Мечников. Том 12. Щит мира

Глава 6

И угораздило же меня ввязаться в разборки домовых! Сегодня я планировал спокойно выспаться, а затем приступить к накопившимся мирным делам.

Но вместо шестнадцати часов проспал восемь, а вместо мирных дел я имею сомнительное удовольствие противостоять группе домовых и падающему потолку.

И вишенка на торте — не восстановившаяся лекарская магия. Я уже предполагал, что после событий на старом кладбище восстанавливаться она будет ещё целую неделю. Оказалось, что после сна четверть запаса всё-таки восполнилась, но этого всё равно очень мало. Особенно с учётом того, что мне уже через пару секунд может переломить хребет падающий потолок.

План действий пришлось продумывать на ходу. Убежать уже не получится. Поэтому я укрепил межпозвоночные мышцы и связки, чтобы у меня оказалось достаточно сил сдержать предстоящий удар.

Хорошо ещё, что я всё время разминал эти мышцы. А ведь многие люди даже не знают об их существовании. Между тем как раз эти мелкие пучки мышечных волокон играют важную роль в подвижности позвоночника.

Ещё в прошлом мире я очень часто видел молодых людей, которые ведут сидячий образ жизни и из-за этого оказываются в затруднительном положении. Межпозвоночные мышцы атрофируются, позвоночник становится неподвижным, как у дряхлого старика.

И это абсолютно нормальный процесс для организма. Некоторые люди любят хранить в доме всякий ненужный хлам, который выбрасывать не хочется, несмотря на то, что он уже давно никому не нужен. А вот человеческий организм работает по совершенно иному принципу.

Если чем-то не пользуются — оно начинает отмирать. А точнее — атрофироваться.

Не используешь позвоночник? Он перестаёт полноценно двигаться. Не занимаешься спортом? Мышечная масса сокращается, и её заменяет жировая клетчатка.

Но благо я знал об этом правиле. Поэтому, дополнительно укрепив межпозвоночные мышцы, без труда смог поймать падающую на меня бетонную плиту.

Не сказал бы, что мне это далось просто. Кровообращение в мышцах пришлось поднять до разумного предела, однако я всё же смог разогнуться и скинуть со своей спины непосильную ношу.

Затем рванул вперёд, размахнулся ногой и пнул Лихого, как футбольный мяч. Домовой хоть и весил чуть больше двадцати килограммов, но всё же отлетел к соседней стене.

— Лекарской магией я вам навредить, может, и не могу. Но пинки ещё никто не отменял! — воскликнул я и проскочил мимо прихвостней Лихого к выходу из здания.

Повезло, что на втором этаже никого не оказалось. Одно дело — обрушившаяся плита, и совершенно другое — плита с находящимися на ней людьми. Сейчас бы пришлось ещё и жильцам помощь оказывать.

Но есть шанс, что мне получится всё восстановить ещё до того, как мои соседи вернутся домой. Если Доброхот станет главным домовым, он со своей командой быстро ликвидирует все последствия катастрофы. Уж если полностью разрушенный дом моего дяди он когда-то смог восстановить в одиночку, то рухнувший этаж для него и его соратников — это мелочи.

— Стой! Мечников! Не делай глупостей! — крикнул мне вслед Лихой. — Скотина! Даже не думай никуда засовывать мою доску! Ты обязательно за это поплатишься!

— Кричи-кричи, — закрывая за собой входную дверь, бросил я. — Всё равно моё решение уже не изменится.

Я ведь не только Доброхоту помогаю, но ещё и свои цели преследую. Не знаю, согласится ли мой старый друг на это предложение, но я бы очень хотел, чтобы он переехал вместе со мной в только что выстроенный особняк.

Если захочет остаться лидером местной домовиной партии, я на него обижаться не стану. Это его выбор. Однако, если он не хочет со мной расставаться, Лихого в любом случае придётся убрать. Иначе он никогда не отпустит Доброхота в свободное плавание. А я бы не хотел, чтобы мой соратник оставался в этом рабстве. Тем более есть риск, что рано или поздно Лихой и его казнит.

Забрасывать авторитета домовых в заброшенный дом я не стану. Тем более такой ещё нужно найти. А я в округе ничего подобного не видел. Есть у меня идея получше. Сделаю два дела одним махом.

И Лихого накажу, и подкину одному хорошему знакомому нового слугу.

Или игрушку для экспериментов. Зависит от того, как он к нему отнесётся.

Я прошёл к дому Романа Васильевича Кастрицына. Если не ошибаюсь, он — единственный человек, который после схватки на старом кладбище не поехал в губернский госпиталь. Говорят, он и ранений не получил, но в то же время израсходовал почти всю свою энергию, поэтому уже не мог ничем помочь раненым.

Да и возраст у Кастрицына уже не тот. Поразительно, что он вообще смог справиться с таким количеством сектантов во время нашего штурма. Ему уже давно пора на покой.

Правда, сегодня вместо покоя я принесу ему кое-что другое.

— Алексей Александрович? Проходите, не стесняйтесь! — поприветствовал меня Кастрицын. — Вот уж не ожидал, что мы с вами так скоро увидимся. Я думал, что вы будете отдыхать после всего, что мы с вами пережили.

— И я с радостью отдохнул бы, господин Кастрицын, но вынужден предложить вам один подарок. Настаивать не буду, но мне кажется, он вам придётся по душе, — я прошёл в фойе его старого особняка и достал из сумки старую деревяшку.

— Что это у вас? — Кастрицын принюхался. — Гнилью какой-то пахнет. Только не говорите, что это очередной некротический артефакт?

— Хуже, — усмехнулся я. — Но прежде чем я опишу вам суть дела, скажите — у вас в жилище есть домовой?

— О-о! Так вы тоже встречались с этими мелкими засранцами? — обрадовался Кастрицын. — Я всем своим коллегам рассказывал, что у меня дома такой живёт. Но мне никто не верил. Говорили, что никогда не встречались с таким духом.

— Так значит, у вас уже есть один такой?

— Был. Он не выдержал моего характера, поэтому мне пришлось его отпустить. Как видите, дом с тех пор разваливается. А я всё никак не соберусь позвать сюда бригаду для капитального ремонта, — объяснил Кастрицын.

— Отлично! Значит, я как раз вовремя. Есть у меня для вас свободный домовой. Скажу сразу — сволочь редкостная, — уточнил я. — Но вы рассказывали, что умеете взаимодействовать с духами. Вот я и подумал, может, вам пригодится такой в быту? Не для дома, так для ваших личных экспериментов сгодится.

Каким бы героем ни был Кастрицын, но садистские черты у него не отнять. Сколько раз я за ним замечал склонность чересчур жестоко относиться к любым представителям потустороннего мира. Некротика, духи, монстры — всё это Роман Васильевич классифицировал как нечисть.

Такому специфическому человеку, как он, своего Доброхота я никогда бы не доверил. Зато Лихого — запросто! Я ещё с весны живу в Саратове и всё это время слышу, как он мучает, притесняет, пытает и даже казнит других духов.

Я, конечно, не специалист по домовым, но этого уродца точно надо отдать на перевоспитание человеку, который при желании может ответить Лихому тем же, что тот творил со своими подчинёнными.

— Домового мне подарите? Ещё и со скверным характером? — обрадовался Кастрицын. — А вот это вы вовремя, Алексей Александрович. Со штурма старого кладбища всего сутки прошли, а мне уже стало скучно. Как раз задумался, чем себя занять, а тут такое удовольствие!

— В таком случае — держите, — я протянул гнилую доску Кастрицыну и подробно объяснил, куда её нужно приделать и какое заклятье прочесть.

Через десять минут дощечка уже была прибита к основанию лестницы, а прочитанное заклинание тут же материализовало Лихого прямо в двух метрах от нас.

— Это ещё что за… — упав на задницу, прохрипел домовой. — Мать твою! Мечников, ты что натворил⁈ Ты всё-таки…

— А ну «цыц»! — рявкнул Кастрицын, затем взмахнул рукой и заставил Лихого согнуться пополам. — Ругаться удумал в моём доме? Не выйдет!

А я оказался прав. Роман Васильевич и вправду умеет взаимодействовать с духами. Кажется, даже лекарскую магию толком не применял, чтобы поставить эту заразу на место. Но тут удивляться нечему. Кастрицын всю жизнь воевал с нечистью. Всякого навидался. Боевого опыта у него гораздо больше, чем знаний о способах лечения пациентов.

— Да что же вы творите? — оторопел Лихой. — У меня там война! Я своим нужен! Проклятье, Мечников, твой проклятый домовой отнял у меня всё!

— Заслуженно, — коротко ответил я. — Ну ничего, не переживай, Лихой. Роман Васильевич тебя быстро научит, как должен себя вести добропорядочный домовой.

— О да… Ещё как научу!

Ох как недобро блеснули глаза Кастрицына. Судьбе Лихого теперь точно не позавидуешь. Ну ничего. Минус ещё одна проблема.

Я оставил Романа Васильевича наедине с его новой «игрушкой», но домой всё-таки возвращаться не стал. Раз уж меня разбудили раньше времени, нужно закончить с рядом других дел.

И в первую очередь надо скататься в лечебницу для душевнобольных. С этого и начался мой первый рабочий день в качестве главы ордена лекарей.

Добравшись до лечебницы, я встретился с Тимофеем Филатовым. Наконец-то мне удалось донести ему долгожданную новость о том, что его лечебница не только начнёт снова взаимодействовать с городом, но и получит дополнительное финансирование.

Да, игнорировать эту организацию я не собирался. Ещё несколько недель назад мой брат Ярослав зажёг во мне этот огонь, и мне захотелось поскорее разобраться с этой несправедливостью. Отношение к психически больным людям в этом мире отвратительное.

И теперь я это буду исправлять. Но начать нужно хотя бы с одного человека. Этим я сегодня и займусь.

— Тимофей Андреевич, ваш Семён всё ещё на месте? — спросил я.

— Сёмка-то? А куда ж он отсюда денется? А что, хотите снова с ним пообщаться? — улыбнулся Филатов. — Он будет этому только рад!

— Не просто пообщаться, Тимофей Андреевич. Я собираюсь его полностью излечить, — прямо сказал я.

— Да ну? — не поверил мне Филатов. — Этого дурного? Вы шутите, Алексей Александрович? Это же невозможно!

— Отнюдь. Совсем не шучу, — разминая магические каналы, ответил я. — С него я начну процесс лечения. Но на этом не остановлюсь. Скажите, сколько всего в вашей клинике людей на данный момент?

— Пятьдесят с небольшим, — ответил Филатов. — А что?

— Я планирую лечить одного человека в неделю. Значит, по моим прикидкам, за год мы всех содержащихся в лечебнице пациентов вернём к нормальной жизни.

— Погодите, но… Даже если вы и сможете это сделать, господин Мечников, где же тогда я буду работать? Я уже привык трудиться здесь — в лечебнице. Если вы за год всех вылечите, то нам придётся эту организацию закрыть. Разве нет?

— Вы забыли кое-что, Тимофей Андреевич. Люди продолжат к вам поступать. Работа у вас всегда будет. Психических заболеваний куда больше, чем может показаться на первый взгляд, — объяснил я. — В ближайшие месяцы я налажу выявление душевных болезней. И тогда в вашей лечебнице окажется во много раз больше людей, чем содержится сейчас. Так что не сомневайтесь, работа для вас всегда найдётся!

Этим заявлением я сильно успокоил Филатова. А после разговора с заведующим лечебницей прошёл в палату к Семёну. Волнительный момент. Нет, я совершенно не сомневаюсь насчёт того, получится у меня или нет. Семёна я вылечу — решение уже принято.

Просто сейчас я стою на пороге открытия, которого даже в моём мире ещё не было. Лечение шизофрении. Возможность вернуть человека из мира грёз и кошмаров в нашу реальность.

И Семён станет моим первым пациентом. Эту силу я уже однажды использовал на Вебере. Но Виктор Генрихович не был настолько больным человеком. Я лишь вправил ему мышление и исцелил его от ряда неврозов. Но даже этот процесс дался мне непросто.

С настоящими психически больными будет ещё сложнее.

— Вы снова вернулись! — обрадовался Семён. — На этот раз со своей подругой!

Я обернулся и увидел за своим правым плечом Гигею. Она положила руку мне на спину и мягко попросила:

— Не прогоняй. Я хочу посмотреть, как работает новая лекарская магия. Такого я ещё никогда не видела.

Что ж, лишать богиню такого удовольствия было бы настоящим преступлением. Я бы на её месте не просил, а требовал, чтобы мне предоставили место с лучшим обзором на процесс исцеления Семёна!

Я присел рядом с пациентом, приложил пальцы к его вискам, а затем активировал магию, которой меня обучил трактат Демокрита, некогда принадлежащий брату Василия Ионовича Решетова.

Ох, и в какую же дыру моё сознание закинуло на этот раз?

Реальный мир я перестал видеть сразу же после того, как слился с сознанием Семёна. Меня обволокло вязкой пеленой иллюзий. Глубоко внутри скапливался тяжёлый холодный комок. Давил на грудь похлеще любой стенокардии.

Организм вопил, предупреждал меня тревогой о том, что грядёт какая-то опасность.

Но я быстро взял себя в руки и принялся выбираться из временной шизофрении, в которую затянул меня процесс лечения. Да, это будет трудно. Исцеляя пациентов лечебницы, мне придётся каждый раз погружать себя в мир безумия и самостоятельно искать из него выход.

Ничего! Дело привычки. Со временем начну щёлкать эти клинические случаи как орешки.

Как только я выбрался из иллюзий, Семён тут же отскочил от меня, забился в угол комнаты. Но вскоре пришёл в себя.

— Господин лекарь, а что вы со мной только что сделали? — вяло прошептал он.

Так сходу и не скажешь — помог я ему или нет. Пока что общается он в прежней манере.

— Семён, ты помнишь, где сейчас находишься? — спросил я.

— Да… Милостивый Грифон, а как же меня сюда занесло? — испугался он. — Господин лекарь, думаю, произошла какая-то ошибка. Я не сумасшедший. Ещё вчера я работал со своим хозяином, помогал ему прибирать лавку. А потом… Потом вся память куда-то запропастилась.

Он смотрел мне в глаза, но в упор не видел Гигею, что мельтешила прямо перед ним.

— Он меня больше не видит и не слышит, — заключила богиня. — У тебя и вправду получилось, Алексей. Впервые задумываюсь о том, что десяти витков для одного лекаря — это слишком мало. Ты мог бы и несколько десятков набрать!

Я лишь улыбнулся. Не стал ничего отвечать богине. Сконцентрировался на пациенте, которому сейчас была необходима поддержка. Похоже, использование «Света разума» стирает память о всём периоде нахождения в неадекватном состоянии.

А некоторые люди провели в таком виде годы, если не десятилетия. Придётся придумать, как оказывать им не только психиатрическую, но ещё и психотерапевтическую поддержку. После возвращения в реальный мир им придётся долго адаптироваться к прежним условиям.

В этот же день Семёна выписали. Однако я настоял, чтобы его на всякий случай перевели в губернский госпиталь. Пусть побудет под наблюдением других лекарей какое-то время.

Мы завезли Семёна к Разумовскому, а потом кучер высадил меня на главной площади. И там меня ожидал родственник, которого я думал увидеть в Саратове лишь через неделю.

— Давно не виделись, Алексей! — улыбнулся Ярослав Мечников. — А вот и я! Подумал, раз твои письма так долго идут в Санкт-Петербург, значит, имеет смысл приехать раньше и переговорить с тобой тет-а-тет.

— Рад тебя видеть, брат, — я обнял Ярослава — правда, обхватить его целиком мне так и не удалось. Слишком уж много в нём лишнего веса. — Я ждал, что ты прибудешь через неделю — на мою свадьбу. Отец с Кириллом тоже уже приехали?

— Нет, они прибудут позже. Но и я приехал не просто так. Меня просили передать тебе сообщение. Не письмом, а из уст в уста, — уточнил он. — Есть для тебя новый заказ.

— Заказ? Да куда ты так торопишься? Мы ведь ещё с тобой не закончили с психиатрией. Хотя все данные я уже собрал, — напомнил я.

— Насчёт этой статьи не беспокойся. Всё, что ты мне выслал, я уже отдал руководству академии. Скоро отношение к психам пересмотрят. Я имею в виду совсем другое, — перешёл на шёпот Ярослав. — Заказ от самого императора. Отец просил тебе передать, что государь хочет укрепить страну. Желает с помощью тебя сделать всё население здоровым. Звучит как сказка, понимаю. Но…

— Нет, погоди. Кажется, я понимаю, что хочет от меня император, — я потёр руки, предвкушая предстоящую работу. — Какое совпадение! А я ведь как раз собирался заняться именно этой разработкой!

Да. Время настало.

Пора отдать почести великому врачу, чью фамилию я ношу.

Остаться в истории как «настоящий» Мечников!