил бы также.

А может, он и поступил… Рэм облизнул губы.

— Где ты? — спросил старик.

— Не знаю. Где-то в заповедных землях. Точное место определить не могу. Меня держат под охраной.

— Кто?

Консворт мотнул головой. Не всё сразу:

— Не знаю. Но вооружены отменно. Они знают кто я.

— Раз ты при этом ещё жив — то видится мне хорошим знаком, — машинный голос Гатара почти передал ворчливые эмоции. — В Доме нашёлся предатель?

— Не знаю. Я проверил почти всех. Остались лишь Эмма и шлюха Ксеноруса. Они могли получить приказы до того, как нас заперли в Доме. Я не докопался до ответов. Эмма пропала.

— Её вывезли Раберсы.

— Значит она понимала, что за ней придут, — Лоден Всемогущий, к Рэму возвращалось спокойствие, будто бы вернулись старые добрые времена.

— А значит Раберсы ни при чём, — дополнил старик. — Кому было важно скрыть прибытие Воннерута? От кого его скрывали?

— От Императора? — поймал намёк Рэм

— Да, мальчик. Вряд ли я тебе большой помощник. Меня вывели из Дома. Выбросили почти сразу после того как ты изнасиловал шлюху Ксеноруса.

— Я не…

— Я шучу, — безэмоционально ответил старик.

— Я смеюсь, — в тон ему ответил Рэм.

— Что я могу для тебя сделать?

— Я хочу найти ответы. Хочу найти того, кто нас предал. Мне нужна шлюха Ксеноруса.

Пауза.

— Ты хочешь, чтобы я сейчас встал и побежал её искать? — сказал, наконец, Гатар. — Ты не забыл с кем разговариваешь? Я больше не глава Дома Раскаянья. Я старый и одинокий человек.

— Дом Бонзов влиятелен.

— Хорошо. Я не одинокий человек. Но действительно старый. И никого из своих родственников я не отправлю ссориться с храмом Ксеноруса.

— В этом нет нужды. Я сделаю так, что её доставят туда, куда скажете. А там… Там вы уже сможете с ней поговорить?

Старик закашлялся. Надсадно, нехорошо. Рэм напрягся от этого лающе-дребезжащего звука.

— Найду возможность. Я сам очень заинтересован в том, чтобы понять кто за моей спиной управлял моими людьми, — равнодушно сказал Гатар. — Рад что ты жив, мальчик. Рад, что ты провёл меня. Я боялся, что ты слаб без своих таблеток и действительно сделал так, как говорят. Но раз ты жив — история выглядит интереснее. Полагаю, ты ограничен в ресурсах. Кое-что смогу для тебя сделать. Пришлю позже.

— Вы смогли меня отследить? — спросил Рэм.

— Нет. Но я пытался. Честно.

— Я знаю, — улыбнулся Консворт. — Спасибо вам.

— Больше ни с кем не связывайся, — предупредил старик. — И я ответил тебе неправильным кодом, дырявоголовый ты мой. Хотя, признаюсь, если бы ты ответил правильно — то я бы насторожился больше.

Связь прервалась.

На губах Рэма появилась улыбка. Ну, кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки. Он выбрал в терминале историю, тщательно законспектированную в процессе расследования. Нашёл контакт Илиан. Вряд ли Падаль простит смерть Параноика, но бандитка показалась ему рассудительной и амбициозной доссой. Помочь услугой акуле Трущоб, значит подняться чуть повыше. Пора использовать имя Стратоса.

Бип.

На коммуникаторе высветился номер счета. Затем код доступа.

Рэм вбил его в единой базе, определил банк. Проверил баланс. Глаза Консворта расширились. В целом, имя Стратоса использовать уже необязательно.

Особенно, когда у тебя столько денег.