Глава 7. Раз дура, два дура

Говорят, раньше города были другие. Говорят, люди, кто выжил, строили новые поселения и давали им названия в память о старых или о тех людях, кто проявил лучшие качества при переселении. Новомартыновск не исключение. Хотя мало кто помнит, чем отличился дядька с фамилией Новомартынов, что его именем назвали стотысячный город. Это очень большой город, хотя он не сравниться с громадными, раскинувшимися на многие десятки километров, и протыкающие облака мага или мега… не помню, в общем, полюсы. Да, мегаполюсы.

Уже темнело, и расположившаяся на берегах реки цель нашего небольшого путешествия потихоньку зажигала скромные уличные лампы. И даже было видно цепочку фонарей на электрической плотине, которую использовали и как мост.

А неподалёку виднелись столбы с ниточками проводов.

– Пришли, – произнёс я, повернув голову, – теперь куда?

Киса пыталась удержаться на сумках и одновременно развернуть карту. Насупившаяся девушка крутила карту уже в десятый раз, бормоча под нос на эльфийском, словно не могла разобраться.

– Новомартыновска нет на карте, – пробормотала она.

– Пру, Гнедыш, – потянул я поводья, тормозя коня, и заглянул в карту, – а мы, вообще, где?

– Здесь, – ткнула ногтем в бумагу.

– Тут два ответа. Либо ты не туда смотришь, либо эта карта нарисована в те времена, когда городка ещё не было.

Киса кисло глянула на меня, а потом показала рукой в левую часть города, вверх по течению реки. Я не помню того райончика, так как в больших городах есть мастера, определённые гильдией на постоянку. Мне здесь были интересны лишь магазины, кузни и ветеринарки. Мог заскочить в телеграфку, а потом завалиться к коллеге с игрой в карты и ночёвкой. Естессно, под наливочку.

– Ну, туда, так туда, – пробурчал я и направил своего неспешного скакуна к медленно погружающемуся во мрак городу.

Почему-то все приключения у меня происходят ближе к вечеру. Вот и сейчас предстояло посетить эльфов. Чес слово, ни разу не был внутри их домов.

– Лойса ниодс, – произнесла Киса таким голосом, что и без перевода понятно: «Дом, милый дом». Она глянула на меня и пояснила: – Цивилизация.

Я прислушался к ночным звукам и различил далёкий-далёкий звонок трамвайчика и гул падающей с плотины воды.

– Да, цивилизация, – подтвердил я.

Словно в подтверждение наших чаяний из-за лесочка справа показался грузобус. Он, воя электромотором в битве с посыпанным щебёнкой пологим подъёмом, медленно полз в горочку. Тусклые фары едва освещали укатанную колею, по которой, покачиваясь, штурмовал уклон этот двурогий электрогрузовик, в кузове которого был накрыт брезентом целый стог сена. Шустрые эти ребята, Новомартыновцы, ещё в том году до полей только гужевыми повозками катались.

Шофёр смерил нас усталым взглядом из сколоченной из фанеры кабины с открытыми настежь окнами.

Грузобус сейчас вскарабкается на холм и начнёт спуск к городу, где его уже ждёт ужин и дом. Нам тоже пора двигаться. Я помахал шофёру рукой, а потом легонько поддал пятками по бокам коня.

– Быстрее, ленивая улитка, – почти беззлобно ругнулся я на Гнедыша.

Конь косился на транспортное средство одним глазом, а когда длинные оглобли контактов искранули бело-голубым, слегка дёрнулся.

Я погладил шею мерина.

– Тише, тише.

В этот момент и кузова показался ещё один человек, пристально смеривший нас взглядом. Мелькнула винтовка. Охранник, значит. Да, в поле лучше не соваться безоружным, а то даже в этом тихом краю могут попасться голодные мутанты из северных лесов. Эти леса ещё называют фонящими. Но почему они фонящие, не знаю.

Путь занял ещё час. Ближе к городу попадались горожане, спешащие по домам после тяжёлого рабочего дня, кто пешие, кто верхом, кто на телегах.

А сама дорога петляла между осенними полями с хлебом, кукурузой, картошкой. Отдельно виднелись длиннющие грядки с каучуковой капустой цвета тёмного янтаря. Её потом отправят под пресс, а поученный сок выпарят и пустят на резину и шины, например, для троллейбусов и грузобусов. Да та же изолента делается из капусты. Это только гномы резину из нефти варят, выцеживая не тронутые древними остатки из самых недр земли. Хорошо хоть газ в старину не весть выкачали, и хотя струйки из-под земли бегут не очень обильные, говорят, его ещё надолго хватит, если не транжирить направо и налево.

Вскоре мы прошли мимо похожих на громадные прозрачные тыквы эльфийских теплиц. Аптечная община не очень большая. Всего на десяток домов, зато каких. В них перемешивалась и людская архитектура, и древне-эльфийская. Так рядом с обычным двухэтажным домом, где первый этаж из кирпича, а второй из бруса, стояла большая беседка, похожая по форме, как и теплицы, на тыкву. Полупрозрачные стенки были пронизаны прожилками, как крылышки стрекоз. Эти же беседки служат эльфам и летними жилищами.

Впрочем, и дома немного отличались. На вторых этажах большущие круглые окна почти во всю стену, сделанные из той же прожильчатой плёнки. В остальном те же лампочки под навесом крыльца, те же палисадники с реечными заборчиками, те же конюшни и скотные дворы.

– Пришли, – произнесла Киса, когда мы остановились у больших ворот с круглым фонарём. Она толкнула оказавшейся незапертой калитку.

А хозяева-то не бедные: весь двор мощен булыжниками; от калитки к действительно громадной беседке и дому шли дощатые тротуары с резными перилами; а под навесом стол на зарядке самый настоящий электромобиль с откидной крышей. Не знаю почему, но мой учитель называл такие ретромобилями. Говорил, что такие были за триста лет, на самой заре автомобилей. Жаловался, что книгу с иллюстрациями найти не может.

Внутри беседки горел свет. Я с открытым ртом оторвался от созерцания мечты электрика, привязал Гнедыша у гостевого парковочного бревна и вслед за девушкой вошёл в беседку.

В большом круглом помещении на горе подушек возлежала эльфийка. На вид ей было лет двадцать пять-двадцать семь. Золотистые височные косички красовались всевозможными медальонами, как новогодняя ёлка игрушками и гирляндами. Подле неё стоял столик из морёного дуба. На столике: серебряный поднос с фруктами и кувшин.

Эльфийка, курившая сигарету через длинный-длинный мундштук, выпустила дым и повыше приподнялась на локте.

– Только не говори, что беременна от человека! – с изрядной долей желчи в голосе произнесла хозяйка. Она пододвинулась поближе к краю своего ложа и села, смерив меня колючим взглядом.

Киса подошла к хозяйке, опустилась на коленки и положила голову той на колени.

– Нет, бабушка, это мой провожатый. Мы заключили сделку.

– Бабушка?! – вырвалось у меня, а потом я смущённо прикрыл рот рукой. Старушка очень хорошо сохранилась для своих ста восьмидесяти.

Эльфийка лишь бросила на меня ехидный взгляд, начав гладить золотые волосы Кисы.

– Ну, рассказывай, дорогая.

Моя спутница начала тараторить на эльфийском, но замолчала, так как в беседку вбежала ещё одна длинноухая. Тоже не старая, хотя после прикола с бабушкой я уже не был уверен в возрасте. Выделяло особу то, что она была темно-русой и с карими глазами. Насколько я знал, у эльфов такой цвет не встречался. Да и в отличие от плоских Кисы и моложавой старушки, у неё под тканью строго темно-зелёного платья имелись две вполне приличные окружности.

– Сестрёнка! – закричала тёмненькая и присела рядом с Кисой и обняла её.

Заговорила, хлопнув в ладони, бабушка:

– Ужин! За ужином ждём рассказ! И этого тоже усадите, – небрежно указала она пальцем в мою сторону.

А старушка действительно богатая, и даже верится, что она эрлитария, как минимум глава этой общины. В беседку вошли два бледных-бледных гомункула без каких-либо половых признаков и растительности на головах. У созданий не было ни ресниц, ни бровей, черт возьми, даже пупков и сосков не было. Они, одетые в некрашеные льняные штаны, занесли большой столик, а второй ходкой стопку тарелок, ложки и большую супницу. Но не на четверых, а на пятерых.

Третьей ходкой внесли подбитые тканью табуретки.

– Ещё кого-то ждём? – переспросила Киса.

– Кор вернулся, – томным голосом ответила бабушка.

Я смотрел на все это ничего непонимающим взглядом. Наверное, со стороны казался полным дебилом.

– Позови Кора! – хлопнула в ладони хозяйка дома.

Один из гомункулов, к которому лучше подходило слово «оно», молча поклонился и быстро вышел.

– Садимся, – властно произнесла бабушка, снова смерив меня взглядом. – Ты из гильдий? – поинтересовалась она, когда я поискал глазами умывальник. Тот нашёлся в небольшом закутке.

– Электрик, мадам.

Бабушка улыбнулась и задала очередной вопрос:

– На чем работают электроприборы?

– На белом дыме, – пробурчал я, – когда дым выходит, они перестают работать.

– Что? – опешила стоящая рядом со своей родственницей Киса и нахмурила брови.

Я пожал плечами, а бабушка тихо засмеялась.

– Деточка, держи ладони шире, он сухих листьев насыплет. Я эту шутку ещё полтора века назад слышала, хотя шутка пережила и старый мир, и наши войны, ей наверняка не меньше полутысячи лет.

Взгляд бабушки скользнул на дверь, за которой до этого была только прохладная ночная тьма.

– Ко-о-ор, – с улыбкой протянула она.

Я обернулся. В проёме стоял высокий поджарый эльф в белоснежной рубашке с коротким рукавом и заправленных в военные ботинки джинсах, характерного для длинноухих зелёного цвета.

Рядом запищала Киса.

– Вот, смотри, человек. Вот мечта каждой эльфийской девушки. Он такой… такой…

– Цыц! – рявкнула бабушка. – Он мой. У тебя все равно всей белой чаши не хватит, чтоб на него мечты ронять.

Киса томно вздохнула, а длинноухий, от которого веяло опасностью, как от крупного хищника, плавно подошёл к хозяйке и нежно коснулся губами её уха. Эльфийка вздохнула и покрылась румянцем.

– Ниисар, – прошептал он, – маэ лаш.

– У нас гость, поэтому, по-русски, а то невежливо.

– Я соскучился, – произнёс эльф.

А хозяйка потянулась к этому мачо. Но потом произошло то, чего я не ожидал. Бабушка сделала быстрый рывок и впилась зубами в ухо эльфу.

– Тебя не было полгода, – не разжимая челюстей, процедила моложавая старушка.

Мачо дёрнулся, а потом начал отвечать, изо всех сил стараясь не показывать, насколько ему больно, но все же иногда зажмуривался и морщился.

– Я же инспектор дозоров. У меня обязанности.

– Плевать на дозоры. Ты участвовал в аукционе.

– Ты же знаешь, я не могу нарушить порядок. Я выставил всего четыре ночи.

Бабушка разжала челюсти, а когда эльф зашипел и потрогал ухо, на котором остались красные отпечатки зубов, залепила ему сочную пощёчину.

– Я даже не буду спрашивать, кто эта сука.

Хозяйка быстро села за стол и отпила из бокала, который поставили бесчувственные гомункулы. В какой-то момент её взгляд столкнулся с моим, и эльфийка поморщилась.

– Человек, пусть эта сцена не покинет моих стен.

Я кивнул. Распускать сплетни об старших эльфах чревато. Можно проснуться, а голова в тумбочке.

Она вздохнула и перевела внимание на Кису. К этому времени мы все уже сели.

– Давайте знакомиться, – произнесла бабушка, – человек, назови себя.

– Иван Иванович Сидоров. Мастер гильдии электриков, мадам.

– Не надо этих мадам. Я Ниисар-Эр-Кисан. Для людей просто Сара. Мне сто восемьдесят два года. Я глава аптечной общины.

Бабушка Кисы старательно изображала на лице улыбку, хотя даже я видел, что она кипит внутри. А по коротким взглядам в сторону Кора было понятно, что кипение не из-за меня. Что до возраста, то эльфы гордятся годами. Более того, года дают права власти. При равном положении в их табели о рангах, больше голоса имеет старшая.

Хозяйка тем временем указала на тёмненькую эльфийку.

– Это ещё одна моя внучка. Кириин-Эр-Кисан. Ей тридцать четыре. Она аптекарь-грядочник.

Я снова кивнул.

Хозяйка сделал глубокий вдох, угостилась ложкой супа и повернулась к Кисе. Хотя как их теперь называть. Все ведь Кисы. Ладно, пусть младшая так и останется Кисой, бабушка будет Сарой, а вот тёмненькую назову либо Кирой, либо Риной.

Эдакая Ринка-Ринка-мандаринка.

Видимо, я слишком сильно улыбнулся, так как хозяйка с прищуром уставилась на меня.

– Дайте, угадаю, – подняв взгляд в потолок, протянула эльфийка. – Дорогое дитя, ты прихватила содержимое из шкатулки, потом дошла до соседнего города, заблудилась, три дня рыдала, а затем спустила все золото на договор с первым встречным, чтоб он проводил тебя домой. Так?

– Нет, – покраснев, как рак, и опустив голову, ответила Киса.

– Тогда, может, моё наивное дитя вернулось за этим? Дура.

Бабушка хлопнула в ладоши, и в беседку вошёл гомункул с деревянным подносом. На том лежал громоздкий зарядник, наверняка к бластеру, и нечто вроде чёрного блюдечка с торчащим из него проводом. Эльфийка схватила приборы и подняла над подносом, чуть не макнув в суп. Мне даже стало жалко. Да, жалко и Кису, и эти устройства древних.

– Нет, – совсем поникнув, пробормотала моя спутница. – Я надеялась на помощь.

Я вздохнул и встал, даже не притронувшись к супу. Как-то мерзко было наблюдать эту семейную сцену. Словно в чужом грязном белье ковыряюсь. А ждал совсем другого.

– Извините, наверное, пойду. Госпожа Мита-Эр-Кисан, если наш договор ещё в силе, то я в гостинице «Плотинная Дымка».

Я поклонился хозяйке дома и неспешно вышел из беседки, где меня ждал Гнедыш.

Никто меня не остановил. А за спиной послышались крики на эльфийском. Со звоном разбилась чашка. Потом послышалась звонкая пощёчина. Снова ругань.

Я скривился, отвязал мерина и повёл за поводья, покинув двор. Там пешим ходом направился по улице, погрузившейся в тёплую пока ещё тьму, в сторону ревущей плотины и цепочки фонарей на той.

Под ногами хрустела галька, которой устлана улица. Пели сверчки. Лаяли собаки. Я иногда поглядывал на тускло подсвеченные цветные занавески на окнах. Обычных человеческих окнах. За которыми была обычная человеческая жизнь. Порой самому хотелось найти пристанище, куда можно вернуться после гильдейского задания. Чтоб тебя ждали и встречали. Встречали не как Кису или Кора.

Поднялся лёгкий мокрый ветер, пахнущий рекой. Я остановился и пощупал кошелёк. Напьюсь. Возьму водяры и напьюсь.

– К чёрту все это, – прошептал я. – К черту всех этих эльфов.

Я сделал шаг, а потом вдруг услышал:

– Иван! Подожди!

Я ухмыльнулся и медленно обернулся. Из мрака ко мне вышла запыхавшаяся Киса.

– Иван! Наш договор в силе! Я хочу продолжить путь.

– Тогда пойдём, – негромко ответил я и протянул руку эльфийке.

– Стойте! – раздался из темноты другой голос. – Подождите!

Мы одновременно повернулись, а из ночи к нам выла тёмненькая кисина сестра. Которая Ринка-мандаринка.

– Не отговаривай меня, – шмыгнув носом, произнесла моя спутница.

– Нет, что ты, даже не подумаю, – прошептала сестра. – Ты такая смелая. Взяла и пошла. Вот.

Кириин протянула руки. В одной был кожаный кошелёк, в другой те самые устройства древних, которыми размахивала бабушка. Изрядная стерва, как оказалось.

– Мита, – заговорила сестра, – даже если у тебя ничего не получится, ты увидишь мир. Ведь ближайшие города – это тоже часть мира. Я буду молиться Великому Древу за тебя. И возвращайся.

Я улыбнулся, и в это время моя спутница сорвалась на крик.

– А у меня уже всё получилось! Я сама посетила два города, а потом мы убегали от разбойников в Вертышках! А потом ночевали в общине гномов! И меня снова спасли от бандитов! Гномы спасли! И Иван! А потом мы встретили стража руин! Мы его даже подстрелили! И знаешь, даже открыли дневник древнего! И ангела я видела так же близко как тебя! У меня уже всё получилось! А ты дальше сиди на своих грядках, как овощ! Дыши и смейся, когда бабушка разрешит! Ты ведь полукровка! Она тебя гладит рукой, а сама брезгливо морщится! Сколько бы ты ни старалась, ты не сможешь наполнить белую чашу! Полукровкам всегда добро засчитывается вдвое меньше, чем чистокровным!

Киса смахнула слезы и смело вставила ногу в стремя. Пришлось помочь, а то свалится с непривычки. Даже Гнедыш повернул голову, мол, кто там такая шумная и дерзкая. Был бы на его месте другой конь, давно бы шумно возмутился.

Мы медленно пошли, оставив в темноте сестру, которая замерла молчаливым изваянием.

– Дура, – шмыгая носом, прошептала Киса.

– Она? – спросил я.

– Нет. Я.

– Стойте! – раздался за спиной крик Ринки. – Стойте! Я с вами!

– Уже две дуры, – с кривой улыбкой пробурчал я.

А раз дуры две, надо вдвое лучше подготовиться.

Загрузка...