Мечников. Том 12. Щит мира

Глава 12

Тут и думать нечего! Надо спускаться за Павловым. Уж не знаю, чем он там занят внизу и что скрывается в тайных подвалах под госпиталем Боткиных, но выяснить это необходимо. Вмешательство Владимира в мои планы — это последнее, что мне сейчас нужно.

Видно, время он даром не терял: со своим богом расстался, зато принялся изучать здания Боткиных.

Так… Ярослава я отправил к пациентам. Полчаса у меня точно есть. Вряд ли он спохватится раньше. До этого момента нужно будет вернуться. Но перед этим я вытяну из Павлова всё, что он уже выяснил!

Я прошёл в узкий, уходящий глубоко под землю проход. И в этот самый момент прямо за моей спиной раздался громкий скрежет. Книжные полки сдвинулись, а каменные плиты срослись между собой, как края раны.

Что ж, остаётся надеяться, что это кольцо служит ключом в обе стороны!

Я извлёк из своей сумки световой магический кристалл и пошагал вниз. Вскоре лестница изогнулась и вывела меня в освещённую комнату. Находившийся там человек не заметил, что я оказался позади него. Поэтому я решил ещё сильнее притихнуть. Задержал дыхание, изменил состояние мышц и связок в ногах, чтобы ступать едва слышимо. Всегда отмечал, что лекарская магия отлично подходит для воров и убийц. Хорошо что никто из целителей не додумался до того же.

Владимир Харитонович Павлов стоял перед массивной каменной плитой, на которой вырисовывались подозрительно знакомые узоры. Вот — силуэт моего брата, кружащегося вокруг пациента. А вот — соседнее отделение, где сгибаются от надрывного кашля лёгочные больные.

Боткины сильно обгоняли время: у них тут магическая система наблюдения. Будто камеры по всему госпиталю расставили. Интересно, зачем им это понадобилось? Такой уровень безопасности в обычной инфекционной больнице? Да какой дурак решит сюда залезть! Это — последнее место, куда могут забраться нарушители.

Скорее всего, почившая семья лекарей что-то скрывала. Не только в подвалах своего дома, но ещё и здесь. Странно только, что Павлов, находясь у «камер магического наблюдения», не заметил, что я спускаюсь к нему в подвал.

А… Так вот оно что! Он сконцентрировал всё своё внимание на палатах. Ему просто интересно, чем мы с Ярославом тут занимаемся. Владимир уже понял, что мы не собираемся с ним делиться, поэтому решил воспользоваться заранее заготовленным козырем. Более того, он не ожидал, что у меня есть кольцо Боткиных.

Представляю, как он сейчас удивится.

— Павлов! Склони колени перед призраками прошлого! — я театрально взвыл за его спиной.

Не поленился, даже связки гортани лекарской магией изменил, чтобы мой голос походил на потусторонний гул.

Павлов издал нехарактерный ему визг, отскочил в сторону, повалил плиту, которая служила системой видеонаблюдения. Когда осколки магического камня разлетелись по всей комнате, Владимир Харитонович понял, что над ним жестоко подшутили.

— Ме-ме… Мечников? — заблеяв как баран, выдавил он. — Какого… Вы что здесь делаете⁈

— Тот же вопрос я хотел бы задать и вам, Владимир Харитонович, — я сложил руки на груди и по-хозяйски осмотрелся. — Вижу, вы тут уже обжились. Даже нашли способ проследить за мной и моим братом. А я ведь догадывался, что вы найдёте хитрый способ вытащить из нас информацию. Аплодирую вашей находчивости.

— Вы… Из-за вас я сломал магическую плиту! Я с помощью неё мог наблюдать за всеми отделениями разом! — разозлился Павлов. — Алексей Александрович, я требую объяснений! Как вы проникли на защищённую территорию? У вас нет права здесь находиться!

Павлов, как и всегда, ведёт себя как великолепный актёр. Аж мурашки по спине пробежали! Своей интонацией он мог кого угодно заставить думать, что нахождение здесь — это нарушение закона. Вот только это блеф.

— На этой территории мы оба находимся незаконно, господин Павлов, — спокойно ответил я. — Готов поспорить, что об этих помещениях никто не знает. Боткины умели хранить секреты. Напрашивается вопрос — как же вы сюда проникли?

— Очевидно, тем же путём, что и вы, — нахмурился Владимир Павлов и взглянул на мою шею. — Правда, я не вижу вашего медальона.

Ага, теперь всё понятно! Тайные помещения Боткиных открываются не только кольцом. Видимо, главную роль играет зелёный камень, инкрустированный в используемые нами украшения.

А ситуация спорная. Павлов проник сюда и следил за нами. Скорее всего, он уже изучил этот подвал. Но есть проблема: выгнать его отсюда я не могу. Как и он меня, мы здесь находимся на равных правах.

— Итак, господин Павлов, ситуация у нас патовая. Мне нужно изучить этот подвал. Но, очевидно, вы будете мне мешать. Предлагаю заключить временный союз, — предложил я.

— Союз? — усмехнулся Владимир Харитонович. — Не смешите меня, Мечников. Даже если я соглашусь, вы меня предадите — используете найденную здесь информацию в своих будущих изобретениях. Мы всё ещё конкуренты. Придётся нам как-то бороться за тайные логова Боткиных!

Проклятье… Да плевать я хотел на эту конкуренцию! Мне Боткины нужны совсем не для этого. В приоритете сейчас стоят их лекарские кристаллы — панацеи. Без них не получится найти Асклепия.

А Павлову лишь бы посоревноваться. Ничуть не изменился.

— Мы с вами уже всё между собой решили, Владимир Харитонович, — ответил я. — Изобретайте что хотите. Я сейчас преследую совершенно другие цели. Раз вы нашли этот подвал первым — претензий у меня нет. Занимайтесь тут чем пожелаете. У меня есть другая задача, в которую вам лучше не соваться.

— Но… — Павлов осёкся. — Вообще-то, мне понравилась концепция, которую вы начали разрабатывать со своим братом. Вакцины, сыворотки… Я бы, может, поработал с вами вместе в этой сфере.

Тьфу ты! Я вообще о другом говорил, а он всё пытается разнюхать, чем мы с Ярославом тут занимаемся. Вернее, он уже разнюхал. Поздно что-то скрывать. Он следил за нами через этот подвал.

Вообще, Владимир Павлов — очень способный лекарь. А вакцин и сывороток нам нужно создать целую массу. Если я буду заниматься этим в одиночку, скорее всего, потрачу неприлично много времени.

— Если вы это серьёзно, господин Павлов, мы можем составить договор, — перешёл к делу я. — Как вам такой вариант? Патент на саму концепцию вакцин и сывороток мы разделим между собой с Ярославом. Вы же можете спокойно создавать конкретные препараты на основе бактерий и вирусов в рамках нашего проекта. Тогда мой проект ускорится, а вы получите деньги и славу. На мой взгляд, это честно.

— А взамен? Что я буду вам должен? — Павлов с трудом сдерживал интерес. Моё предложение точно пришлось ему по душе.

— Расскажете мне всё, что вам удалось узнать о тайных логовах семьи Боткиных. Подозреваю, что вы не только в этом подвале успели побывать. Вы ведь уже ходили к руинам их дома, верно? По глазам вижу.

— Ходил, — кивнул Павлов. — Но проникнуть в их главное убежище не смог.

— Почему? У вас ведь при себе их медальон? Он служит ключом от их потайных убежищ.

— Ошибаетесь. Медальон открыл только этот подвал. С их основным убежищем всё гораздо сложнее. Нехорошая там аура. Стоило мне приблизиться к руинам их дома, как я почувствовал непреодолимое желание уйти. Не знаю, чем они защитили свои тайны, но без подготовки там запросто можно погибнуть, — заявил Павлов.

А ведь Василий Ионович Решетов меня предупреждал. Старик говорил, что главная библиотека Боткиных защищена рядом ловушек. Наверное, одна из них отпугнула Павлова.

— Кстати, откуда вы взяли этот медальон? — поинтересовался я. — Только не говорите, что вы приходитесь родственником почившим Боткиным.

— Нет, мой род никак с ними не связан, — Павлов присел на обрушившуюся плиту, достал из сумки блокнот и помахал им перед собой. — Вот. Я облазал весь госпиталь и нашёл эти записи. В них были намёки, где скрыт медальон. Там же упоминалось о тайном убежище. Я думал, что раскрою все тайны в одиночку, но… Скоро вы поймёте, что правда того не стоит. Даже этот подвал скрывает столь омерзительную информацию, что даже у меня пропало желание изучать историю этой семьи. А я, как вы уже поняли, обычно не останавливаюсь ни перед чем, лишь бы получить новые знания.

Заинтриговал! Но с выводами я спешить не стану. Для начала нужно утрясти наши с Павловым взаимоотношения.

— Раз блокнот у вас с собой есть, значит, есть и перо? — уточнил я.

— Разумеется. А что?

— Я готов подписать договор прямо сейчас. Закрепим магической печатью. Если вы ещё не передумали.

Я дал Павлову пару минут на размышления. Но желание вновь вернуться к медицинским исследованиям оказалось сильнее его гордыни. Он молча кивнул, и мы подписали договор.

Таким образом я дал ему добро на использование своего изобретения. А он в ответ пообещал, что поможет мне в исследовании Боткинских катакомб.

На самом деле, я искренне рад, что обстоятельства сложились именно таким образом. Лучше иметь Павлова в союзниках, чем во врагах. Как конкурент он только мешается без толку. Зато как коллега сможет сильно ускорить развитие моего проекта.

— Вот уж не думал, что мы когда-нибудь станем союзниками, — будто прочитав мои мысли, усмехнулся он. — Но теперь назад дороги нет. Пройдёмте, Алексей Александрович. Я покажу вам, что скрывали здесь эти сволочи.

Сволочи? Впервые слышу, чтобы кто-то отзывался о семье Боткиных таким образом.

— Чем они вам не угодили? — я прошёл под каменной аркой в соседнюю комнату. Павлов шёл впереди меня и попутно зажигал световые кристаллы.

— Сейчас узнаете. Думаю, вы быстро измените своё мнение об этой семье. В нашей Империи их часто упоминают как героев. Но на мой взгляд, они были обычными садистами, — заявил Павлов.

Когда Владимир провёл меня в соседнюю комнату, я сразу понял, чем на самом деле занимались в подвалах этого госпиталя.

Секционный зал был уставлен койками с кожаными ремнями. На стенах висели цепи, а на некоторых столах до сих пор виднелись пятна запёкшейся крови.

— Я изучил их записи, Алексей Александрович, — произнёс Павлов. Его голос гулким эхом разнёсся по секционному залу. — Они ставили эксперименты над пациентами. Многие в этом подвале погибли из-за их действий. Думаю, вы и сами это чувствуете.

Он прав, ощущение ужасное. В целом, если не приглядываться к секционным столам, может показаться, что мы в обычном зале для вскрытия трупов. Но лекарскую магию не обманешь: аура здесь сокрушительная.

И ведь самое ужасное, что никаких намёков на некротику тут даже нет, все эти ужасы творили лекари. И я понимаю, зачем они это делали. Боткины были не столько лекарями, сколько учёными.

Да, я много раз обращал внимание на разницу между врачом и учёным даже в своём мире. По сути своей, любой медик — исследователь. Но кое-что отличает учёного от врача — цель.

Одному нужны здоровые пациенты, а второму — знания. Помню одного человека, который пытался усидеть сразу на двух стульях. Я тогда ещё учился в университете и наблюдал за доцентом, который большую часть времени посвящал именно научным работам по нефрологии. С пациентами он общался по-хамски, никогда не надевал халат, студентов-медиков использовал исключительно для сбора статистики для своих статей. Уж насколько я не люблю жаловаться на коллег, но этот человек вёл себя отвратительно.

На мой взгляд, таким людям в медицине не место. Почему-то ситуация с Боткиными напомнила мне именно о нём. Думаю, эта семья тоже собирала научные данные. Любыми методами. А эксперименты над людьми в эту эпоху контролируются очень плохо. Возможно, их даже на законодательном уровне ещё не запретили.

В каком-то смысле даже хорошо, что секта Тёмного бога стёрла эту семью с лица земли. Они веками собирали информацию, не делились ею с другими лекарями, так ещё и умудрялись пациентов увечить.

— Вы были правы, Владимир Харитонович, — кивнул я, закончив изучать записи Боткиных. — Скоты. По-другому их и не назовёшь.

— Скажу вам честно, господин Мечников, я потому и не хотел допускать вас к этим залам, — подметил Павлов. — Боялся, что вы захотите воспользоваться их записями.

— Нет уж, — сухо усмехнулся я. — Использовать для лечения людей методики, которые были созданы за счёт гибели других пациентов? Это неправильно. Мы с вами и сами можем создать свои методы, не пролив при этом ни капли крови.

Тем более из своего мира я перенёс гораздо больше знаний, чем раздобыли Боткины здесь с помощью своих ужасных методик. Жалеть не о чем.

Павлова мои слова явно порадовали. Я закончил изучать подвал госпиталя, после чего мы вернулись наверх — в кабинет. Мы с Павловым договорились, что следующей ночью направимся к руинам имения Боткиных. Осмотрим их главную библиотеку вместе.

Теперь меня интересуют только панацеи — и ничего более.

Лишь сейчас до меня дошло, как этим лекарям удалось создать колбу, поддерживающую жизнь в Павле Петровиче Романове. Скорее всего, изобрести этот аппарат им удалось не с первого раза.

И перед тем, как внутри оказался Павел, вероятно, головы лишился далеко не один экспериментальный пациент.

В ближайшие годы нужно обязательно поднять вопрос о запрете таких исследований. Орден лекарей должен принять этот закон. Боткиных больше нет, но могут найтись и другие хитрецы, которые возьмутся изучать анатомию с физиологией на живых людях.

Вскоре мы с Ярославом покинули территорию госпиталя. Материалов мы собрали достаточно, чтобы ввести вакцину первым пациентам. Я поручил брату заняться этим вопросом. Нужно найти нескольких человек, которые рискуют заразиться холерой. В городе есть районы, где сейчас замечены вспышки этого заболевания.

Рассказывать про сотрудничество с Павловым я пока Ярославу не стал. Проектом руковожу я, поэтому могу без его ведома брать любых работников. Дольше буду объяснять брату о нашем договоре и пользе, которая из этого выйдет.

Остаток дня я провёл с Анной. До позднего вечера мы катались по Санкт-Петербургу и изучали самые яркие достопримечательности столицы. Моя супруга думала, что для меня это — обыденность. Ведь я сам родом из этого города. Отчасти это правда, я жил здесь в прошлом мире, и здесь же жил мой предшественник. Однако старый и новый Санкт-Петербург — это совершенно разные города.

Я впервые за долгое время смог расслабиться и получить удовольствие от созерцания культуры. И всё шло гладко до тех пор, пока моя правая рука не начала гореть от боли. Ни Анне, ни сопровождающим нас охранникам я об этом не сообщил.

Лишь после возвращения домой я удалился в собственный кабинет, который когда-то принадлежат бывшему Алексею Мечникову, и тогда уже рассмотрел свою руку.

«Я всегда рядом с тобой» — эта надпись появилась на тыльной стороне кисти. Однако на этот раз ситуация изменилась. На коже ладони тоже вырезалось сообщение. Хотя раньше оно никогда в этом месте не появлялось.

«Отдай мне своё тело. Я вознагражу».

Чёрт меня раздери… Так вот откуда взялись эти сообщения? Я ведь уже знаю, кто претендует на моё тело.

Тёмный бог. Владыка некротического мира. Именно ради этого я и собираюсь встретиться с Асклепием. Прародитель лекарей должен пролить свет на два вопроса: как справиться с нашим главным врагом и как усадить Гигею на пустующий трон лекарей. Ведь пока что оба этих процесса упёрлись в тупик.

Но если на моей руке оставляет записи Тёмный бог, тогда кто же похищал Анну? Кто следил за нами на вокзале?

— Алексей! — услышал я голос Гигеи. — Нам нужно срочно поговорить. Ситуация изменилась.

— Ну так говори, в чём проблема?

— Я здесь не одна.

— Не одна? — удивился я. — Кто на этот раз к нам пожаловал?

— Закрой глаза. Сам всё поймёшь.

Стоило мне один раз моргнуть, и мой взор устремился в обитель Гигеи. И там я увидел сразу несколько силуэтов. Кроме уже знакомой мне богини, там стояло несколько других богов. Я никогда не видел их лично, но почему-то сразу смог понять, кто они такие.

Подалирий, Махаон, Телесфор. Те лекарские боги, которые пережили эту войну.

Вот только величественные боги сейчас больше всего походили на смертных. На гниющих больных, страдающих от тяжёлой инфекции.

— Что тут творится? — задал резонный вопрос я.

— Мы умираем, — заявила Гигея. — Тёмный бог нашёл другой способ выбраться из своего заточения. Обратный отсчёт уже пошёл.