Мечников. Том 6. Темный мир

Глава 14

Далеко не самая приятная ситуация. Уже практически ночь. Мы с Сеченовым стоим у входа в бывшее жилище верховного некроманта. А в нём тем временем кто-то копается. А точнее — скрывается от нас. Я готов поклясться, что видел силуэт живого человека. И он поспешил спрятаться в руинах здания.

— Что-то мне это совсем не нравится, — покачал головой Сеченов. — Может, стоило взять с собой Игоря? Пиромант бы мог поджечь этот дом.

— Вместе со всеми уликами? — ответил я. — Нет уж. Действовать будем вдвоём. Предлагаю разделиться. Кто бы там ни находился, но дом он покинуть не должен. Зайдём с двух сторон. Обходи сзади, осмотрись. Проверишь, не пытается ли этот человек выбраться через окно. А я войду через главный вход. Зажмём его. Так, на всякий случай. А потом уже будем разбираться, кто он такой и что забыл ночью в бывшем доме верховного некроманта.

Сеченов кивнул и принялся пробираться через кусты к заднему двору. А точнее, к тому, что от него осталось. Я же заготовил лекарскую магию и протиснулся сквозь узкий дверной проём покосившегося дома.

Иван, похоже, никогда не действовал скрытно. Большой ум, но мало ловкости. Я слышу, как он ползёт через кусты даже из дома. Да и в побитых окнах его силуэт часто мелькает. Теперь спрятавшийся здесь человек точно в курсе, что снаружи его уже ждут.

Но в каком-то смысле это даже к лучшему! Теперь у него нет выбора. И на улицу не полезет, и через меня не пробежит.

Я услышал дыхание. Похоже, его источник находится за углом, сразу после поворота в правый коридор. Вот только убежать по нему мой противник не сможет. Если я правильно прикинул, именно в этом участке дома провалилась крыша вместе со вторым этажом. Сейчас там руины. А мой потенциальный враг сам загнал себя в ловушку.

Не стоит тратить время почём зря. Попробую застать его врасплох.

Я окутал себя слоем лекарской магии, чтобы в случае нападения отразить некротическую атаку, а затем выскочил в коридор. Прямо к человеку, дыхание которого я так хорошо слышал.

И он не успел ничего мне противопоставить. Никакой магии! Лишь выхватил кинжал и попытался всадить его мне прямо под рёбра — в печень. Но мне повезло, в этот момент среагировала лекарская аура, которой я себя покрыл. Поэтому я смог действовать гораздо быстрее. Отбил кинжал за секунду до соприкосновения с кожей.

И сам удивился собственной реакции. Раньше я не был на такое способен. Потом в более спокойной обстановке стоит проанализировать эту ситуацию. Ведь мои боевые навыки не так велики. Рефлексы слабее, чем у тренированного бойца. В основном я побеждаю противников, потому что пользуюсь лекарской магией и базовыми навыками, часть которых я усвоил, тренируясь с Ильёй Синицыным, а часть смог освоить сам — на собственном опыте.

— Не двигайся! — приказал незнакомцу я, как только он оказался в моих руках. В этот же момент его кинжал со звоном ударился о пол. — Если хочешь жить — лучше просто стой на месте и делай, как я скажу.

Он на меня напал, поэтому я без проблем могу шарахнуть по нему обратным витком, не нарушая клятвы лекаря.

Лицо ночного лазутчика я не мог рассмотреть из-за того, что мы с ним оказались в кромешной темноте. Однако, как только он заговорил, я осознал, что этот голос мне уже приходилось слышать ранее.

— Алексей Александрович! Стойте! — прокричал он. — Господин Мечников, вы, видимо, ошиблись! Неправильно меня поняли!

Осознав, кому принадлежит этот голос, я протащил за плечо мужчину к выходу из дома, где его лицо можно было разглядеть хотя бы в тусклых лучах взошедшей луны.

— Господин Шацкий? — нахмурился я. — Вот уж вас-то я здесь точно не рассчитывал увидеть.

И что же здесь, интересно, забыл маг-художник? А-а… Точно! Теперь понятно, как он смог узнать меня в темноте. Вся его магия заточена на усилении функций зрения. Именно поэтому я узнал его по голосу, в то время как сам Шацкий уже успел всего меня разглядеть.

— Я не совсем понимаю, почему вы со своим коллегой устроили на меня облаву⁈ — воскликнул художник. — Разве я нарушил какой-то закон? Тем более… Даже если бы нарушил, почему на меня набросились лекари, а не городовые?

— Успокойтесь, Анатолий — тихо произнёс я. — У нас есть причины так себя вести. И дело здесь вовсе не в нарушении законов Российской Империи. Хотя и этого я не исключаю. Просто у нас есть другие мотивы, чтобы вас задержать.

— И допросить! — добавил Сеченов, выбравшись из колких кустов, в которых он всё это время ползал.

— Погодите-погодите! — задрожал Шацкий. — Задавайте любые вопросы. Я на все отвечу! Только, пожалуйста, не делайте глупостей. Не трогайте меня. Я ведь правда ничего плохого не замышлял…

— А вот это — уже совсем другой разговор, — кивнул я. — Вот сейчас и расскажете нам подробно, как так вышло, что вы на закате оказались в разрушенном доме некроманта. Именно в тот период, когда тёмная магия начала воздействовать на Хопёрск. Что-то слишком уж много совпадений, вам не кажется?

— Вы… Вы думаете, что я — некромант⁈ — воскликнул он. — Проклятье… Вот теперь понятно, почему за это дело взялись лекари, а не городовые. Это многое объясняет…

— Хватит бормотать! — перебил художника Иван Сеченов. — Лучше отвечайте на наши вопросы прямо. И без лишних движений!

Сеченов, похоже, решил поиграть в плохого полицейского. Обычно он так себя не ведёт. Видимо, захотел хоть чем-то помочь.

— Клянусь вам, я никак не связан с некротикой! — принялся убеждать нас Шацкий. — А если хотите узнать, что я здесь делал, вы можете увидеть доказательства. Они внутри дома! Я вам всё покажу, честно!

— Стойте! — перебил его Сеченов. — Алексей, я, если честно, сомневаюсь, что это — хорошая идея. Внутри нас может ожидать ловушка. Ты уверен, что этому человеку можно хоть немного довериться? Ты его хорошо знаешь?

Хороший вопрос. С Шацким я знаком уже давно. Я помог ему излечиться от отравления магическими металлами, он же после этого много раз помогал нам с настройкой кислотности среды для пенициллов, поскольку лучше отличал оттенки и мог определить, какой цвет индикатора наиболее приближен к нашей шкале «pH».

И именно он вывел меня на Ксанфия Апраксина. Другими словами, Шацкий сыграл очень большую роль в развитии моих исследований. Влиял напрямую на производственные вопросы.

Существует риск, что он меня обманывает, но он заслужил базовое доверие. Так что я всё же проверю, что он хочет нам показать.

— Мы можем ему довериться, — сказал я Сеченову, а затем перевёл взгляд на Шацкого. — Анатолий, ведите нас в дом. Я готов посмотреть на то, что вы хотите нам показать.

Художник прошёл вперёд, махнул нам рукой и предложил войти в дом. Затем мы повернули в уцелевшую часть коридора и оказались в единственной комнате, которая была хорошо освещена.

Через три окна в импровизированную мастерскую Шацкого пробивался лунный свет. Вот только главным источником освещения была не луна.

А полотно Анатолия Шацкого, на котором он пытался изобразить что-то…

Что-то зловещее.

Взглянув на картину, я почувствовал некротическую ауру. Поначалу мне показалось, что этой тёмной магией пропитан весь дом. Но нет, первое впечатление оказалось ошибочным. Источником некротического колдовства служила именно написанная им картина.

— Она ещё не закончена, — сказал Шацкий. — Если вам требуются объяснения, господа лекари, я не стану лгать. Алексей, вы ведь знаете, что я живу в сотне метров от этого места. Меня оно уже давно завлекает. У меня создалось впечатление, что здесь я смогу создать картину, которая… Перевернёт мир искусства! Она, разумеется, ещё не закончена, но вы присмотритесь внимательнее. По моим наброскам уже видно, что получается.

— У меня мурашки по коже от этой картины, — прошептал мне Сеченов.

И я понимал, что он имеет в виду.

На холсте было изображено тёмное поле, освещённое бледной полной луной. Похоже, Шацкий изображал вид из окна этого дома.

И в самом изображении не было ничего страшного. Но аура у полотна просто убийственная. Клятва лекаря вопит, требует, чтобы я изничтожил творение Анатолия здесь и сейчас. И думаю, Сеченов чувствовал примерно то же самое.

— А вы сами не ощущаете, что с вашей картиной что-то не так? — спросил Шацкого я.

— Ну… Я согласен, она обладает способностью вызывать не самые приятные мысли и воспоминания. Но в этом и есть её уникальность! Других таких картин я попросту не видел, — завороженно восклицал Шацкий.

Мне даже жаль его расстраивать. Похоже, он очень увлёкся этой работой. И судя по моему чутью, некротикой его пока что это место не заразило. Но нам с Сеченовым всё равно придётся уничтожить эту картину. Иначе в будущем от её воздействия может пострадать много людей.

— Анатолий, вынужден сообщить вам плохую новость, — начал я. — Эта картина писалась в доме, в котором когда-то жил могущественный некромант. Он живёт и по сей день где-то в пределах Хопёрского района. Поэтому ваша картина насквозь пропиталась некротикой. Я думаю, вы уже поняли, что нам придётся с ней сделать.

— В-вы ч-чего? — начал заикаться Шацкий и попятился назад. — Даже не думайте! Лучше со мной сделайте что-нибудь. Поколотите, пораньте, но только картину не трогайте! Господин Мечников, вы ведь не можете так поступить!

— Анатолий, вслушайтесь в мои слова. Эта картина опасна. Она может убить и вас, и людей, которые будут на неё смотреть. Более того, в теории она может даже распространять некротику. Как только она попадёт в галерею, на аукцион или в дом какого-нибудь аристократа… Жизнь множества людей изменится. И виноваты в этом будете вы, — произнёс я. — Надеюсь, у меня получилось доходчиво объяснить, почему вам не стоит нам препятствовать?

Шацкий поник. Молча кивнул, опустил взгляд, а затем отвернулся, чтобы не видеть, что мы собираемся сделать с его картиной.

Мы с Иваном положили руки на полотно, а затем выпустили в него огромное количество лекарской магии. Клятва лекаря была исполнена. В тело устремился поток магической энергии, которая выступала в качестве награды за верность своим словам.

Однако полностью картину мы всё же не стёрли. На ней осталось то же самое изображение, вот только некротической ауры оно лишилось.

— Картине мы не навредили, Анатолий, — сказал я Шацкому. — Но если вы всё же желаете её закончить, я настоятельно рекомендую покинуть этот дом и больше никогда сюда не возвращаться. В конечном итоге вы сами об этом пожалеете.

— Хорошо, господин Мечников, — кивнул Шацкий, поспешно собирая все свои художественные принадлежности. — Я догадываюсь, о чём вы говорите. На втором этаже есть комната. Туда можно забраться по обломкам лестницы. Изначально я пытался писать картину именно в ней, поскольку из окна второго этажа открывался прекрасный вид на ночную природу. Но… Там мне стало жутко не по себе. Так что будьте аккуратны.

Анатолий спешно покинул заброшенный особняк и направился к своему дому. Мы с Сеченовым ещё пару минут смотрели ему вслед, чтобы убедиться, не повернёт ли он назад.

— Я не почувствовал в нём некромантии, — сказал Сеченов. — А ты?

— Нет, — помотал головой я. — Но мы слишком сильно полагаемся на своё чутьё. Это — на будущее. Мне начинает казаться, что столь могущественный некромант может неплохо скрывать свою силу. Того же Сухорукова никто так и не раскрыл. Есть о чём задуматься.

— Думаешь, что нам даже клятва лекаря не сообщит, если такой некромант окажется рядом? — удивился Сеченов. — Но ведь это противоречит заповедям. Как мы будем уничтожать некротику, если не чувствуем её?

— Я уже давно об этом думаю. И склоняюсь к выводу, что на самом деле клятва ограничена нашим восприятием. Если не чувствуем мы, значит, и она не сигнализирует об опасности, — поделился своим мнением я.

— Посмотрим, что она скажет, когда мы исследуем комнату на втором этаже. Что-то мне подсказывает, что там атмосфера будет гораздо менее приятной, чем здесь.

— Не концентрируйся на некротике, — посоветовал я. — Мы и так знаем, что этот дом ею кишит. Наша задача — найти улики. Хоть какие-то намёки на личность нашего врага.

Мы с Иваном поднялись на второй этаж. Долго искать ту самую комнату не пришлось, поскольку она там была одна. Все остальные развалились.

Сеченова всего передёргивало по мере приближения к заветной двери. Видимо, его тело гораздо тяжелее воспринимало некротику, чем моё.

— Надеюсь, ты готов, — заключил я. — Открываю на счёт три. Раз, два…

Я схватился за ручку, а затем резко ворвался внутрь, вновь окружив себя лекарской оболочкой.

— Три! — воскликнул я, попутно осматривая комнату. Кроме кровати и пустых книжных полок там ничего не оказалось. Однако свербящее ощущение присутствия некротики всё равно продолжало царапать органы чувств.

Словно чья-то холодная рука гладила мой затылок.

— Вот оно, Алексей! — прошептал Сеченов за моей спиной. — Смотри, прямо под твоими ногами.

Я обернулся и посмотрел вниз. На полу лежал самый обыкновенный кусок багровой ткани.

Стоп… Готов поклясться, что он багровый из-за крови, которая на нём засохла. И если это кровь некроманта… Боги, какой же аурой она обладает!

— Запомни это чувство, Иван, — попросил я. — Отпечатай в голове, как резонирует эта некротика.

— Зачем?

— Мы не можем сохранить эту ткань как улику. Её придётся уничтожить, чтобы не предать клятву, — объяснил я. — Так что нам обоим следует запомнить это ощущение. Если поймаем похожую ауру, значит сможем быстро выйти на того человека, которого мы ищем.

Уничтожая некротику, я задумался о том, как вообще столь скрытный некромант мог оставить здесь образец своей крови?

Ловушка? Ложный след?

Вряд ли.

Скорее всего, он обладает такой силой, что осколки своей же энергии толком не чувствует. Думаю, когда он покидал этот дом, ему было плевать, найдёт ли кто-то этот образец.

Но тут он ошибся. Этой крупицы хватит, чтобы ускорить поиски.

— Эта ночка мне совсем не понравилась! — заявил Сеченов, когда мы направились домой. — Хоть я и лекарь, но связываться с некротикой мне лишний раз не хочется. И додумался же этот болван Асклепий создать эдакую дрянь!

— Я бы тоже с радостью посвятил всё время пациентам и своим исследованиям, — согласился я. — Но избавлять мир от этой магии — наш долг.

Первый лекарь совершил грех, который в итоге стал всеобщим грехом для всех его последователей. Получается так, будто мы пытаемся исправить то, что натворил наш «предок».

— Каков у нас план на завтра? — спросил Иван, когда мы добрались до Полевой улицы.

— Действуем по той же схеме. Сначала в амбулаторию, потом на завод, а уже после этого продолжим наше расследование. Если успеем, конечно, — ответил я. — У нас осталось ещё два долгожителя, которых мы до сих пор так и не увидели.

Войдя в свой дом, я осознал, что уже несколько суток толком не виделся со своей семьей. Ухожу, когда они ещё не проснулись, и возвращаюсь, когда все легли спать.

Даже с Доброхотом не удаётся пересечься. Хотя это скорее к лучшему. Его ворчание очень быстро надоедает.

Я, стараясь не шуметь, поднялся в свою комнату и… Заметил, что дверь в неё не заперта.

Странно… Дядя с Катей обычно стараются ко мне без разрешения не заходить. И Доброхот на первом этаже сейчас дрыхнет.

Я аккуратно приоткрыл скрипучую дверь и прошёл в свою комнату. На моей кровати сидел Токс. Когда я появился, он не издал ни единого звука.

— Ты что тут делаешь? — спросил я. — Что-то случилось?

Чаще всего Токс прячется у меня, когда его что-то пугает. Но на этот раз причина его появления была другой.

На кровати рядом с Токсом лежал лист бумаги. На полу стоял сосуд с чернилами.

Я подошёл к Токсу и взглянул на каракули, начерченные его лапками на листе бумаги. По моему телу пробежали мурашки.

Там было написано: «Я вспомнил».