Мечников. Том 6. Темный мир

Глава 3

Предупредила о предстоящей опасности нас Гигея слишком поздно. Поскольку на весь проулок, в котором мы пытались задержать Владимира Павлова, обрушилась волна божественной силы. Нас с Сеченовым моментально пригвоздило к земле. Не разбились мы только потому, что мне оказала поддержку Гигея, а Ивану — Подалирий.

Из-за поднявшейся пыли мне было трудно разглядеть, что вообще происходит там, где только что стоял Павлов.

— Гигея! Что это? Откуда у Махаона такая сила? Он же бог-лекарь! — воскликнул я.

— Проблема в том, что он — боевой лекарь. Когда-то давно он был могучим воином. Подалирий воевал вместе с ним, но ему досталось куда меньше таких возможностей. Подозреваю, что он отдал свои боевые способности Сеченову, тем самым даровав ему обратный виток. Сам Подалирий не больно-то любит вступать в прямое столкновение, — произнесла Гигея.

Ответить богине я не успел, поскольку в последующие минуты произошло сразу несколько событий, которые изменили весь ход схватки. Чаши весов перетягивались несколько раз. Потому что в битву вступила третья сила.

Сначала я увидел, как под воздействием силы Махаона у Павлова появились магические крылья. В это же мгновение я осознал, что мой противник получил единственный путь к отступлению. Не вперёд, и не назад.

Вверх.

Теперь понятно, почему одну из разновидностей бабочек называют Махаоном. В этом мире у такой классификации точно есть логика.

Однако уже в следующую секунду я заметил, что Павлову взлететь не удаётся. Кто-то помешал его побегу. И это был…

— Что-то больно много богов развелось на моей территории, — произнёс в моей голове ещё один голос. На этот раз мужской.

Грифон.

Когда в мире смертных сталкиваются сразу несколько богов, сложно понять, что вообще происходит вокруг. Но я примерно осознал, каким образом Грифон помешал Махаону и его избраннику. Он изменил скорость ветра и плотность воздуха. Из-за этого Павлов почти потерял управление и начал взлетать куда медленнее, чем планировал изначально.

И тогда я понял, как я могу нанести ему последний удар.

В моей левой руке активировался обратный виток. Под покровом богини у меня хватит сил, чтобы атаковать на расстоянии. И теперь у меня есть законный повод нанести этот удар.

Сам Владимир Павлов мне урона нанести не пытался. Однако его бог чуть не раздавил нас с Сеченовым об землю. А если учесть, что в магических крыльях Павлова скоплена магия самого Махаона…

Настало время абсолютно законно оборвать кое-кому крылышки.

Я взмахнул рукой и поставил точку в этом поединке, прервав баталию как между смертными, так и между богами. Разорвал жизненные потоки в левом крыле Павлова, из-за чего его резко занесло в сторону, и он рухнул где-то за заводскими складами — в лесу.

— За ним! — тяжело дыша, прокричал Синицын, который успел нагнать нас только сейчас.

— Нет, стой, — подняв руку, произнёс я. — Пусть этот трус бежит. У меня совершенно нет настроения гоняться за ним ещё и по лесам, которые окружают Хопёрск.

Если он не может противостоять нам самостоятельно без помощи Махаона, значит, он слабее нас с Сеченовым. Он может действовать только исподтишка. Тайно, через интриги. Хотя стоит отметить, что уровень его лекарских способностей просто феноменальный. Он себе открытый перелом меньше, чем за минуту залечил. Обратного витка у него нет, зато лекарских там точно не меньше шести. Очень могущественный лекарь. Но крайне мерзкий человек, который готов пойти на всё что угодно, лишь бы достичь своих целей.

Тот же Сеченов совсем не такой. Он с самого начала соревновался со мной исключительно из спортивного интереса. А вот Павлов явно преследует другие цели.

— Алексей Мечников, — прозвучал в моей голове голос Грифона. — Как только останешься один, назови моё имя. Мы должны поговорить. Нам так этого и не удалось сделать после того, как ты помог мне. Это очень важно.

— Хорошо, Грифон, — мысленно ответил я. — Так и поступлю.

— Алексей! — прокричал мне Сеченов. — Он сбежал! Что нам теперь делать?

— Скатертью дорога! — махнул рукой я. — Пускай бежит. Хопёрский район он теперь в любом случае покинуть не сможет. Ему клятва лекаря не позволит.

И это, кстати, большая проблема. Получается, что и мы с Сеченовым надолго покидать Хопёрск не можем. Иначе наша клятва лекаря взбунтуется и заставит нас вернуться назад как можно скорее.

И такая ситуация будет нас терроризировать до тех пор, пока мы не разберёмся с некротикой в районе. А когда это произойдёт — большой вопрос.

Отсюда следует, что Павлов тоже застрял здесь вместе с нами. И скрываться в городе ему будет трудно. Мы быстро его обнаружим. Его лицо я навсегда запомнил. Так что велик риск, что он решит прятаться где-то за пределами города — в сёлах. А он вряд ли хочет надолго задерживаться в нашем городе. Значит, он теперь будет всеми силами искать некроманта, как и мы. И кто быстрее его найдёт…

— Тот и получит возможность стать главным лекарем в мире, — закончила за меня мысль Гигея. — Вернее, такая победа продвинет его к такой возможности. Главное — следовать клятве лекаря. Причём более рьяно, чем все остальные.

Я не стал отвечать ей, поскольку Сеченов с Синицыным уже умудрились о чём-то поспорить, а их голоса меня сильно отвлекали от разговора с Гигеей.

Но суть я примерно понял. Кто вылечит больше людей, создаст больше препаратов и уничтожит больше некротики, тот и сделает своего бога-покровителя верховным богом всех лекарей.

И я только «за». Чем быстрее Гигея станет верховным богом, тем быстрее я смогу получить новые уровни могущества. И тогда… Тогда лекарское дело в Российской Империи и за её пределами будет контролироваться нами. А уж я-то знаю, в каком направлении его стоит развивать. В отличие от того же Павлова, который первым делом начал трястись из-за своих патентов.

Стоп… А ведь на заводе остались его препараты, которые он создавал на протяжении нескольких дней. И с ними нужно что-то сделать. Хотя я уже знаю, как нужно поступить с его разработками.

Я, Сеченов и Синицын вернулись на завод, чтобы обсудить всё произошедшее. Кузнец показал мне, где искать схрон Павлова. И там оказалось довольно много препаратов. Пачек тридцать. По десять разновидностей каждого. Один из них был аналогом налтрексона, который так требовался Илье Синицыну.

Однако из соображений совести я не мог забрать лекарства Павлова. С ними стоило поступить иначе.

— Каков план? — поинтересовался Сеченов. — Используем его наработки, чтобы создать свои собственные препараты?

— Нет, Иван, — помотал головой я. — Создал их Павлов, так что красть его идеи я не собираюсь. И пользоваться ими тоже. Однако сделаны они из наших реактивов. На нашем заводе. Так что выход я вижу только один. Их нужно уничтожить.

— Уничтожить⁈ — удивился Синицын. — Но ведь мы могли бы…

— Понимаю твоё негодование, Илья. Но нашими они являются только наполовину. Не будем опускаться до уровня Павлова. Поступим по-честному. И его накажем, и сами навариваться на его трудах не будем.

К тому моменту, когда мы развели костёр за заводом, уже стемнело. Все порошки, созданные Павловым, были сожжены. И что самое главное — клятва лекаря мне это сделать не помешала.

А значит, предчувствие меня не подвело. Ведь если бы я принялся сжигать работающие препараты, которые могут изменить мир, клятва бы меня за это наказала. Но ничего не случилось.

Значит, Павлов ошибся. Создал химическую бурду, от которой пациенты не получили бы никакой пользы. Только вред. Всё это к лучшему.

После этого происшествия мы все разошлись по домам. С Грифоном я решил поговорить уже в своей комнате. Для начала нужна выяснить, как себя чувствует Катя. Однако, вернувшись домой, я обнаружил, что все уже легли спать. Катя осталась в своей спальне, а Олег расположился в гостиной, поставив рядом с собой кроватку Серёжи. Доброхот и Токс тоже мирно сопели в разных углах комнаты. Но их сон был чутким. На мое возвращение они отреагировали и проснулись, однако тут же вернулись в объятия Морфея, осознав, что никакой опасности семье Мечниковых не угрожает.

Я аккуратно, стараясь не скрипеть ступеньками, поднялся в свою спальню. И лишь оказавшись там, произнёс:

— Взываю к тебе, Грифон. Ты хотел со мной поговорить.

До чего же я был удивлён, когда передо мной появилось сразу два человека. Они сразу материализовались в тех участках комнаты, где имелись свободные кресла.

В моей спальне появились Грифон и Гигея.

— Мы уже всё обсудили с твоей покровительницей, Алексей Мечников, — произнёс Грифон, располагаясь в одном из моих кресел. — Я хотел бы тебя ещё раз поблагодарить. Мне так и не удалось отплатить тебе за помощь. А помог ты мне… Чего уж тут мелочиться? Жизнь спас. Ты, как я посмотрю, вообще неплохо умеешь взаимодействовать с богами. Сначала спас одного, а затем ранил другого.

— Ранил? — переспросил я.

— Махаона, — улыбнувшись, сказала Гигея. — Я почувствовала его боль. Когда ты нанёс ему удар своим обратным витком, он получил серьёзную рану. Да и Павлов, похоже, тоже не смог избежать этой участи. Агрессия Махаона сыграла против него же самого.

Значит, мой план сработал. Ответный удар пришёлся прямо в цель.

— Я помог тебе, потому что таковым был мой долг, Грифон, — сказал я. — Клятва лекаря уже отплатила мне. Я почувствовал, как пятый лекарский виток наполнился силой. Думаю, уже через пару дней он взрастёт и сможет служить мне.

— Ваши лекарские дела меня не касаются, — покачал головой бог. — Как тебя вознаграждает твоя сила — это не моё дело. Я долго думал, чем отплатить тебе. Магию воздуха и земли в твоё тело уже не поселишь. Однако я придумал другой способ вернуть долг. И я могу подарить тебе возможность пользоваться моим Аристеем.

— Аристеем? — переспросил я.

— Это — мой грифон, с которым ты уже встречался, когда пытался освободить меня от некротики. На самом деле из-за того, что я пользуюсь услугами этих существ, меня Грифоном и прозвали. Но раньше я носил другое имя. Правда, это отношения к нашей теме не имеет.

— Хочешь сказать, что я смогу призывать Аристея когда захочу и… Перемещаться на нём как его всадник? — спросил я.

— Именно, — коротко ответил Грифон. — И по земле, и по воздуху.

Учитывая мой род деятельности и вызовы в сёла, это может пригодиться.

— От такого подарка я отказываться не стану. Спасибо, Грифон. Я и до этого считал, что мы друг другу ничего не должны, но теперь мы точно в расчёте, — произнёс я.

— Возьми этот свисток, — он протянул мне маленький костяной инструмент с полостью внутри. — Захочешь вызвать Аристея — воспользуйся им. И он тут же придёт.

— Мы решили создать временный союз, — сказала Гигея. — Земли Грифона сжирает некротика. Так что пока что три бога будут действовать сообща. Я, Подалирий и Грифон. Морской Бог тоже нам помогает, но лишь косвенно. Изредка делится с нами своей силой, чтобы император не потерял Саратовскую губернию.

— А Махаон так и не собирается нам пока что помогать, да? — усмехнулся я.

— Ха! — усмехнулась Гигея. — Нет, он считает, что объединение — выше его достоинства. Да и ты сам уже должен был понять, что его избранник Павлов тоже недалеко ушёл от этого мнения. Они — одиночки. У них нет никакого желания вступать в команду с другими силами. Им хочется самостоятельно очистить Хопёрский район. Однако цели они преследуют исключительно корыстные.

— Битва с некротикой только началась, Мечников, — сказал Грифон. Его тело уже начало распадаться на мельчайшие частики, перемещая бога в его собственный мир. — Будь готов, что этой весной всем нам придётся несладко.

— Мы — последняя линия обороны, — добавила Гигея, исчезая точно так же, как и Грифон. — Между миром тёмной магии и остальным человечеством. А ты в этой войне — наш генерал. Мы возлагаем на тебя большие надежды.

Как только Гигея закончила свою речь, её тело уже полностью испарилось, и я остался в комнате один.

М-да… Когда я начинал свою деятельность в Хопёрске, мне даже в мыслях не приходило, что когда-нибудь боги окрестят меня своим генералом. Вот только если верить записям, к генералу на завтра записалось почти тридцать человек. Так что самое время забыть о происшествиях прошедшего дня и подготовиться к главной задаче лекаря. Какая бы война здесь не назревала, пациентов никто не отменял.

Как раз наоборот. Теперь из-за воздействия тёмной магии их будет становиться только больше.

И на следующее утро я понял, что моя гипотеза была даже слишком оптимистичной. Ведь в очереди в амбулаторию стояло более сотни человек. А это — огромное количество людей. Если представить, что в городе живёт пять тысяч, и ещё примерно две с половиной тысячи в сёлах и деревнях…

Получается, что процент посещаемости просто феноменальный. В моём мире в городах-миллионниках столько больных не захаживало. Скорее всего, мы с Сеченовым сегодня примем по тридцатке, а всех остальных разделим между Синицыным, Родниковым и Решетовым. Главное, чтобы Василия Ионовича сильно не напрягали. Всё-таки возраст ему уже не позволяет осматривать такое количество человек.

Как бы Илья не хотел уволиться, нагрузка на амбулаторию пока этого не позволяла. Он сам не желал уходить и оставлять людей без помощи, когда в нашем районе происходит такое. Всё-таки жизнь людей для него дороже денег… Хотя вслух он навряд ли это признает.

Однако я решил, что самое время воспользоваться своим козырем. Сегодня в амбулаторию так же пришли и трое моих учеников, которые должны были стать средним лекарским персоналом. Анна Елина, Игорь Лебедев и бывший унтер-офицер Сапрыкин. Правда, Лебедева я уже повысил до врача.

Собрав их в конференц-зале за пять минут до начала приёма, я решил прочитать небольшую речь:

— Ну что ж, коллеги? Да, я не постесняюсь с этого момента называть вас коллегами. В течение последних двух месяцев вы прошли через огонь и воду, изучая данные мной материалы. Сегодня вас ждёт выпускной экзамен. Другие лекари пока что не подозревают, что вы придёте к ним на подмогу. Но вы придёте. И именно лекарям предстоит определить вашу дальнейшую судьбу. Если остальных моих коллег ваша работа удовлетворит, тогда сегодняшний день станет рано или поздно праздничным. Российская Империя увидит, что даже люди без лекарских способностей способны помогать в лечении других людей.

В моём мире День медсестры праздновался двенадцатого мая. Ну ничего, мы немного опередим график. Создадим эту профессию на два месяца раньше. В марте.

— Мы готовы, Алексей Александрович! — бодро воскликнула Анна Елина.

— Отлично, — улыбнулся я. — Тогда распределимся следующим образом. Анна, вы пройдёте к Василию Ионовичу Решетову. Ему из-за возраста работать трудно, так что будете помогать ему с документацией и подготовкой пациентов к осмотру. Другими словами, будете делать всё, что он скажет. Можете не беспокоиться, он очень приятный пожилой мужчина. Вас он не обидит.

— Хорошо, — уверенно кивнула Анна.

— Юрий, — обратился к Сапрыкину я. — Ваша позиция будет за стойкой в фойе амбулатории. Будете распределять пациентов по кабинетам, заниматься заполнением документации и… Заранее попрошу сильно не перегружать лекаря Родникова. В противном случае около его кабинета возникнет затор. Он может уснуть во время приёма, такое иногда случается.

— С оформлением документации я уже разобрался, — кивнул Сапрыкин. — А строить пациентов я смогу. Вряд ли они чем-то отличаются от моих бывших подчинённых.

— Вот только не надо относиться к ним, как к вашим городовым. Всё-таки вам придётся работать с больными людьми, а не с государственными служащими. Будьте помягче. Этот навык придёт с опытом.

— А что насчёт меня? — поинтересовался Игорь.

— А вы, Игорь, возглавите тройку, — сказал я. — Вы же не думали, что я просто так отправлял вас учиться работать в стационаре? И не просто так оставлял в селе наедине с десятками пациентов. Вы — не средний медицинский персонал. Вы — врач. Правая рука лекаря. Поэтому я доверю вам сумку с моими медикаментами. Займёте свободный кабинет, который находится по соседству с моим. Сапрыкин будет направлять большую часть людей к вам. Ваша задача — сортировать. Можете решить вопрос самостоятельно — решаете. Не можете — направляете половину людей ко мне, половину — к лекарю Сеченову. План ясен?

— Да! — хором ответили мои ученики.

— Что ж, тогда приступаем, коллеги. Нас ждёт очень непростой день, — подытожил я.

Я приступил к приёму, и поначалу всё шло в прежнем темпе. Так же, как и всегда. Но уже через час я почувствовал, что мои ученики начали работать на полную катушку. Очередь стремительно уменьшалась. Игорь Лебедев грамотно раздавал препараты всем, кого мог вылечить самостоятельно. Ко мне попадали только сложные случаи, с которыми я относительно быстро справлялся посредством лекарской магии.

Да и препараты расходовались довольно быстро. Таким образом, кабинет Игоря стал не только обителью врача, но и первой аптекой в Хопёрске.

И всё шло гладко до тех пор, пока в мой кабинет не вошёл пожилой мужчина с надутыми щеками. Лицо его было синим, отчего создавалось впечатление, что он задержал воздух и старался не выдыхать уже минут пять.

Похоже, он уже прошёл через Игоря, и тот направил его ко мне. И судя по всему, не зря. Тут явно всё не так просто, как было с предыдущими пациентами.

— Длафсфуйте, Лякфей Алекфандрофич, — профырчал старик.

— О-хо-хо! — не удержался я. — А что у нас с речью? Почему говорим так плохо? Язык опух?

— Гфибы, — сказал он.

— Что-что? — переспросил я.

— Фот, фмотрифе, гфибы! — пробормотал старик и высунул язык.

Чёрт меня раздери… Много раз я встречался с кандидозом ротовой полости. С белым налётом, который появляется из-за нарушения иммунитета и дисбактериоза. Такой налёт вызывают грибы кандида. Но…

Кандида — одноклеточные грибы. А у деда на языке выросли полноценные! Прям настоящие, как в лесу! Среди них даже мухомор видно!

Теперь понятно, почему он так разговаривает. Правда, увиденное меня ошарашило настолько, что я чуть дар речи не потерял.

Потому что вслед за ротовой полостью дед показал мне свои ногти и пах. И там была точно такая же картина. Так… Допустим, это местная версия кандидоза. Либо эта болезнь усилена магией, либо взросла под влиянием некротики. Причём последнее наиболее вероятно.

Противогрибковых препаратов мы ещё создать не успели. У нас даже до противовирусных руки ещё не дошли. Придётся убирать все эти грибы своими силами. Старым добрым обратным витком.

— Потерпите несколько минут, — попросил я. — Скорее всего, будет больно. Но нужно взять волю в кулак и дождаться окончания процедуры. Ясно?

— Угу, — кивнул старик.

С немалым трудом я смог заставить все грибы распасться. Пришлось подставить старику ведро, чтобы он регулярно сплёвывал выросшие у него во рту образования. Ещё не хватало, чтобы он собственным мухомором отравился!

— Ух… — выдохнул, наконец, мой пациент. — Алексей Александрович, вы — мой спаситель! Подождите немного, я вам сейчас кое-что в благодарность принесу!

Старик поспешно выскочил в фойе, а затем вернулся с двумя обёрнутыми в тонкую ткань банками. Затем несколько раз поклонился и произнёс:

— Всё своё, домашнее. Вам понравится. Это помимо платы! Спасибо ещё раз большое!

Когда пациент ушёл, я заглянул под ткань и обнаружил, что мужчина принёс мне банку мёда и… банку грибов.

Откуда бы ни были эти грибы, на всякий случай я всё же воздержусь от их употребления. Чёрт его знает, может, он их с себя снимал!

Вообще, если без шуток, он пришёл ко мне очень вовремя. Эти грибы могли запросто перекрыть ему проход в гортань. Умер бы от асфиксии. Причём такое могло случиться в любой момент.

Образец снятых со старика грибов я отложил в отдельную банку. Их стоит изучить под микроскопом. Велика вероятность, что их продуцирует особый некротический микроорганизм. А против него тоже нужно создавать полноценное лекарство и распространить его по всем сёлам. Не смогу же я ездить по району и снимать у всех грибы вручную!

В мой кабинет влетел Игорь Лебедев. Бледный как мел.

— Что случилось? — тут же вскочил из-за стола я.

— Там… Я осмотрел ещё одного больного. Его из Сердобска привезли. В карете. Вернее — не одного. Ох… Даже не знаю, как это объяснить, — начал заикаться он.

Странно видеть такую реакцию от бывшего наёмного убийцы. Что же его так удивило?

— Ты определись, одного или двух? Что там у тебя вообще случилось? — попытался докопаться до истины я.

Игорь Лебедев сглотнул сухой ком и заявил:

— Человек один, а головы — две. Хочет, чтобы его пополам поделили.