Мечников. Том 6. Темный мир

Глава 17

Да он совсем, что ли, спятил⁈

Я не успел дослушать Чижикова и сразу же рванул к складу, где у нас хранятся тестовые варианты налтрексона — препарата, главной функцией которого является помощь в отказе от зависимостей.

И в первую очередь этот препарат я делал для своего друга Синицына. Но, чёрт подери, он ведь ещё не готов! Я не проводил никаких испытаний, не проверял принцип его работы. Есть риск, что на данной стадии налтрексон даже опаснее, чем тот недоделанный препарат, который не так давно создал Павлов в стенах нашего завода.

Не мог Илья ещё немного подождать, что ли? Можно ведь было спросить меня перед тем, как бросаться на неготовый препарат.

Я влетел на склад, выбив плечом дверь. Илья, похоже, успел забаррикадироваться, но делал он это явно впопыхах. Поэтому трухлявый стол сразу же переломило металлической дверью, когда я ворвался в помещение.

— Синицын! — прокричал я. — Ты что творишь⁈

Илья чем-то напоминал голодного одичавшего зверя. Он трясущимися руками распаковывал созданный мной порошок и жадно забрасывал его в рот голыми руками.

Я понял, что останавливаться он не собирается, поэтому тут же накинулся на него и попытался оторвать его от препарата силой. Синицын, к моему удивлению, потянулся за саблей.

Нет. Я до такого не опущусь. Не стану использовать на нём обратный виток, даже если будут соблюдены условия для клятвы лекаря. Резким рывком я вынул из ножен свою саблю и выбил оружие из рук Ильи.

Мой удар оказался настолько сильным, что Синицын потерял равновесие и рухнул на холодный пол.

И больше не поднялся. Смотрел на меня снизу вверх, как ребёнок, у которого ни с того ни с сего отобрали его любимую игрушку.

— Ты бы видел себя со стороны, Илья, — поморщился я. — На кого ты стал похож⁈ Жрёшь ещё не готовый препарат. Заталкиваешь его в себя, как наркоман, и даже не понимаешь, как вообще это лекарство действует!

Синицына трясло, но он не отвёл глаз. Продолжал смотреть на меня так, будто сам хотел, чтобы я продолжал его ругать. Причём трясло его не от злости, а от осознания собственной беспомощности.

Его усы побелели от осевшего на волосках ещё не завершённого налтрексона.

— Я тебя обезоружил, — чуть спокойнее подметил я. — Скажи, когда такое было? Ты фехтуешь гораздо лучше меня. Месяца два назад я бы ни за что не смог этого сделать. Будь передо мной тот же Илья Синицын, что и раньше, сейчас бы я валялся на полу, а не ты. Неужели даже собственные навыки уже начал забывать?

— Продолжай, — хриплым голосом произнёс он. — Добивай меня, Алексей. Я всё равно уже потерял надежду. Это бесполезно. Выскажи всё, что считаешь нужным, и я уйду.

Совсем сломался. Не думал я, что ему настолько плохо. Последние недели он хорошо держался. Казалось, что его дух вообще невозможно сломить. Но я ошибся. Нет больше того Синицына. И вернуть его будет трудно. Однако я сдаваться не собираюсь. Всё равно вытащу его, даже если потребуется все силы бросить на изготовление препарата. Он всегда помогал мне, и я его не брошу.

— Никуда ты не уйдёшь, Илья, — прямо сказал я. — Поднимайся. Обсудим дальнейшую тактику твоего лечения. Так дальше продолжаться не может. Придётся что-то менять.

— Н-не могу… — простонал он.

— Не спорь со мной. Лучше сделай, как я говорю, — настоял я.

— Нет, ты не п-понял, — начал заикаться он. Тело Ильи начало перетряхивать так, будто он лежал в снегу во время январских морозов. — Мне что-то совсем п-плохо!

Проклятье…

— Сколько ты препарата съел⁈ — воскликнул я, поспешно присев рядом с Синицыным.

— Горсти три, — признался он. А озноб всё нарастал и нарастал.

А вот это уже очень плохо. Скорее всего, передозировка. Настоящим налтрексоном её вызвать сложно. Этот препарат довольно мягко воспринимается организмом. Но этот я ещё не тестировал. Он был приготовлен не в тех условиях, которые я планировал изначально.

Я вообще собирался испытать его на себе. Но Синицыну ударило в голову не дожидаться окончания разработки!

— Что со мной? — забеспокоился Илья. — Я умираю? Да? Умираю, Алексей?

— Успокойся, со мной не умрёшь, — уверил его я. — Лежи смирно, я тебя осмотрю.

Налтрексон обычно используется для стабилизации состояния после длительной интоксикации наркотиками или алкоголем. Но от самого налтрексона антидота нет. Потому что в норме он и не может вызвать острое отравление!

Придётся решать проблему лекарской магией. Другими препаратами Синицыну уже не помочь.

Илья весь вспотел, его тело продолжало содрогаться. Я измерил его давление и обнаружил, что оно стремительно полетело вверх. Уже сто пятьдесят на сто. Многовато для молодого человека. Да чего уж тут! Для любого человека это очень высокие цифры!

Синицын закашлялся. Из его носа потекла кровь. Либо лопнули сосуды из-за резкого скачка давления, либо это реакция на передозировку препаратом.

— Сколько я уже тут лежу? Где я? — прошептал он. — Н-не могу понять… Сколько часов уже прошло? Алексей, ты что, в п-портал меня засовывал?

Бредит. Перестал ориентироваться в пространстве и времени. Его глаза начали закатываться.

— Илья, слушай меня! — я потряс его за плечи. — Не спать! Что сейчас чувствуешь? Опиши. Постарайся подробно описать мне, что ты испытываешь?

— Слабость… — пробубнил он. Язык Ильи начал заплетаться. — Спать хочется. В голове будто нет мыслей, — Синицын поморщился, когда его взгляд упал на открытое окно. — Слишком светло… Голова болит из-за этого дурацкого света! И в ушах гудит так, будто меня под паровоз засунули и в рельсы закатали…

Выдав этот бессмысленный набор слов, Синицын пустил слюну и потерял сознание.

Я понял, что происходит. Все симптомы, которые всплыли после употребления препарата, совпадают с набором побочных эффектов, способных возникнуть от обычного употребления налтрексона. Вот только обычно эти побочки приходят не все разом и выражены гораздо мягче.

Время для меня будто остановилось. Я принялся быстро анализировать ситуацию, вспоминать, как действует препарат.

Налтрексон блокирует опиоидные рецепторы головного мозга. Те самые, к которым обычно присоединяются определённые виды наркотических веществ. Кроме того, этот препарат косвенным путём снижает количество эндорфинов — нейромедиаторов счастья, которые выделяются при употреблении наркотиков и алкоголя.

Только в данном случае, судя по всему, Синицыну заблокировало куда больше рецепторов. Подозреваю, что препарат сильно нарушил работу головного мозга, а в частности — дыхательного и сосудистого центров.

Единственное, что я могу сделать — вручную, с помощью магии запустить его нервную систему. Но этого недостаточно. Нужно ещё найти способ вывести остатки проглоченного им препарата. Промывать желудок и вызывать рвоту сейчас не получится. Пока Илья без сознания, высок риск, что произойдёт аспирация, и он попросту захлебнётся рвотой.

— Что тут происходит? — спросил пробравшийся через баррикады Иван Сеченов. — Чёрт… Только не говори, что он переел…

— Тихо! — воскликнул я. — Иван, ускоряй работу печени и почек Синицына. Нужно вывести препарат. А я пока займусь самым главным.

Как только Сеченов без лишних рассуждений приступил к работе, я мысленно пробрался в мозг Синицына и начал восстанавливать работу всех рецепторов, в том числе и опиоидных. Пришлось повозиться, вспоминая местоположение всех нервных центров.

Однако Синицын уже перестал дышать. Хотя его сердце всё ещё продолжало биться.

Так… Нужно сосредоточиться. Придумать способ, как завести дыхательный центр. Иначе его мозг начнёт переживать смертельные повреждения уже через пять-семь минут.

Точно! Сам дыхательный центр стимулируется не кислородом, а углекислым газом, который циркулирует в нашей крови в виде химических соединений.

Осознав это, я провёл тонкую настройку сосудистой сети вокруг продолговатого мозга, где и располагался нервный центр дыхания. Оказалось, что сделать это не так просто, как я думал. Но, потратив половину своей магической чаши, я всё же сделал то, что хотел.

Замедлил приток насыщенной кислородом крови и временно задержал около мозга венозную кровь — богатую углекислым газом.

И уже через пару секунд Синицын открыл глаза и сделал первый вдох.

У меня закружилась голова. Я осознал, что и сам всё это время не дышал.

— Справились, — выдохнул я. — Живой.

После того как Сеченов ускорил обработку налтрексона в печени, Илье стало гораздо лучше. Уже через полчаса он смог подняться на ноги.

Однако говорить он с нами не стал. Лишь молчаливым кивком поблагодарил за помощь и неспешно побрёл к выходу с завода.

— Илья! — крикнул ему я. — Не стоит этого делать. Тебе сейчас лучше не оставаться одному.

— Я и так принёс вам достаточно проблем, — вяло ответил он.

— Алексей прав, — добавил Сеченов. — Давай-ка лучше ты сегодня останешься у меня дома.

Это он хорошо придумал. У меня в особняке и так много народу. Синицына расположить негде. Пусть лучше он будет под присмотром Сеченова. А если что случится — я всё равно окажусь рядом, так как мы с Иваном соседи.

Илья долго упирался, но мы с Сеченовым всё же смогли его переубедить.

— Препарат будет готов в ближайшие два дня, — уверил его я. — И употреблять его ты будешь не горстями, а строго по моему рецепту. Понял? Больше никакой самодеятельности.

— Понял, Алексей, — вздохнул Синицын. — Спасибо тебе. И тебе, Иван.

Он явно хотел извиниться, но всё же проглотил слова, так и не произнеся их. Видимо, решил, что смысла в этих извинениях не будет. Печально видеть Синицына таким. Он — один из немногих моих знакомых, который как раз наоборот — никогда не унывал. Любые невзгоды встречал с улыбкой.

Сеченов увёл Илью домой, я ещё несколько часов просидел на заводе, корректируя схему изготовления налтрексона. И как только убедился, что теперь препарат должен производиться правильно, сам приготовился возвращаться в особняк.

Сегодня искать некроманта смысла нет. Да и идти на него в одиночку слишком опасно. Учитывая, какой силой он обладает, лучше нам с Сеченовым лишний раз не разделяться.

На выходе из завода я обнаружил Дениса Чижикова. Этот лентяй опять отлынивает от работы. Пока все возятся с центрифугой, он стоит и портал рассматривает.

— Денис, тебе, может, ещё раз напомнить, как ты оказался на этом заводе? — сделал ему замечание я. — Мы уже и от ведьмы избавились, а ты всё равно никак не войдёшь в рабочий режим. Возьми себя в руки!

Чижиков вздрогнул и отскочил от портала.

— Простите, господин Мечников. Меня просто завораживает этот портал. И пугает. Всё-таки, если я правильно понял, создан он с помощью некротической магии. Порой побаиваюсь того факта, что он находится прямо в центре завода.

— К порталу не прикасайся, — предупредил его я. — Опасности в нём никакой нет. Всю некротику в нём мы уже уничтожили.

Я понимал, почему Чижиков постоянно трётся около этого места. Скорее всего, его соблазняет мысль отправиться в тот мир, чтобы ещё больше бездельничать и наслаждаться бессмысленным отдыхом.

— Не беспокойтесь, Алексей Саныч, — сказал мне кузнец Петрович. — Я слежу, чтобы он лишний раз не отвлекался. Давай, Чижиков! Пойдём последнюю партию докручивать. А то без зарплаты останешься.

М-да, без Синицына на заводе стало совсем худо. Имеет смысл временно подобрать нового заместителя, иначе все работники расслабятся, как и Чижиков.

По дороге к своему дому я бросил взгляд на виднеющийся вдали лес, за которым располагалось старое жилище некроманта. И в этот момент в моей голове всплыло воспоминание о новой способности, которую я там открыл.

Лекарский покров — тонкая защитная оболочка из магии, которую я вызвал интуитивно, и она смогла спасти меня от удара ножом. Раньше я так делать не умел. Видимо, эта способность развилась сама, поскольку я старательно следовал всем заветам клятвы лекаря.

Но что особенно интересно, этот покров никакой физической защиты не давал. Просто в тот момент, когда нож коснулся невидимой ауры, я почувствовал лезвие своей нервной системой и смог вовремя отреагировать.

Сработал рефлекс…

Любопытно. Возможно, эта оболочка является чем-то вроде продолжения нервной системы. С помощью неё я могу чувствовать, как собственной кожей. Если научусь правильно её использовать, тогда меня никто не сможет застать врасплох. Даже удар в спину получится вовремя отразить.

Я решил протестировать свою новую силу по пути домой. Однако как только я вызвал покров, меня тут же пронзило ужасающее, но очень знакомое чувство.

Те самые вибрации, которые я испытывал, когда мы с Сеченовым нашли кровь верховного некроманта.

Я резко обернулся. На улице никого не было. Как только я стал осматриваться, это ощущение тут же испарилось.

Он следил за мной. Готов поклясться, что враг только что был рядом. И всё-таки я оказался прав. Лучше нам с Сеченовым не разделяться. Поодиночке нас могут легко убрать. Некромант понял, что мы уже подбираемся к нему.

Добравшись до дома, я поужинал с семьёй, после чего направился в подвал.

И увиденное заставило меня оторопеть.

— Токс! Ты что, до сих пор не закончил⁈ — воскликнул я.

В подвале валялась целая гора использованной бумаги.

— Ж-жу! — крикнул Токс, затем отбросил в сторону перо и указал лапкой на аккуратно уложенную стопку, исписанную кривым, едва разборчивым почерком.

Судя по всему, он больше потратил времени на тренировку.

— Отдыхай, я изучу твои записи у себя в комнате, — сказал я, забрал три десятка листов и поднялся к себе.

История, которую изложил Токс, сильно меня поразила. Пришлось, конечно, поломать глаза, чтобы разобрать, что он начеркал. Но вскоре я понял ход его мыслей. Клещ изъяснялся тезисно. Изложил перечень фактов о своей прошлой жизни.

И до чего же я был удивлён, когда выяснил, что в прошлой жизни Токс был дворянином. Уж не знаю, врёт он или нет, но на мой взгляд, смысла выдумывать небылицы у него нет. Тем более, исходя из изложенной информации, я могу с лёгкостью проверить, лжёт он или нет.

По «словам» Токса, ранее его звали Евгением Павловичем Балашовым. Его отец — барон из соседнего города, который и прозвали в честь их рода — Балашов.

Одуреть можно… Токс — сын барона! Никогда бы не подумал, что всё это время в моём доме проживает ещё один аристократ. Вот только история Евгения Балашова закончилась плачевно. Его отец погиб при неизвестных обстоятельствах, а самого Евгения увёз в Красногривовский лес его родной брат.

— Понятно… — вздохнул я. — Даже тут дворянские интриги.

— Ж-жу, — кивнул Токс.

— Убили главного наследника, чтобы занять его место, — пробурчал себе под нос я. — И как же мне теперь к тебе обращаться? По старому имени? Или «господин Токс»?

— Ткс, — фыркнул клещ.

— Чего-чего? — вскинул брови я.

— Токс! — заявил он.

Мать моя женщина, да он не только писать, но и говорить постепенно учится! Но в одном он прав.

— Лучше держать твоё старое имя втайне. Если найдём способ вернуть тебе хоть какое-то человеческое тело, тогда снова станешь Балашовым, — кивнул я. — Только пока что я не могу покинуть Хопёрский район, Токс. Я бы съездил в Балашов и навестил твоего ублюдочного брата, но мне не позволит это сделать клятва лекаря. Пока некромант жив, придётся тебе немного подождать решения своих проблем.

Токс поднял лапку, изобразив согласие.

Как я понял, он изложил не всю информацию. Поэтому сразу после короткой беседы он снова убежал в подвал, чтобы продолжить составление своих «мемуаров».

Да уж, а его судьбе не позавидуешь. Меня всего лишь изгнали из семьи, а этого парня и вовсе убили собственные родственники.

Скорее всего, мана-клещ высосал из него всю магию вместе с душой. А потом Сухоруков воскресил его, и душа прикрепилась к телу монстра.

Наверняка некромант хотел, чтобы восставший клещ прикончил меня во сне, но он оказался разумен. В итоге Антон Сухоруков случайно создал для меня не врага, а союзника.

Интересно, какой магией владел Токс в прошлой жизни? Раз он был дворянином, значит, у него должны быть магические ядра. Об этом он пока что ничего не написал.

Балашов находится недалеко от Хопёрска. Можно будет скатать туда, когда закончится вся эта эпопея с некромантом. Да и не помешает лишний раз убедиться, не лжёт ли мне мой «питомец». Кто знает? Может, воспоминания к нему вернулись, а вместе с ними и злые намерения? Нельзя сказать наверняка, каким человеком он был до смерти.

На рассвете я встретился с Сеченовым около своего дома и сразу же получил полный отчёт о состоянии Синицына. Илья проспал почти двенадцать часов и до сих пор не проснулся.

— Ты уверен, что он хорошо себя чувствует? — уточнил я.

— Гарантирую тебе, он просто вымотался. Нервная система ещё не пришла в нормальное состояние. Я несколько раз за ночь измерял ему температуру и давление. Клятва лекаря рядом с ним не трубит, значит, помощь ему на данный момент не требуется, — пояснил Иван.

— В таком случае пусть восстанавливается.

За нашей спиной послышался скрип кареты. Её дверца открылась на ходу, и оттуда выглянул наш главный лекарь Кораблёв.

— Господа! Прыгайте внутрь, мы вас подвезём до работы, — предложил Иван Сергеевич.

Ого! Что-то новенькое. Не припомню, чтобы Кораблёв катался на работу в карете.

Мы с Сеченовым забрались внутрь, после чего извозчик погнал лошадей вперёд. Мимо амбулатории.

— Иван Сергеевич, кажется, мы проехали, — подметил Сеченов.

— Нет. Не проехали, — устало помотал головой он. — Я ведь сказал, что подвезу вас до работы? А работа у нас сегодня в селе Васильевка. И я еду с вами.

Васильевка? Кажется, это село находится в самом конце района. Неподалёку от Северки, в котором мы с Сеченовым помогали мужчине с гигантизмом. Там же знахарка поделилась с нами травами, из которых мы попытались сделать антидепрессант, но в конце концов нас обогнал Владимир Павлов.

— Что ж вы так без предупреждения, Иван Сергеевич? — спросил я. — По какому поводу нас вызывают в село на этот раз?

Я прекрасно понимал, что дело нам предстоит нелёгкое. Три лучших лекаря Хопёрска ранним утром укатывают в другой конец района. Кораблёв лично вообще за пределы города обычно не выбирается.

Это дело пахнет совсем нехорошо.

— Вчера поздно вечером ко мне заглянул старый знакомый, который сейчас проживает в Васильевке, — сказал главный лекарь. — Он очень обеспокоен здоровьем своего соседа. Говорит, что тот начал странно себя вести. Не выходит из дома, появляется у себя во дворе только ночью, а потом снова прячется, закрывает все окна и ни с кем не разговаривает.

— Может, он просто в запое? — предположил Сеченов.

Мы с Кораблёвым удивлённо взглянули на Ивана.

— А что такого? — пожал плечами он. — Чем ещё заниматься в селе?

Сразу видно — мышление столичного аристократа.

— Я бы не стал подрываться и ехать туда, если бы мой знакомый не сказал мне одну интересную деталь. Этот мужчина всеми способами избегает солнца. У меня возникли подозрения, что этот человек может быть вампиром.

П-ф-ф. Вот только вампиров нам не хватало! Хотя чему я удивляюсь? Достаточно вспомнить, что у меня в подвале прямо сейчас учится писать клещ-аристократ.

— Вампиры в наших краях встречаются редко. Но очень часто эти твари также владеют некротической магией, — поделился своим мнением Кораблёв.

Ясно. Значит, этот человек может оказаться нашим подозреваемым. Той ночью в амбулатории, когда мы впервые пересеклись с верховным некромантом, везде было темно. И в здании, и снаружи.

Так что такую вероятность исключать не стоит.

— Раз мы едем в Васильевку, имеет смысл кому-то из нас ещё и в Северку заглянуть, — сказал я. — Мы с Сеченовым хотим проверить ещё одного подозреваемого.

Третьего долгожителя.

— Так и думал, что вы ведёте своё расследование, а меня даже в известность решили не ставить! — фыркнул Кораблёв. — Хорошо, заедем и туда, как разберёмся с этим вампиром.

Через три часа наша карета продралась сквозь дебри в одно из самых глухих сёл Хопёрского района.

— Вот здесь! Тормози! — крикнул извозчику Кораблёв.

Мы вышли к старому дому, сокрытому от солнечного света густыми кронами деревьев, которыми было окружено жилище нашего потенциального врага.

Я заметил как дёрнулась штора. За ней на долю секунды промелькнуло чьё-то лицо.

— Он уже в курсе, что мы здесь, — сказал я коллегам.

— В таком случае имеет смысл брать дом штурмом, — сказал Сеченов. — Нельзя дать ему уйти.

И судя по всему, обитатель дома нас прекрасно слышал. Как только Иван упомянул штурм, дверь дома распахнулась, и наружу выбежал мужчина, облачённый в тёмный балахон с капюшоном и со всех ног рванул в сторону леса.

— За ним! — закричал Кораблёв.

Побежать вместе с нами он не смог, возраст не позволял. Но мы с Сеченовым настигли беглеца меньше, чем за минуту. И то потому, что вампир споткнулся о какой-то корень и рухнул на землю прямо перед нами. С его головы упал капюшон.

И когда солнечные лучи попали на его лицо, он принялся истошно кричать, прикрывая глаза руками.

— Попался, ублюдок! — рявкнул Сеченов.

— Стой! — крикнул я коллеге. — Не трогай его. Это не вампир.

Друг Кораблёва ошибся. Здесь совсем другая ситуация.

— Тащим его в дом, быстро! — велел Ивану я. — Чувствуешь, как звенит клятва лекаря? Мы должны ему помочь.