Мастер меча тысячелетней выдержки. Том II

Глава 13

— Да ладно, смертный. Что за прятки?

Арьяман злобно процедил это, словно выплюнув изо рта.

— Покажись, и тогда твоя смерть будет быстрой. Слово Бога.

— А вот здесь бы безбожно врёшь, Арьяман, — укоризненно протянул я, стоя всего в паре метров от озирающегося божка. — Впрочем, что взять с Богов? Вы всегда врёте.

На последнем слоге я резко отпрыгнул назад; в том месте, где я стоял всего секунду назад, теперь сиял столп испепеляющего света, бессовестно прожигая дорогой паркет Ордена. Впрочем, для того чтобы полностью осветить помещение, этого было недостаточно — зато свечение, пробежавшее по венам Арьямана перед выстрелом, точно указало мне его местоположение.

— Но на ложь… тоже можно взглянуть с разных точек зрения, — рассмеялся я из темноты. — Вот, например, с твоей точки зрения ложь в том, что ты пообещал мне быструю смерть. Но мы оба точно знаем, что ты хочешь разорвать нас всех на куски, медленно и болезненно. Ни о какой быстрой кончине речь не идёт — вот она, ложь с твоей перспективы.

Ещё один столп света полетел на звук, в мою сторону; пришлось резко упасть на колени, пропуская его над своей головой; вены Арьямана вновь вспыхнули.

— Ублюдок! Слова тебе не помогут, — зло хмыкнул Арьяман. — Но, впрочем, если ты желаешь сдохнуть остроумным… что же, это твоё право.

— Но есть и моя точка зрения, — продолжил я, не обращая внимания на его выпады. — Вот ты утверждаешь, что если я покажусь, то умру…

В один шаг подскочив к Арьяману со спины, я ещё раз рубанул его мечом по шее; тот тут же обернулся, резко всаживая поток света в стену.

— … но это совсем не так, — я вновь отскочил от Арьямана подальше. — А значит, тоже ложь. Вот и выходит — одна фраза и сразу две лжи.

Выплюнув себе под нос какое-то неразборчивое проклятие, Арьяман принялся пулять своим светом направо и налево, отчаянно пытаясь хоть так зацепить меня. Впрочем, он не попал даже близко.

На этот раз я ничего не стал говорить; нужно было подвести Арьямана к нужной мысли — пусть думает, что дошёл до неё сам.

И, как по желанию, Бог действительно перестал пытаться разбить темноту светом и резко обернулся ко входу в помещение; туда, где всё это время молча и неподвижно, под единственной работающей лампочкой, стояла Бастет.

— А ты какого хера застыла⁈ — Арьяман гневно рявкнул на неё что было силы. — Сделай хоть что-нибудь!

Я снова рассмеялся.

— Надо же! Бог, и не может справиться с человеком в одиночку — как же так? А впрочем… пожалуй, это даже напоминает мне кой о ком. О твоём приятеле Хнуме, если быть точным.

Бастет, тем временем, не спешила ни отвечать Арьяману, ни делать хоть что-нибудь. Или не могла? Опершись о стенку возле входа, она лишь по-кошачьи приоткрыла рот и глуповато смотрела на Арьямана, словно не понимая, что здесь вообще происходит.

— Да что с тобой⁈ — не выдержал тот.

Бог даже дёрнулся, чтобы подойти к ней, но в последний момент остановился, осознав, что таким образом откроется для моей атаки.

Отлично. Как раз то, что мне и нужно.

Я щёлкнул пальцами, и спустя секунду в темноте возникли ещё две фигуры. Сам же я тут же бросился на Арьямана, не давая ему возможности атаковать их — благо, после световых атак вены Бога тихо тлели в темноте, подсказывая, где он находится.

Удар.

Перехват моего меча Арьяманом.

— Попался, — сухо заключил он.

Вены божества вспыхнули; он резко вздёрнул ладонь к моей груди — и из неё тут же вырвался свет. Видимо, план был в том, чтобы испепелить меня вблизи.

— Ну, почти, — так же сухо отозвался я.

— А-а-а!! — Бог резко отдёрнул свою руку назад и уставился на неё, словно пытаясь разглядеть, что же не так.

Я так и не понял, осознал ли он, что произошло, или нет, однако мерзкий запах жжёного мяса (пусть и божественного) мог бы подсказать ему, что к чему.

Как я выяснил опытным путём во время боя с Хнумом, золотой ихор Богов спокойно поддаётся моему Дару Шезму. И неудивительно: божественная кровь по-прежнему остаётся кровью. А поскольку мечи у Ордена мечников — одно из немногих орудий, способных нанести божествам ощутимый урон…

Словом, материала для того, чтобы окутать ладонь Арьямана его же собственной кровью, мне хватало с головой.

Когда же вся кровь сгорела, меня рядом с Арьяманом уже не было — а вот две тени справа от нас активно атаковали Бастет.

Задача, в общем-то, было была проста. Я — отвлекаю Арьямана; Хаск с Амирой — напирают на Бастет и выдавливают её из помещения. Туда, куда нам нужно.

И пока что всё шло как по маслу.

Однако не всё было так безоблачно. Увы, как выяснилось, Арьяман оказался сильнее, чем Хнум. Жаль, но просто подвесить его на верёвках из собственной крови, как я это сделал с Богом-бараном, у меня не получится.

По крайней мере, пока что.

И меча при этом хватает лишь на то, чтобы ранить этого мудака — и не более. Впрочем, это как раз было ожидаемо.

— Что ты дёргаешься⁈ — не выдержав, заорал приказным тоном Арьяман, выведенный из себя странным поведением Бастет. — Это всего лишь двое смертных! Разберись уже с ними!

Я краем глаза наблюдал за схваткой. Бастет действительно не блистала, что и говорить. Да, наверное, если брать чистую физическую силу, она легко могла бы разнести обоих мечников, но вот с реакцией у Богини сегодня было не очень. Поэтому она не атаковала, а лишь защищалась. Как будто кошка, утащившая сметану со стола, уворачивается от хозяйского тапочка.

То, что Бастет не говорила ни слова, а лишь шипела, сверкая зелёными глазами, лишь усиливало эту аналогию.

Впрочем, долго наблюдать за происходящим возможности не было: Арьяман, плюнув на них, решил разобраться со мной. Вспышки света снова засверкали тут и там, вены божества засветились новогодними гирляндами. Конечно, это помогало видеть его в темноте — но и его напор тоже усилился в несколько раз. Бог понял, что смертные против него или не смертные, а шутки кончились.

Шутки, впрочем, ещё даже не начинались.

Кошачье шипение за спиной стало громче, переходя в заунывный кошачий вой. Звуки ударов, короткий вскрик Амиры, мясницкое хэканье Хаска… я сместился вбок, чтобы видеть происходящее там.

В целом, то, что я увидел, мне понравилось. Да, плечо Амиры было в крови, но такое случается, когда трёхметровая божественная кошечка выпускает когти. Зато парочка мечников уверенно теснила Бастет в нужную сторону. Ещё немного, ещё слегка…

Нырнув вниз, я уклонился от очередной вспышки света.

— Ты не устал? — заметил я бодрым голосом. — У тебя как будто вены опухли. Знаешь, с сосудами не шутят.

— Болтай, болтай, — процедил Арьяман. Теперь светились уже не только вены божества, но и глаза, а также растущие из его тела цветы. — Люди всегда болтают. Одни молят о пощаде, другие пытаются дерзить, а по мне, так разницы никакой.

— Да ты философ, — я полоснул ему мечом по спине, отрубая один из цветков.

Со стороны казалось, будто мы играем вничью. Он не попадает по мне из-за темноты и моей скорости; я попадаю по нему, но те раны, что оставляет клинок, для Бога лишь досадные царапины.

Но царапины — это больно.Царапины бесят, выводят из себя. Особенно когда их много.

В стороне хлопнула дверь; раздался громкий мявк боли, а затем звуки второй драки немного приглушились. Отлично; Амира и Хаск сделали своё дело, заманив Бастет туда, куда нам и нужно.

Вернёмся к тебе, Арьяману.

— Жалкий смертный, — на этот раз Бог отбил мой клинок, но к моменту, когда с его ладони сорвалась очередная вспышка, меня там уже не была. — Кажется, я понял, почему ты так самонадеянно обнаглел.

Он усмехнулся.

— Хнум. Ты победил его и решил, что раз убил Бога, то всё? Победитель и герой?

Арьяман выпустил вспышки света сразу из двух рук, образуя ими что-то вроде полукруга; мне пришлось резко упасть почти плашмя и уйти в сторону перекатом, чтобы не попасть в эту световую западню.

— Глупец. Судить о Богах по неудачнику Хнуму, какая оскорбительная тупость… Бог воды из местности, где воды либо нет, либо она разливается и приносит с собой лишь разрушения. Хнум — просто баран-переросток, не более.

— Хнун был просто бараном-переростком, — поправил я Арьямана. — Не забывай об этом.

В мою сторону тут же полетел новый столп света, но я ждал удара.

— Плевать! Я не какой—то там рогатый божок притоков Нила! Я — сам Бог Солнца! Бог течения времени! Бог веселья…

— То-то ты такой весёлый, — заметил я.

— Довольно! — на цветы, растущие из тела Арьямана, уже было больно смотреть, настолько они светились. — Твоя дерзость утомляет!

Арьяман развёл руки в стороны; все восемь. Ага, вот за это я и не любил индуистский пантеон. Две руки Арьямана были из плоти и крови, ещё шесть — из всё того же ослепительного света, но опасны они были одинаково. Из каждой ладони ударило по световой вспышке; лучи пересекались, соединяясь в постоянно двигающуюся сетку.

Оглянувшись, я начал отступать. Арьяман, конечно, делает ставку на то, что от сети не увернёшься, рано или поздно она тебя всё равно захватит своими лучами…

Наверное, в этом есть какой-то смысл. Если только противник не оставил себе заранее путь к отступлению.

— Что, уже не такой остроумный? — рассмеялся Арьяман, шагая вслед за мной.

Сеть мигнула и исчезла; кажется, держать её постоянно для него действительно сложновато. Но уже через миг Бог создал восемь гибких световых хлыстов.

— Ты правда думал, что у меня в запасе всего один фокус?.. — прорычал он, рассекая ими воздух.

А ты?..

Я увернулся, и световой хлыст, просвистев мимо, врезался в дверь, с шумом разнося её в щепки. Как раз вовремя, чтобы Арьяман увидел происходящее внутри — Бастет, вяло отбивающуюся от Хаска и Амиры.

Кажется, здесь тоже всё стабильно.

— Ты всё ещё возишься с ними⁈ — возмутился Арьяман, устремляясь внутрь. — Да что с тобой сегодня, Бастет? Ты же Богиня, соберись!

— Богиня кошек, — заметил я. — С какого хрена она вообще полезла командовать людьми?

— Для таких, как ты, и Богини кошек слишком много, — отрезал Арьяман — но было заметно, что он озадачен тем, что эту фразу озвучил он, а не сама Бастет.

— Что-то не похоже, — отозвался я, отступая глубже в комнату.

Арьяман послушно заходил туда, куда я его вёл. Световые хлысты ударили вновь — по обе стороны от Бастет, заставляя Хаска и Амиру отступить назад; Бастет недовольно зашипела, слабо понимая, что происходит.

— Наверное, мне просто стоит прикончить вначале твоих дружков, — фыркнул он. — Или… нет. Не прикончить. Просто вывести из строя — вырвать ноги или что-нибудь такое. Потом мы возьмёмся за тебя вдвоём с Бастет, и ты не сможешь и дальше уворачиваться от…

— Да брось, — не выдержал я. — «Вдвоём с Бастет»? Ну серьёзно, ты как будто сам не видишь.

Арьяман, несомненно, видел. Видел — и никак не мог понять, в чём причина и почему Бастет — сильная, гордая Богиня — превратилась в заторможенную дуру, причём в кратчайшие сроки.

Что сказать? Наркотики — это плохо, даже если мы говорим просто о кошачьей мяте.

Нет, само собой, будь это обычная кошачья мята, Бастет бы ничего не было. Да что там говорить — даже вполне серьёзная дурь не берёт Богов, вне зависимости от количества. Чтобы сторчаться до такой степени, Бог должен долбить её лет двести, не переставая…

Божественная регенерация, что б её. У каждого из их братии есть такая, и это делает борьбу с Богами на порядок сложнее. Регенерация не даст наркотикам причинить Богам серьёзный вред, не даст вызвать привыкание, не даст разрушить личность…

Наверное, именно поэтому с Бастет всё случилось так быстро — даже быстрее, чем мы с Хаском ожидали. Организм Богини так привык полагаться на свой божественный иммунитет, что, оставшись без него, просто сдался в считанные часы.

А всего-то и требовалось, что подмешивать Бастет в мяту стальную крошку, сточенную с одного из клинков. Я уже говорил, что это один из немногих материалов, наносящих Богам реальный вред? Стальная крошка в организме Бастет разрушала её изнутри вот уже вторые сутки, начисто убив регенерацию.

— … ну и плевать! — Арьяман переводил взгляд с неё на меня и обратно. — Не знаю, что вы сделали с Бастет, но меня это не волнует. Я прикончу всех троих разом…

— Давай, — скомандовал я. — Фаза один!

А затем одновременно произошли два события.

Во-первых, в помещении вспыхнул свет. Арьяман заморгал, отступая на шаг, но, конечно, не от света — было бы глупо думать, что Бога солнца ослепит простая лампочка. Напугало его то, что скрывалось в темноте.

Два тела, висящих под потолком. Локи и обезглавленный Хнум.

А во-вторых, Хаск полез в карман.

— Киса-киса-киса! — проворковал он, как будто только что не нападал на Бастет с мечом, а играл с ней и чесал за ушком. — Ты вот это хочешь? Это хочешь, да? Будешь хорошей кисой?

Бастет, похоже, уже не была способна даже на человеческую речь; дико заорав, она вытаращилась на пакетик с кошачьей мятой в руках у Хаска — и, когда тот швырнул его на пол, кинулась туда же, забыв обо всём…

Вот это эмоция. Самое то!

Я опустил меч прямо на её шею.

Чтобы отрубить Бастет голову, хватило и одного удара. Не такие крутые без своей божественной регенерации, не так ли?

— Фаза два — крикнул я.

…добывать Силу из мёртвых Богов — целая наука. А может, даже искусство. Специалисты умеют делать это тонко и филигранно, вытягивая Силу по капле, строго дозируя её и умудряясь растянуть один божественный труп на десятилетия. Таких специалистов можно было сравнить с хирургическим скальпелем, делающим точнейший надрез…

Так вот, у меня не было хирургического скальпеля. У меня были Петя, вытянувший из Богов крохи информации, и Геракл, пахавший простым охранником рядом с трупом божества и что-то где-то слышавший краем уха. Молоток и зубило.

И меня это полностью устраивало.

Честно говоря, я сам даже не пытался вникнуть в те процессы, что происходили сейчас в помещении. Что, где, как — я доверился мозгам Пети и опыту Геракла. И это сработало.

Сила была похожа на огненный шторм; будто в здании начался пожар, будто всё охватили волны пламени… правда, если присмотреться, становилось видно, что пламя на самом деле золотое.

Сила вырвалась из своего сосуда — и устремилась к новому вместилищу. То есть, ко всем смертным в помещении.

Я. Хаск. Амира. Петя с Гераклом. Лебедевы. Прочие мечники, ждавшие своего часа.

А затем застывший на месте Арьяман ломанулся к выходу.

— Куда⁈.. — первым отреагировал Хаск, кидаясь ему наперерез.

Арьяман взмахнул светящейся рукой, намереваясь сбить Хаска световым хлыстом, но тот быстро уклонился — и нанёс удар. Бог охнул и согнулся, теряя дыхание.

— Так просто⁈ — изумился Хаск.

— Не расслабляйся, — скомандовал я. — Он всё ещё Бог, и он опасен.

Будто бы доказывая мою правоту, Арьяман нанёс удар, отшвыривая Хаска к стене; ещё две руки оттолкнули Амиру.

— Вот именно! — злобно выкрикнул Арьяман. — Я Бог! Вы всего-навсего выкачали жалкие остатки силы моих собратьев, да ещё и поделили её на всех!

— Командой-то всегда работать было сподручней, — заметил Геракл, нанося Арьяману удар, от которого тот рухнул на пол. — Взять хотя бы аргонавтов…

Шесть светящихся рук позволили Арьяману быстро оттолкнуться от пола — и вскочить; перекошенное яростью и страхом лицо Бога было направлено прямо на меня.

— Дурак! — крикнул он мне, отшвыривая подбежавшего Лебедева и ещё двоих парней. — У тебя был бы шанс, если бы ты забрал всю силу себе, но ты сам отказался от него!.. Вам меня не удержать, а когда остальные Боги узнают о случившемся… Ааааааааа!!!

Правильно. Нечего болтать, когда огребаешь. Мой меч обрушился Арьяману прямо на одну из световых рук, и та отлетела в сторону, рассыпая вокруг снопы искр.

— Надо же, — удивился я. — Их тоже можно отрубить?

Второй и третий удары подтвердили: да, очень даже можно.

Сила внутри меня прокатывалась огнём под кожей, и я чувствовал себя прекрасно, что бы там ни болтал Арьяман.

Несколько оставшихся рук выстрелили в мою сторону столпами света, и я был вынужден уйти с позиции; Бог попытался метнуться к выходу, но очнувшийся Хаск и ещё несколько мечников преградили ему путь. С другой стороны уже замахивался Геракл; чтобы избежать сокрушительного удара, Арьяман был вынужден уйти вбок…

И мой меч разрубил его пополам, снизу вверх.

— Ну вот, — заключил я, глядя, как исчезают световые руки, как две половинки тела божества опадают на пол, заливая всё вокруг золотым ихором. — Мне отлично хватило той части Силы, которую я получил.

…мечники, тяжело дыша и держа на всякий случай оружие наизготовку, окружали разрубленное тело.

— Вот это да!.. — выдохнул кто-то. — Минус два Бога за какие-то минуты…

— Это что выходит, трое за сутки? — с восторгом поддержал ещё один.

— Ни один мечник-рекрут до сих пор не мог сделать такого… — Хаск глядел на меня с неподдельным уважением. — Это рекорд, Стерлинг. И довольно крутой, надо сказать.

Я пожал плечами.

— Да, неплохо вышло, — согласился Петя, появляясь сбоку. Кажется, в самой битве он не участвовал, зато со своей частью справился на все сто. — Но что насчёт оставшихся? Особенно Гименей. Похоже, он у них за главного, и почему-то мне кажется, он будет посильнее остальных…

— … рекорд, — повторил я, словно пробуя это слово на вкус. — Рекорд, говоришь. И довольно крутой…

Я усмехнулся. Что насчёт оставшихся?

— Мне нужно заглянуть в фолиант, — заключил я.