Мечников. Том 6. Темный мир

Глава 10

Чаще всего наш главный лекарь ведёт себя максимально серьёзно. Он никогда не позволяет себе шуток, не занимается словоблудием, всегда изъясняется чётко и по делу. Говорит только то, что думает на самом деле.

Но когда Иван Сергеевич произнёс фразу «там случились бобры», я на долю секунды потерял связь с реальностью. Настолько абсурдно это звучало, что мне даже пришлось его переспросить. А вдруг послышалось?

Но нет. Не послышалось.

— Бобры, Алексей Александрович. Бобры, — несколько раз повторил он. — Уж не знаю, каков там масштаб бедствия, но сегодня утром ко мне прискакал гонец из села Подгоренка и сообщил, что река растаяла и… — он выдержал паузу. Видимо, Кораблёв сам понимал, насколько неадекватно звучит вся эта история. — В общем, как я понял, бобры тут же выстроили плотину, из-за которой поднявшийся уровень воды затопил целое село. Всю Подгоренку.

Иван Сеченов и Игорь Лебедев лишь удивлённо переглядывались. И я могу их понять. Я бы тоже, пожалуй, сидел с открытым ртом, если бы не осознавал, что за всей этой историей кроется проблема, которую почему-то решать придётся мне.

Интересно, правда, почему мне?

— Погодите, Иван Сергеевич, а лекари тут при чём? — спросил Кораблёва я. — У нас есть корпус спасателей, которые занимаются ликвидацией такого рода катастроф.

Я точно видел, что неподалёку от полицейского участка стоит здание, в котором работают спасатели. Правда, как я понимаю, их там совсем немного. Человек пять — не более того. Ведь пожарную службу и «спасателей на водах» учредили только пятьдесят лет назад. И это сделал Александр Первый. Если, конечно, в этом мире всё развивалось точно так же, как и в моём. По крайней мере, императоры здесь сменяются в той же последовательности. А значит, и многие их решения должны совпадать с моей реальностью.

— Спасатели туда уже выехали. Не знаю, смогут ли два человека ликвидировать эту, скажем так, проблему, но… Проблема куда серьёзнее, чем может показаться. Начнём с того, что там очень много пострадавших, — объяснил Кораблёв.

Вот теперь я окончательно перестал понимать, что же там случилось. Хорошо, допустим, Хопёр вышел из берегов. Он мог затопить дома, попортить собственность проживающих там людей, но…

Пострадавшие? Серьёзно?

Это какая же должна быть плотина, чтобы вода могла и людей потопить? Что там, чёрт их подери, за бобры такие?

— Очень много пострадавших — это сколько? — задал резонный вопрос Сеченов.

— Из проживающих в селе ста человек пострадали двадцать пять. Четверть населения, — объяснил Кораблёв. — Причём некоторые из них находятся в тяжёлом состоянии. И это мы ещё не знаем, что случилось с охотниками.

— С охотниками? — переспросил его я. — А с ними что?

Кораблёв замолчал, затем внимательно огляделся, чтобы убедиться, не подслушивает ли нас кто-то из посторонних. А посторонними в этой ситуации, как я уже понял, были абсолютно все, кроме нас четверых.

— С бобрами что-то не так, — сказал он. — Говорят, даже когда люди попытались сломать плотину, часть этих животных тут же вернулась к её восстановлению.

— А другая часть? — задал резонный вопрос я, уже догадываясь, что мне ответит главный лекарь.

— А другая часть напала на тех, кто попытался навредить плотине, — прошептал он. — Как мне сказал гонец, одному из крестьян даже ногу отгрызли. По самое бедро. Охотники убежали в сосновый бор к северу от Хопра. Но пока что никто так и не вернулся. Хотя с начала катастрофы прошло уже более двенадцати часов. Только никому об этом не смейте рассказывать! Не нужно поднимать панику. Однако, по слухам, в лесах начала пробуждаться живность, которой ранее никто никогда не видел. Постепенно все леса Хопёрского района становятся такими же опасными, как Красногривовский.

— Вот только в Красногривовском лесу живут магические существа, — отметил я. — Упыри, клещи и прочая нечисть. А то, что началось пробуждаться в остальных лесах — это некротика. Наследие Сухорукова. Я в этом уверен.

Кораблёв лишь молча кивнул.

Хотя мы оба прекрасно понимали, что проблема не только в Сухорукове. Этим омерзительным делом он занимался не один. Что ж, но первого подозреваемого мы исключим уже сегодня. Если тот долгожитель из нашего списка пережил наводнение, мы с ним обязательно повидаемся.

Если бы я был лишён адекватного мышления, решил бы, что именно этот человек и является некромантом. С одной стороны, это логично. Он озлобился на нас и сразу же вызвал катастрофу в ближайшем к нему селе.

Вот только он должен понимать, что таким образом сам же себя выдаёт. Так что нельзя быть уверенным в том, что наш враг прячется в Подгоренке.

К амбулатории подъехала повозка. Кораблёв взглянул на меня и уверенно кивнул, намекая, что нам нужно загружаться и выезжать. Причём незамедлительно.

— Простите, Иван Сергеевич, — обратился к Кораблёву Сеченов. — Меня напрягает один момент. Мы ведь по распоряжению ордена лекарей обязаны брать деньги за помощь. Фиксированную сумму. Но как мы будем помогать людям, которые лишились всего? И домов, и сбережений… Они ведь фактически полностью обнищали, если я правильно понимаю ситуацию.

Хорошо подмечено. Сеченов задал очень верный вопрос. Разумеется, нас туда отправляют с расчётом на то, что мы сможем пополнить казну амбулатории и ордена в целом. Двадцать пять пациентов — это очень большая сумма денег в теории.

Но как мы должны поступить на практике?

— Лечите только тех, кто готов заплатить или взять кредит. То есть пусть они или их родственники дают расписки, — заявил Кораблёв. — На двадцать пять человек вас двоих в любом случае может не хватить. Так что я рассчитываю, что пять или десять людей откажутся от помощи гарантированно.

Мы с Сеченовым переглянулись, осознав, как сильно ошибается Кораблёв. Ведь мы оба не можем отказать в помощи тем, кто нуждается. Таковы условия нашей клятвы.

Не знаю, понимал ли Иван Сеченов и другой скользкий момент всей этой истории, но я его проигнорировать никак не мог.

Если даже представить, что клятвы лекаря у нас нет, ситуация всё равно абсолютно неадекватная. Получается, что по логике ордена спасение людей, попавших в катастрофу, в целом не имеет смысла. Раз они не могут заплатить, значит, и спасать их не надо. Так, что ли, получается?

Бред. Я понимаю, что причина таких решений лежит в самых корнях ордена. Это — частная организация, которая принадлежит одному человеку и не связана напрямую с императором. Просто император и все жители Российской Империи зависимы от лекарей. А лекари этим банально пользуются. Может, не все, но верхушка точно.

Сделали из благородной профессии самый обыкновенный бизнес. Скупой, бездушный и безжалостный. Вот только профессия врача или лекаря — совсем не про это. Разумеется, бесплатно никто работать не станет, но и отказывать в помощи людям… На мой взгляд, это абсолютно неправильно.

Мы с Лебедевым и Сеченовым загрузились в повозку и приготовились к отбытию. Жаль только, что я не успел сегодня заскочить на завод. Там уже вовсю идёт подготовка к производству противовирусных, иммуномодуляторов и налтрексона. Вот только без меня сотрудники далеко продвинуться не смогут. Илья Синицын может ими руководить. Инструкции я ему оставлял. Но если учесть тот факт, что прямо сейчас он мучается от абстинентного синдрома… Очевидно, стопроцентной работоспособности от него ожидать не следует.

— Вы уж простите меня, господа лекари, если сболтну лишнего, — произнёс Игорь, когда мы отдалились от амбулатории. — Но мне кажется, что вся эта система с оплатой лекарской помощи работает отвратительно. Я просто прекрасно знаю, как живут некоторые крестьяне. У некоторых денег и без катастроф нет. А уж если кто-то из них додумается дать долговую расписку… Фактически после такой ошибки у них становится сразу два хозяина. Господин-помещик и господин-ростовщик. И неизвестно, кто быстрее сведёт человека в могилу. Подозреваю, что второй. Первому это попросту невыгодно.

— Абсолютно с вами согласен, Игорь! — закивал Сеченов. — Здравая мысль. Вот только… Кто мы такие? Как мы можем повлиять на систему, которая формировалась годами? Да, у меня есть титул барона. Да, Алексей Александрович тоже некогда был аристократом. Но что нам это даёт? Над нами сотни аристократов. Баронов, графов и князей, которые плевать хотели на наше мнение.

— Но должен же быть хоть какой-то выход! — пожал плечами Игорь.

— Выход есть, — сказал им я. — Вы немного ошибаетесь, Иван Михайлович. Мы с вами сейчас стремимся к тому, чтобы получить возможность игнорировать титулы других лекарей. И делаем мы это за счёт наших изобретений. Когда орден привыкнет, что мы являемся постоянным источником инноваций, то есть денег, им придётся начать с нами считаться.

— Вопрос только в том, сколько нам ещё нужно создать новых аппаратов и препаратов, чтобы добиться такого уважения? — подметил Сеченов. — И времени на это у нас не так уж и много. К примеру, чем мы заняты сейчас? Катим в село Подгоренка разбираться с проблемой, которую создали какие-то… бобры!

— Очевидно, некротические, — сказал я. — Понимаю, что звучит это странно. Но кажется, верховный некромант решил над нами подшутить. И с чувством юмора у него явно не всё в порядке. Ах да… Вы ведь ещё не в курсе насчёт текущей обстановки!

Большую часть пути до села мы с Игорем рассказывали Сеченову всё, что нам удалось выяснить о ведьмах и некротике, что уже много лет зреет где-то в недрах Хопёрского района.

И лишь в процессе этого разговора я впервые задался одним очень важным вопросом. В этот момент Игорь подхватил инициативу и принялся расписывать во всех красках нашу встречу с ведьмой и некромантом, а я углубился в свои мысли.

Очень уж странное выходит совпадение. Я попал в этот мир и тут же оказался здесь — в этом проклятом во всех смыслах районе. Сразу же обрёл новые силы и стал избранником одной из главных лекарских богинь.

Но почему меня судьба привела в Хопёрск? Потому что здесь живёт мой дядя? Хорошо, допустим. Но почему Олега изгнали именно в Саратовскую губернию? Именно в этот город. У него-то здесь не было ни знакомых, ни родственников.

Это не может быть простым совпадением. Судьба изгнанных Мечниковых уже давно связана с Хопёрском. А как и почему — вопрос. После возвращения из Подгоренки стоит поговорить об этом с дядей. Уж он-то должен вспомнить, почему отец отправил его сюда.

Извозчик резко одёрнул поводья, заставив лошадей остановиться.

— Всё, господа лекари. Похоже, мы приехали. Как видите — дальше мы пробраться не сможем, — произнёс он.

Мы отвлеклись от беседы и повернулись к дороге, что вела к Подгоренке. Мы не доехали всего пару сотен метров. А всё потому, что дорога исчезла, а на её месте образовалось что-то вроде ответвления реки.

Лошади, может быть, и смогут пересечь реку. Но повозка точно застрянет. Да и вода ещё слишком холодная. Лучше действительно не рисковать и поискать способ перебраться на ту сторону своими силами.

— Я бы посоветовал вам не оставаться рядом с рекой, — сказал я извозчику. — Лучше отгоните повозку ещё на пару сотен метров назад.

— Да ничего страшного! — махнул рукой он. — Воды я не боюсь. Я, если замечу, что она прибывает, сразу же поверну.

— А вам не воды стоит бояться. А кое-чего другого, — твёрдо сказал я. — Надеюсь, вы готовы ко мне прислушаться? Или мне вам подробнее разъяснить, что может выйти из этой воды?

Извозчик напряжённо сглотнул сухой ком и помотал головой.

— Будь по-вашему, — кивнул он. — Значит, уезжаю. Буду ждать вас вдали, около поля. Только сами будьте аккуратны. Берегите себя, господа лекари.

Как только повозка исчезла за нашей спиной, а цокот копыт растворился в общем шуме лесных шорохов, мы втроём устремили свой взгляд на образовавшуюся реку и поняли, что путь в Подгоренку заблокирован намертво. Обходить реку смысла не имеет, поскольку она каким-то образом уже успела стать достаточно глубокой. Видимо, вода заполнила собой старый естественный ров, который проходил тонкой полоской через весь близлежащий лес.

— Ну и каков наш дальнейший план? — спросил Сеченов. — Если мы пойдём вброд, то сами себя потом лечить будем ещё несколько дней. И почки, и лёгкие, и всё остальное.

— Игорь, — обратился я к Лебедеву. — Что думаешь насчёт потока воды? Сможешь поднять температуру в самом начале русла до уровня, чтобы она начала испаряться, не успевая протечь дальше?

— О! А это идея! — кивнул он. — Если задействую как минимум четыре ядра, сил на это хватить точно должно.

— Тогда план следующий, — решил подытожить я. — Игорь, ты начинаешь бить по руслу пламенем. Навскидку, думаю, продержаться тебе придётся минут пять. Как только вода отступит, мы с Иваном проскочим, а ты, продолжая поддерживать пламя, пройдёшь вслед за нами. Если не удержишь поток воды, мы тебя вручную вытащим — не переживай.

— Будет сделано, — кивнул Лебедев. — Это в моих силах. Если уж я целое озеро однажды смог испарить, значит, и с таким потоком воды справиться смогу.

Мы приступили к исполнению моего плана. И к счастью, Игорь смог справиться с потоком воды даже быстрее, чем сам того ожидал. Уже через минуту течение реки остановилось, и она буквально на глазах начала мельчать. Мы с Сеченовым решили не тратить время и проскочили на другой берег ещё до того, как начало виднеться дно реки. Мокрые ноги — это последнее, что нас сейчас должно беспокоить.

— Всё, Игорь! — прокричал пироманту я. — Теперь поворачивай пламя под углом и постепенно двигайся к нашему берегу!

— Сейчас! — пыхтя от напряжения, прокричал Игорь. — Будьте готовы! Если меня унесёт течением и разобьёт об камни, мой призрак и без некромантии будет вас до конца дней преследовать!

Игорь принялся двигаться в нашу сторону. Когда он оказался в половине метра от берега, я моментально схватил его за плечо и резким рывком вырвал из воды. В этот же момент река чуть ли не волной обрушилась на опустевшее русло и начала восстанавливать равновесие. Вот только почему-то в этот момент я ощутил, как по воздуху пролетела волна некротики. Однако исчезла она так же быстро, как и появилась.

В любом случае, главное, что у нас получилось!

Но кое-что всё же вышло из-под контроля. Игорь, оказавшись на берегу, рухнул на спину и обхватил правую ногу.

— Зараза! Это ещё что такое⁈ — прорычал от боли он.

Его сапог был повреждён, а из разодранной стопы сочилась кровь. Рана оказалась несерьёзной, поэтому залатать пересечённые кожу, мышцы и сухожилия я смог буквально за полминуты.

— Что с тобой случилось? — спросил Сеченов. — Порезался о камень?

— Вот уж не думаю! — помотал головой он. — В самый последний момент, когда вы попытались меня достать оттуда, мне показалось, что… В общем, под водой что-то было.

— Рыба? — продолжил расспрос Иван.

— Какая ещё рыба? — перебил его я. — Мы ведь уже знаем, что обитает в этих лесах вдоль берегов.

— Ты что же… — начал было Игорь, но тут же осёкся, и я понял почему.

— Можно на «ты». Сеченов — свой человек. Сейчас не до манер, — объяснил я.

— Ты думаешь, что меня бобёр под водой укусил? — спросил Лебедев.

— Именно так я и думаю. Рана была глубокой. Эта скотина почти до твоих костей достала. Повезло, что я вовремя тебя вытянул, — объяснил я.

— Погодите, а что делал чёртов бобёр под водой? — искренне удивился Сеченов.

— Бобры хорошо задерживают дыхание. Некоторые могут и более десяти минут плавать под водой. Они за счёт этой способности и могут строить себе подобные плотины, а также убежища.

— Отлично! Меня покусал какой-то долбаный некро-бобр! — выругался Игорь. — Надеюсь, я хотя бы ничего от него не подцепил!

— Не подцепил, ногу я полностью восстановил. Но с сапогом — уж извини. Его придётся тащить в ремонт, — усмехнулся я.

Игорь помотал ногой, но всё же смог быстро подняться и пошёл вслед за нами к Подгоренке. И как только мы пересекли последнюю лесополосу, которая отделяла нас от села, мы окончательно осознали, что больше этого населённого пункта нет.

Все жители собрались на возвышенности. Рядом с ними был разбит целый лагерь, в пределах которого виднелись десятки лежанок с пострадавшими.

И все они нуждались в помощи.

— Ну мы ведь оба понимаем, что нам в любом случае придётся спасать их всех, верно? — спросил меня Сеченов.

— Это даже не обсуждается. Однако не забывай и про другую заповедь. Искоренять некротику. Скорее всего, нам придётся разделиться. Одни пойдут на поиски охотников и будут уничтожать этих обезображенных существ, а другой останется лечить людей.

— Лекари прибыли! — послышался истошный вопль одного из жителей деревни.

А вслед за ним грянул гром аплодисментов. Подумать только… Мы ведь действительно им нужны. Они ждали нас. Как даже самый меркантильный лекарь может после такого начать выуживать с каждого долговую расписку?

У любой жадности должен быть предел.

Я направил Игоря к тем, кто пострадал меньше остальных. Обморожения, простуду и прочие заболевания в начальных стадиях принялся лечить врач.

А уже более серьёзными травмами занялись мы с Сеченовым.

Перемещаясь от пациента к пациенту, я время от времени поглядывал вниз — на реку, которая полностью поглотила Подгоренку. Зрелище, если честно, попросту жуткое. Кажется, будто здесь похозяйничал какой-нибудь маг воды, но это совсем не так.

Некротика запускает цепную реакцию. Даже одной её капли достаточно, чтобы постепенно отравить всё окружение.

— Господи, милостивый Грифон! Опять они! — закричал мужчина, что стоял позади меня.

Я резко обернулся и увидел, как на противоположном берегу… выстроилась целая армия. Издалека казалось, будто там расположились вооружённые люди.

Но нет. Это десяток громадных бобров, которые хищно взирали на своих жертв. И, кажется, уже были готовы перебраться на этот берег, чтобы приступить к расправе.

— Иван! — крикнул я.

— Я понял, Алексей, — кивнул он. — Останусь с пациентами. А ты — делай то, что должен.

Отлично. Самое время переквалифицироваться в охотника.