Глава тридцать вторая Бонган Скорп

Холод в груди поселился в тот день, когда Бонган узнал о смерти дочери и внука. И с того момента Владыка Имперских Карателей никак не мог стать прежним человеком. Порою холод обращался в жгучее, невыносимое пламя, а затем снова покрывался ледяной коркой. Мешал глотать, мешал думать. Болел. Но ни разу с того дня в душе не было покоя.

Все знают, что время лучший лекарь. И да, сейчас Бонган мог спать, например. Мог работать. Мог думать.

Но холод был с ним всегда. То преисполненный горечью, когда старик вспоминал Диан ещё ребёнком, или же молодой императрицей, дающей шанс всей Империи на хорошее будущее, далёкое от желаемой Стоиком войны. То яростью, когда внутреннему взору являлся Рэйард и его добрая, незамутнённую непосредственность, сгоревшая в пламени того взрыва.

Сейчас ему уже было всё равно, что они были надеждой всего человечества. Да, дочка смогла отвести войну с Альянсом, которую собирался разжечь одержимый Стоик. Да, наследник Халамеров подарил надежду Империи на лучшее будущее. Это всё неважно.

Важно то что Диан больше никогда не поцелует отца в щёку, а Рэйард так и не научился толком рисовать.


Бонган шумно втянул воздух носом, поднял глаза к потолку. Некоторое время сидел так, сдерживаясь. Силой заставил себя вернуться к отчётам эскадрилий. Новое оружие Улья наделало проблем. Огромное количество потерь среди пехоты из-за атаки клещами. «Шершни» отработали по всем расположениям всех эскадрилий. Основная атака пришлась на несчастный Клотцке, в котором располагалась и без того потрёпанная часть. Город почти пал. Но десант воннерутовского посланца заставил тараканов убраться. Хотя б это могло оправдать спорное решение. Великан, командующий обороной города, почти не сдерживал негодования, но приказ «не вмешиваться» выполнил. Надо будет с ним потом разобраться. Оторванность от порядка империи расхолаживала некоторых офицеров.


— Владыка, борт с Владыкой Сэмулем запрашивает стыковку, — напомнил о себе адъютант.

— Подготовьте парадный док, — ответил Владыка Имперских Карателей. Потёр грудь. Теперь рядом со льдом потери дрожал зародыш другого чувства. Такое должно возникать, когда ты стоишь на границе бездны, смотришь в низ и чувствуешь дыхание ветра. Твои волосы шевелятся, оттуда к тебе летит что-то неведомое, что-то тёплое, но ты не знаешь, что это. Не видишь.

Сейчас из мглы неведомого к Бонгану летел родной брат. С которым будет не так просто, как с Великаном.

Он поднялся из кресла. Медленно и аккуратно оправил форму. Остановился напротив зеркала и пригладил волосы, глядя в отражение. Руки не дрожали.

Как же холодно…

Бонган вышел из покоев. Громыхнули в приветствии стражи. Скорп даже не посмотрел в их сторону и зашагал по дорожке к лифту.

Его корабль находился на орбите с того самого дня, как они явились на Прокхат. Последние корпуса старой Империи. Псы, лишившиеся недоброго, но всё же истинного хозяина. Сэмул сразу поселился на поверхности, в Радигаре, а Бонган не мог заставиться себя спуститься.

Потому что, пусть и оставшись верными человечеству, для жителей этой забытой Лоденом планеты они по-прежнему захватчики. И ступить не землю Прокхата было бы сродни признанию в этом перед самим собой. На это Бонган пойти не мог. Хотелось оставить хоть что-то внутри не рухнувшим. Потому и поступил так, как поступил.


Когда орбитальный летун вполз в док, и за ним закрылся шлюз — Владыка Имперских Карателей стоял на обзорной площадке, наблюдая за прибытием брата через панорамное окно. Один. Он специально отослал прочь всех, кто мог помешать разговору. Потому что знал — это будет крайне неприятное общение, отсрочить которое больше не выйдет. Пришло время со всем разобраться.

Действительно со всем. Последние недели вытянули из Бонгана силы. Он покидал Раздор будучи в ярости, готовый мстить, готовый сражаться. Грёбанный Мститель! Захваченный в плен Боевой Лорд Стального Клыка отравил его сомнениями. Не для того ли он сдался в своё время? Доберись мутант до Примы, выступи перед Стоиком с рассказом о личном предательстве, о «измене» Раммонов…

Хотя, хуже бы не стало. Множество планов рушатся на стадии выполнения из-за того, что кто-то успел провернуть свою затею чуточку раньше. Жертва Мстителя была напрасна для удара по Империи, но вполне подошла для того, чтобы зацепить останки Имперских Карателей.

Брат ничего не знал об этих беседах. У него была своя игра, и Бонган старался его не дёргать лишний раз. Зря, наверное. Сэмул всегда был слишком увлекающийся, и может стоило немножко осадить младшего брата. Раньше. Сейчас, когда тот устроил на своей территории целый культ жрицы Медикариума — менять историю поздно. С ней нужно жить.

Красное освещение дока погасло — давление выровнялось и территорию накачало кислородом. Вокруг корабля засуетился обслуживающий персонал.

Нет. Сэмул не простит. Не поймёт. Они ругались и до этого. Вернее, ругался брат, а Бонган лишь молча кивал. Сэмул вырвался на свободу и шёл к новому миру. Бонган хотел собрать старый. Склеить осколки. Брат смеялся, говорил, что в прошлое смотрят те, у кого нет будущего.

А Бонгану нравилось погружаться в старую, единую Империю. Там всё понятно. Там улыбалась Диан и командовал игрушками кроха Рэйард.


Из стыковочного рукава вышел Сэмул. Ступил на пол дока и поднял голову в рогатом шлеме, безошибочно найдя брата на обзорной площадке. Бонган стоял, заложив руки за спину, и спокойно встретил невидимый взгляд. Отороченный мехом золотой плащ встрепенулся, когда брат порывисто зашагал к выходу из дока.


— Ты подрос, — сказал Бонган, когда дверь на обзорную площадку отворилась. Повернулся. Сэмул пригнулся, заходя. Задел наплечником проём. Доспех был новый, изготовлен уже после мутации. Промышленные корабли Таранов работали в несколько смен, выметая ресурсы с несчастного Прокхата. Бонган знал, что все офицеры последовали за братом в объятья Матери, а за ними устремились лучшие из лучших.

Она не забирала всех. Она забирала лучших. Так говорили.

— Дорогая броня, брат, — покачал головой Бонган. Слишком много золота, слишком много рун.

Всё слишком «слишком».

— Как ты мог…, — процедил из-под шлема брат. — Как… Ты… Мог! Предатель.

Он приблизился. Бонган задрал голову, всматриваясь в забрало Сэмуля. Вспомнилось, как в детстве Бонган случайно испортил любимую картину мамы, и не нашел в себе смелости признаться, потому что уже был наказан за другую шалость. Он всерьёз думал, что его убьют за это.

И в тот день брат взял вину на себя. Сам, даже не спрашивая разрешения у Бонгана. Получил страшную взбучку, но не выдал.

— Нет, — тихо ответил Бонган. — Это не предательство.

— Тогда что делают корабли Стального Клыка — там? — он ткнул обвиняющим перстом куда-то в стену, будто пронзая космос насквозь.

Шлем брат не снимал, и от этого казалось, будто старший Скорп должен начать оправдываться.

— Сражаются против Улья, брат, — прищурился Бонган. — Их прислал Воннерут.

— Воннерут?! Они и есть Улей!

Бонган вспомнил разговор с предводителем десанта. Старый знакомый. Новоиспечённый боевой лорд, возглавлявший отряды прикрытия при отступлении с Раздора. Приказ он выполнил, но заплатил за это высокую цену.

— Ты ничего не знаешь, брат, — ровным голосом сказал Бонган. — Я говорил тебе…

— А ты просвети меня, раз так мудр, — прорычал Сэмул.

— Прекрати кормить свой гнев. Ты вон какой вымахал, сложно будет найти пропитание, если раскормишь его ещё больше, — отрезал он. — Выслушай, раз приехал. Там не враги. Они уже отбросили жуков. Я постоянно получаю отчёты.

— Они сейчас объединятся и добьют твоих людей в Клотцке, скормят город матке и снесут остальных. Я тоже получаю грёбанные отчёты!

— Хотелось бы знать откуда…

— Ты хочешь это обсудить? Вот прямо сейчас, пока пущенные тобой жуки расползаются по планете?

— Стоп! — Бонган поднял руки, предвосхищая возмущение. — Стоп. Не держи меня за идиота. Я знаю, что делаю! Сначала выслушай.

Брат тяжело вздохнул, отрывисто кивнул.

— У меня была возможность детально пообщаться с одним из лордов Клыка, — признался Бонган. — Он сдался нашим бойцам в начале вторжения. Андреас. Мститель. Может быть, слышал о нём?

Брат сжал кулак:

— Ты настолько сблизился с жуками? У тебя был личный, ручной таракан?

— Сначала. Выслушай, — повысил голос Бонган. — Ты мне тоже про планы лечь под жрицу не сказал. Я же не возмутился. Я принимаю тебя таким, и ты принимай. Это не тот Улей, к которому мы привыкли. Им управляет Воннерут, а не матка. Человек, понял? Терпение, Сэм! Я вижу, что тебя трясёт. Дай закончить. Я общался с теми, кто пришёл из Глубины — а ты нет.

— Это ничего не меняет…

— Стоп, — раздражённо скривился Бонган. — Сначала важное. Когда много слушаешь — многое узнаёшь. Наблюдаешь. Мы на пороге победы, брат. Надо лишь чуть подождать.

— Как это связанно с тараканами на нашей планете? — процедил брат. — Как, твою мать, это связанно!

Он прав. Нельзя же сказать, что у Бонгана на борту сидит посланник от Раммонов, предлагающий союз и совместное свержение Воннерута. Ох, сказать бы такое открыто. Но брат не поймёт. Его надо подвести к этой мысли. Осторожно. Забросить семена и потом уже рассказать о своих сомнениях в том, что Раммоны вообще были связаны со старым заговором. Ведь Мстителя хотел убить доверенный жрец экзарха Ксеноруса. По мнению жука — чтобы скрыть следы заговора. Вот только Раммоны и Ксенорус это собака и кошка. Ничто не могло заставить работать их вместе. Никто. А значит на Раммонов хотели повесить чужие грехи. И возможно грехи того, кто забрал у Бонгана дочку.

Но объяснять это сейчас бессмысленно. Сэмул не готов. Бонган посмотрел вниз, на ангар. У трапа корабля стояло два гиганта в новой броне с золотистыми рунами. Почётный дозор. Это уже не люди. Это какая-то новая ступень эволюции. Может, стоило бы последовать за Сэмулем? Может, он нащупал будущее. Из недр судна вышла жрица в золотой мантии. Голова покрыта капюшоном. И сокрытое тенью лицо поднялось, мигом перехватив взгляд Бонгана. Старый воин внутренне содрогнулся от омерзения, но сдержался и виду не показал. — Ты притащил свою жрицу? Ты не слишком ли ею увлёкся?

— Я не увлёкся…

— В наш изначальный план не входила та власть, которую она сейчас имеет. Ты создал культ, брат. Ты должен был избавиться от неё до этого. Ты не должен был сам ложиться под неё.

В голове чуть помутнело. Бонган коснулся занывшего виска.

— Я сделаю это, как только она закончит, — отмахнулся Сэмул. — Девка стала настырной. Даже сюда напросилась. Но сначала объясни к чему ты всё это мне рассказываешь. Как это связанно с Ульями? Ты проворонил один Улей, пропустил другой. Чего ты задумал?

— Чем больше их поляжет сейчас, тем проще нам будет потом.

Бонгану показалось, будто за плечом кто-то стоит. Он обернулся, нахмурившись. Та женщина… Она будто бы только была здесь. Он снова посмотрел вниз, в ангар.

Жрица застыла между Таранами, покрытое капюшоном лицо было по-прежнему задрано. Она смотрела на него. Голова чуточку закружилась, и взгляд пришлось отвести.

— Тот воин, что привёл сюда десант Стального Клыка — служил под моим началом, — продолжил Бонган, — Он вышел со мною на связь позавчера, и рассказал о том, что Улей придёт. Другой, мятежный. Враги Воннерута — жрецы-предатели. И он пришёл остановить их, но не хочет сражаться с моими бойцами ни на орбите, ни на планете. Может, конечно, но предпочитает сберечь жизни Карателей.

— Что за воин? Хитрожопый Дракон? Или кто там из твоих ещё ушёл? — огрызнулся Сэмул.

— Нет. Элай «Рысь» Ловсон, — перед глазами снова поплыло, но сильнее. Бонган даже пошатнулся. Что происходит? Губы онемели. — Он… прикрывал… наш отход с Раздора. Толковый стратег был. Был… Да, конечно, его словам я не поверил.

Сэмул молчал. Брат возвышался над Бонганом, но всё естество последнего вопило, о том, что главный здесь не могучий Владыка Золотых Таранов. Командует здесь жрица. И она уже всё знает. Даже то, что Бонган ещё не сказал. Он должен её уничтожить… Сегодня же. Она оторвала от него брата. Она лезет к нему в голову. Но как?! Чужая злость коснулась его мыслей. Проклятье. Она слышит его… Она знает! Стой, остановись.

Ужас ушёл, схлынул как пыль, сметённая щёткой, наступило неестественное спокойствие. Чьи-то пальцы копались у него в мозгу, выгребая наружу всё, что могли. Его мысли, его память. Содержание его разговоров с братом. В темени страшно кололо от чуждой ярости. Щеки и губы онемели.

— Не поверил, — куклой повторил Бонган. — А ночью случилось то… что случилось. И я…. разрешил ему пройти. Потому что Ульи схлестнулись. Улей Воннерута и… улей его жрецов. Пусть сожрут друг друга. Рысь сказал, что армиям Воннерута конец. У них взорвали корабль с производством продовольствия. Единственный в своём роде. — запутанные мысли смешались ещё больше, до физической дурноты, но с каждым мигом отчего-то становилось легче. — Перебили всех жуков… которые могли делать пищу для них. Они обречены, брат. Возможно, Воннерут ещё продержится на запасах, но и он умрёт. Скоро. Они не могут есть то, что и мы, понимаешь? Я видел, как погибал от голода Мститель. Без провианта они уже через неделю не смогут воевать. Пусть погибнут со смыслом!

— У тебя внизу целая планета провианта. Если ульев два, и у одного нет снабжения, почему им не потесниться и не использовать снабжение второго? — проскрежетал Сэмул. — Может их цель была в этом?

Бонган снова почувствовал внутри холод. Но другой, не привычный лёд потери. Моргнул, потеряв слова. Язык как распух. Он хотел сказать, что ему нехорошо. Хотел сказать, что поверил Элаю. Что он не ошибается в людях. Но не мог. Жрица сидела у него в голове и, Бонган был уверен, губы её кривила злая улыбка.

— Ты заблудился в прошлом, — Сэмул сделал шаг к брату. Опустил голову, глядя сверху вниз. Колосс рядом с карликом. Комната поплыла перед глазами, но Бонган, как заворожённый, смотрел в смотровую щель забрала. А в голове таяли сомнения и страхи, будто чьи-то пальцы рвали связи между мыслями и воспоминаниями. На лбу выступил пот. Он ничего не мог сделать. Он растворялся. Эта сука… Сука убивала его!

Какая сука? О чём он? Бонган в растерянном ужасе огляделся. Где он?

— До этого я принимал твои блуждания, — продолжил брат. — Но сейчас ты поставил на весы слишком многое. Ты поставил будущее. Моё будущее. Тебя обманули. Ты поверил Улью…

Бонган не мог ответить. Сэмул шагнул к нему, и резкая боль пронзила живот Владыки Имперских Карателей. Он опустил взгляд, глядя на торчащий в груди клинок. Слабость и боль растекались от места удара в конечности. Ноги подкосились, но брат схватил его за горло. Что-то болезненно щёлкнуло под перчаткой брата.

— Я думал, что могу оставить спину открытой, когда ты рядом. Но теперь ты пустил на мою планету врагов, — продолжил Сэмул. Ровным, невероятно — непривычно — спокойным голосом.

Это был не он. Не он. Сука сидела в голове брата. Это… Это говорил не он.

Бонган вяло дернулся за разрядником, висящем на поясе, но брат перехватил его руку. Перед глазами потемнело. Владыка пытался вырваться из смертельной хватки, будто рыба из ладони рыбака, но Сэмул держал его крепко.

— Значит и ты враг. Я говорил с твоими офицерами. Я знаю о том, что они думают. Ты предал и их. Мне жаль. Я до последнего надеялся, что мы поведем человечество к победе. Вместе. Как братья.

Голос будто рассеивался, таял в булькающем красном тумане. Бонган почувствовал, как по ногам потекло что-то тёплое. Что-то, что не должно течь по ногам воина. Пелена застила глаза, и из неё вдруг раздался смех Рэйарда. Холод из груди ушёл. И когда мёртвый Владыка упал на пол — на губах его была улыбка.

Он не увидел, как жрица резко развернулась и исчезла в недрах корабля. Не видел, как послушно сопроводила её охрана Сэмула, как закрылся за нею люк.

И не видел, как Сэмул Скорп медленно снял шлем, сунул в рот дуло разрядника и, обливаясь потом, с выпученными от ужаса глазами, нащупал спусковой крючок.

Загрузка...