Мечников. Том 12. Щит мира

Глава 1

Мне пришлось потратить свой запас лекарской магии на ускорение работы мозга. Этот трюк я уже как-то практиковал, но сейчас решил воспользоваться им на полную мощность. Ранее в такой ситуации я ещё не оказывался. Ставки высоки, как никогда.

Как только деятельность моих нервных клеток ускорилась, субъективное ощущение времени тут же изменилось. Всё будто замерло. Я даже собственным телом пошевелить не мог. Зато думать мог в десятки раз быстрее всех окружающих меня людей вместе взятых.

Ситуация даже не патовая. Сперанский готовится поставить нам мат. Но почему он заявился сюда именно сейчас? Похоже, он всё же решил воспользоваться ситуацией и забрать собранный мной компромат до того, как он окажется у императора.

Но не слишком ли рискованно приводить на территорию князя Игнатова свои войска? Одно дело — мы с Балашовым и Мансуровым. Подчиняемся Игнатову, и никогда даже не думали о том, чтобы устраивать против него восстание.

Однако вторжение войск из соседней губернии — это совсем другой вопрос. Такая ситуация на порядок опаснее для обеих сторон, чем та же иллюзия восстания. Если разложить ситуацию по полочкам, то можно представить три варианта развития событий.

Если барон или граф собирают войска на территории князя, он может решить, что против него готовится восстание.

Если другой князь начинает вводить на территорию войска, значит, вероятнее всего, намечается междоусобная война.

А уж если император отправил своих людей — то и сопротивляться нет смысла.

У нас же выпали оба варианта. И первый, и второй. Только император сюда не заявился. А то бы Игнатова точно инфаркт тяпнул от такой комбинации.

Но сразу видно, что Филипп Сперанский всё рассчитал. Людей он с собой взял немного. Выдал им огнестрельное оружие. Причём заметно, что кобура у них скрыта где-то под плащами. Видимо, он намеревался действовать скрытно.

Прийти незамеченным, сделать задуманное — и уйти. Рискованно, да. Но я ведь не оставил ему иного выбора. Между потенциальным конфликтом с императором или соседним князем выбор очевиден. Ему гораздо проще заплатить Игнатову, если тот узнает о вторжении, чем отправляться в ссылку, когда моя запись попадёт в руки к Николаю Первому или его тайной службе.

Стоп… Или всё не так уж и просто? Точно!

Скорее всего, Сперанский устроил за мной слежку сразу после того, как я покинул Пензу. Выяснить суть моих планов он точно никак не мог, но в целом мог запросто отследить мои передвижения, если его люди использовали кристаллы, скрывающие жизненную ауру.

Он потому и прибыл сюда с опозданием. Его люди задержались с передачей информации. Однако так быстро из Пензы он бы прибыть не успел. Скорее всего, он уже был в Саратове.

Но опять же, явиться в Саратов и не предупредить о своём приезде князя Игнатова? Нет… Скорее всего, у него он и гостил.

Сперанский — превосходный манипулятор. Не хуже Андрея Углова. Он одержим жаждой мести за своего друга, поэтому готов пойти на любые ухищрения, лишь бы стереть меня с лица земли. И ему абсолютно наплевать, сколько людей при этом пострадает.

И теперь мне понятно, что он задумал на самом деле. Возможно, увидев, что я собираю войска, он сообщил князю Игнатову о том, что я поднимаю восстание. И прибыл сюда, чтобы его подавить.

Если бы только этот зазнавшийся идиот понимал, что на самом деле здесь творится… Не удастся победить сектантов — и их вера продолжит разрастаться по всей Российской Империи подобно опухоли. И никто не сможет их остановить. Будет уже слишком поздно.

Но ему куда важнее его собственная корыстная мотивация. Что он там собирался сделать? Отделиться от Российской Империи и создать своё собственное государство?

Что ж, придётся ему распрощаться со своими мечтами. Он взял в заложники моих соратников. И смертельно ранил моего друга. Сложно даже сходу сказать, как скоро Синицын истечёт кровью. Ему требуется срочная лекарская помощь.

Нет. После всего, что Сперанский натворил, так просто он отсюда не уйдёт. Будь он хоть князь, хоть император — мне всё равно. Тот, кто коснулся моей семьи или моих друзей, так просто уже не отделается.

Я лишь сейчас осознал, что время для меня до сих пор не восстановило свой ход. Похоже, магические каналы почувствовали накал моего гнева и автоматически отрегулировали длительность ускорения мышления.

Но оно и к лучшему. За эту секунду я смог не только понять причину появления Сперанского, но и оценить окружающую обстановку. Правда, когда всё закончится, я точно об этом пожалею.

Магия, конечно, творит чудеса, но законы химии и биологии никто не отменял. Мышление требует активной работы мозга. А нервным клеткам требуются вещества. Нейромедиаторы. У меня уже есть набор зелий из серотонина, норадреналина, ГАМК и прочих веществ, которые являются шестерёнками в механизме нервной системы. Но отпиваться этими отварами придётся не меньше недели. Скорее всего, когда схватка подойдёт к концу, я буду откровенно «тупить». Но это совсем уж небольшая цена, которую можно заплатить за окончательное уничтожение церкви некротики.

Если подытожить, вариантов для действий у меня совсем немного. За моей спиной войска Мансурова и Балашова продолжают пробиваться через сектантов. От них отстал один лишь Синицын, который раньше всех остальных понял, что против нас вышел ещё один враг, и попытался защитить Бронникову.

Но тщетно. В итоге Светлана, Захаров и Березин сейчас в руках небольшой команды Сперанского. И самое главное — среди бойцов князя находится Андрей Бахмутов.

Однако он мне не враг. Андрей всегда верно служит вышестоящим чинам. Он — ветеран войны. И предавать Сперанского до этого момента у него не было причины. Видимо, он не понимал, что происходит. Но сейчас он замешкается. Уверен, он не станет причинять мне и моим друзьям вред, когда осознает, кем на самом деле является всеми признанный князь Сперанский.

Время вернулось на круги своя. Я жестом попросил Сеченова и Лебедева замереть. Они уже были готовы атаковать моих противников, но мы обязаны были выдержать паузу.

— Вы не понимаете, что творите, Сперанский, — процедил сквозь зубы я. — Если продолжите, верховный некромант, который находится прямо под нашими ногами, начнёт контратаку. И поверьте, вам это не понравится.

— Уж с этим вы, лекари, как-нибудь разберётесь, — хмыкнул Филипп. — Правда, вы, Алексей Александрович, к тому моменту уже будете гнить в темнице. Или в могиле. Поднимать восстание против своего князя… отвратительное решение. Мои вассалы никогда себе такого не позволяли. У нас в Пензенской области такого бардака нет. Но князь Игнатов в этом не виноват. Корень всех проблем — это вы.

Как я и думал. Он действительно решил выставить меня предателем, восставшим против Игнатова. Сперанский хорошо играет свою роль. Строит из себя защитника, героя. Но на деле он сам является предателем Родины. Человеком, который уже давно готовит восстание против Российской Империи.

Неудивительно, что Николай Первый его ни в чём не заподозрил. Образцовый князь! Его губерния развита чуть ли не до столичного уровня. Экономика на высоте, налоги платятся вовремя. Вот только император не учёл одну крайне неочевидную вещь. Сперанский делает это не ради империи, а ради себя.

— Дайте мне вылечить моего соратника, — я посмотрел на истекающего кровью Синицына. — А уже после этого мы с вами поговорим по душам.

— Это маловероятно, Алексей Александрович, — пожал плечами Сперанский. — Я вам только что отдал приказ. Попросил сдаться. И уточнил, что один из ваших соратников погибнет, если вы будете сопротивляться. Что ж, думаю, нужно вам показать, что я абсолютно серьёзен, — Филипп Михайлович взглянул на Андрея Бахмутова. — Вышиби ей мозги.

Бахмутов замер. Пистолет в его руке трясся. Я сразу понял, что он не готов исполнить приказ своего князя. Но он всё ещё колебался. Смотрел то на меня, то куда-то мне за спину — на моих соратников. Причём мне казалось, что Андрей не столько удивлён моему появлению, сколько поражён союзниками, что присоединились ко мне.

То ли Сеченов, то ли Лебедев чем-то его заинтересовали. Но чем?

— Как я могу убить невинную девушку? — решил поспорить с князем Андрей Бахмутов. — Филипп Михайлович, вы уж простите, что я влезаю в ваши дела, но мне кажется, что здесь явно какая-то ошибка. Алексей Александрович никогда бы не пошёл против законов. Он не такой человек.

— Ах, так вы знакомы? — стиснул зубы Сперанский. — Неплохо, Мечников. Добрались даже до моих людей. А они ведь не в курсе, что вы умеете промывать мозги.

— Промывать мозги? — оторопел Бахмутов.

— А вы ещё не поняли? — бросил князь. — Ясно же, что Мечников что-то сделал с вами своей лекарской магией. Он — аферист.

И на долю секунды мне показалось, что Андрей и вправду в это поверил. Вот только он продолжал смотреть не на меня. А на Игоря Лебедева. Казалось, будто именно его присутствие было для аэроманта главным аргументов против меня.

Но они ведь даже незнакомы! С чего это Андрей вдруг ополчился против Игоря?

Стоп… Да быть того не может. Кажется, я знаю, в чём проблема. И если мои предположения верны — дальнейшие действия Бахмутова предсказать невозможно. Он может предать Сперанского, но всё равно нападёт на Лебедева.

Придётся потратить всю силу своего обратного витка, чтобы остановить князя и его отряд. Иначе есть риск, что за это время верховный некромант куда-нибудь сбежит.

Вот только такой объём магии обратного витка избирательно выпустить не получится. Если я воздействую этой силой на Сперанского и его людей, то в любом случае задену тех, кого трогать не должен. А именно: заложников и самого Андрея Бахмутова. Обратный виток — инструмент опасный. Иногда он наносит больше урона, чем я того хочу. Значит, и на Андрея с заложниками подействует та же самая магия.

— Разговор окончен, Филипп Михайлович, — я воспользовался моментом. Князь отвлёкся на разговор с Бахмутовым. И тогда я выпустил из себя энергию сразу пяти обратных витков. Ещё два оставил про запас.

Я отдал приказ магии вызвать временные нарушения мозгового кровообращения. Никто от этого не пострадает. Просто все, кого я вижу, потеряют сознание. На час, не более — но этого времени мне хватит, чтобы вылечить Синицына и пробраться в катакомбы.

Дыхание спёрло. Как только четверть запасённой во мне магии вырвалась и сбила с ног всех окружающих меня людей, моё сердце замедлило ритм. Опасно так быстро расходовать свою ману, но иного выхода у меня не было.

Сперанский, Бахмутов и все остальные члены группы князя потеряли сознание. В том числе и заложники.

— Иван! — крикнул я Сеченову. — Займись Бронниковой и остальными! Синицына я беру на себя.

Сеченов с Лебедевым оттащили потерявших сознание заложников в сторону и принялись оценивать их состояние. Я же рванул к Илье и осмотрел его рану. Ситуация была, мягко говоря, так себе. Если бы стычка с Михаилом Сперанским затянулась, спасти его уже бы точно не удалось.

Несколько рёбер раздроблены, кости повредили лёгкое. Диафрагма — мышечная перегородка, отделяющая грудную полость от брюшной — тоже была повреждена. Повезло ещё, что другие органы не задело. Если бы к этой ране подключился ещё и разрыв кишечника, тогда сепсиса, перитонита, плеврита и воспаления лёгких мы бы уже точно избежать не смогли.

Я быстро нормализовал кровообращение, заставил костные обломки срастись, затем «спаял» лёгочную ткань и полностью восстановил все остальные повреждения. Действовать пришлось быстро, поэтому большую часть раны я восстановил довольно грубо, да ещё и маны потратил на весь процесс куда больше, чем планировал.

Однако Синицын ненадолго приоткрыл глаза.

— Алексей? — прошептал он. — Проклятье, только не это… А ты что здесь забыл? Тебя-то здесь точно не должно быть. Неужто всё так плохо? Мы проиграли?

— Не дёргайся. Ты бредишь, — произнёс я. — Расслабься. Скоро станет намного легче. Мы ещё не проиграли.

— Разве? Тогда не понимаю, что ты здесь делаешь. И где Грифон? Мне говорили, что он первым встречает всех погибших, — прохрипел Синицын.

— Сдурел, что ли? — усмехнулся я. — Думал так просто от меня отделаться? Добро пожаловать в мир живых, Илья Андреевич. Фиг тебе, а не царство Грифона.

— Да ладно… — промычал он. — А я уж думал, что можно наконец расслабиться.

— Сейчас вы оба расслабитесь, ублюдки! — послышался крик Филиппа Сперанского.

Князь резко вскочил и направил на нас правую руку. Приготовился атаковать. Как он очнулся так быстро? Очевидно, всему виной кристалл в его левой руке. Орихалькон. Он поглотил большую часть магии моего обратного витка. В итоге вырубился Сперанский всего на несколько минут, а затем приготовился к контратаке.

Но я тоже был наготове. Даже орихалькон не выдержит, если я обрушу на него всю магию обратного витка.

— Ой, да иди ты лесом! — выругался очнувшийся Синицын.

И…

В этот момент Сперанского впечатало в землю. Из недр кладбища вырвались громадные камни, сдавили его с двух сторон и практически похоронили заживо. Князь выронил орихалькон. Пытался дышать, но большая часть его костей была переломана.

В итоге оба «героя дня» потеряли сознание одновременно. И Синицын, и Сперанский.

Ну ничего себе! Это же была чистая геомантия. Магия управления землёй. Но геомантов в моём отряде не было. Значит, за секунду до того, как потерять сознание, эту силу выпустил из себя Синицын.

— Ну надо же, — прошептал я. — Так ты у нас дуалист. Но я не сомневался, что ты способен на большее. Ты всегда был склонен ко всему, кроме лекарской магии.

Лечить людей Синицын мог и делал это очень даже неплохо, но ему это было совершенно неинтересно. Однако его отец и старший брат владели геомантией. Кто бы мог подумать, что и в нём эта сила пробудится в самый ответственный момент?

— Иван, оставайся с Ильёй и остальными, — скомандовал я. — Мы с Игорем продолжим свой путь вглубь катакомб. Как только верховный некромант окажется у нас в руках, битва тут же закончится. Осталось совсем немного. Если приедет князь — всё валите на меня. С Игнатовым я буду разговаривать лично. Даже если меня закуют в орихалькон.

Сеченов понимал, что времени на разговоры у нас уже не осталось, поэтому лишь коротко кивнул и потащил наших друзей в безопасное место. Мы же с Лебедевым рванули в мавзолей. Прошмыгнули между каменных гробов, а затем оказались около лестницы, которая вела на десятки метров вниз — в катакомбы.

— Что это было? — на полпути до входа в основную сеть подземелий спросил я. — Мне ведь не показалось, что вы с Андреем Бахмутовым друг друга знаете.

— Ты про того солдата? — напрягся Лебедев. — Да. К сожалению, мы встречались. Ситуация из прошлой жизни, о которой я хотел бы забыть.

— Андрей — один из моих друзей, как и ты. Я хотел бы знать, что между вами произошло, — настоял я.

Догадки у меня уже были. Но я хотел, чтобы Лебедев сам рассказал мне правду.

— Когда я работал наёмным убийцей, мне давали заказ на одного из командующих армией. Отправили на фронт. Я очень стыжусь того, что мне приходилось делать в юности. Ты ведь сам это знаешь, — попытался оправдаться Игорь.

— Знаю, — с пониманием кивнул я. — Так значит, это ты оставил шрам на лице Андрея Бахмутова?

— Да. Я, — вздохнул Лебедев.

— Он много раз рассказывал мне, что столкнулся с вражеским пиромантом. Но я не думал, что это был ты. Твоего пламени хватило бы, чтобы сжечь целую роту. Удивлён, что Андрей отделался обычным шрамом.

— Это была провальная миссия, — заключил Игорь. — Тогда я впервые осознал, что творю. Увидел молодых бойцов. Даже тот офицер, которого мне приказали убить, был едва ли старше меня. Я сдержался. Отпугнул их пламенем и сбежал. Но огонь, как ты уже понял, всё равно оставил свой след.

— Что было, то было. Тему твоего прошлого мы уже закрыли. Ты встал на путь исправления, — преодолевая последние ступени, произнёс я. — С Бахмутовым я поговорю. Позже. А пока… Давай разбираться, что здесь происходит.

Подземный коридор вывел нас в громадный главный зал. Сектантов там не было. Мы вообще не обнаружили ни одной живой души.

Перед нами с Лебедевым был лишь трон, на котором восседал давно иссохший скелет. Я сразу понял, что этот человек когда-то был некромантом. Вот только жизни в нём уже не осталось.

Это что же получается? Сектанты поклонялись мертвецу?

Стоило мне об этом подумать, и костлявая рука дрогнула, а в глазах скелета загорелись зелёные огоньки.

Что ж… Похоже, он не такой уж и мёртвый!