Мечников. Том 6. Темный мир

Глава 16

— Что-что? — на всякий случай переспросил сторожа я.

Такое не каждый день услышишь. Может, мне показалось? Или он оговорился? Кто в здравом уме захочет отказаться от бессмертия? Хотя… Вопрос спорный.

— Дед какой-то пришёл, говорю, — повторил сторож. — Сказал, что умереть никак не может. Что помощь лекаря ему требуется. Умерщвление.

Так, лучше переговорить с самим пациентом. Пока что всё это звучит как какой-то бред.

— Иван Сергеевич, я отлучусь к больному, — сказал я Кораблёву. — Вы ведь сможете уже без меня разобраться с суставами Семёна?

— Конечно, Алексей Александрович. Идите, — кивнул он. — Только… Вы ведь понимаете, что без моего согласия умертвлять пациента нельзя?

— Да я и с вашим согласием не планирую это делать, — усмехнулся я. — Для начала оценю ситуацию. Возможно, там вообще беды с головой.

— Я бы хотел с вами осмотреть больного, — предложил Сеченов. — С такой ситуацией я ещё не сталкивался. Это может оказаться полезным опытом.

— Тогда пойдёмте, — кивнул я Ивану. — Предчувствую, что нас ждёт нечто странное.

Мы с Сеченовым перешли из госпиталя в амбулаторию. Уже у входа нас встретил Эдуард Семёнович Родников.

— Чертовщина какая-то! — воскликнул он. — Вы уж простите, что мне пришлось вас дёрнуть, господин Мечников, господин Сеченов. Но я не знаю, что делать с этим дедом. Я даже его карту найти не смог. Но, с его слов, ему уже сто пять лет.

Мы с Сеченовым переглянулись. Нам двоим одновременно пришла одна и та же мысль.

— А как зовут пациента? — уточнил я.

— Фёдор Петрович Денисов, — ответил Эдуард Родников.

Опа… Теперь понятно, почему он не нашёл его карту в архиве. Представляю, как там сейчас убивается Сапрыкин, пытаясь обнаружить потерянный документ.

Ведь эта карта прямо сейчас лежит в моей сумке. А Денисов — один из трёх долгожителей, которых мы с Сеченовым заподозрили в некромантии. Он проживает в Хопёрске, в отличие от двух других. Но в итоге нам даже не пришлось добираться до него самостоятельно. Он сам явился в амбулаторию. Да ещё и с запросом — вылечить его от бессмертия!

Как-то уж больно подозрительно, если учесть, что с помощью некромантии человек может увеличить длительность своей жизни.

— Ты ведь понимаешь, что это может быть ловушкой? — прошептал мне Сеченов. — Нужно действовать аккуратно, Алексей.

— Знаю, — кивнул я. — Именно поэтому нам нужно минимизировать риски.

— Ну что, пойдём? — спросил меня Родников. — Мне интересно будет посмотреть, как вы с ним разберётесь, Алексей Александрович.

Тьфу ты! Вот об этом я и говорил. Минимизировать риски — убрать Родникова подальше от этого пациента. Кто знает? Может, он попытается взять его в заложники. Если, конечно, в кабинете и в самом деле тот самый некромант. Мы-то с Сеченовым точно сможем отбиться. У нас и лекарской силы достаточно, и обратные витки имеются в арсенале.

Жаль только, что Павлов не захотел с нами сотрудничать. Приехал, внедрился в завод, а потом сбежал и исчез к чёртовой матери. Вместе три избранника лекарских богов стали бы абсолютно несокрушимой силой.

— Извините, Эдуард Семёнович, но вам лучше не находиться в кабинете, когда мы будем принимать этого пациента, — произнёс я.

— Как… В смысле? Почему это? — удивился Родников.

Хороший вопрос. Придётся ему соврать ради его же безопасности.

— А вопрос исключительно в деньгах, мой дорогой друг, — произнёс я. — Мы с Иваном Михайловичем планируем поделить сумму от консультации пополам. А уж если делить её на троих… Там ведь вообще ничего не останется. Однако я могу вам потом пересказать всё, что выясню. В качестве компенсации.

— Эх, ваша правда, Алексей Александрович, — кивнул он. — Сразу видно. Синицын сильно на вас повлиял. Уж он-то знает, как правильно влиять на приток денег. Но я не думал, что вас это так интересует.

Родников прошёл мимо нас к своему кабинету и запер за собой дверь. Обиделся, судя по всему. Да какая мне разница! Пусть думает, что я стал меркантильным. Его мнение вторично. Главное, что удалось отдалить его от этого столь опасного приёма.

Мы с Сеченовым вошли в смотровой кабинет, где нас уже ожидал пациент Денисов. Правда, выглядел он совсем не так, как я себе представлял.

Если бы я не знал его возраста, сказал бы, что мужчине не больше семидесяти.

Сто пять⁈ Серьёзно? Да у него даже морщины образоваться толком не успели.

— О-о, господа лекари! — хриплым звенящим голосом обратился к нам старик. — Как я рад, что вы пришли. Предыдущий отказался помогать мне с моей проблемой. Быть может, вы справитесь? Лично я считаю, что у меня серьёзное заболевание.

Неплохо! Говорит он куда лучше, чем большинство крестьян и прочих горожан. Такое впечатление, что передо мной крайне грамотный человек.

— Фёдор Петрович, а вы случайно не из дворянского сословия? — поинтересовался я.

— Как же! — улыбнулся старик. — Бывал я и среди дворян. Но так уж вышло, что меня выкинули из собственного рода. Хотя когда-то я даже был его главой.

— Мне всё чаще начинает казаться, что в Хопёрске чересчур много изгнанных дворян, — подметил я. — Я сам из таких же, честно говоря.

— А в этом нет ничего удивительного, — добродушно улыбнулся старичок, поглаживая свои длинные седые волосы. — Куда ещё отправлять таких, как мы? В Сибирь? Нет. Туда едут только преступники. А Саратовская губерния хорошо подходит. Тут условия гораздо хуже, чем в любой другой точке Российской Империи. Но в то же время бывший дворянин может позволить себе устроить здесь комфорт.

Странно. Некротики я в нём не чувствую. И говорит он абсолютно адекватно. Неужто передо мной здоровый человек?

Я поманил за собой Сеченова, мы пододвинули стулья и присели напротив Денисова.

— Наш коллега передал нам дурные вести, — сказал Иван. — Будто вы хотите, чтобы мы излечили вас от бессмертия.

— Если честно, мы теряемся в догадках. Бессмертия как такового не существует, — добавил я. — Что вы имеете в виду?

— Существует, друзья мои. Существует, — вздохнул старик.

— Оно возникло из-за магии? — поинтересовался я. — Вы ведь бывший дворянин. Значит, у вас должна быть особая сила?

— Сила? П-фу! — усмехнулся Фёдор Петрович. — Ерунда! Всё, что я умею — подогревать бокал с чаем своими ладонями. На большее я не способен. Дело в другом. Я не могу умереть. Понимаете?

Понимаем ли мы? Нет! Не понимаем. Как это возможно? Что он вообще подразумевает под этой формулировкой? Бессмертных организмов не бывает.

Вспоминая портального бога Януса, я могу сделать вывод, что даже такие высшие существа в этом мире способны умереть. Он ведь чуть не погиб, пока мы с Гигеей его не восстановили.

Хотя, учитывая, что он всех обманул, делать этого не стоило.

— Расскажите подробнее, Фёдор Петрович, — попросил я. — Откуда у вас взялось бессмертие?

Я не верил, что такая патология у него действительно имеется, но мнение пациента нужно было услышать в любом случае.

— Понимаете, дело в том, что однажды со мной произошла очень… Необычная ситуация, — произнёс Денисов. — Я заболел. И очень серьёзно. Скажу честно, мне пришлось провести два года в местной колонии. Чахотку подхватил.

То есть — туберкулёз, если он не врёт. Но в условиях местной медицины его точно ничего, кроме бессмертия, не могло спасти.

— И вы излечились? — спросил я.

— Чудом, — вздохнул Денисов. — Я вышел из колонии ровно шестьдесят лет назад. У меня был небольшой дом. Денег не было, я сильно болел, даже лекарскую помощь не мог оплатить. А когда влез в долги, чтобы обратиться к лекарям, всё равно не получил никакой помощи. Никто из местных целителей не смог понять, что со мной происходит. Они меня заведомо похоронили.

Ничего удивительного в этом нет. Туберкулёз без антибиотиков не вылечить. Можно, конечно, и лекарской магией его одолеть, но для этого нужно понимать, с чем конкретно идёт борьба. А лекари до сих пор толком не понимают, как идёт распространение инфекций.

Даже я, понимая весь патогенез туберкулёза, лечил больных в Садах с помощью обратного витка. Лекарским его взять практически невозможно.

Но, судя по словам старика, ему это как-то удалось сделать. Но как?

— В общем, когда я уже смирился со своей скорой гибелью, ко мне заглянули два иностранца, — произнёс Фёдор Петрович. — Это были китайцы. Понятия не имею, как они тут оказались. Я спрашивать не стал. Однако они попросили, чтобы я позволил им немного пожить у себя дома. Им пришлось столкнуться с тяжёлой жизненной ситуацией. Взамен они пообещали заботиться обо мне. В тот момент я думал, что они будут поить, кормить меня, пока я не умру. А потом заберут мой дом. Но оказалось, что у них были совсем другие планы.

Я заметил, как Иван Сеченов наклонился поближе к старику, чтобы не пропустить ни единого слова.

И мне было понятно, почему он так делал. Я нутром чуял, что Денисов не лжёт. Вся эта история абсолютно правдива. Либо перед нами менталист, который уже изменил наше сознание, а теперь вешает лапшу на уши.

Правда, если он является менталистом, значит, априори у него не может быть некромантии. В таком случае пусть обманывает! Вреда он нам всё равно нанести не сможет.

Обратный виток даст знать, если долгожитель решит совершить какую-нибудь опрометчивую глупость.

— Так чем в итоге вам помогли эти китайцы? — не выдержал Сеченов.

— Они оказались знахарями! Кем-то вроде лекарей, которые умеют изготавливать очень хитрые зелья. Я хранил это в тайне много лет, пока не осознал, чем для меня обернулась их помощь. Если честно, она стала настоящим проклятьем, — вздохнул старик. — В качестве благодарности за помощь они сварили для меня отвар и отпоили меня им. Сказали, что я никогда больше не буду болеть. В то время я в это не верил. Они ушли, я остался один. И что в итоге? Через двое суток сам встал с кровати. И начал новую жизнь.

Это что же получается? Ещё шестьдесят лет назад некие китайские знахари в самом глухом уголке Российской Империи смогли создать антибиотик?

Стоп… Нет! Судя по описанию, это был совсем другой препарат.

— Фёдор Петрович, — обратился к старику я. — Так в итоге они сдержали своё слово? Вы действительно больше никогда не болели?

— Никогда, — кивнул Денисов. — Суставы болят. Голова иногда болит. Но простуды, кашля и прочих пакостей у меня больше не возникало. Уже шестьдесят лет не помню о том, что у меня, вообще-то, есть лёгкие!

— И это прекрасно, — заключил я. — Но если предположить, что вы говорите чистую правду, зачем тогда вам лечиться от этого «бессмертия»? Вы уж простите за прямоту, но рано или поздно ваша жизнь всё равно закончится. Так зачем же её прерывать?

Скорее всего, китайские знахари создали мощнейший иммуномодулятор. То, что я произвожу на своём заводе прямо сейчас. Правда, у меня он выйдет гораздо слабее. В моей эпохе таких препаратов не было. Иммуномодуляторы могли повысить активность иммунитета на неделю или месяц. Но уж точно не на всю жизнь. Мы явно что-то упускаем. А возможно, я просто недооцениваю силу этого отвара. Лучше расспросить старика подробнее.

— Алексей Александрович, я ведь прекрасно понимаю, о чём вы сейчас думаете, — неожиданно произнёс Фёдор Петрович. — И вы тоже, господин Сеченов. Я о вас двоих наслышан. Вы создаёте очень чудные приборы и лекарства, которые уже успели помочь многим людям. И я с радостью поделюсь с вами рецептом того самого отвара. Но только в одном случае. Если вы меня вылечите. А точнее — умертвите.

Вот только этого мне не хватало! Денисов хочет, чтобы я совершил эвтаназию — медикаментозную смерть. Причём, насколько мне известно, в этой версии Российской Империи она разрешена законом. Помнится, мне Решетов говорил об этом, когда я подвергся укусу упыря. Старый лекарь сказал, что меня умертвят, если я приду в амбулаторию незадолго до обращения в монстра.

Но в той ситуации всё было абсолютно логично. Я мог навредить людям и стать существом, которое способно перезаражать всё население Хопёрска. В тот момент меня следовало убить. Просто мне повезло, и я сообразил, как излечиться от этой, казалось бы, неизлечимой инфекции.

Но убивать абсолютно здорового старика? Бред! Он ведь действительно здоров. Мне даже осматривать его не имеет смысла. Я и так понимаю, что для ста пяти лет он чувствует себя великолепно.

И он ставит меня перед выбором? Рецепт иммуномодулятора, который может спасти тысячи или даже миллионы жизней. Но взамен — эвтаназия здорового человека.

Сложный выбор. Но уж лучше я сам создам этот препарат, чем взвалю на себя деяние, недостойное лекаря.

— Нет, Фёдор Петрович, — помотал головой я. — От меня вы этого не добьётесь. Такие мероприятия производятся строго по показаниям. Если бы вы мучились, испытывали боли, от которых не спасает ни один препарат, я бы сделал это. Но вы ведь дошли до амбулатории самостоятельно! В фойе не видно ваших сопровождающих.

— Их нет, я живу один. И пришёл сюда один, — ответил Денисов.

— И, судя по беседе, сумасшедшим вы не кажетесь, — отметил я. — Абсолютно здоровый человек. Чего же вам не живётся? Суставы? Давление? Это — ерунда. Это мы можем вылечить. Ещё десяток лет проживёте, а может, и больше! Не стану загадывать. Вы не бессмертны, понимаете? Просто у вас очень крепкий организм.

Денисов перевёл взгляд на Сеченова.

— А вы, Иван Михайлович, тоже не желаете избавить меня от тягостей жизни? — поинтересовался старик.

— Я солидарен с Алексеем Александровичем, — твёрдо сказал Сеченов. — Это — абсолютно неправильно.

— Да как же вы не поймёте! — воскликнул Денисов. — Я устал! Уста-а-а-л! Я не могу больше жить! Вам-то лет по двадцать-тридцать. Вы пока что этого не понимаете. А я больше не могу. Господа, вы когда-нибудь пробовали заниматься одним делом очень длительное время? Без остановки? К примеру, сидеть в амбулатории тысячу суток. Или читать хорошие книги несколько лет подряд. Пробовали? Понимаете, как это надоедает? Вот точно так же мне надоело жить! Я пережил своих детей. Внуки уехали в другой конец империи. Кому я теперь нужен?

— Фёдор Петрович, вы приводите абсолютно неадекватные сравнения, — подметил я. — Мне кажется, что это вы не понимаете, чем чревато окончание жизни. Вы ведь даже мыслить больше не сможете. Ни мыслей, ни чувств. Только пустота. Да, быть может, вы попадёте в царство Грифона, но всё равно. Это уже совсем другой этап.

— Царство Грифона… — хмыкнул Денисов. — Это единственная причина, почему я не сделал за вас вашу же работу! Если бы я сам себя умертвил, Грифон бы меня не принял. Это запрещено! Это — грех! Поэтому я к вам и обратился, родненькие. Ну, решите как-нибудь мою проблему. Ведь от этого мучается вся моя семья. Мой отец, дед — все страдали от этого кошмара. От бесконечной жизни. И все прерывали её самостоятельно или с помощью других людей.

— Так, погодите-ка, — перебил его я. — Вы ведь сказали, что всё дело в отваре, который вам дали китайские знахари. А при чём здесь ваши родственники? Хотите сказать, они тоже пили это лекарство?

— Да нет же! — отмахнулся он. — Отвар защищал меня от заболеваний. А долгая жизнь — это проклятье, которое преследует всю мою семью.

А-а! Это многое объясняет. Генетическое долголетие. В моём мире существовало много теорий на тему того, как на самом деле работает этот механизм. Одной из самых реалистичных теорий была та, которая рассказывала о теломерах.

Теломеры — это участки хромосом. У них есть определённая длина, и у всех людей она отличается. Генетики в моём мире утверждали, что от длины теломер зависит длительность жизни.

Ведь жизнь напрямую зависит от способности клеток делиться и заменять друг друга. Как только деление останавливается, органы начинают отмирать и наступает смерть. Но у некоторых людей эти участки очень длинные.

Подозреваю, что в этом вся суть «проклятья» рода Денисовых. Проклятья, за которое многие были бы готовы душу отдать.

— У вас нет выбора, Фёдор Петрович, — подытожил я. — Мы вас убивать не будем. А сами вы этого не сделаете, поскольку в таком случае вас не примет к себе Грифон. Понимаете, какой вариант у вас остаётся?

— Ага, — вздохнул он. — Нарваться на какого-нибудь пьяницу, чтобы он меня прикончил!

— Нет, — помотал головой я. — Вы ведь просто не видите пользы. Вам кажется, что вы не понимаете, зачем живёте.

— И что вы предлагаете?

— Приходите к нам, — прямо сказал я. — Можете сменять сторожа или следить за пациентами. Можете выполнять элементарную работу. Если честно, нам бы помог человек, который банально может вовремя сообщить о том, что кому-то в госпитале стало хуже. Людей нам не хватает.

— А Иван Сергеевич на такое согласится? — прошептал Сеченов.

— Согласится, — кивнул я. — Смысл ведь не в деньгах, а в самом занятии, верно, Фёдор Петрович? А в качестве оплаты мы будем вам помогать своей магией. Суставы подлечим. И всё остальное, что вас беспокоит, обязательно купируем.

Денисов откинулся на спинку стула, пронзительно посмотрел мне прямо в глаза, а затем громко рассмеялся.

— Да, господин Мечников, правду о вас молвят в городе, — заявил он. — И о вас, Иван Михайлович. Вас двоих очень хвалят. Что ж, убедили старика! Куда ж мне теперь деваться после такого предложения? Завтра же приду к вам в госпиталь.

— Договорились, — кивнул я. — Только прежде чем вы покинете нас, я бы хотел задать ещё один вопрос.

Пора вернуться к нашему расследованию.

— Вам известно что-нибудь о некроманте, который действует в Хопёрске? Он, судя по всему, ваш ровесник. Уверен, что вы когда-то о нём слышали, — произнёс я.

Старик тут же побледнел.

— Зря. Ох и зря же вы, ребятки, в это суётесь, — голова мужчины затряслась от нервного напряжения. — Я ничего о нём не знаю. Клянусь. Не знаю его имени, не знаю, где он находится. А если бы и знал, не сказал бы. Ни за что.

— Почему? Вы же не боитесь смерти, — подметил я.

— Смерть, Алексей Александрович, не так страшна, как то, что может сделать этот уродец, — прошептал Денисов, а затем резко поднялся.

Подскочил со стула так, будто ему двадцать лет, но не целая сотня.

— Я вернусь к вам завтра. Помогу чем смогу. Только, пожалуйста, больше никогда не спрашивайте меня об этом человеке. Я ничего не знаю. И рисковать своей душой не хочу. Душа — это всё, что у меня осталось.

С этими словами Фёдор Петрович покинул наш кабинет.

Мы с Сеченовым переглянулись. Иван явно был шокирован прошедшей консультацией. Но сказать ему о произошедшем было нечего. Ещё один подозреваемый исключён из нашего списка. Некромант бы не пришёл просить нас, чтобы мы его собственноручно убили.

Закончив работу в амбулатории, мы сразу же отправились на завод. Почти всю дорогу мы шли молча. Оба старались осмыслить всё, что произошло за последние несколько дней.

Уже два долгожителя доказали нам, что не являются некромантами.

Так что же в итоге получается? Тот старик из села Северка и есть тот самый некромант, которого мы так долго ищем?

Или наш план изначально ушёл не в том направлении?

Хороший вопрос. Но лучше это обдумать в спокойной обстановке. Мне начинает казаться, что единственный оставшийся долгожитель тоже не является некромантом. Так подсказывает мне интуиция. Такое впечатление, что мы роем не в том направлении…

— Алексей Александрович! — воскликнул Денис Чижиков, когда мы вошли на территорию завода. — У нас проблема.

Хоть бы день без проблем!

— Что случилось? — спросил я.

— Ваш коллега… Господин Синицын…

— Синицын⁈ — перебил его я. — Я же отправил его в отпуск!

— Он вернулся. И он сейчас ест ещё неготовый препарат. Думаю, вам стоит поспешить к нему на помощь.