Мечников. Том 6. Темный мир

Глава 2

Надо было лично контролировать приём рабочих. Я делегировал это Синицыну, и в итоге кое-кто нас практически переиграл. Возможно, я ошибаюсь, но моя уверенность возрастает с каждой минутой, когда я думаю о том, что некий крестьянин на моём заводе научился создавать свои собственные препараты.

Существует вероятность, что ко мне попал гений, который несмотря на своё низшее происхождение способен пробиться на самый верх.

Или же просто парень, у которого есть такой же томик Парацельса, как у меня.

Но нет.

Всё это слишком подозрительно. И повезло ещё, что это дело вскрылось довольно быстро. Я хорошо относился к своим работникам, и они тут же доложили о происходящем Синицыну.

— Я не понял, Алексей, а какие у нас проблемы? — спросил Илья. — Парень довольно способный. Если продолжит в том же духе, можем его повысить или принять в свою команду. Ты сам оцени, как это выгодно! Он изобретает, а ты патентуешь. Ну, может, как-то поделите с ним процент, через это мы уже проходили.

— Илья, ты совсем не выспался, что ли? — перебил его я. — Пока что делиться с тобой своими подозрениями я не буду. Сам всё поймёшь скоро. Но для начала подумай. Откуда вообще он узнал, что мы собираемся создать налтрексон?

— Кого создать?

— Препарат для снятия твоей зависимости, — прошептал я. — Об этом не знал никто, кроме нас двоих. Хочешь сказать, что это простое совпадение? Нет. Он наводил о нас справки. Подслушивал или подбирался к нам каким-то иным способом. Ладно, скоро сам всё поймёшь. У меня как раз приём закончился. Пойдём на завод. Сейчас со всем разберёмся. Только перед этим я к Кораблёву зайду. Мне нужно рассказать ему, чем закончился День Грифона.

— Хорошо, я тебя снаружи подожду. Хочется вдохнуть свежего весеннего воздуха. Ты только… Не рассказывай ему, что и мной овладела некротика, ладно? — попросил Илья.

— Спрашиваешь ещё! Зачем мне это делать? Если бы ты был адептом местного некроманта — вопрос другой, — сказал я. — Но ты по сути — просто жертва. Можно и умолчать о том, что произошло.

— Спасибо тебе, Алексей, я это очень ценю, — кивнул Синицын.

Да… А Илья стал куда менее эмоциональным после того, как я отобрал у него возможность употреблять наркотические растения. Спокойный, уравновешенный. Я будто с другим человеком теперь работаю. Мне даже в каком-то смысле не хватает старого Синицына.

Хотя сейчас он, скорее всего, переживает абстинентный синдром. Его спокойствие говорит о большой силе. Ведь в данный момент его, наоборот, должно распирать от отрицательных эмоций. Думаю, когда мы полностью его вылечим, он снова станет таким же, каким я его всегда знал.

Я прошёл в кабинет Ивана Сергеевича Кораблёва. Главный лекарь, судя по мешкам под его глазами, вообще отсюда не выходил со вчерашнего дня.

— Я уж думал, вы и не зайдёте, — тут же взбодрился он. — Ну, что скажете, Алексей Александрович? Я вчера вам не поверил, да и до сих пор не стало известно, оказались ли правдой ваши слова. Но тот факт, что прошлой ночью по каким-то причинам арестовали бывшего жреца…

— Я оказался прав, Иван Сергеевич, — прямо сказал я. — Грифон был заражён некротикой. В городе поселился некромант, которому удалось добраться до самого бога.

— И им был жрец?

— Нет. Жрец был лишь пешкой. Но я уже занят поисками настоящего некроманта. Вот только его сила, как вы уже поняли, может оказаться настолько могущественной, что все лекари Хопёрска с ним справиться не смогут.

— Но Саратов мы привлекать пока что, разумеется, не будем, верно? — уточнил Кораблёв. — Ведь у нас нет доказательств. Я-то уже научился вам доверять. Но если вы скажете ордену лекарей, что Грифон был осквернён и при этом не предоставите никаких доказательств… Они только посмеются над нами лишний раз.

— Именно, — кивнул я. — А доказательств у меня нет. Только мои слова и слова старшего жреца Никодима. Однако могу вас порадовать. Сначала мы с Игорем Лебедевым разобрались с распространением некротики в Сапожке, а вслед за этим я очистил Грифона. Больше известных нам очагов нет.

— Если я скажу, что это хорошие новости, я сильно преуменьшу, — удивлённо покачал головой старик. — Но как по-вашему, что нам нужно делать дальше?

— Искать некроманта, разумеется. Любые зацепки придётся проверять. Правда, теперь он точно знает, что нам известно о его существовании. И он будет скрываться ещё тщательнее, чем раньше. Был бы жив Сухоруков, мы бы допросили его. Но какой-то болван из местных городовых прирезал его раньше времени.

— Да Сухоруков в любом случае не стал бы сдавать своего учителя, — покрутил головой Кораблёв. — И знаете, что самое ироничное в этой ситуации? Нам остаётся только порадоваться, что этот некромант засел именно в Хопёрском районе.

— Порадоваться? С какой стати? — удивился я.

— Потому что здесь есть такие лекари, как вы и Сеченов. Кроме того, у меня достаточно большой запас лекарской энергии. Если придётся, я тоже смогу дать бой. В других районах присутствие некроманта никто бы даже не заподозрил.

В этом есть доля здравого смысла. Хотя было бы куда лучше, если бы этот ублюдок и вовсе не появлялся.

— У меня есть одна зацепка, — сказал я. — Ведьма.

— Ведьма?

— Помните самый первый день, когда я только пришёл устраиваться в вашу амбулаторию? — произнёс я. — Тогда в этот кабинет вломилась женщина, покрытая ожогами.

— Конечно помню. Такую женщину сложно забыть, — хохотнул Кораблёв. — Огненная крапивница. Вы тогда впервые показали свой талант.

— Она была одной из жертв этой ведьмы. Купила у неё какую-то омолаживающую мазь, которой в итоге сожгла себе всю кожу, — сказал я. — У этой ведьмы налажена сеть в Хопёрске. Скрытая, едва заметная. Я хочу начать именно с неё. Есть риск, что наш некромант — это именно она.

— Тогда нужно допросить ту девушку, которую вы лечили в самом начале своего лекарского пути. Возможно, ей что-то известно, — сказал Кораблёв.

— Сильно сомневаюсь. Я уже выяснил, что ведьма и её жилище постоянно перемещаются. А действует она в основном через своих помощников. И даже помощники не знают, где можно найти свою «начальницу», пока она не сообщит о своём местоположении, — произнёс я. — Простая хопёрская девушка нам ничего не скажет. Так что нет смысла её беспокоить.

— В таком случае продолжайте расследование своими методами, Алексей Александрович, — кивнул главный лекарь. — Только держите меня в курсе. Я всегда готов помочь. Если ситуация обострится, вызовем Саратов, несмотря на все риски. Пусть тоже принимают участие в защите своей губернии.

Закончив разговор с Иваном Сергеевичем, я вышел из амбулатории и вместе с Синицыным направился в сторону завода. Вскоре нас догнал Сеченов.

— Господа, а куда это вы? Неужто уже всю работу закончили? — спросил Иван.

— Да, нам нужно срочно наведаться на завод. Причём тебе я тоже крайне рекомендую к нам присоединиться. Дело очень важное, — сказал я.

— У меня ещё три пациента, — сказал Иван. — Я вот за булочками вышел. В животе уже урчит. Как закончу — сразу же прибегу к вам.

— Хорошо, — кивнул я. — Уверен, ты будешь удивлён, когда узнаешь, что у нас там происходит.

— Я до сих пор не могу понять, что тебя так встревожило, — сказал Синицын, когда Сеченов убежал назад — в амбулаторию. — Что же такого страшного в том, что кто-то делает за нас всю работу? Боишься, что он получит за нас все патенты? Или… Погоди-ка, — Синицын аж побледнел. — Уж не хочешь ли ты сказать, что он…

— Именно это я и хочу сказать, Илья, — опередил его я. — Но ты пока что веди себя естественно. Я сам с ним поговорю, и только потом будем делать выводы. Нам ни в коем случае нельзя его спугнуть.

Как только мы добрались до моего завода, я сразу же прошёл в свой кабинет. Предварительно я дал Синицыну наставления о том, как нужно правильно действовать. Через десять минут он привёл ко мне нашего сотрудника, а сам покинул кабинет, оставив нас с ним наедине.

Передо мной оказался чумазый молодой парень. Примерно моего же возраста. Его лицо покрывала грубая неухоженная щетина. Тёмные сальные волосы прикрывала шапка с козырьком. При этом он был необычайно голубоглазый. И в этих глазах читался большой ум.

— Вызывали, Алексей Александрович? — спросил он, предварительно поклонившись.

— Да, присаживайся, — кивнул я и указал на стул перед своим столом. — Скажи мне, как тебя зовут?

— Володька я, — коротко ответил он. — Иванов.

Иванов, значит? Ну-ну.

— Володь, меня очень впечатлили твои способности, прямо скажу, — произнёс я. — Только смущает тот факт, что ты производишь препараты на моём заводе, предварительно не договорившись со мной об этом.

На долю секунды в его глазах пробежал шок. Похоже, он не ожидал, что его раскроют. Но этот шок был едва заметен. Он быстро взял свои эмоции под контроль, миролюбиво улыбнулся и, почесав затылок, заявил:

— Простите, Алексей Александрович. Удержаться не смог! Такой хороший у вас завод, столько всяких реагентов! Руки сами чешутся, чтобы создать что-нибудь эдакое…

Какой же хороший из него актёр! Если бы я не знал заранее, с кем имею дело, решил бы, что передо мной гениальный химик из числа простолюдинов. Такой же по уму, как, к примеру, Максим Захаров, который занимается электрическими кристаллами. Или же как наш местный кузнец.

Но нет. Меня не обманешь. Я вижу его насквозь.

— Рад, что тебе нравится работать у меня на заводе, Володь. Единственное, что меня смущает — то, что ты не обговорил свои планы со мной заранее, — сказал я.

Потяну немного. Посмотрим, выдаст ли он себя сам.

— Да, понимаю, Алексей Александрович, сплоховал. Виноват. Честно скажу, хотел произвести как можно больше препаратов, а потом разом их вам показать. Но нашлись умники на заводе, которые обнаружили мою нычку, — объяснил он. — Пришлось сказать, что я создаю препарат от…

— От наркотической зависимости. Как раз тот, который я хотел сделать в течение марта или апреля месяца, — перебил его я. — Любопытное совпадение. Да ты будто мысли читаешь, Володь.

— Нет, — рассмеялся он и вновь почесал затылок, строя из себя дурачка. — Какой там! Таких способностей у меня нет.

Я откинулся на спинку кресла, тяжело вздохнул и наконец произнёс:

— А я уж было подумал, что Махаон тебе и чтение мыслей даёт, Володька. Обошлось… Тогда бы мне точно пришлось туго с тобой.

Он вновь замер. В глазах пронеслись десятки эмоций. Страх, гнев, удивление. Он понял, что его раскрыли. Но всё ещё надеялся, что ему удастся меня обмануть.

— Кто-кто даёт? — улыбнулся он. — Не понимаю, о чём вы говорите, Алексей Александрович.

— Вот и сломалась вся твоя тактика. Теперь твоя актёрская игра уже не выглядит столь убедительно, — сказал я. — Что ж, из всего разговора вы сказали мне правду всего один раз, Владимир Харитонович. Только имя. Всё остальное — ложь. Но, стоит отметить, план у вас был любопытный. Долго вы его с Махаоном создавали, господин Павлов?

На этом игры закончились. Он резко исправил осанку, изменился в лице и уселся ровно, гордо задрав подбородок. Никакой магии, но этих простых телодвижений хватило, чтобы превратить крестьянина Володьку в господина Павлова.

— А вы не такой уж и дурак, как я думал, господин Мечников, — улыбнувшись одним лишь уголком рта, произнёс он. — Быстро сообразили. Только ваши информаторы работают чересчур медленно. Могли бы давно меня обнаружить.

— Что ж, радует, что вас обнаружили через несколько дней, а не через месяц, — заключил я. — А теперь самое время рассказать, какого чёрта вы забыли на моём заводе? Вам в Санкт-Петербурге плохо работалось? Мне, конечно, льстит, что вы променяли столичные предприятия на мой завод, но всё-таки…

— Я не собираюсь перед вами отчитываться, — улыбнулся он. — Я ведь устроился сюда официально. Документы у меня тоже настоящие.

— Да ну? А мне что-то подсказывает, что вы предъявили господину Синицыну подделку. Или «Павлов» — это ваш псевдоним?

— Нет, — помотал головой он. — Илья Андреевич мои документы банально не проверил. Представляете? Посмотрел на меня, сделал вывод, что я — обыкновенный оборванец. И всё. На слово поверил, что я — Володька Иванов.

Ну, Синицын! Могу понять, почему он был таким невнимательным. Как раз примерно в это время я лишил его дозы, и он начал страдать от абстинентного синдрома. По-хорошему стоит с ним обсудить, как так вышло, что он вообще влез в эту историю с наркотическими растениями.

Но сейчас точно не до этого.

Передо мной сам Владимир Харитонович Павлов. Вот уж не думал, что он явится в Хопёрск. От Сеченова такое ожидать было можно. Но Павлов с Махаоном всегда действовали скрытно. Вот благодаря своей скрытности они и пролезли прямо на наш завод.

И самое главное — об этом не знала даже Гигея. Она ведь сказала мне, что Махаон затих. Да и я заметил, что Павлов резко прекратил производить новые препараты и изобретения. Теперь понятно, что они затеяли.

Вот только зачем? Какой смысл? Банально хотели устроить диверсию? Разрушить завод изнутри? Слишком мелочно. На его месте я бы на такое не пошёл. Есть иная причина, я в этом уверен.

— Что ж, Алексей Александрович, раз уж вы меня раскрыли, я, пожалуй, уволюсь с вашего предприятия. А поскольку я являюсь дворянином, одобрения вашего для ухода мне не потребуется. И да, плату за три дня работы тоже можете мне не выдавать. Как-нибудь переживу, — усмехнулся он и неспешно поднялся со стула.

— Уже уходите? — спокойно спросил я. — А я рассчитывал, что мы с вами поговорим по душам. Так хотелось послушать, зачем вы вообще проникли сюда. Буду честен, ваши намерения — для меня загадка. А вот личность я вашу сразу определил, как только мне сказали, что кто-то начал производить здесь новые лекарственные препараты.

Павлов ничего не ответил. Лишь самодовольно ухмыльнулся и прошёл к двери. Затем дёрнул ручку и… обнаружил, что дверь заперта с обратной стороны.

— Куда-то торопитесь, Владимир Харитонович? — поинтересовался я.

Павлов так и замер около двери. Продолжал настойчиво дёргать ручку, но та не поддавалась. Синицын всё сделал ровно так, как я и просил. Завёл его и тут же аккуратно запер дверь.

— А вот это вы сделали зря, Алексей Александрович, — затрясся Павлов. — Вы меня не имеете права удерживать здесь насильно.

Голос его был спокойным, но по жестикуляции и трясущимся конечностям я понял, что Павлов разнервничался. И не на шутку. Он — хороший актёр, великолепный игрок в прятки. Но в прямом столкновении, похоже, у него начинают играть нервишки.

— Как же? Имею право, — ответил я. — Ведь у меня на заводе по документам работает Владимир Иванов. А Павлов, получается, проник сюда незаконно. Я запросто могу вызвать городовых. Вот и посмотрим, как нас рассудят.

К сожалению, это был блеф. Городовых вызвать не получится, потому что мы пока что не приобрели специальный кристалл вызова. Однако Павлову-то об этом ничего не известно.

Если, конечно, он уже и это не разнюхал. Раз уж он даже наш разговор с Синицыным смог подслушать и задался целью создать налтрексон прямо у нас под носом… Что ж, в таком случае от него можно ожидать всё что угодно.

И эту мою мысль Павлов решил тут же подтвердить. Он резко отскочил от двери и рванул прямо на меня. Я решил, что он собирается меня атаковать, а потому моментально встал из-за стола и достал свою саблю.

Однако Павлов вновь повёл себя непредсказуемо. Он промчался мимо меня и выбросился в окно. Выбил собой оконную раму. Повсюду разлетелись осколки стекла.

Проклятье! А ведь мы находимся на втором этаже! С такой высоты не всегда удаётся упасть без повреждений.

Я услышал, как Синицын начал быстро отпирать дверь. В тот же момент послышался тихий вскрик Владимира Павлова. Я подбежал к окну и обнаружил, что тот поднимается с колен.

Вот только сделать он этого не может, поскольку ногу он всё-таки сломал. Причём перелом открытый. Берцовая кость торчит наружу. Скорее всего, он только что порвал себе все мягкие ткани голени осколком кости. А значит, далеко от нас убежать он не сможет.

Но стоило мне об этом подумать, как нога Павлова по мановению ока восстановилась. Скорость активации его лекарских навыков была просто феноменальной. Уже через пять секунд после получения травмы он встал на ноги и рванул в проулки.

— За ним! — прокричал я Синицыну, который встал в дверях как истукан и не давал мне выйти. — Мы не можем его упустить!

Что ж, Павлов, раз уж ты решил козырнуть лекарской магией, я тоже отставать не стану. Выбежав с завода, я влил в свои мышцы жизненную энергию и помчался за Владимиром со скоростью профессионального атлета. Синицын отстал от нас довольно быстро.

Но, стоит отметить, и Павлов нёсся с такой же скоростью, как и я. Видимо, ему этот трюк тоже известен. Я бы замедлил его обратным витком, но мне это не позволит сделать клятва. Ведь Павлов на меня не нападал, а значит, и атаковать его первым я не имею права.

Однако погоня продлилась недолго. Потому что между складами Владимир был в итоге зажат с двух сторон сразу двумя людьми. Наперерез ему вышел Иван Сеченов.

Вот и встретились трое избранников лекарских богов. На каких-то полусгнивших заводских складах. Не так я себе представлял нашу встречу, которая, тем не менее, была неминуема.

— Похоже, я как раз вовремя, — тяжело дыша, произнёс Сеченов. — Кто это, Алексей?

— Владимир Харитонович Павлов. Собственной персоной, — представил нашего конкурента я. — И не обманывайтесь его внешним видом. Это — не крестьянин. Просто кто-то, судя по всему, бегал из университета на занятия по актёрскому ремеслу.

Удивлению Сеченова не было предела, но он быстро взял себя в руки. Ему нельзя было пропустить Павлова дальше. Иначе он скроется, и мы его уже никогда не найдём.

Этот тип запросто может притвориться кем угодно. С маскировкой проблем у него нет.

Но что самое главное, пробиться через нас силой он не сможет. Я уже догадался, что обратным витком он не владеет. А он, судя по своей осведомлённости, знает, что мы с Сеченовым такую силу имеем.

А значит, выхода у него нет. Нападёт на одного из нас — и мы сможем применить обратный виток. Причём оба.

Ему остаётся только стоять на месте и принимать наши условия.

— Сеченов и Мечников! — воскликнул он. — Вот мы с вами, наконец, и встретились!

Наши фамилии он пропел так, будто мы не на складах находимся, а на сцене читаем пьесу Шекспира.

— Заканчивайте, Павлов, — попросил я. — Бежать вам некуда.

— И что же вы хотите? — пожал плечами он. — Прирежете меня здесь, как собаку шелудивую? Очень по-лекарски.

— Не двигайтесь! — велел Сеченов. — Стойте на месте.

— Мы не собираемся причинять вам вред, Владимир Харитонович, — помотал головой я. — Я даже готов простить вам тот факт, что вы проникли на мой завод. Мне от вас нужна информация. Больше ничего.

— Информация? О чём? Хотите получить рецепт препарата, который я создал на вашем заводе? Тогда спешу вас разочаровать. Не важно, где он был создан. Важно — кем!

— Отбросим эту лирику, — сказал я. — О препарате поговорим позже. Куда важнее — зачем вы вообще явились в Хопёрск? Только говорите правду. Поверьте, я могу раскусить ложь. Особенно вашу.

Павлов рассмеялся, но всё же не стал уходить от моего вопроса.

— Вы оба дали клятву лекаря, как и я, — сказал он. — Только сил у вас явно не хватает, чтобы понять глубину нашего призвания. В вашем Хопёрском районе зародилась настолько мощная некротическая магия, что клятва принудила меня сюда явиться. У меня не было выбора. Понимаете? Стал бы я соваться в эту глушь без веской причины? Разумеется, нет.

— Он разыгрывает нас, — нахмурился Сеченов, которому до сих пор не было известно всего, что удалось узнать мне.

— Нет, Иван. Он говорит правду, — произнёс я.

— Дилетанты… — вздохнул Павлов. — Утомила меня ваша компания, — он щёлкнул пальцами и произнёс. — Махаон! Вытаскивай меня отсюда!

И в этот же момент в моей голове прозвучал голос Гигеи. Одно-единственное слово.

«Спасайтесь!»