Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика

Глава 4. Гномья ненависть

Ангел застыл смертоносным изваянием, возвышающимся надо мной на целую голову. Я глядел в черноту под капюшоном, затаив дыхание. После того как он одним лишь шевелением руку уничтожил целую телегу, гружённую железом, было весьма страшновато. Но и сбежать не получится – догонит.

Я стоял, боясь моргнуть, и в то же время слышал, как клацают зубы эльфийки. Её самым натуральным образом трясло от страха.

А ангел неспешно поднял руку и дотронулся до кармана, где лежала вещица древних. Пришлось собрать всю волю в кулак, чтоб не отшатнуться, когда пуговица сам собой расстегнулась, а артефакт выпрыгнул, словно мелкая рыбка из воды, которую подсекли удочкой и быстро выдернули. Небесный воин подхватил вещь двумя пальцами, замер на секунду, а затем наклонил голову.

Не знаю, что в этот момент происходило, но на вещице замерцала синяя искорка, которая просвечивала из-под гладкой поверхности.

Когда ангел заговорил, я вздрогнул. Никогда не слышал, чтобы они говорили.

– Ментальный дневник? Давно не встречал.

Голос у него был низкий, глубокий, и лился, казалось, прямо из воздуха.

Небесный воин покрутил предмет, разглядывая со всех сторон, и вот чего не ожидал, так это того, что ангел разжал пальцы, и предмет упал мне под ноги.

– Я подтёр то, что тебе знать нельзя, – продолжил ангел и поглядел на Кису.

Девушка побледнела и пошатнулась, словно вот-вот упадёт в обморок. Но ангел быстро отвернулся, словно не заметил больше ничего интересного, сделал шаг, легонько оттолкнулся от земли и взмыл над ней. Ещё мгновение, и величественная фигура, расправившая крылья, устремилась вверх, вскоре пропав из виду.

И тут у эльфийки подкосились ноги. Едва успел подхватить её.

– Тихо-тихо-тихо, – пробормотал я, опуская хрупкую девушку на траву.

– Думала, он убьёт нас, – прошептала Киса, вглядываясь в моё лицо. – Почему он не убил?

– Не знаю, – ответил я и дотянулся до вещицы древних. Как её обозвал ангел? Ментальный дневник? Ладно, потом разберёмся.

Тем временем гномы принялись разбирать то, что осталось после уничтожения телеги, и тушить загоревшуюся траву. Коротышки с криками били старыми пустыми мешками по огню и оттаскивали металлолом в уцелевшие возы. Кто-то из них смешно матерился сдавленным хриплым голоском, размахивая руками и раздавая указания. На него в ответ тоже огрызались, но не сильно, и без того дел было много.

– Надо помочь, – произнёс я, выпрямился, наскоро стреножил Гнедыша ремнём и направился к коротышкам.

Когда принялся тушить траву, сбивая пламя плащом, гномы лишь изредка бросали в мою сторону взгляды, не протестуя и не мешая. А плащ всё равное пора стирать.

Погасили быстро. Так же быстро подземные жители собрали оставшиеся пожитки, но потом ещё долго ловили испуганного коня, метавшегося из стороны в сторону с обгорелыми обломками оглоблей. Хвост животного был слегка подпалён, отчего иногда до меня, помимо неприятного дыма от травы и оплавленного железа, доносился отвратительный запах жжёного меха.

Полчаса боролись с огнём. Испачканный сажей, я сел на землю рядом с одним из гномов. Тот хмуро глянул в мою сторону, но не проронил ни слова, лишь пригладил раскрашенную в бело-чёрные вертикальные полосы бороду и с латунными клипсами, похожими на коротенькие трубки, в ней. Полосы не просто так, это коротышки почитали тотем покровителя семейных городищ – великого барсука-оборотня.

Загорелые, посильнее моего, черноволосые недорослики, казались лишними в сказке про подземных обитателей. И хотя гномы на поверхности бывают и работают не меньше человечьего, в каждой сказке есть кусочек истины. А уж про бесконечные норы – чистая правда, не зря тотем этого клана – барсук. Роют ходы на километры, укрывая в них целые города. Их впору не коротышками, а термитами звать.

– Что такого было в телеге, если ангел её спалил? – тихо спросил я, представив на лбу недомерка тараканьи усищи.

– Так, не знаю, – пожал в ответ плечами гном, который лишь слегка картавил, но говорил на нашем весьма правильно. Но с другой стороны, если он торговец, то знание нашего языка незаменимо. Меж тем гном продолжил: – Так, этих гусекрылых не поймёшь. Может, что люди-крестьяне в старом городище нарыли. Мы взяли железный хлам на перековку, заплатили серебром, а что ангелу не понравилось, не знаю.

Гном вздохнул, хлопнул небольшими, но богатыми на мозоли ладонями по коленям и с кряхтением встал.

– Ты к нам в Сосновые Норы? – хмуро спросил он, заметив свисающий с моей шеи гильдейский жетон.

Я кивнул. И дураку понятно, что мне, как электрику, к ним самая дорога.

– Так, ясно, – протянул гном и поковылял в сторону телеги с баллонами и мешкам с прочим имуществом.

– Кстати, – громко произнёс я за его спиной. Коротышки хоть и мелкие, но сильно гордые. И потому гном остановился и лишь слегка повернул голову, давая знать, что слушает, я не заставил ждать: – А где можно накопать старого хлама?

Гном пожал плечами.

– Так, можно попробовать к северу от Сосновых Нор. Там одинокая скала, но место нехорошее. Там страж.

Гном очень часто повторял слова «Там» и «Так». Особенность речи коротышек.

– Псиба, – поблагодарил я собеседника и быстрым шагом вернулся эльфийке, которая к этому времени уже встала с земли и уже отряхивала платье.

При моём приближении девушка пробормотала что-то на эльфийском и задала мне вопрос:

– Зачем ты помогал этим недомеркам?

– Нельзя? – приподняв брови, удивился я.

– Гномы как кроты у корней вечного древа. Роют, роют и роют, – зло прошептала эльфийка.

– Вы не любите гномов?

– От них есть немного пользы. Потому терпим, улыбаемся, но не доверяем.

Я пожал плечами. Уж с кем из нелюдей людям проще всего договориться, так это с коротышками. Говорят же, два гнома – один человек, но пьёт каждый словно четыре мужика. Это потому что у гномов огромная устойчивость к углекислому газу и отравляющим веществам. В том числе к спирту. А ещё они почти не чувствуют боли.

Эльфийка скривила губы и потуже натянула свою шапочку, боясь, что в ней узна́ют дитя древа: гномы платя эльфам той же чёрной монетой нелюбви, покупая при этом лекарства, в коих длинноухие сильнее, чем остальные народы.

– Ладно, пойдём, – прошептал я и снял ремень с передних ног Гнедыша. Эта ленивая животина даже во время пожара не отошла дальше десяти шагов от наших вещей, щипля траву. Вот что значит настоящий пофигизм.

Киса накинула на голову капюшон и поплелась за мной, переставляя ноги, словно школьница, которая не хотела идти на урок, её все равно отправили.

Конь фыркнул и тоже побрёл, время от времени срывая высокие травинки.

Гномы не обращали на нас внимания, шумно обсуждая произошедшее с нападением ангела. Несколько затрещин досталось тому любителю книг, но затрещин несильных, скорее для того, чтоб выпустить пар.

– Долго ещё? – пробормотала Киса час спустя, зыркая исподлобья то на гномов, то на меня.

– Пришли, – ответил я, остановил Гнедыша, достал из седельной сумки флягу с водой и сделал глоток.

– Где? – вытянув шею и привстав на цыпочках, переспросила девушка.

– За те холмом, – вытянул я руку и указал на пологий пригорок с одинокой раскидистой сосной наверху. Дерево было пышное, с кривыми ветвями, которые больше тянулись в разные стороны, чем вверх. Если приглядеться, то можно увидеть, что ствол разукрашен вертикальными чёрными и белыми полосами. А под сенью стоит небольшой, в половину роста человека, камень, обтёсанный в грубое подобие сидящего на пятой точке барсука в доспехах и с секирой в руках. Этому тотему намеренно придавали образ древнего-древнего, даже зелёный мох и кляксы жёлтого, красного и голубовато-серого лишайников заботливо культивировали. На голове изваяния обычной извёсткой проведены две широкие продольные полосы.

– А-а-а-а, – уныло протянул эльфийка. – Далеко-о-о-о.

– Да полчаса идти осталось, – тихо огрызнулся я, убрал флягу и потянул мерина за поводья.

Киса надулась, проводив взглядом воду.

– Гнедыш, передай на конячем, что я не читаю мысли, особенно эльфиек, и если что-то надо, то пусть она прямо скажет чего хочет, – произнёс я, погладив скакуна по шее.

– Я всё слышала, – пробурчала девушка. – И не говори громко, что я эльф.

– Ух ты, Гнедыш, ты молодец. Слово в слово передал, – ухмыльнулся я и поглядел на ставшую пунцовой Кису.

Девушка что-то пробурчала на своём и ещё глубже натянула капюшон.

– А как вы с конём диалог ведёте? – решил я потроллить девушку, вернувшись в хорошее расположение духа. – Фыркаете на одном языке или иго-го с интонациями?

– Дурак, – процедила эльфийка. – Я не понимаю по-конски.

– Да я уже понял, что ты с животными не в ладах. Тоже мне, великий эльф.

Девушка поджала губы и немного отстала от меня. Я же вздохнул и поглядел вперёд. А впереди появились Сосновые Норы. Большой холм был огорожен самой натуральной крепостной стеной, сделанной из камня. Правда, невысокой – всего в два человеческих роста. За стеной было самое драгоценное для гномов – вход в подземное убежище и несколько вентиляционных колодцев, прикрытых двускатными навесами. Там же за стеной стояла гномья ратуша: трёхэтажное здание, рассчитанное не только на коротышек, но и на деловых гостей поселения.

Вопреки старым сказкам, гномы не жили под землёй постоянно, потому твердыню традиций и обитель преемственности поколений и праха предков в лице убежища, окружал посёлок из двух и трёхэтажных землянок. Здания с очень невысокими потолками были утоплены в землю так, что нижний уровень освещался только призмами, выходящими из каменной кладки фундамента на уровне подоконников второго этажа.

Вокруг деревни, то там, то здесь, выходи́ли вентиляционные колодцы боковых ходов убежища. Показывая, что подземная часть города куда больше видимой. Совсем как муравейник или термитник.

А на окраине, у открытого рынка, разбиты многочисленные палатки гостей Сосновых Нор. Даже трактир был тентованным. Гномы говорили, что очень тяжёлые здания, построенные над подземными галереями, мягко говоря, не приветствуются.

– У них вся стена в статуях, и статуи вдавлены в кирпичи, – тихи произнесла прищурившаяся эльфийка.

– Это называется барельефами. У гномов темно, и выпуклые картины в тусклом свете ламп – лучше, чем яркие рисунки. К тому же, большинство гномов – дальтоники, – ответил я, а потом приподнял брови и оглянулся на девушку: – Ты почти ничего не знаешь о гномах, но при этом не любишь их?

Эльфийка процедила какое-то ругательство, а затем порешала на русский:

– Великое древо не любит гномов.

– А своего мнения у тебя нет? – ухмыльнулся я.

Киса промолчала, но надулась, как длинноухий хомячок.

Я покачал головой и двинулся дальше, к палаткам торговцев. Там можно найти просторный тент для ночлега по приемлемой цене.

– С вечера куплю нужное для ремесла электрика, переночуем, а утром двинемся в Яблонёвку. Потом заскочим к одинокой горе, просто попробовать найти хоть что-то, хотя бы гвоздь. Если сможем, тогда направимся в места поинтереснее, – огласил я свои планы.

Эльфийка в ответ лишь угукнула.

Я улыбнулся и достал из кармана вещицу древних. Ангел назвал её ментальным дневником, но ни вещь, ни бластер не тронул, значит, они не запрещённые.

Подумав так, я заложил дневник за ухо. Вдруг призрак снова заговорит.

-----

Пламя. Справа от меня яростно заревело пламя, охватившее неизвестно откуда взявшееся громадное здание. А ещё Ночь, мрак которой разгонял бушующий огонь, она обрушилась на меня так внезапно, словно солнце задули, как зажигалку.

Жар кусал щеку, словно пытался запечь её до хрустящей корочки, хотелось отвернуться. Оранжевый свет волна за волной штурмовал руины, окружавшие нас. Чёрный жирный дым тянулся к небу взбешённым змеем, решившим укусить низкие тучи.

Я хотел повернуть голову, но не мог, но вскоре она повернулась сама, а затем я увидел руку. Она была моя, но в то же время чужая, потому как не была послушна моей воле.

– Хватит, Коринр! Оставь пилота. Он наверняка уже мёртв! – выкрикнули мои губы чужим голосом. И в то же время я узнал голос – он принадлежал тому призраку, хотевшему что-то мне поведать.

Глаза привыкли к тьме, и я увидел гнома в странных доспехах. Гном стоял на четвереньках, на груди раскуроченного механического великана, и пеной из какого-то баллончика рисовал на стальном нагруднике большой квадрат.

– Отстань, человек, я выколупаю этого недоноска из-под брони и насажу его башку на ближайшую ветку.

Гном соскочил с павшего великана, и в тот же момент пена вспыхнула белым пламенем, словно пожара было мало. В разные стороны хлынул поток искр от горящего железа.

– Коринр! – снова закричал я, – уходим! Сейчас здесь будет десант!

– Бесполезно, Никит! – раздался рядом ещё один голос. – Гнома ненавидеть сильнее, чем гном из другого клана, не может никто! Он сейчас как бешеная собака.

– Да, твою мать! Сейчас здесь будет десант! – взорвался криком тот, в чьей шкуре я сейчас был.

Перед глазами мелькнул здоровенный мужчина в зелёной броне и с большим, похожим на ружьё бластером. Он схватил гнома за шиворот и потащил подальше от обгорелого механического великана.

– И угораздило же нас встрять за один из кланов! Нахрен нам такое бояраниме! – громко ругался я чужим голосом.

Это было похоже на сон, когда ты вроде и не ты, и даже сам себе не хозяин. Сон идёт своим чередом, заставляя тебя быть лишь марионеткой. Даже если это ужасный кошмар, от которого пытаешься сбежать, но не можешь.

А вскоре земля в полусотне шагов от меня вспучилась и лопнула. Из трещины вырвался полированный до серебристого блеска быстровращающийся бур.

– Десант южных кланов! – прокричал здоровяк, а затем мир замер, как фотография. Застыло пламя. Перестал крутиться бур. Превратились в статуи гном и волокущий его человек.

«Срочно зарядите аккумулятор!» – больно резанул слух знакомый женский голос со стальными нотками.

-------

И наваждение исчезло, словно его и не бывало. Переход от сна к реальности был столь резок, что я не сразу осознал, что меня кто-то трясёт за грудки.

Как сквозь вату просочился взволнованный вопрос Кисы:

– Иван, Иван, что с тобой?

А потом эльфийка залепила мне пощёчину.

– Всё, хватит, – ослабевшим голосом ответил я и попытался отстраниться.

Не получилось. Зато я смог оглядеться. В километре от нас по-прежнему безмятежно стоял гномий городишко. По-прежнему неспешно удалялся обоз коротышек. По-прежнему были день, поле, солнце и редкие облака.

– Что случилось? – тихо спросил я, опустив взгляд на эльфийку.

– Это я хочу знать, что случилось? – протараторила девушка. – Ты замер на месте и бормотал. Что такое бояраниме? Кто такой Коринр?

– Не знаю, – пробормотал я и тряхнул головой, а потом протяжно выдохнул и добавил: – Не знаю, но очень хочу узнать.

Я непослушными руками подхватил поводья Гнедыша и направился к Сосновым Норам.