Мечник, Вернувшийся 1000 лет спустя. Том 6

Глава 17 Гордость

Тысяча лет назад по исчислению мира и более ста лет для одного очень необычного мечника, где-то на окраине пяти объединенных королевств. Полночь.

Я мчался через выжженную равнину, подгоняя коня так, что бедное животное уже пенилось от загона. В груди горел огонь паники, который я не испытывал с тех пор, как впервые увидел демонов. Сообщение дошло до меня слишком поздно, Аркариус отправился на встречу с Проклятым Пустотой один, не дождавшись подкрепления.

«Идиот, чертов упрямый идиот», — проносилось в голове с каждым ударом копыт. И это еще самое цензурное из того, что я думал о своем товарище в тот момент.

Я подоспел как раз к моменту, когда в воздухе разверзлась рана реальности, черная, как сама пустота между звезд. Из нее, шатаясь, вывалилось тело. Да, это был Аркариус, но в таком состоянии, что смерть показалась бы милосердием.

Его одежда была изорвана в клочья, а тело… Боги, его тело. Десятки сквозных дыр размером с кулак зияли в груди и животе. Левая рука висела плетью, переломанная в нескольких местах. Кровь, столько крови, что я не понимал, как в нем еще теплится жизнь.

Я спрыгнул с коня, еще не остановившись полностью, и подхватил друга на руки. Его глаза были закрыты, дыхание еле слышное.

— Прости, Арк, я опоздал, — прошептал я, закидывая его на лошадь. — Только не умирай раньше времени, слышишь? Не смей! Ты просто не имеешь право на это, пока мы не расправились с демонами!

Следующий час был самым долгим в моей жизни. Я гнал коня обратно в город, придерживая безвольное тело Аркариуса. Кровь заливала седло, капала на дорогу, оставляя кровавый след. Несколько раз мне казалось, что он перестал дышать, но потом слабый хрип говорил, что упрямец все еще цепляется за жизнь.

Лекари встретили нас у ворот, я заранее послал сигнал. Увидев состояние Аркариуса, главный целитель побледнел.

— Это безнадежно, — начал он.

— Заткнись и работай! — рявкнул я так, что старик подпрыгнул. — Или клянусь всем миром, следующим на столе будешь ты!

Три дня. Три чертовых дня они боролись за его жизнь. Я не отходил от палаты, игнорируя все попытки заставить меня отдохнуть. Когда целители сказали, что ему нужна кровь, много крови, я закатал рукав.

— Берите сколько надо. У нас с ним одна группа.

— Но, господин Торн, это опасно для вас. Такое количество…

— Плевать. Берите.

Они взяли. Потом еще. И еще. К концу третьего дня я едва стоял на ногах, но Аркариус дышал. Неровно, слабо, но дышал.

На четвертый день он открыл глаза. Я сидел рядом, дремал в кресле. Слабый кашель заставил меня вскочить.

— Арк?

— Дарион… — его голос был хриплым шепотом. — Ты… выглядишь ужасно.

— Да ты на себя посмотри, дырявое решето! — я не знал, радоваться или печалиться. — Какого хрена ты полез к Проклятому один⁈ Ты же сам рассказывал, насколько они опасны! Если хотя бы половина из того, что ты говорил, правда, то шансов выжить вообще не было!

Аркариус слабо улыбнулся, морщась от боли.

— Мне… одному было проще. Иначе… все бы погибли.

— Проще⁈ У тебя дыр больше, чем в сыре!

— Это… был мой долг, — он закашлялся, и я поднес ему воды. — Эзекиль… он был моим однокурсником. Когда мы учились магии в Башне Арканов.

Я замер. Эзекиль, тот самый Проклятый Пустотой? Как так вообще вышло⁈

— Он был… талантливым, — продолжал Аркариус, глядя в потолок. — Даже более талантливым, чем я. Но жажда знаний… она поглотила его. Он заключил сделку с демонами. Не ради власти или богатства. Ради знаний. Они показали ему… как отринуть законы мироздания. Как стать чем-то большим.

— И он согласился? — я не мог поверить в подобное.

— Он думал, что сможет контролировать процесс. Что останется собой, — Аркариус грустно покачал головой. — Но Пустота… она не оставляет ничего. Она стирает саму суть существования. То, с чем я сражался… это уже был не Эзекиль. Это была дыра в реальности, носящая его форму.

— И ты все равно пошел один⁈

— У меня было преимущество, — он посмотрел на меня. — Я знал его имя.

Я нахмурился.

— Имя? Но ты же сказал, что он больше не Эзекиль.

— Истинное имя, Дарион. То, которое дается при рождении. Проклятые отрекаются от всего, но имя… имя остается запечатанным где-то глубоко внутри них. Слишком фундаментальная это вещь, чтобы отбросить ее. Это единственная нить, связывающая их с реальностью. И единственный способ их уничтожить.

Он снова закашлялся, на губах выступила кровь.

— Без имени… их невозможно даже ранить. Они просто не существуют в привычном понимании. Любая атака проходит сквозь них. Любая магия рассеивается. Но если знаешь имя… если можешь назвать их… тогда они становятся уязвимы. На мгновение, но этого достаточно.

— И ты знал полное имя Эзекиля?

— Эзекиль Мортимер Грейсон, — прошептал Аркариус. — Мы были друзьями. Я помнил. И это спасло мне жизнь. Хотя… едва-едва.

Я откинулся в кресле, переваривая информацию. Проклятые Пустотой. Существа, отрекшиеся от самой реальности. И единственный способ их победить — знать их истинное имя.

— Но как узнать имя, если ты не знал человека до превращения? — спросил я.

Аркариус пожал плечами, поморщившись от боли.

— Не знаю. Может, есть способы… Проклятые все равно носят имя в себе, где-то глубоко. Как шрам на душе, который невозможно стереть, — он замолчал, глаза начали закрываться. — Прости, Дарион… я устал…

— Спи, — сказал я, поправляя одеяло. — И если еще раз полезешь в такую задницу без меня, клянусь, сам тебя прикончу.

Он слабо улыбнулся и провалился в сон. А я сидел и думал. Проклятые Пустотой. Имена как ключ к победе. И где-то глубоко внутри них, скрытое, но существующее, это имя все еще есть. Как шрам. Как последний якорь в реальности.

Интересно, понадобится ли мне когда-нибудь это знание?

Настоящее время. Площадь Мертвого города.

Удар Проклятого был не атакой в привычном понимании. Это было концептуальное стирание, попытка убрать кусок реальности, в котором я находился. Пространство просто исчезло, оставив идеально гладкую пустоту в форме сферы, диаметром метров пять.

Но я уже был в другом месте.

Стиль Изгиба Реки в его абсолютном применении. Я не уклонился от атаки, технически это было невозможно. Как уклониться от исчезновения пространства? Вместо этого я позволил реальности течь мимо себя, стал частью самого потока существования на долю секунды. Когда пространство сошлось обратно с тихим хлопком, я стоял в двадцати метрах от первоначальной точки.

— Интересная техника, — прокомментировал я, хотя пот катился по лбу градом. Это было чертовски близко.

Проклятый Пустотой наклонил голову. В белых огоньках, служивших ему глазами, не читалось никаких эмоций. Ни высокомерия, ни злости, ни даже интереса. Просто… наблюдение.

— Техника отклонения, — произнес он тем самым голосом из ниоткуда. — Древняя, судя по ощущениям. Не думал, что кто-то в вашем выродившемся мире обладает чем-то подобным.

— О, я полон сюрпризов, — усмехнулся я. — Например, знаешь, что я умею еще?

Проклятый не ответил, просто поднял руку снова. На этот раз атака была серией, быстрые стирания пространства создавали узор из исчезающих и появляющихся участков реальности. Словно кто-то тыкал ластиком в случайные места рисунка.

Я двигался между пустотами, мое тело достигало предела скорости. Шаг влево, пустота справа. Прыжок назад, исчезает место, где я стоял секунду назад. Кувырок в сторону, над головой схлопывается дыра в реальности.

Ладно, хватит играть в догонялки, пора переходить в атаку.

Стиль Рассекающей Горы. Я вложил в удар всю накопленную силу, клинок засветился от концентрированной энергии. Удар, способный расколоть саму гору пополам.

Проклятый не стал уклоняться. Он просто стоял там, и когда мой меч коснулся его тела, клинок прошел насквозь, не встретив сопротивления. Потому что там не было тела. Была дыра в реальности в форме человека.

— Ты не можешь ударить то, чего не существует, — прошептал он прямо мне в ухо, мгновенно оказавшись за спиной.

Я отпрыгнул, переключаясь на Форму Рассекающей Души. Если физические атаки не работают, может, духовные сработают? Клинок засветился иным светом, энергия души концентрировалась на лезвии.

Взмах. И снова ничего. Меч прошел сквозь Проклятого, как сквозь воздух.

— Даже это бесполезно, — констатировал он. — У меня нет души, которую можно рассечь. Я отрекся от нее вместе со всем остальным.

Его рука двинулась ко мне, медленно, почти лениво. Я попытался блокировать, но как блокировать пустоту? Рука прошла сквозь мою защиту, сквозь плащ, и коснулась бока.

Боль была невероятной. Не физическая, а экзистенциальная. Часть меня просто исчезла. Кусок плоти размером с кулак на правом боку просто перестал существовать, оставив идеально гладкую рану.

Я стиснул зубы, мгновенно переключаясь на Стиль Огненной Геенны. Внутренняя энергия превратилась в жар, и я прижег рану, останавливая кровотечение. Запах паленой плоти заполнил ноздри.

Дыхание участилось, ощущения волной прокатились по телу и… тут я рассмеялся.

Проклятый остановился, впервые проявив что-то похожее на удивление.

— Почему ты смеешься? Ты был в шаге от полного стирания. От болезненной смерти.

Я провел рукой по лицу, все еще посмеиваясь.

— Ох, ты не представляешь, как давно я не чувствовал настоящей боли. Как давно не был на волосок от смерти. Это… освежает. Напоминает, что я все еще жив. Знаешь, после сотни лет в демоническом мире, где каждый день был борьбой за выживание, вернуться и обнаружить, что почти ничто не может тебя даже поцарапать… Это делает тебя ленивым. Самодовольным.

Я выпрямился, и в моих глазах загорелся огонь, которого там не было уже давно.

— Так что спасибо. Ты напомнил мне, что я немного заигрался в непобедимого героя. Пора становиться серьезнее.

Проклятый молча наблюдал, как я снимаю плащ. Рана медленно затягивалась.

— Ты интересный образец, — наконец произнес он. — Большинство впадает в панику, осознав, что не может меня ранить. Ты же… наслаждаешься? Очень необычно.

— А что, надо плакать? — я пожал плечами. — Большая страшная дыра в реальности хочет меня стереть, что же делать? Нет уж, спасибо. Лучше подумаю, как тебя прикончить.

— Невозможно убить то, что не живет.

— Посмотрим.

Я закрыл глаза на мгновение, вспоминая слова Аркариуса. Имя. Ключ к победе над Проклятым. Но как узнать имя существа, которое отреклось от всего?

«Носят имя в себе, где-то глубоко. Как шрам на душе».

Шрам. Интересное слово. Шрамы остаются, даже когда раны заживают. Они часть тебя, хочешь ты того или нет.

Я открыл глаза и внимательно посмотрел на Проклятого. Не на пустоту, которой он стал, а на форму, которую эта пустота приняла. Человеческая фигура. Почему именно человеческая? Если ты отрекся от всего, зачем сохранять форму?

Может, потому, что даже отрекшись, ты не можешь полностью забыть, кем был?

— Знаешь, что забавно? — сказал я, медленно кружа вокруг него. — Ты говоришь, что отрекся от всего. Но все еще говоришь. Все еще думаешь. Все еще сохраняешь человеческую форму.

— Это просто удобная оболочка для взаимодействия с вашей реальностью.

— Правда? А мне кажется, это все, что от тебя осталось. Последние крохи того, кем ты был до того, как Пустота сожрала тебя.

Белые огоньки чуть ярче вспыхнули. Задел?

— Ты ничего не знаешь обо мне.

— Знаю, что ты был магом, — продолжил я. — Знаю, что жил в этом городе. Знаю, что искал силу и знания. И знаю, что где-то глубоко внутри этой пустоты все еще есть имя. То самое имя, которое тебе дали при рождении. Первое слово, которое определило твое существование.

Проклятый замер. Полностью, абсолютно неподвижно.

В это время снаружи черного барьера площадь превратилась в поле безумной битвы.

Максимус Малигаро, окруженный кровавой аурой, едва сдерживал натиск Леди Стекла. Женщина двигалась с невероятной скоростью, ее прозрачное тело постоянно меняло плотность. Когда топор Максимуса проходил сквозь нее, она становилась нематериальной. Когда атаковала сама, ее стеклянные когти обретали твердость алмаза.

— Стой на месте, чертова баба! — рычал Максимус, его «Кровавое безумие» работало на пределе.

Леди издала звук, похожий на звон разбитого стекла, и разделилась на три копии. Каждая атаковала с разных сторон. Максимус едва успевал блокировать, его доспех уже был исполосован глубокими царапинами.

В другой части площади Зара сражалась с Железным Канцлером. Механический монстр выпускал очередь за очередью из своих встроенных орудий, каждый выстрел оставлял кратеры в мостовой. Зара уклонялась, ее огненная магия создавала щиты из пламени, но пули пробивали их насквозь.

— Да сколько в тебе патронов, консервная банка⁈ — выкрикнула она, выпуская струю огня.

Канцлер просто развернул плечевые отсеки, выпуская рой самонаводящихся мини-ракет. Зара выругалась и нырнула за обломки здания. Взрывы сотрясли площадь.

Отряды Синкроф и Малигаро были рассеяны по всей площади, каждый боролся за свою жизнь. Мертвецы поднимались снова и снова, Костяной Король на своем троне дирижировал этой симфонией смерти. Брина Синкроф отстреливалась световыми стрелами, но на каждого убитого приходилось три новых.

— Мы не продержимся долго! — крикнула она Максимусу.

— Заткнись и дерись! — рявкнул тот в ответ, едва уворачиваясь от очередной атаки Леди Стекла.

А у черного барьера билась Касс. Девушка атаковала стену тьмы с яростью берсерка. Семь Теневых Клинков врезались в барьер и растворялись. Путь Тени позволял ей появляться с разных сторон, но результат был тот же. Ни царапины.

— Мастер! — кричала она, и слезы текли по ее щекам. — Мастер, ответьте! Не оставляйте меня!

Ее кулаки были в крови от ударов о непробиваемую стену, но она продолжала бить, снова и снова.

Именно эту картину увидел Александр Войд, выходя из разрушенной библиотеки. Как оказалось, она неплохо блокировала шум снаружи, так что он и его люди просто не знали, что происходит буквально в паре шагов от них.

Он остановился на пороге, в руках сжимая несколько древних артефактов, которые успел забрать. Его холодный взгляд скользнул по площади, оценивая ситуацию. Хаос битвы, отряды на грани поражения, черный барьер в центре.

И девушка с фиолетовыми волосами, отчаянно пытающаяся пробиться к тому, кто был внутри.

Что-то дрогнуло в груди Войда. Воспоминание, которое он похоронил глубоко. Другая девушка, много лет назад, точно так же кричавшая и бившаяся о магический барьер. Его сестра, Элиза, пытавшаяся добраться до него, когда культисты заперли его в ритуальном круге.

Тогда он не смог выбраться. Тогда она погибла, пытаясь его спасти.

«Это не твое дело, — сказал бы рациональный голос в его голове. — Миссия выполнена, артефакты собраны. Остальное неважно. Уходи».

Аурелия Мерсер не стала бы рисковать ради чужих. Приказала бы отступить.

Но крик Касс, полный боли и отчаяния, резанул по нервам острее любого клинка.

— Черт! — выругался Войд, впервые за долгие годы позволяя эмоциям взять верх.

Он сбросил собранные артефакты и повернулся к своему отряду, двадцати элитным бойцам клана Мерсер.

— План поменялся! — его голос прогремел над площадью. — Прикрыть отряды Синкроф и Малигаро! Оказать поддержку! Живо!

— Но господин Войд, госпожа Мерсер приказала…

— Госпожа Мерсер не здесь! — отрезал он. — Я руковожу этой операцией, как старший. Выполнять!

Отряд, натренированный беспрекословно подчиняться, развернулся и ринулся в бой. Руническое оружие последнего поколения ожило, выпуская концентрированные залпы энергии. Первая волна мертвецов была буквально испарена.

— Подкрепление! — воскликнул кто-то из людей Брины.

— Клан Мерсер? — недоверчиво пробормотал раненый боец Малигаро. — Они пришли помочь? Мир, что ли, перевернулся?

Сам Войд достал из-за спины свое оружие. Двусторонняя глефа «Грань Мира» была его гордостью и проклятием. Темный металл с фиолетовыми прожилками пульсировал в такт его сердцебиению.

Он прошел мимо Касс, которая все еще билась о барьер.

— Отойди, девочка, — сказал он, не глядя на нее. — Твой учитель справится. А нам нужно расчистить площадь к его возвращению.

— Кто вы такой, чтобы…

— Тот, кто собирается убить этого гадкого личa, — Войд указал глефой на Костяного Короля. — Так что-либо помогай, либо не мешай.

И он пошел вперед, прямо через поле боя.

Первые мертвецы даже не поняли, что произошло. Шаг за Грань активировался, и Войд стал полупрозрачным призраком. Он прошел сквозь их ряды, и каждое касание оставляло глубокие раны. Десяток трупов упал за первый проход.

Максимус, увидев это, присвистнул.

— Вот это техника! Леди, подожди-ка секунду, мне нужно это увидеть!

Он отскочил от Леди Стекла и наблюдал, как Войд методично прокладывает путь к трону.

Костяной Король заметил приближающегося противника. Холодное синее пламя в его глазницах вспыхнуло ярче.

— Еще один герой? — его голос эхом прокатился по площади. — Сколько же вас сегодня падет?

Костяной Король поднялся с трона, его холодное пламя в глазницах разгорелось ярче.

— Апостол? Нет… что-то другое. Интересно.

Он выхватил клинок из воздуха, массивный двуручный меч из почерневшей кости. Оружие излучало холод смерти, вокруг лезвия вились призрачные лица.

— Давно я не сражался с достойным противником!

Лич спрыгнул с трона, и земля треснула под его весом. Несмотря на то, что он был скелетом, его движения были быстрыми, плавными, опасными.

Первый удар. Костяной меч встретился с глефой, и взрывная волна отбросила ближайших мертвецов. Александр использовал Рассеивание, его копия появилась сбоку и атаковала. Но Король был опытным воином, он парировал атаку копии, не теряя концентрации на оригинале.

— Неплохо, смертный.

Король взмахнул свободной рукой, и из земли вырвались спектральные руки, пытаясь схватить Войда. Тот отпрыгнул, в воздухе развернув глефу для следующей атаки.

Александр ударил древком о землю, и невидимая волна прокатилась по площади. Спектральные руки рассеялись, ближайшие мертвецы отлетели, а вокруг Войда сформировался фиолетовый кокон защитной энергии.

Костяной Король атаковал серией мощных ударов. Каждый взмах его меча оставлял в воздухе след. Но Александр двигался как вода, перетекая между атаками, его глефа отбивала удары с хирургической точностью.

— Кто ты, воин? — спросил лич между ударами. — В тебе нет божественной энергии, но сила…

— Александр Войд, — коротко ответил мужчина, переходя в контратаку. — Телохранитель. И палач, когда требуется.

Его глефа засветилась ярче, фиолетовые прожилки пульсировали. Следующий удар был настолько быстрым, что даже Костяной Король едва успел парировать.

Но Король был не просто сильным, он был умным. Тысячи лет существования научили его читать противников. Он заметил паттерн в движениях Войда, небольшую задержку после использования техник.

— Вижу тебя насквозь!

Король сделал стремительный финт, притворяясь, что атакует слева. Войд среагировал, начав парирование, но в последний момент лич изменил траекторию. Костяной кулак врезался в грудь Александра, отбрасывая его назад на десяток метров.

Войд поднялся, вытирая кровь с губ. Его глаза оставались холодными, расчетливыми.

— Неплохо для трупа.

— Неплохо? — Костяной Король рассмеялся, звук напоминал скрежет костей. — Я совершенствовал свое искусство тысячелетия! А ты всего лишь человек!

— Да, — согласился Александр. — Всего лишь человек. И знаешь, что это значит?

Он поднял глефу, и его аура изменилась. Стала холоднее, опаснее.

— Это значит, что у меня есть то, чего нет у тебя. Решимость умереть. И решимость убить, несмотря ни на что.

Шаг за Грань, но на этот раз исполненный иным образом. Войд не стал полупрозрачным, он словно раздвоился. Нет, не копия из Рассеивания. Два полноценных Александра, каждый с глефой, каждый настоящий.

— Что⁈ — Костяной Король отступил. — Это невозможно!

— Для мертвых, может быть, — оба Войда заговорили синхронно, — но живые способны на большее.

Они атаковали одновременно с разных сторон. Лич пытался защищаться, но два противника были слишком синхронизированы. Когда он парировал удар одного, второй наносил порез. Когда пытался контратаковать, они менялись местами.

Костяной Король призвал больше мертвецов, целую волну скелетов и трупов. Но отряд Войда уже расчистил площадь вокруг, методично уничтожая нежить руническим оружием.

— Довольно! — взревел Король.

Он воткнул меч в землю, и вся площадь содрогнулась. Из трещин начал подниматься черный туман, энергия смерти в чистом виде. Мертвецы, коснувшиеся тумана, становились сильнее, быстрее, опаснее.

Но Войд, оба Войда, продолжали наступление. Они двигались через туман, игнорируя его эффекты. Их глефы светились все ярче, фиолетовое свечение отталкивало черную энергию.

И тут произошло то, чего Король не ожидал. Один из Войдов исчез. Просто растворился. А второй оказался прямо перед личем, глефа направлена прямо в грудь.

— Иллюзия? — прохрипел Костяной Король.

— Нет, — Александр вогнал лезвие глубже. — Жертва. Часть меня умерла, чтобы другая часть могла нанести удар.

Глефа пронзила филактерию личa, скрытую в его грудной клетке. Сосуд с душой Короля, источник его бессмертия.

— Как… ты узнал…

— Я наблюдал, — просто ответил Войд. — Каждый раз, когда ты использовал сильную магию, ты инстинктивно защищал грудь. Мертвым не нужно защищать жизненно важные органы. Значит, там было что-то важное.

Филактерия треснула, черная энергия начала вытекать. Костяной Король попытался что-то сказать, но его челюсть уже рассыпалась. За несколько секунд древний лич превратился в груду костей.

Войд вытащил глефу и все же пошатнулся. Использование такой техники стоило ему дорого, часть его жизненной силы была потрачена безвозвратно. Восполнить такую потерю можно только довольно редкими и дорогими ресурсами, которые так просто не получить. Но это дело будущего, сейчас же…

— Господин Войд! — один из его людей подбежал, поддерживая. — Вы в порядке?

— Живой, — коротко ответил он и повернулся к черному барьеру в центре площади.

И в этот момент барьер треснул.

Нет, не треснул. Взорвался.

Волна света прорвалась изнутри, разрывая тьму на клочки. Пространство искривилось, засветилось всеми цветами радуги, а потом…

— Невозможно, — прошептала Брина, не веря своим глазам.

— Он… он сделал это? — Максимус тоже не мог поверить.

Из рассеявшейся тьмы показались две фигуры, одна из которых стояла на коленях.